— Ты никогда его не знала? — с сочувствием сказала она.
— Да нет, он появился снова спустя несколько лет, когда мамин Дом Моды начал приносить реальный доход. Она спустила его с лестницы, и тогда он попытался действовать через меня, надавив на дочерние чувства. Я его тоже послала, сказала, что капля спермы не сделала его моим отцом.
— Разве так можно с родной кровью? — впервые заговорил Блейз.
— Мы говорим о человеке, на момент встречи с которым я более десятилетия жила под фамилией своей матери, была воспитана ее взглядами и мировоззрением, знала, кто действительно обо мне переживает, заботится и любит. Меня с ним не связывало ничего, кроме генетики, а этого слишком мало, чтобы не быть чужим.
Они снова помолчали, не зная, как продолжить разговор, и Лаванда подумала, что раз Пэнси предприняла усилие, ей следует вернуть любезность.
— Вам трудно понимать нас?
— Прошу прощения?
— Словечки и виды речи, которые мы употребляем.
— Не сказала бы, — учтиво улыбнулась Паркинсон. — Это только отдельные моменты в общепринятой лексике, и о смысле легко догадаться по контексту.
— Значит, хорошо, что я придержала язык за зубами и, увидев колье, не выболтала, как хотела: Бздато, Гарри, в жизь не вякну, шо в цацках не шаришь, — Браун тихо засмеялась над вытянувшимися физиономиями своих спутников.
— И это несет какую-то смысловую нагрузку? — подозревая шутку, спросила слизеринская староста.
— Это значит: красивое, никогда не скажу, что ты не разбираешься в драгоценностях, Гарри.
Еще одна пауза.
— Я так и не поняла, где лежат его предпочтения, — слегка поколебавшись, сказала Паркинсон.
— Извини? — теперь пришла очередь Браун встать как вкопанной и оторопело моргнуть, поскольку она восприняла реплику в чисто маггловской интерпретации и не поняла, что ее спровоцировало.
— Сначала Поттер обнимался с Броклехарст, потом со всеми вами, — девушка слегка покраснела, благо в сумраке этого никто не увидел, — и все это с Лавгуд. Я понимаю Протекторат, но не до такой же степени! — с некоторым возмущением закончила она.
— Вы, маги, придаете прикосновениям чересчур большое значение, — пожелав себе терпения, вздохнула Браун, — ничто из этого не несло интимного значения: Мэнди расстроилась, что единственная оделась неправильно, и Гарри ее успокоил, Луне стало плохо, и он помог ей прийти в себя. Ни больше ни меньше. Может, с вашей точки зрения, у нас и сложные отношения, но повода для иска на сексуальное домогательство ни одна из нас в этом не видит. Это больше из области обеспечения комфорта, чем оскорбления чести.
— И какие же у вас отношения? — заинтересованно спросила Пэнси.
— Я не думаю, что смогу объяснить, — ответила девушка, прислоняясь к стене и поднимая глаза к потолку. — Если бы маги были знакомы с американской культурой, я бы напомнила о нише, посвященной тоске по дому: в литературе, музыке, крылатых фразах типа «Дом там, где сердце» или «Нет места лучше, чем дом». Англичанам с нашим традиционным укладом жизни трудно это воспринять, мы поколениями живем на одном месте, знаем свои корни и предков, помним свою историю и фольклор. У американцев этого нет — они переселенцы, ссыльные, беглецы, вырванные из земли и отданные на волю ветра, как перекати поле, — она перевела взгляд на слизеринку и весело фыркнула, позволяя задумчивости сойти с ее лица. — Магглы говорят «ты узнаешь, что это любовь, когда начинаешь понимать слова песен», я… мы поняли американскую фикс-идею о месте, куда всегда можешь вернуться и назвать своим, их навязчивую одержимость принадлежности, тоску о стабильности после того, как нас забрали в волшебный мир. Самое странное, что каким-то непостижимым образом нашим оплотом в этом мире стал Гарри. Понимаешь? — Пэнси, которая нахмурилась еще посреди объяснения, неуверенно покачала головой.
— Чем-чем ты обозвала Поттера?! — насмехался Забини. — И какой же он в твоем воображении дом? Замок или усадьба? Хотя, по мне, Поттер едва дотягивает до сторожки или конуры!
— Если только в твоем ограниченном понимании, — огрызнулась Браун. — Понятие «Дом» включает в себя гораздо больше значений — это то, где тебя ждут и где тебе рады, то, что вселяет в тебя чувство уверенности, спокойствия, цельности, устойчивости, защищенности. Не вина Гарри, что здесь он оказался единственным, внушающим ощущение надежности и безопасности. Лучшей аллегории мне все равно не подобрать, — внезапно она тепло улыбнулась, — к тому же так легче всего пояснить происшествие, о котором ты спрашивала. Испокон веков женский пол считался хранительницами домашнего очага, и если Гарри — дом, наша главная задача — не дать ему потухнуть.
