В сложившихся условиях спецслужбы западных держав сделали ставку на имитацию 'народного восстания'. В Конго оставалось немало соратников покойного премьер-министра Лумумбы, и далеко не все из них сотрудничали с правительствами Антуана Гизенга и Лорана Кабила. В середине 1963 года в столице бывшего Французского Конго Браззавилле был сформирован Национальный совет освобождения, в который вошли Кристоф Гбение (https://en.wikipedia.org/wiki/Christophe_Gbenye), Бочелей Дэвидсон, Гастон Сумиало и ещё несколько 'диссидентов' левых убеждений. Ещё одним политиком, стремившимся к власти, был Пьер Мулеле, бывший министр образования в правительстве Лумумбы, уроженец провинции Квилу.
Пьер Мулеле
Слева направо: Николас Оленга, Кристоф Гбение и Гастон Сумиало
Поводом для восстания было общее недовольство народа Конго политикой президента Касавубу:
'До Независимости мы мечтали, чтобы она принесла нам массу чудесных вещей. Всё это должно было спуститься на нас с неба ... Избавление и спасение ... Но вот уже более двух лет, как мы ждали, и ничего не пришло ... Напротив, наша жизнь труднее, мы беднее, чем раньше'. (Жак Меерт, 'Неделя в деревнях Лаба', Движение за развитие сельских сообществ 'Савуар-Вивр' 1962)
Руководить операцией ЦРУ был назначен Эверетт Говард Хант (https://en.wikipedia.org/wiki/E._Howard_Hunt) — опытный оперативник агентства, чья карьера пошатнулась после провала высадки в Заливе Свиней на Кубе. Хант был одним из агентов, формировавших пресловутую 'бригаду 2506'. Он также был автором многочисленных шпионских романов-боевиков, которые издавал под несколькими псевдонимами, а позднее и под собственным именем. (Он не был родственником нефтепромышленника Гарольдсона Лафайетта Ханта, просто однофамилец.)
С Мулеле американским спецслужбам не повезло. Вернувшись в 1963 году из длительной поездки в СССР и Китай, Пьер Мулеле отклонил предложение президента Касавубу войти в правительство и уехал в провинцию Квилу, где начал готовить восстание. ЦРУ направило к нему двух агентов, якобы под видом членов негритянской националистической организации 'Нация ислама', но Мулеле, человек образованный, умный и прошедший в Китае обучение методам нелегальной деятельности, им не поверил. Выслушав американских провокаторов, он лишь кивнул своим охранникам, которые без лишних сантиментов вывели обоих ЦРУшников, отвели за ближайший сарай и шлёпнули. (АИ)
Тогда сотрудники ЦРУ попытались найти подход к менее подкованным в нелегальной борьбе Кристофу Гбение и Гастону Сумиало. В этот раз им помог случай. Сумиало и Гбение приехали в Стэнливилль, к Антуану Гизенга, рассчитывая вдохновить его на поддержку своей партизанской борьбы против режима Касавубу. Гизенга совершенно не желал рисковать своими планами мирного развития НРК и нарушать сложившееся хрупкое равновесие сил, о чём недвусмысленно объявил гостям. Содержать на своей территории этих эрзац-революционеров он не собирался. В ходе вспыхнувшей ссоры Сумиало обвинил Гизенга в предательстве интересов революции и в том, что президент НРК 'продался белым', после чего визитёров предсказуемо попросили на выход. Разозлённые Сумиало и Гбение убыли в Браззавилль, где к ним на следующий же день подкатили двое арабов, якобы из Алжира. Алжирский революционный лидер Ахмед Бен-Белла широко поддерживал различные национально-освободительные движения, и сам факт появления 'эмиссаров из Алжира' особых подозрений не вызвал.
