Раздался противный перезвон множества клаксонов.
Саня перестал симулировать и нехотя посмотрел на автостраду. Автобус по кривой обогнала колоннада байкеров, сверкающих изобилием лишних фар и светодиодов. Те, что помоложе даже помахали Кольберу, выкрикнув что-то воодушевляющее.
Демон усмехнулся. Указал кивком на последнего в ряду.
— Эти ребята, из всех людей как никто близки нам по духу.
Саня пригляделся, поправив очки. И на что тут смотреть? Байкер как байкер. Его стальной конь ничем не отличался от собратьев, разве что выглядел поновее и подороже "ижа" или "цундаппа". На голову нахлобучена глубокая рогатая каска, из-под нее выглядывает красный шарф, а на кожанке прописными буквами значилось — "freedom". Чуть пониже красовались огромные белые крылья, опоясывая надпись.
— Да-да-да. Свобода для мотоциклиста это конечно хорошо. — Саня подложил под ухо свитер, и закрыл глаза. — Вы можете сколько угодно слушать "беспечного ангела" Арии и мечтать сменить свой автобус на одноместный мотоцикл. Это нисколько не изменит того, что они там мерзнут как волчьи хвосты, зарабатывая воспаление легких. Таковы издержки профессии: романтической, не оплачиваемой, бессмысленной, держащейся на одном энтузиазме. Надеюсь, что на дороге им не встретится гололед, и все прибудут домой живыми. Разумеется, если у этих разочарованных в своей способности изменить жизнь к лучшему людей есть дом. Как, вам все еще не смешно? В их случае так горячо любимая всеми свобода превратилась в смертельную ловушку, стала ширмой скрывающей истинное положение вещей. И это утверждение верно не только для мотоциклистов. Вот вам и повод посмеяться.
Кольбер поежился и поднял стекло. Вряд ли причина была в прохладе, но он заставил себя так думать.
— С добрым утром, в общем, — замялся Кольбер, отбросив попытки подобрать подходящую случаю шутку.
Вампир зевнул и неприязненно перекривился — даже в общих чертах поздняя ночь таковой не являлась. Ему опять снился вещий кошмар! На этот раз он брел сквозь лес из грибов. Боровики и другие "съедобные" грибы показывали дорогу, и наперебой просили поспешить, что-то сделать... А мухоморы и поганки только и ждали, чтобы он ослабил бдительность, сверля спину белесыми глазами без зрачков. И ведь удалось мерзавцам — так вонзили клыки в руку, что мозги чуть не сварились вкрутую. Тут-то Саня и проснулся, сообразив, что это "оковы титана" сработали.
— Хотел бы того же и вам пожелать, но я час назад чуть не кончился от боли из-за того, что некий шофер распахнул окошко и выветрил газ. Поэтому утро можно назвать добрым только условно, — буркнул парень. — Горгона уже сошла?
— Давно как. К вашей гильдии ведет много насыщенных каналов.
— Хорошо. — Лаконично ответил вампир и умолк, ясно показывая, что не расположен к продолжению разговора.
Кольбер не настаивал — автобус выехал на брусчатку. Лучше поберечь язык.
А вот Саня давно сжился. Колдобины, рытвины, ухабы, ямы... Узнаются родные дороги — как в песне — это по ним ездят на тот свет. Немцы так и не смогли освоить их своими танками — не нашли самих дорог. С другой стороны, по Украине широким шагом идет подготовка к ключевому событию десятилетия для всех любителей футбола — Евро. Шоссе стали более-менее проходимы. И кто в этом виноват?
Огромные деньги взяты у иностранных инвесторов и отданы туркам! Напрашивается вопрос — зачем? Их не могли передать отечеству, чтобы не выводить эти миллионы (миллиарды?) из оборота страны? Ну, отгрохали стадион, ну провели римскую дорогу. Так она хороша только в пределах видимости. Отъедешь на километр в сторону — и все, проселочная грунтовка, вешайся. Стадион? Да кому он после этого нужен, если и сейчас... Эх. Не нужно ждать окончания игрищ, чтобы спрогнозировать — каждая вторая копейка уйдет на гашение кредитов. Вот тебе и светлая до приторности будущность.