— А Джиневра не ревнует к вашим особым отношениям? — усмехнулась Паркинсон, решая поразмыслить над сказанным позднее в одиночестве.
— С какой стати?
— Слухи утверждают, что у Поттера практически оформленный договор с Уизли, — искренне изумилась девушка.
— Не стоит верить всем сплетням, моя милая Пэнси. К неимоверному сожалению бедняжки Джинни, которая так и не переросла детский культ поклонения герою, Гарри видит в ней лишь младшую сестру и слишком благоразумен, чтобы заводить романтические привязанности в магическом мире, — искра понимания промелькнула между девушками, и они серьезно кивнули друг другу, соглашаясь, что, будучи объектом охоты маньяка, определенно не было смыла создавать дополнительные мишени. — Я знаю, что Джин поддерживает эти слухи, но убей меня, если понимаю, на каком основании, ведь нужно быть слепой, как крот, чтобы не заметить, что он ко всем относится одинаково. Если и есть исключения, то она в них не входит…
— Какого рода?
— Понимаешь, как только ты знакомишься с настоящим Гарри, ты сама не замечаешь, как становишься частью его «гарема», но когда это происходит, ласкательные обращения типа «дорогая, сокровище, ангел, радость, счастье» и прочее в том же духе, сыплются на тебя как из рога изобилия, — Лаванда иронично хмыкнула. — Как-то раз я даже была удостоена звания «лучшей девушки планеты», — Браун слегка запнулась и неопределенно улыбнулась, отчего рот Паркинсон сформировался в прописную букву «о», — когда он не успел позавтракать, а у меня при себе оказался пирожок, — Пэнси тихо хихикнула. — Вот, ты уже уловила основную мысль, и если Джин видит в этом нечто большее, то она в действительности глупее, чем я первоначально предполагала. Дело в том, что все прозвища — плавающие, и только два — персонифицированные: «солнышко» и «звездочка», и ни одно из них не принадлежит малышке Уизли.
— Вторым Поттер сегодня называл Лавгуд, — задумчиво произнесла Пэнси и с неподдельной озабоченностью добавила:
— С ней все будет нормально?
— Конечно, не стоит беспокойства, но спасибо, что спросила. Гарри о ней позаботится.
— А что с ней?
— Честно? — дернула Лаванда плечом. — Я не знаю. Думаю, что никто не знает.
— Кроме Поттера, — утверждение, а не вопрос.
— Возможно, да, возможно, нет, хотя я бы не удивилась — Гарри в принципе известно многое, о чем другие не догадываются. В один прекрасный день он сказал всем прекратить ее дергать, а произошло это из сочувствия или понимания — никого уже не интересовало. Гарри чужие тайны хранит лучше собственных, а спорить с его защитными инстинктами выходит себе дороже — это всем известно. Мы приняли как данность — она особенная. Иногда Луна впадает в подобие транса или говорит какие-то странности, которые в итоге иногда обретают смысл. Например, как-то раз мы ждали у кабинета Трансфигурации начала урока, и, проходя мимо, Луна обозвала нас радугой. Только в прошлом году, когда мы изучили чары истинного зрения, выяснилось, что у нашей гриффиндорской компании действительно цвет аур складывается в ее палитру.
— Зачем вам аврорские чары? — приподнял бровь Забини.
— Чтобы не вляпаться по самое не могу, бросившись сломя голову в опасную ситуацию, не отследив предварительно нити магии на местности, — поучительно ответила Браун. — И вообще, по словам одного знакомого Гарри, это заклинание уже давно перестало быть специализированным, поскольку уровень знаний в так называемой аврорской академии с каждым годом снижается. Согласно тому же источнику: «если бы авроры помнили о мерах предосторожности, несчастных случаев на рейдах было бы во много раз меньше, а так молокососы вляпываются в элементарные ловушки».
— Стало быть, вам и магическое образование не по вкусу?! — возмутился Блейз, экспрессивно взмахнув руками.
— Да о каком образовании в принципе может идти речь! Это же курам на смех, — не затронутая его сердитым выражением, отмахнулась Браун. — Авроры, элитные воины и заступники магии, — издевательски сказала она. — Знаете, что они делают четыре года в Академии? Не интересовались? А гриффиндорцы спросили: это же наша единственная альтернатива трудоустройства — быть пушечным мясом в ваших разборках, — Паркинсон в ответ на эти слова вздрогнула и ощутила усиление враждебного настроения однокурсника. — Все годы обучения курсанта — это кочевка от одного наставника к другому в надежде перенять достаточно опыта, чтобы не сдохнуть в первой же заварушке. И знаете в чем главная прелесть ситуации? Что две войны подряд выкосило поколения действительно закаленных и способных научить выживанию вояк, не оставив практически никого. Поэтому — да, уровень знаний теперешних авроров по-настоящему плачевен: ни «Сферы Безопасности», ни чар истинного зрения, ни кучи другого жизненно важного барахла, — закончила Лаванда, впиваясь взглядом в парня и подначивая к спору, что тот и собирался сделать, но Пэнси, видя, к чему все идет, ловко сменила тему:
— Разве нам не надо спешить к Снейпу?
