Значит не ошиблась старая вохра, боевики на борту имеются. И надеяться на то, что среди них нет толковых профессионалов, в сложившейся ситуации, мягко говоря, наивно. Охрана груза поставлена как положено. Меж камней на продуманно выбранных и оборудованных позициях маскируется по меньшей мере два душмана. Это те, которые на виду. Еще один-два просто обязаны контролировать механика у движка. А если экипаж еще не перебит и не выброшен за борт, то минимум один гад сидит где-то в кубриках, заложников сторожит. Я специально уточнил по дороге у своих речников — у "Волго-Дона" по штатному расписанию, которое, впрочем, редко выдерживается, одиннадцать человек в команде.
Дед на шлюзе говорил, что черных минимум шестеро. В общем и целом, сходится. Так все же смертники они или нет? Если да, то слишком уж, подчеркнуто как-то, спокойны. Бомба рядом с Кремлем, тут бы самое время коврики расстелить и начинать бить поклоны в сторону Мекки — готовиться к попаданию в рай. А они смотрят на меня хмуро и безразлично, по палубе взад-вперед круги нарезают. Нет уж, зуб даю, смыться они хотят, и попасть под удар никоим образом не планируют.
Если, конечно, героическую гибель не спланировали за них те, кто устанавливал на взрывном устройстве время срабатывания. Хотя, вариантов, чтобы произвести дистанционный подрыв, масса — от банального детонатора, подключенного к мобильнику, до сложной электроники, срабатывающей в момент, когда датчик оказывается в заданном квадрате.
Но, с другой стороны, если поставить себя на их место, риск от несрабатывания или, наоборот, срабатывания не в нужное время и неправильном месте должен быть сведен к нулю. Это вам не двести кило гексогена, которые, если вдруг не взорвутся, то могут подождать другого раза. А значит — устройство подрыва, если это, конечно, не часовой механизм, должно быть связано с бомбой исключительно проводами.
Хмыкаю, представив себе избитую голливудскую сцену — Виктор Верещагин, победивший всех врагов, нервно сжимая потными пальцами кусачки маде ин Чайна, перебирает жгут веселеньких разноцветных проводков, размышляя о том, какой из них нужно перекусить в первую очередь. И мне в очередной раз становится не по себе... Хотя бы от того, что я слишком хорошо знаю — проводки весело режут только в кино, в жизни таким манером только подрывают заряд раньше времени...
Подтверждают мою догадку про жизнелюбие ядерных террористов две надувные лодки, развернутые на самом носу. Здесь же и баллон, явно со сжатым воздухом, и два серьезных движка, с которыми возится очередной хмурый абрек.
Молясь, что на борту не припрятано никаких отмороженных девиц в паранджах, — расходного материала, способного во имя Аллаха нажать на кнопку, не думая ни о собственной жизни, ни о прочих последствиях, оцениваю последовательность действий.
Приняв за основу версию о проводном устройстве с таймером, прикидываю, что его-то и требуется изыскать в первую очередь. При этом производя как можно больше шума. Впрочем, особых стараний для этого, на мой взгляд, и не требуется — беготня людей с автоматами, и стрельба прямо напротив кремлевских стен вряд ли останется без внимания.
Где искать? Вскрытие и покажет. Какое место они охраняют, то, стало быть, нам и нужно. А воевать на барже, вся середина которой представляет собой стометровую гранитную насыпь — самое оно, есть где спрятаться и скрытно перемещаться. Стало быть, первая задача — не вызывая особенных подозрений сблизиться и попасть на борт. А там уж как карта ляжет.
Еще раз прокручиваю ситуацию, понимая, что отработать по моему сценарию вчистую вряд ли удастся. Слишком много в нем "если". Если сумеем подойти вплотную, если получится оказаться на борту "Волго-Дона", если меня не задавят подавляющей огневой мощью... Но об этом лучше уже не думать. Как пойдет, так пойдет.
Осталось лишь сделать крайний инструктаж боевому напарничку.
