Молча бросаюсь в атаку, ударом клинка пытаясь достать морду под капюшоном, а затем разряжаю самострел прямо в грудь противника. К сожалению плащеносец оказался быстрым и ловким, что позволило сперва перехватить мою руку, а затем развернувшись вполоборота, пропустить мимо себя первый выстрел.
— Тц... Так мы ни о чём не договоримся, — вибрирующий голос изобразил разочарование, а затем меня словно пушинку метнули в сторону ближайших деревьев... чтобы я спиной врезался в стену круглой арены, окружённой пустыми трибунами, ступенями поднимающимися куда-то вверх.
Броня растрескалась и начала осыпаться осколками стекла, которое стало таять словно кусочки льда, оставляя меня без защиты и оружия. В голове бушевали ярость и паника, что по всей видимости отразилось у меня на морде.
— Снова чувствуешь себя беспомощным?, — участливо спросил враг, не спешащий снова нападать. — Бесполезным? Никчёмным? Как тогда... с родителями?
— Да кто ты такой? — поднимаюсь на четыре лапы и готовлюсь к рывку (пусть внешняя магия здесь и недоступна, но вот усилить себя мне это не помешает).
— Я не представился? — незнакомец приложил рукав плаща к темноте под капюшоном. — Как это некультурно с моей стороны... Нижайше прошу прощения: я — Жак Дак.
На этих словах плащеносец скинул капюшон, и на меня уставился голубой грифон с жёлтыми глазами, но какими-то искажёнными, словно бы вытянутыми чертами морды.
— А теперь, раз уж мы наконец-то познакомились... умри и перестань мучить нас обоих, — с этими словами противник вскинул передние лапы и из рукавов вытянулись гибкие лезвия, похожие на пальцы.
Рывок в сторону, перекат, прыжок, попытка взлететь... Крылья словно ножницами отрезает гибкими лезвиями, тут же вернувшимися в форму нормальных пальцев. Я же, под заливистый хохот своего двойника, падаю на песок арены, ощущая как кровь течёт из обрубков.
— Как же ты жалок... "Великий Вершитель Судеб Мира", — встав в театральную позу, произнёс враг. — Ты не способен ни на что: ни защитить семью, ни добиться величия... Ты даже своей жизни не хозяин. Вечный раб...
— Неужели... за это ты меня ненавидишь? — готовясь к новому рывку, на этот раз — навстречу противнику, решаю выиграть немного времени, раз уж мой двойник так болтлив.
— Ненавижу? — даже удивился плащеносец. — Кто, я? О... Ты неправильно меня понял, Жак. Я тебя вовсе не ненавижу... Я тебя презираю, как мерзкое насекомое копошащееся в навозе. У тебя было всё; ты мог стать кем угодно; мог бы обрести величие и исполнить все мечты... если бы был хоть чуточку смелее и решительнее!!! Возможно — это влияние твоих высокородных друзей так сказалось? Ведь играя перед ними слугу, ты настолько хорошо вжился в роль, что стал искать для себя настоящего хозяина? В этом и вся опасность актёрской игры: изображая дурака для других, в один прекрасный момент действительно можно стать дураком!
На последних словах двойник развёл передние лапы в стороны и стоя вертикально, запрокинул голову так, будто бы приглашал его атаковать. Я не стал просить себя дважды и рывком вперёд сократил между нами расстояние, чтобы правой передней лапой вцепиться в горло...
И это всё? — насмешливо осведомился плащеносец, пальцы правой передней лапы коего вцепились в моё горло, в то время как мои когти пытались разорвать его шею. — Я думал, что ты уже понял тот маленький факт, что здесь царят иные законы... братишка.
Мир крутанулся, несколько раз меняя верх и низ, а затем моя спина впечаталась в каменную плиту, венчающую вершину Часовой башни, на которой мы теперь находились. Усталость, как физическая, так и моральная, магическое истощение и боль попросту парализовали моё тело, не позволяя хотя бы пошевелиться. Понимание, что где-то там осталась Грета, которой некому помочь... заставило ощущать себя окончательно раздавленным.