О, как-то полегче пошло. Понятно, на мосту покрытие ровнее. Подождите, какой же это мост в Ровенской области? Мы же были почти на месте.
Киев?!
— Не волнуйся. По всему миру раскиданы стены, через которые я не могу пройти. Пришлось сделать серию прыжков — в ваш город не ведут прямые пути, только окольные, заковыристые. Еще два скачка, и будем на месте.
На Днепре течение сильное, льда не видно — сильных заморозков не было. Несколько узких лодчонок на пару человек вместимостью тихонько дрейфуют по воде. Браконьеры, сети, втайне от рыбнадзора поставленные проверяют...
Саня вздрогнул — Кольбер включил магнитолу: "...ты нес-и-и меня река-а-а, да в родные мне места..."
— Ну что, уже пошел мандраж? Встреча с родными напрягает нервишки?
— Есть немного, — признался Саня. Нервы в коробочку просто не помещались. — Хочу домой. Поиграть в шашки с отцом, получить по шее от матери, подколоть сестру. Но не уверен, что эти изуверы примут меня с распростертыми объятиями.
— Родителей надо уважать, — протянул Кольбер.
— Я уважаю. Бояться — значит уважать. Мать боюсь до дрожи — она непредсказуема и налетает как тайфун, брызжущий дикой энергией. Интересно, как долго она еще будет терпеть мое тупое безразличие? Как бы не слетела с катушек при встрече — не думаю, что я сильно изменился... Папу нельзя не уважать, им надо восхищаться. Особенно представляя рядом с мамой. Можно сказать, что я пошел в него. Но от матери тоже немало досталось. — Почесал висок, размышляя — что именно. Об этом легче у врага спросить. — А сестра это вообще отдельный разговор, наполненный ужасом. Все проблемы с моими "друзьями" — медовая жизнь в сравнении с Наташей. Достаточно и того, что мы нередко угадываем мысли друг друга...
— Не передумал? — осведомился язвительно шофер. Молчание вампира было достаточно красноречивым. — Хозяин барин. Я отговаривать не стану.
Саня вздохнул.
— Я не хочу быть вам обязанным, простите, что так часто обращаюсь.
— Ха-ха-ха... Прощаю. За это я тебе должен быть особо благодарен. Так что за сервис уплачено.
— Ммм. Голова болит как чугунная сковородка после обработки молотком. Нам еще далеко? Я уже запутался в вашей маршруте. Что это за дорога? Неужто торговые ряды "Девятый километр"? Голову в заклад, что это Одесса.
Кольбер опять расхохотался — Саня угадал.
— Час-полтора в запасе. Ты о чем-то хотел поговорить?
Вампир сел прямо, и глянул в зеркальце, в котором отражались глаза шофера.
— Спросить одну вещь. Мне давно не дает покоя схожесть вашего ремесла с бывшей работой Харона. Странная лодка есть, харизматичный перевозчик через грань есть. Значит, я выступаю мертвецом. Куда же пропала золотая монета?
— Догадался, лис, — насупился Кольбер. Распахнул бардачок, пошарил там, засовывая руку чуть ли не по плечо. Что-то щелкнуло, выключилась система кондиционирования. Шофер протянул вампиру невзрачный баллончик из-под краски. — Использованный. Можешь его даже своим мечом поковырять — безвреден. Анализируй на здоровье.
Саня придавил кран пальцем, понюхал. Плохо, совсем выдохся баллончик. Но на стенках должна сохраниться дисперсная пыль. Сжал жестянку в кулаке — пальцы стали тверже железа, повеяло холодом, и баллончик захрустел, поддался, как картонный стаканчик... Ноздри вампира затрепетали, раскладывая по полочкам химический состав концентрата. Запах знакомый, чуть кисловатый, чем-то напоминает "якоря", таблетки для выхода в Астрал...