В последовавшем обсуждении Сумиало разболтал о разногласиях с Гизенга, обвинив его в 'предательстве заветов Лумумбы' и 'сговоре с белыми'. Многие из сторонников Лумумбы в партии НДК-Л имели серьёзные предубеждения против белых, не делая различий между бельгийскими колонизаторами и белыми людьми в целом. Арабы предложили Сумиало и Гбение поднять восстание на территории НРК, сбросить Гизенга и затем атаковать режим Касавубу, используя труднопроходимые джунгли НРК как убежище. В качестве плацдарма для первоначального сосредоточения сил они предложили использовать территорию вдоль границы с Бурунди и Угандой, пообещав поставлять оружие и боеприпасы, и рассчитывая 'перенацелить' восстание, изначально организованное против президента Касавубу и правительства Сирила Адула в Леопольдвилле, направив возглавляемую заговорщиками 'Армию народного освобождения' (APL — Armée Populaire de Libération) против Народной республики Конго и Народно-демократической республики Касаи.
Разработанный ЦРУ план базировался на попытке спровоцировать межплеменные разборки на территории Бурунди и Руанды, где в декабре 1963 года националисты устроили этнические столкновения между племенами тутси и хуту (https://en.wikipedia.org/wiki/Bugesera_invasion), и затем распространить их на северо-восток Конго.
Одновременно спецслужбы Запада воспользовались партизанской войной, которую вело на севере Катанги многочисленное и дикое местное племя балуба, возглавляемое Джейсоном Сендве. Эта партизанщина началась вскоре после отделения Катанги от Конго в 1960 г. Катангская жандармерия и белые наёмники первоначально подавили мятеж балуба, но затем оказались слишком заняты военными действиями против 'миротворцев' из ООН. Да и сами балуба при появлении наёмников разбегались и прикидывались мирными местными жителями.
После объединения НРК, Касаи и Катанги в Конголезскую Конфедерацию и нескольких чувствительных поражений в результате совместных действий армейских подразделений НРК, армии Катанги и ВВС республики Касаи партизаны балуба временно затаились, но были готовы в любой момент снова перейти к активным действиям. Джейсон Сендве, один из руководителей политической партии BALUBACAT, ждал лишь удобного момента, чтобы снова поднять восстание.
Джейсон Сендве
(В реальной истории после разгрома катангских сепаратистов в 1963 г Касавубу выделил из её состава провинцию Северная Катанга, со столицей в Альбертвилле, и назначил Сендве её руководителем. Сендве попал в плен к повстанцам симба при первом захвате Альбертвилля 27-28 мая 1964, 30 мая был освобождён правительственными войсками, но позднее убит повстанцами при невыясненных обстоятельствах)
Основная проблема Конфедерации заключалась в относительной малочисленности хорошо обученных войск и сложных природных условиях. Большая часть территории НРК занята экваториальными лесами, сейчас там организованы национальные парки. В этих джунглях можно было спрятать целую армию. В Касаи и Катанге рельеф был попроще — холмистая саванна, поросшая редкими деревьями и кустарником. Огромные малонаселённые пространства можно было контролировать только передвигаясь по редким дорогам, без твёрдого покрытия, или с воздуха.
Не было и речи о сплошной охране государственных границ. На немногочисленных дорогах были оборудованы пограничные блок-посты, но для охраны границы Конголезской Конфедерации по всей её гигантской протяжённости у молодых социалистических республик не было ни сил, ни средств. Даже поддерживать в экваториальных джунглях элементарную контрольно-следовую полосу было нелёгким делом — в жарком и влажном климате Конго расчищенные в лесу просеки зарастали за несколько дней. Более-менее охрана границы была налажена в Касаи, и то только на относительно небольшом западном участке, вдоль границы с Демократической Республикой Конго, где правил Касавубу. Границы с НРК, пролегавшие по диким джунглям, даже не были обозначены, границу с Катангой обозначали лишь редкие пограничные столбы. После победы над ООНовцами и бегства Чомбе блок-посты между Катангой и Касаи выполняли, скорее, чисто номинальную функцию дозорных постов на случай очередных нападений партизан балуба. На Касаи партизаны не нападали — авторитет Лорана Кабила, уроженца племени балуба, был среди них достаточно высок. После того, как пост президента Катанги занял Жюльен Мванга, учившийся вместе с Кабила в Александрии (АИ), президент Касаи выступил посредником в переговорах между Мванга и предводителем катангских балуба Джейсоном Сендве. Партизанские вылазки балуба поутихли, но переговоры ещё продолжались. (АИ)
Агенты ЦРУ, действуя под видом эмиссаров из 'Нации ислама', сумели убедить Кристофа Гбение и Гастона Сумиало заключить соглашение с Джейсоном Сендве и действовать совместно и скоординированно.