— Жак-Жак-Жак... — горестно вздохнул двойник и присел на задних ногах рядом со мной. — Я ведь всю жизнь был рядом: с первой и до последней секунды наблюдал за тобой, пытался поддерживать, даже советывать... Без результата, конечно, но в этом не моя вина! Как и тебе, мне было больно; как и ты, я ощущал радость и горечь; вместе с тобой страдал от потерь... И видеть тебя таким... Это просто омерзительно. Если ты сейчас же не встанешь и не соберёшь свою волю в кулак, доказав тем самым, что не зря являешься гордым яйценосцем... я убью тебя. Пусть и для меня это будет конец, но... лучше уж так, чем быть отражением раба, или же вовсе сломленного жалкого ничтожества.
Смысл слов двойника никак не укладывался у меня в голове, которая с каждой секундой всё сильнее гудела от кровопотери. Веки потяжелели и в очередной раз моргнув, у меня уже не получилось их открыть...
...
Тишина нарушаемая плеском воды о борта лодки, почти гладкое озеро, отражающее свет звёзд и луны, тяжесть удочки в передних лапах и ощущение чужой спины позади, на которую я облокачиваюсь.
— Пап? — произношу негромко, словно бы боясь разрушить атмосферу умиротворения.
— Ммм? — прозвучал ответ знакомым голосом.
— Я умер? — в горле появился ком, который с огромным трудом удалось проглотить.
Перед глазами пронеслись фрагменты из жизни: детство, когда я был довольно слабым птенцом, затем юность и учёба в школе, с первыми настоящими друзьями, первыми врагами, первой... любовью? Что уж там отрицать, ведь Герда давно мне нравилась, но принесённая из прошлой жизни мораль мешала нормально это воспринимать. Изобретения, поступление на военную службу, свадьба, знакомство с принцессой-пони... а затем дом, в котором уже не было тех, кто всегда ждут и готовы принять, каким бы ты ни был.
— Пока что — нет, — ответил Дак. — Но если ничего не предпримешь...
— Смерть — не конец, — горько усмехаюсь.
— Для тебя — может быть, — старший грифон шевелнул крыльями. — А для других? Да и насчёт тебя, я не был бы столь категоричен.
"Грета... я так и не смог её защитить. Кай... надеюсь, он сможет о себе позаботиться: в школу мечников мало кто рискнёт сунуться. Герда... Галлус... Нет, мне нельзя умирать. Я ведь обещал, что всё будет хорошо?", — глубоко вдохнув влажный воздух, шевелю своими крыльями, которые в этом месте абсолютно целые.
— Мне пора идти, — произношу негромко, но уверенно.
— Иди, — не стал спорить Дак. — Помни, сын, мы с мамой любим и ждём вас. Но... мы будем рады, если вы не станете к нам спешить.
...
— ...я обиды не прощаю; я разрушу, план твой обещаю, — напевал мой двойник, склонившись надо мной так близко, что едва не касался своим клювом моего. — Хо! Ты очнулся?
"Сейчас я подниму лапу...".
— Жаль, но похоже — передышка не пошла тебе на пользу, — разочаровано констатировал противник.
"Моя лапа поднимается... поднимается...".
— А ведь я до последнего надеялся на то, что у тебя есть стержень, — вздохнул болтун. — Я тут подумал... А почему бы мне не занять твоё место, оставив тебя здесь? Уж я куда лучше справлюсь с твоей работой, разберусь с врагами, защищу семью, воспитаю сына... Ммм. Буду спать с твоей женой...
"И сжимается на горле этого уродца", — ощущаю, как с последней мыслью мои пальцы сминают гортань противника, глаза которого удивлённо расширились, а затем остекленели.
Отбрасываю обмякшее тело (слишком уж быстро обмягшее) и медленно перевернувшись на живот, встаю на четыре лапы, расправляя абсолютно здоровые крылья. Напротив меня, в точно такой же позе застывает мой двойник, на морде которого расцветает безумная улыбка.