— Значит, смесь, которую вдыхают ваши пассажиры — это "саван", зелье временной смерти? — заключил вампир. — Так вот в чем секрет — вы незаметно крадете нашу жизнь?
— Поспешные выводы плохо отражаются на физиономии, — даже немного обиделся Кольбер. — Нет, нет и еще раз нет. Твои выводы логичны, но несколько избиты. Видишь ли, мало кто обладает истинным бессмертием как титаны и вампиры. Даже боги старятся и умирают. Я же получаю пищу по законам, установленным для меня как шофера этого транспортного средства — за каждый час вашего небытия, каждого лично, к сроку моей жизни добавляется чертова дюжина дней. Не удивляйся, я же не за "спасибо" согласился на эту каторгу... Не жалей меня, это лишнее. Собака не может всю жизнь провести на привязи — издохнет от тоски. Я имею возможность отрываться от конуры, заходя так далеко, как мне захочется. Правда, эти походы стоят не много ни мало — семь лет жизни за один день. Как видишь, подсчеты сверх сакрального смысла ничем между собой не связаны: тринадцать, семь, двадцать четыре... Виной тому дурацкие законы мироздания, редко поддающиеся логике. И даже если находится соответствие, любая теория разбивается в пух и прах по мере поступления новой информации.
— Как я вас понимаю, — вздохнул в сердцах вампир. Стоило вспомнить целую сеть отвратительно сложившихся обстоятельств и становилось дурно. Как облитому святой водой вурдалаку.
— Куда тебе, — отмахнулся Кольбер. — Я редко за последнее столетие уходил в отпуск — моими услугами мало кто пользовался. Сам понимаешь, имидж сложился не лучшим образом. Но благодаря вашему коллективу я совсем скоро смогу снова разорвать свою привязь. И первым же делом заставлю Тачибану поседеть своим визитом — ему никто не позаботился сообщить о природе моей работенки. Надо этим воспользоваться. Держись, сейчас немножко затошнит...
На этот раз Саня почувствовал вход в пространственный тоннель. Но он длился не дольше трех секунд — в глазах потемнело, перехватило дыхание, черепную коробку сдавило со всех сторон как на глубине морской, и тут же неприятные ощущения прошли. Скачок окончился недалеко от аэропорта. До дома осталось полчаса езды.
Саня вгляделся в предрассветный полумрак. Большой рекламный щит с подсветкой сообщал об открытии нового гипермаркета "METRO", вроде как ничего больше не изменилось. Особенно на окраинах...
Автобус съехал на рокаду и остановился. В Украине нет проблем с парковкой, есть свары с державной автоинспекцией. Но излюбленный пост ДАИ сегодня пустовал. Скорее всего, служители порядка просто не собирались мерзнуть в машине в такую рань.
Саня выпрыгнул наружу, достал набитую битком клетчатую сумку из багажника и произнес, адресуя свои слова Кольбер:
— Через два километра, вдоль по улице находится авто-рынок. Может, присмотрите себе чего. Может, если украсить вашу "конуру", жить в ней будет не так тоскливо.
Шофер улыбнулся.
— Я ведь просил не жалеть меня. Эх, загляну. Но позже. Кто-то дожидается меня, придется поторопиться...
Саня отчаянно зевал, чуть не сворачивая себе челюсть. В автобусе было тепло, печкой выступал сам Кольбер, поддерживая комнатную температуру. А вот зимняя ночь, благословенная пора, подняла по всему телу гусиную кожу — так бывает, когда тебя спросонку выбрасывают на снег. Нага позаботилась обеспечить вампиру данный опыт за систематические "прогулы" алгебры особо глумливым образом. Мало кто из преподавателей был способен стоически вынести зрелище спящего часы напролет парня с передней парты. Ибара начинал свой урок с того, что вытряхивал ему на голову меловую крошку, и выжимал следом влажную тряпку.
Все же, чисто поле — благодать для растревоженного разума. Никаких толп, друзей, толп друзей, шума, гама, криков...