— Слушай меня сюда. В Суареса с Хэчкоком73 не играть! Твоя задача — прикрывать мне спину. Стрелять на звук, позицию менять. Понял? Ты же морпех, Беркович! — добавляю, увидев, как бледнеет Жужик.
Заслышав про Корпус Морской Пехоты, Алан пытается выпятить тощую грудь. На секунду мне становиться очень жаль, что приходится тащить за собой этого лопоухого мальчишку...
— Кончатся патроны — забивайся в угол. И начинай молиться Яхве своему, или кто там у вашей секты главный.
Джеймс Бонд сосредоточенно кивает и берет пистолет. Видно, как бледнеют пальцы, вцепившись в старый советский пластик. Не ссы, пиндосская твоя душа! Мне самому страшно.
— Все понятно?
Жужик снова кивает. Получив оружие, он на удивление быстро успокаивается. Вот и замечательно. Не хотелось бы получить шальную в спину. Матерясь про себя, что не успел заскочить в гальюн, складываю приклад, повернувшись спиной к барже, прячу автомат под штормовку, накинув ремень, переставленный на заднюю антабку через плечо. Последнее что делаю — снимаю фуражку и кладу ее на панель управления. Резкий поворот небольшого штурвала, и катер подходит вплотную к борту.
* * *
Катер обогнал баржу. Джамаль вздохнул с облегчением и встал, готовясь отдать команду. Но проклятый русский, действительно пьяный, судя по рысканью дорогой и чувствительной к малейшему движению штурвала игрушки, похоже, решил развлечься. Он пересек курс баржи, заложил, сильно накренившись, глубокий вираж и начал, сближаясь, заходить с левого борта.
На кремлевских стенах просто не может не быть наблюдателей. Любая подозрительная возня прямо напротив правительственной резиденции непременно привлечет их внимание. А внимание профессиональных охранников было далеко не тем, что нужно сейчас Джамалю...
— Шариф, прогони его, любой ценой прогони! — пробормотал Джамаль в переговорное устройство. — Если потребуется — убери. Только тихо и аккуратно, чтобы не было шума.
В рубке катера, как выяснилось, находился еще один человек. По приказу стоящего у штурвала, он неуклюже перелез к борту и вывалил наружу несколько ярко-красных резиновых цилиндров. Кранцы ставят, стало быть, все же хотят пристать к барже. Зачем?.. Нет разума в поведении пьяницы, сам Шайтан ведет его. Ну что же, эти собственноручно избрали себе судьбу ...
— Стоп, машина! — распорядился Джамаль, заглянув в рубку. Сам же спустился вниз и перешел на другой борт.
Если люди на катере проявят благоразумие, то Шариф их отпустит. Не нужно, чтобы они видели лицо Джамаля. После того, как это незначительное препятствие будет устранено, останется лишь перебраться через гору камней и извлечь из ниши устройство. Но все же, где он мог видеть этого нелепого капитана? Или подсознание, подхлестнутое наркотиком и обостренное важностью происходящих событий, подкидывает топливо для вполне объяснимой в таких условиях паранойи? Впрочем, это уже несущественно. Ведь все решится в ближайшие пять минут. Достаточно набрать код, и все последующие действия станут необратимы.
* * *
Хорошо, что МП-Р 242 так основательно загружен. Корпус сидит в воде чуть ниже ватерлинии. И наши палубы примерно на одном уровне. На борту уже поджидает "черныш".
— Слышь, адмирал! — кричу я как можно наглее, одновременно сбрасывая обороты и притираясь вплотную к борту. Стараюсь стоять чуть боком, чтобы чуть выпирающий автомат не спутал всё раньше времени. Хорошо, что в последний момент погнал Жужика, чтобы тот кранцы вывесил. Иначе нас бы уж совсем за безбашенных приняли и, соответственно, напряглись... — Камушка не продашь? У меня тут дачка рядом...
Не дожидаясь ответа от явно зависшего боевика, перепрыгиваю на судно.
Нет, не чечены. Совсем другой типаж. И позиции у них подготовлены. Доплюсовываю еще одного противника. Итого — шестеро...