— Раунд два — файт! — грохочет голос кого-то огромного и невидимого, и мы срываемся навстречу друг к другу.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Зеркаль
Бью правой передней лапой по глазам, стараясь достать морду противника когтями, но тот успевает отклониться влево, а меня в грудь бьют его крылья, отбрасывая назад. Используя импульс удара, взмахиваю крыльями и перекувыркнувшись в воздухе, приземляюсь на задние лапы в паре метров позади. Тут же снова срываюсь в атаку и бью уже в левый бок, сложенными в подобие наконечника копья пальцами правой передней лапы.
Противник позволяет атаке пройти, но мои пальцы застревают в его плаще, словно в какой-то толстой резине, в то время как его левая передняя лапа и левое же крыло, прижимают мою конечность к телу, не позволяя её освободить. Наши взгляды встречаются и противник оскаливается, начиная наносить удар за ударом правым кулаком.
— Ты... ведь... не... думал... что... всё... будет... так... просто?
Всё, на что хватило моей реакции — это прикрыться левой передней лапой, а затем ударить маховыми перьями левого крыла, чтобы после этого подпрыгнуть и сжавшись клубком, выстрелить задними лапами в торс плащеносца. Однако, не успел я снова приземлиться, ощутив полную свободу движений, как в меня словно ядро врезалось тело врага.
Сцепившись клубком, нанося удары передними лапами, стараясь попасть по глазам, шее, подкрыльям, хлопая крыльями и пытаясь вспороть друг другу животы когтями задних лап, мы откатились к краю площадки и сорвались вниз. В воздухе, оттолкнувшись друг от друга, начинаем кружить спиральными кругами, спускаясь всё ниже и ниже в колодец, в который превратилось пространство вокруг нас. Раз за разом сближаемся рывками, чтобы обменяться двумя-тремя ударами лап и крыльев, уклоняясь и блокируя атаки соперника, чтобы вновь разорвать дистанцию.
— В чём дело, Жак? Тебя так сильно тронуло то, что я обещал заняться твоей женушкой? Могу тебя расстроить ещё больше: пока ты тратишь наше общее время, изображая свои жалкие трепыхания, ей вполне может заниматься кто-то другой...
"Убью", — вспышка злости придаёт сил, заставляя забыть о боли и усталости, а моё тело устремляется в атаку, со скоростью снаряда выпущенного из балисты врезаясь в ухмыляющегося двойника.
Вместе мы врезаемся в стену колодца, проламывая её и вываливаемся из зева пещеры, оказываясь прямо над озером с совершенно непрозрачной серебряной водой. Схватив мои передние лапы в свои ладони, противник совершает кувырок назад, а когда небо и земля поменялись местами, мне в живот был нанесён сильный сдвоенный пинок, придавший ускорение падению.
Всплеск ударил по ушам, в то время как спина протаранила водную гладь, а затем серебряная жидкость сомкнулась над головой, лишая возможности видеть и слышать. Тысячи ледяных иголочек вонзились в тело, лишая возможности пошевельнуться, а в голове сплошной чередой замелькали образы прошлого, как из этой жизни, так и из прошлой, которая успела покрыться мутным туманом...
"Нужно двигаться", — всплеском магии заставляю окружающее пространство забурлить, пусть это и далось ценой вспышки боли, но зато конечности вновь стали подчиняться мне.
Определить направление было сложно из-за окружающей тьмы, а потому я выпустил из клюва пузырёк воздуха, наполненный моей магией. Отследить его оказалось пусть и сложно, но экстримальные условия словно бы подстегнули мою сенсорику, так что нужное направление было обнаружено.
Несколько гребков всеми лапами и... мои ладони натыкаются на холодный лёд. Лёгкие уже начинает жечь от нехватки воздуха, мысли и эмоции скачут словно бешенные...
"Не сдаваться! Тебя ждут жена и сын, а сестру кто спасёт?".
Снова обращаюсь к магии, ощущая как обжигающий лёд растекается по духовным каналам. Укреплённые и заострённые когти погружаются в ледяную корку, а затем все мышцы напрягаются, разрывая неожиданно тонкую плёнку.