Проселочная дорога была довольно сносной. Пока идти по утоптанной колее. Надейся на лучшее, а думай о плохом. Она остается проходимой во времена сильных морозов, и летом, когда земля пересыхает и трескается от жары, а в остальное время это хлипкое болото, слегка притушенное кирпичной крошкой, кусками старого асфальта и разнообразным промышленным мусором.
Дачный поселок, расположившийся в ложбине между горбов, являлся скорее целым спальным районом на границе города. Но на нормальную дорогу посельчане добровольно трясти мошной не собирались. Зато отходы от постройки дач они радостно высыпали на грунтовку — надо же хоть какой-то подъезд к участкам организовать. Особенно северный, ведущий в гору под углом почти в шестьдесят градусов. Его даже с таким подспорьем только джип с полным приводом освоит, и то, на последнем издыхании.
Саня на своем педальном друге вдоволь полетал с этих круч, и дважды чудом отделался от фатального перелома шеи. Поломанные пальцы и вывихи не в счет — преходящая беда. А вот погнутая в хлам рама велосипеда поставил жирную точку на экстриме.
Вот и привычная яма, скрытая под снегом. Ее обжили всем поселком. Один раз даже ногу кто-то сломал, но ничто не заставит народ ее закопать, не имея с того выгоды. Вопрос "благотворительности" — кость в горле когда на счету каждая копейка.
Ловушки ландшафта еще не самое худшее. Зимой на полях может пастись целая псарня, в надежде набрести на заячью нору (или хотя бы дохлого воробья). В нагрузку соседка с севера любит отпускать на прогулку ротвейлера. Лишь бы не повстречать свору и бежать быстрее этой твари...
Саня встал на отшибе, и оглянулся. Новостройки дачного поселка еще и вполовину незаселенны.
Вот эти, с синей крышей, в долгах как в шелках. Дом под заставой. Кредит на кредите. Попали в кабалу — и теперь работают на выплату. Они держат пинчера по кличке Менсон (разные глаза виноваты, а не то, что в первую очередь в голову лезет). Пес боялся Саню как огня и всегда прятался в старом навесе из шифера — он был дальше от забора, чем новенькая будка.
А в том доме на холме, кошмаре советского архитектора, живет известный хирург Крутояров Михаил. Он пристроил к особняку рыцарскую башню, и из-за этого казался Наташе в раннем детстве волшебником. Им же он остается для своих пациентов.
Док был добродушным мужиком, но с холостяцким бзиком. Все грозился — поднакоплю деньжат, куплю кабриолет, буду девчонок без крыши сшибать. Случайные прохожие удивлялись — маньяк, что ли? Ну не понимают они горячих гуцульских парней. Привыкли к кавказцам, не зная, что все горцы имеют что-то общее.
Просто Михаил Владимирович жутко комплексовал по поводу своей машины (с женщинами у него как раз все было в полном порядке). И зря, как считали все его знакомые. Уазик доктора — сплошная кустарщина, настоящая банка на колесиках, но по своим характеристикам машинка просто легендарная. Собрана из запчастей, подчистую не первой свежести и частично вне поддержки стандартной комплектации. Этому никто не придавал особого значения — ведь все детали советского трудяги унифицированы и легко заменимы. При любой поломке, за условием присутствия под рукой молотка, уазик доезжает до места назначения как миленький. Это, учитывая клиренс с которым хоть в лес хоть в горы по грибы.
Док "оперировал" автомобиль, чуть ли не каждую неделю, и часто разливался берегами, охотно рассказывая о бессмертной железяке подзаборные басни.
Пробит картер, или емкость с водой для охлаждения (если она вообще предусмотрена конструкцией) вся жидкость из них остались на километрах трассы — не беда. Зачерпнул мутной воды из лужи, или без изысков помочился, если приспичило, вот тебе и охлаждение. Пожевал жвачку, залепил картер — продержится, пока руки до сварки дойдут.
Отвалился мост (откровенный бред), глушитель где-то по дороге потерялся, колесо восьмеркой болтается — замотал, где надо тряпочкой, дал два раза кувалдой и поехали...