— Не особо, он может быть ранен, но не очень тяжело, — ответила гриффиндорка, тем не менее выпрямляясь и возобновляя путешествие вглубь подземелий. — Снейп слишком важен для старика, чтобы надолго выводить его из строя. Однако если события этой ночи вызовут сильный отклик общественности, он лучший из возможных козлов отпущения.
— Он не настолько плох, знаешь ли.
— По отношению к вам — возможно, — снова пожала плечами Лаванда, — но для всех остальных он желчный, нелюдимый, злобный, отвратительный сальноволосый ублюдок — идеальная кандидатура для обвинения в пособничестве убийству детей. Пусть и невольном.
Никому не хотелось оспаривать очевидность последнего заявления, поэтому на сей раз пауза длилась дольше.
— Мне всегда было интересно, какого цвета моя аура, — предприняла еще одну попытку светской беседы Паркинсон и вздохнула от облегчения, когда Браун поддержала ее порыв.
— Скорее всего, индиго, — смерив ее оценивающим взглядом, ответила Лаванда.
— Почему? — искренне заинтересовалась та.
— Ты только не обижайся, — хмыкнула гриффиндорка, — но уж очень вы с Гермионой походите друг на друга, чтобы это было не так, — к ее удивлению, Пэнси лишь сосредоточенно кивнула в ответ, поощряя к продолжению. — Синий символизирует настойчивость, серьезность, строгость, постоянство, упорство, самоотверженность, непреклонность и силу духа. Люди, предпочитающие этот цвет, всегда имеют собственную точку зрения и стараются все систематизировать и организовать. Они чрезвычайно преданы, но если не проявят осторожность, их преданность может уравняться рабству. Этот цвет создает предпосылку для глубокого размышления над смыслом жизни, поощряет к поискам истины, но никогда не дает ответ, — она слегка улыбнулась своим мыслям, краем глаза наблюдая за реакцией на свои слова и отмечая, как девушка примеряет называемые качества на себя, соглашаясь практически со всеми. — Довольно странно, но одновременно синий — это потеря реальности, мечтательность, он бескрайняя бесконечность, которая затягивает в себя и опьяняет. В мифах синий — божественное проявление, цвет загадочности. В геральдике — свобода, объединение, принадлежность к большому целому.
— Еще один побочный эффект выращивания портнихой? — рискнула пошутить Паркинсон.
— Да, — засмеялась Лаванда, проигнорировав пренебрежительное фырканье позади них.
— Кто в радуге ты?
— Желтый.
— Соответствуешь? — усмехнулась Пэнси.
— Что первое обо мне скажет любой, если его спросить? — хитро прищурилась Браун, отлично понимая, кто на самом деле ее интересовал, но все же соглашаясь поиграть в вежливость. — Смелее, можешь не стесняться в выражениях, — подбодрила она, заметив колебание собеседницы.
— Ты сплетница.
— Когда-нибудь слышала о желтой прессе? Этот цвет — олицетворение сплетен, любви к болтовне и перемыванию костей. Положительные качества: интуиция, ум, сообразительность, оригинальность, изворотливость, честность, справедливость, радость и веселье. Из негатива: язвительность, сарказм, склонность к осуждению, критичность, нетерпимость. Желтый — самый гибкий цвет, всепроникающий, способствует преодолению трудностей, помогает концентрации внимания и избавляет от ложной стыдливости. Его предпочитают люди с высокой самооценкой, деятельные и уверенные в себе, которые не любят глупцов и предпочитают бороться при помощи слов, отчего их честность порой граничит с жестокостью. Мы любим вызывать восхищение, поскольку наша основная потребность — показать себя и воздействовать на ситуацию, а не быть сторонним наблюдателем, ведь мы ненавидим быть загнанными в угол.
— Значит, солнышко это ты? Ведь в мифологии желтый олицетворяет собой Солнце, тепло, весну и обновление жизни, — с восторгом отозвалась Пэнси.
С самого начала их необычной прогулки в центр заброшенных подземелий, где вдали от постоянного шума и суеты обитаемой части замка слизеринский декан устроил свою частную лабораторию, Блейз Забини понемногу выходил из себя. Парня раздражало дружелюбное отношение девушек друг к другу и легкое пренебрежение его персоной. С одной стороны, он не горел желанием быть активным участником бабской болтовни и понимал, что Паркинсон движет похвальное для слизеринки желание собрать больше информации относительно потенциальных союзников и, по возможности, нарыть компромат из непосредственного окружения Поттера. С другой, оказаться плетущимся в хвосте мило щебечущих девушек было абсолютно не весело, фактически, именно это игнорирование и взбесило его до крайности. Но спустя некоторое время он сумел разглядеть преимущества своего положения. Буквально.