Не вытяну, никак не вытяну в одиночку. Похоже, тут Верещагину и кранты пришли... Но пока голова активно перекручивает похоронные мысли, руки и язык делают свою работу.
Боевик молча машет рукой, мол, вали, и движется на меня, преграждая дорогу. Кошусь на "ксюху", которую "носорог" держит у ноги. Какой у него пламегаситель занятный, комбинированный с глушителем. И где только АКС-74УБ нашли, инсургенты?!
— Да ладно тебе, братан! — примирительно говорю я, напяливая заискивающе-испуганную улыбку (а кто в штаны адреналин не выделит, наткнувшись на древней калоше на вооруженную охрану?) и, дождавшись, когда басурманин сделает еще пару шагов, оказавшись почти вплотную, бью ножом в шею. В корпус надежнее, но мало ли, вдруг под камуфлом тонкий кевларовый бронежилет, против которого клинок не особо и действенный. Там колуном надо ребра крушить...
Время растягивается. Вот пальцы смыкаются на скрытой рукояти — чувствую каждый рубчик на кратоне. Клинок пошел из ножен, мягко, с чуть заметным усилием, щелкнул зубец, что входил в пазик, фиксируя нож. Мой враг успевает заметить движение, и наступает тот момент, когда разум уже осознает неизбежное, но не успевает отреагировать. Его глаза совсем близко, и я вижу, как зрачки противника резко сужаются, превращаясь в булавочные острия. Но поздно, слишком поздно.
В горло, прикрытое лишь воротником, клинок входит чуть ли не по рукоять. Тут же выдергиваю нож, отступив на полшага в сторону. Крови немного.
Боевик, роняя автомат, таращит и без того выпуклые глаза, тянется к ране. Не дотягивается. Ухватив за куртку, помогаю свежеубиенному ухнуть за борт. Черт, хорошо пошло! На самом деле, убить человека ножом легко. Трудно сделать это быстро, даже имея сноровку. Минус один.
С берега все это выглядит невинно и незаметно, но вот те, кто наблюдают за мной с борта, реагируют мгновенно и адекватно — вскидывают стволы. Нужно уходить из простреливаемой зоны. Не дожидаясь радостного плеска, с которым грязная вода реки примет тушку кавказского гостя, рыбкой сигаю за камни. Отбивая бока и рассаживая руки, откатываюсь в сторону. Не ошибся. Знакомо и зловеще кашляют глушаки на стволах, а место, где я только что стоял, брызгает осколками. Оперативно-то как... Эх, где вы, наспех мобилизованные горные бандиты с русинского асфальтового завода? Я бы охотно променял бы на вас нынешних, гораздо более опытных бойцов. Правда, без доплаты...
Вдруг динамик, установленный на крыше рубки, перестает изрыгать радиопопсу и разражается ритмичными ударами гитарных рифов:
Как засмотрится мне нынче, как задышится?
Воздух крут перед грозой, крут да вязок.
Что споется мне сегодня, что услышится?
Птицы вещие поют, да все из сказок...
Песня отлично знакома. Высоцкий. Называется, кажется, "Купола74". Вздрогнув от неожиданности, вдруг ясно припоминаю детали, совершенно ненужные с учетом окружающей обстановки. Сейчас над рекой и стенами древнего Кремля разносится самый сильный ее вариант — из "Канадского альбома". Не под гитарный перебор, а в сопровождении профессионального струнного оркестра, придающего тексту и мелодии особый смысл и глубину. Отец с Владимиром Семенычем был знаком, общался, когда тот в Киев приезжал на гастроли. На похороны даже втихаря в Москву уезжал. Ну и меня, само собой, приобщил.
Надо же, какие интересные мысли и воспоминания приходят в голову под цокот раскалываемого пулями гранита....
Вроде бы написал Высоцкий эту мощную балладу то ли вдохновившись картинами друга-художника, то ли для какого-то глупого фильма, в который, в конечном итоге и не вошла, а вот, поди ж ты, теперь под нее мне придется принимать бой.
И, кажется, что в самом прямом смысле — последний...
21. Уйти с баркаса ...