Идейными предводителями восстания выступали Пьер Мулеле и Кристоф Гбение. Мулеле сформулировал достаточно чёткую политическую доктрину:
— Законы страны должны защищать благополучие всех.
— Правительство Конго бедное, защищает свое собственное и держит богатство при себе, обращаясь с простыми людьми как с рабами.
— Люди делятся на два класса: 1. богатые, капиталисты, получающие прибыль от труда других. 2. Рабочие и крестьяне: беднота или 'народные массы'.
— Все богатства в стране контролируются иностранцами.
— Два класса находятся в постоянной борьбе. Либо борьба за уменьшение страданий, либо борьба за реформирование и реорганизацию страны.
— Все люди, независимо от их статуса и работы, когда-то были деревенскими жителями.
— Жители деревень должны бороться против правительства, солдат и полиции, чтобы свергнуть правительство и установить новый режим, при котором все должны работать, чтобы есть; при котором иностранцы не могут забрать богатства страны; и при котором нельзя будет украсть богатство другого человека.
Официальное название — APL — использовалось самими повстанцами только для пресс-релизов, в обиходе восставшие называли себя 'симба', что на местных языках группы суахили означало 'лев'.
Если у предводителей восстания была хоть какая-то идеология и политическая платформа, пусть и основанная на их собственном понимании идей марксизма и социальной справедливости, то большинство рядовых членов APL какой-либо мотивацией не заморачивались и присоединились к восстанию, чтобы убивать ненавистных им белых и вдоволь пограбить. Лидеры восстания с самого начала столкнулись с проблемой поддержания хотя бы видимости дисциплины. Мулеле даже сформулировал кодекс поведения для своих бойцов:
— Уважайте всех людей, даже плохих.
— Покупайте товары селян честно и без воровства.
— Возвращайте взятые взаймы вещи вовремя и без проблем.
— Платите за то, что вы сломали.
— Не обижайте и не причиняйте вреда другим.
— Не разрушайте чужое имущество и не топчите чужую землю.
— Уважайте женщин и не развлекайтесь с ними так, как вам хотелось бы.
— Не заставляйте своих военнопленных страдать.
Понятно, что следовали этому 'кодексу', в лучшем случае, считанные единицы. APL состояла из обычных неграмотных сельских жителей и бывших чернорабочих. Основную её часть составляли подростки и молодёжь 16-20 лет, обычно именуемые в западной прессе 'jeunesse'. Также к восставшим присоединялись дезертиры из правительственной армии (ANC — Armée Nationale du Congo). Огнестрельное оружие у повстанцев в начале восстания было редкостью, большинство были вооружены самодельными копьями, луками, разным сельхозинвентарём, велосипедными цепями, изредка встречались кремневые 'пищали' и капсюльные ружья 19 века.
Американцы доставили для восставших современное оружие. Результат получился комическим — конголезские повстанцы боялись выданных им автоматических винтовок и даже не пытались стрелять прицельно. Собираясь стрелять, симба зажмуривал оба глаза и нажимал на спуск не глядя, выстреливая весь магазин примерно в направлении противника. Над трупами случайно подстреленных врагов повстанцы яростно спорили за право съесть его печень и сердце. Каннибализм был ритуальным, согласно народным суевериям, к воину, сожравшему печень и сердце врага, переходит сила убитого противника. (http://maoism.ru/1458). Это не было национальной особенностью конголезцев — если посмотреть документальные кадры любых вооружённых беспорядков в Африке, такие 'бойцы' там встречаются на каждом шагу.