Мир переворачивается и меня вместе с потоком воды выбрасыват на мраморный пол, прямо на осколки стекла, оставшегося от разбитой стенки аквариума. Жадно хватаю клювом воздух, пытаясь отдышаться, при этом не забываю смотреть по сторонам, благодаря чему успеваю откатиться в сторону, чтобы не попасть под удар двойника, выпрыгнувшего откуда-то из-за угла аквариума.
— Посмотри на себя, Жак, — вновь начал говорить противник, указывая на меня правой передней лапой. — Ты похож на мокрую кошку...
Подхватив с пола острый осколок стекла, прыгаю вперёд и ощущая боль от впившихся в левую ладонь краёв импровизированного оружия, бью в область шеи.
Двойник подставил под стекло правую ладонь, а меня остановил ударом левой ладони в грудь, отбрасывая на спину. Едва упав, тут же ухожу перекатом и вскакиваю на все четыре лапы, готовясь вновь вступить в схватку, но противник не спешил атаковать, вместо этого с каким-то исследовательским интересом рассматривая свою пронзённую кисть.
— Ты меня ранил, — рывком выдернув стекло из лапы, двойник сжал и разжал её, а затем стряхнул капли серебристой крови и посмотрел на меня. — Хочешь фокус?
Осколок, находящийся в левой ладони врага начал меняться, сперва вытянувшись и утончившись, а затем из стеклянного стал железным. Не прошло и секунды, а между его пальцами уже танцевал прямой обоюдоострый нож.
— Лови, — резкое движение кистью и мне приходится отскакивать влево, чтобы не быть пронзённым метательным снарядом. — Жак-Жак-Жак... Какой ты неловкий. Стыдись!
"Мне кажется, или он говорит это как-то... без огонька?", — не успела мысль сформироваться в моей голове, как двойник оказался рядом и апперкотом заставил мою голову запрокинуться назад, после чего провёл ещё двойку ударов по груди, а завершил комбинацию выпадом обоих крыльев, заострившимися перьями резанувших меня по бокам.
— Не отвлекайся: мы тут не в игры играем, — процедил противник, снова совершая бросок, отправляя меня в короткий полёт до ствола толстого дерева, появившегося в тот же момент, когда обстановка вокруг сменилась на тёмный лес. — Ты всегда слишком много думал, Жак. Эта твоя черта меня тоже неимоверно бесит. Как сказал один маленький зелёный пришелец: "Делай или не делай". В нашей ситуации эти слова особенно верны... Ты вообще меня слушаешь?! И для кого я только распинаюсь...
"Делай или не делай... Так значит? Всё или ничего?", — напитываю тело магией, ощущая как протестующе ноют духовные каналы, но усилием воли отстраняюсь от ощущений.
Над нашими головами сплетаются в подобие крыши кроны деревьев, но откуда-то я точно знаю, что за ними нет неба и солнца, лишь невзрачная серо-серебряная пелена. Под лапами похрустывает сухая листва, маленькие веточки, камушки стараются впиться в мягкую плоть. Дыхание становится ровным, зрение обостряется до такой чёткости, что глаза начинает покалывать... крылья поднимаются для совершения мощного взмаха, который придаст мне ускорения.
— Хе-хе-хе... — двойник стоит на задних лапах расправив свои крылья для лучшей устойчивости, выставив перед собой раскрытые ладони согнутых в локтях передних лап. — Горный орёл клопу не товарищ!
Прыжок, а сразу же после этого звучит хлопок крыльев, отправляющий меня в полёт словно стрелу из лука. Правая передняя лапа, пальцы которой сложены в наконечник копья, выстреливает вперёд и устремляется к груди противника... но перехватывается за предплечье стальной хваткой кистей отражения. Его губы уже расползлись в ухмылке, клюв приоткрылся чтобы что-то сказать...
"Всё или ничего", — ухмыляюсь в ответ, активируя заклинание огненного шара.