В Москве Пашкин бывал всего-то пару раз, да и то, по сути, проездом. Ни родни, ни друзей у него здесь не имелось. Вокзал, метро, родная управа, ведомственная гостиница, марш-швырок по магазинам, скорый обед в фастфуде — вот и все впечатления о столице. "Все говорят: Кремль. Кремль ..."
Последний проезд с "покупателями" от аэродрома до подмосковной базы вообще не в счет. Так что город, над которым неслись вертолеты, выжимая все возможное из движков, был для него "террой инкогнитой".
Несколько лет назад на курсах повышения квалификации им рассказывали, что в Лондоне и Вашингтоне каждая третья крыша приспособлена под посадочную площадку. И шнырять над городом на винтокрылом транспорте в тех краях может себе позволить любой состоятельный человек. Короче — бардак, разврат и поощрение воздушного терроризма!
Россия в этом вопросе традиционно строга. Столичные чиновники давно бы и с превеликим удовольствием сменили кортежи на вертолеты, но мирный сон москвичей и безопасность первых лиц государства — прежде всего! Полеты над Москвой контролируются даже не ПВО, а Федеральной службой охраны. Опять же, против лома под названием "Стрела 2М75" для низколетящих воздушных целей пока что не придумано действенного приема. Вот и приходится олигархам, министрам и даже самому президенту добираться к рабочим местам под убаюкивающие завывания автомобильных сирен.
Казалось бы — лети и упивайся счастливым случаем и собственной крутостью. Только вот радости от этого вип-полета Пашкин, по вполне понятным причинам, испытывал не больше, чем боец, идущий в атаку на поле, засеянном противопехотками ПМН-476...
Одно только бросилось в глаза и крепко запало в память. Город не казался чем-то единым целым. Скорее конгломератом случайных архитектурных идей разных эпох, собранных с бору по сосенке. Будто в одной фантастической книге, а может быть и в фильме, где коварные инопланетяне для каких-то неведомых чуждых целей стянули на огромную площадь здания и районы со всех уголков Земли...
— Есть!!! — во весь голос проорал Колчин. Его услышали даже без гарнитуры и невзирая на рев движков, доносящийся из открытого люка. — Есть баржа!
— Где? — придержав машинальным движением микрофон, спросил Пашкин, разглядывая беспорядочную россыпь домов, рассеченную улицами с разноцветными прямоугольниками машин.
— В звезде! Прошла Большой Мосворецкий! Cчитай, почти у Кремля.
— Эвакуацию объявили?
— Ты чего, офуел, контразведка?! Десять миллионов душ. Если паника начнется, то в давке погибнет больше, чем в Хиросиме с Нагасакой... О, наблюдатели со стены докладывают. Баржа снижает ход. К ней какой-то катер пристал. Так... Блин, стрельба вроде бы началась... Да, стреляют!
-Т ам есть хоть кто-то из наших?!
Пашкин не уточнил, кого имеет в виду под "нашими", но его поняли с полуслова. И ответили:
— Войска, какие могут, уже подтягивают. Гайцы уже в работе. Кремлевский полк портянки мотает, готовится стать в оцепление. Но если рванет, то фули от них толку ...
"Пиндец, приплыли" — это было единственным, что успел подумать майор до того, как вертолеты, обойдя по дуге очередное скопление пафосных "несоветских" высоток выскочили к самому центру Москвы.
Перед глазами Пашкина лежало самое что ни на есть "сердце родины". Зубчатые стены, сверху кажущиеся приземистыми. Река, размашистой излучиной задевающая неровный треугольник Кремля. Неестественно длинный корпус судна, просевшего почти до бортов под тяжестью неподъемного и страшного груза.
* * *
Автоматная очередь прозвучала как гром среди ясного неба. Джамаль, по выработанной годами привычке, еще не успев ни о чем подумать, упал на камни. Быстро огляделся, крутя головой. Что произошло между Шарифом и пьяным русским курд видеть не мог, потому что находился на противоположной стороне насыпи. Но если Авдар, находящийся в рубке, открыл огонь — значит на это были серьезные основания.