Наиболее дисциплинированными из этого дикого воинства оказались руандийские беженцы из племени тутси, примкнувшие к восстанию, когда Кристоф Гбение и Гастон Сумиало пообещали им поддержку и возможность базирования на контролируемой APL территории для организации вторжения в Руанду. Тутси намеревались рассчитаться со своими врагами из племени хуту за неоднократные акты геноцида. Руандийские эмигранты занимали видные посты в иерархии повстанцев, а их лидеры Луи Бидалира и Джером Катаребе занимали должности главы администрации и начальника кабинета министров в 'революционном правительстве'.
Мулеле ловко использовал местные суеверия. Хорошо понимая необходимость постоянного идеологического контроля своих сторонников, он назначил своего рода 'комиссаров' из числа племенных колдунов — 'монганги'. Они морочили головы воинам-симба, обещая им неуязвимость от пуль. Правила для обретения бессмертия были крайне просты: в период военных действий нельзя было воровать, заниматься любовью, и ни в коем случае нельзя было мыться. Выполнять это правило было легче всего. Также запрещалось принимать пищу из рук 'нечистой' женщины, а во время наступления ни в коем случае нельзя было оглядываться назад. Выполнявший все эти правила образцовый боец получал от 'комиссара'-колдуна специальный амулет-'дава', делавший его 'неуязвимым' для огнестрельного оружия. Если боец получал ранение или погибал, колдун объявлял, что погибший нарушил установленные правила поведения и поплатился за это.
Чтобы убедить своих бойцов в 'неуязвимости', Мулеле даже устраивал показательные 'расстрелы'. В выбранных 'добровольцев' ('Мне нужны три добровольца — ты, ты и ты' (с) ) стреляли из оружия, заряженного холостыми патронами. Ни зрители, ни участники спектакля не знали, что патроны холостые, винтовки им выдавали уже заряженные. 'Расстреливаемые' по-настоящему боялись, зрители охреневали, а, видя, что 'расстрелянные' невредимы, истово уверовали в 'магию Мулеле'. О своём лидере симба говорили: 'У него есть жу-жу' ('Благословение духов')
В бою, если эту клоунаду можно назвать боем, колдуны шли перед наступающей толпой симба, размахивая зелёными пальмовыми ветвями и скандируя 'заклинание маи-маи' ('вода-вода'). Считалось, что от заклинания все летящие пули должны были превратиться в воду. Смех-смехом, но с промытыми таким образом мозгами симба проявляли чудеса храбрости ('Слабоумие и отвага!' (с) 'Чип и Дэйл'). Некоторые из них вставали во весь рост перед атакующими самолётами и стреляли в них, даже если через секунду неуправляемые ракеты разрывали их в клочья.
Понятно, что у обученных советскими инструкторами местных военных в Касаи и НРК подобное 'воинство' ничего, кроме гомерического хохота, не вызывало. Проблема оказалась в подавляющем численном превосходстве восставших — против относительно немногочисленных армий НРК и Касаи их оказалось более чем дохрена.
Первые вооружённые выступления начались в провинции Квилу, на родине Пьера Мулеле. Подготовка к восстанию шла более полугода, в районе между населёнными пунктами Лукамба — Ясса-Локва — Имбонго с августа 1963 готовили повстанцев. В военных лагерях велась и военная и политическая подготовка партизан, сопровождаемая активной антиправительственной пропагандой. Осенью 1963 года правительство Конго организовало несколько облав. За голову Мулеле была назначена награда в 500 тыс. конголезских франков. Однако руководители восстания избежали ареста и организовали несколько диверсий на автомобильных дорогах в Квилу.
