— Кстати говоря, — сказал Мерфей глубоким приятным голосом, — я бы действительно хотел воспользоваться темнотой, чтобы выбраться из города. Так что, боюсь, сейчас нам придется двигаться, отец. Надеюсь, вы все упаковали?
.XII.
КЕВ "Тандерер", 30, река Хаскин, провинция Швей, империя Южный Харчонг, и
деревня Кирнит, и Эйванстин, провинция Клифф-Пик, республика Сиддармарк
— Пора, — сказал сэр Брустейр Абат.
Его голос звучал ровно, и лейтенант Килман быстро обернулся. Он не слышал, как капитан вышел на палубу, и коснулся груди в быстром приветствии. Абат вернул его, но выражение его лица было далеко не счастливым.
— Время для чего, сэр? — спросил Килман, хотя он сильно подозревал, что собирался сказать его командир.
— Пора разворачиваться и тащить наши задницы обратно вниз по реке, — подтвердил Абат и фыркнул, увидев сочетание разочарования и облегчения, промелькнувшее на лице Килмана, и вспомнив предыдущий разговор. — Я знаю. Люди будут в бешенстве. Что ж, они будут злиться не больше, чем я, — сказал он. — Надеюсь, они переживут это, но независимо от того, переживут они это или нет, нам пора развернуться, Дейвин.
— Хотел бы я не согласиться с вами, сэр, — сказал Килман через мгновение. — К сожалению, не могу. — Он покачал головой. — Мы пытались, сэр Брустейр.
— И эти люди заставили нас гордиться, — согласился Абат чуть более жизнерадостным тоном. — Это делает почти все еще хуже, не так ли?
Он посмотрел вверх на позднее утреннее солнце, а затем через коричневую воду реки Хаскин на шхуны, уверенно — хотя и медленно — поднимающиеся вверх по ней, прямо против течения под веслами. Они были приспособлены для гребли с причальной палубы, что означало, что их орудия, установленные на ветровой палубе, при необходимости могли действовать; это было главной причиной, по которой они взяли на себя инициативу. Если бы появился противник, у них, несмотря на более легкое вооружение и отсутствие брони, была маневренность, чтобы справиться с ним, чего не было у галеонов. Впереди них по широкой реке раскинулись катера и гички, насторожившись на случай, если харчонгцы почувствуют себя достаточно предприимчивыми, чтобы попытаться атаковать суда, но в основном они были заняты промерами, бегущими линиями зондирования. Другие временно встали на якорь, отметив мели и илистые отмели вместо навигационных буев, которые харчонгцы убрали, как только поняли, что приближается эскадра.
Они находились в шестидесяти милях от побережья, в трети пути до Симархана, но был двадцать четвертый день июня, и, по расчетам Абата, адмирал Халинд и его винтовые галеры должны были достичь Симархана не позднее двадцать седьмого. И, несмотря на то, как усердно работали его люди, ветер — в лучшем случае порывистый и случайный — повернул с северо-востока почти точно на восток, почти прямо навстречу эскадре. Максимальная скорость галеонов против течения составляла не более одного узла даже при попутном ветре; теперь она будет еще ниже, и им придется лавировать. Это было бы достаточно рискованно даже в хорошо заполненной реке. В нынешних условиях это было бы безумием.
Несмотря на все это, Абат испытывал искушение продолжить. Он и его люди вложили слишком много усилий в попытку, чтобы он чувствовал себя как-то иначе, особенно учитывая его собственную природную агрессивность. И все же он всегда знал, что все зависит от погоды — каждый моряк рано усвоил этот урок — и что он не имел права рисковать своими ценными кораблями и людьми, за чьи жизни он отвечал, если погода станет неблагоприятной.
— Подними сигнал, Дейвин, — тяжело сказал он.
— Есть, есть, сэр.
Килман отдал честь несколько более официально, чем обычно, и отвернулся, чтобы позвать вахтенного мичмана-сигнальщика.
* * *
— Что ж, это облегчение, — сказал барон Сармут, находящийся в трех тысячах четырехстах милях к западу от реки Хаскин и на три часовых пояса раньше, чем экипаж КЕВ "Тандерер". Его флаг-лейтенант сидел напротив него за столом для завтрака с чашкой горячего чая в здоровой руке, и Сармут поморщился. — Точно знаю, что сейчас чувствует Абат, но не могу передать вам, как я рад, что в конце концов здравомыслие победило.
Лейтенант Эплин-Армак кивнул в знак полного согласия. Он знал, что если бы он был на месте Абата, здравомыслию было бы труднее преодолеть его собственное желание продолжать. Сармут, как он подозревал, принял бы то же решение, что и Абат. Действительно, он мог бы повернуть назад раньше, не потому, что в его теле была трусливая косточка — барон был одним из самых храбрых людей, которых Гектор когда-либо знал, хотя он понял, что Сармут не считал себя таким, — а потому, что он просчитывал шансы даже более остро, чем сэр Брустейр Абат. В этом случае, однако, они оба знали то, чего не знал Абат; Поэл Халинд опередил график более чем на два дня, ускорив свое передвижение всеми возможными для человека способами.
Хуже того, если погода не изменится кардинально — а этого, согласно метеорологическим прогнозам Совы, не произойдет, — сэр Даранд Росейл достигнет залива Хаскин не позднее двадцать шестого. Однако, плывя по течению, а не против него, и с восточным ветром, Абат должен достичь Ки-до к раннему утру следующего дня. Он был бы уже далеко в заливе к тому времени, когда столкнется с Росейлом, и Карлтин Хейджил и "Дреднот" должны были присоединиться к нему до того, как это произошло бы.
— Как вы думаете, Росейл будет атаковать, сэр?
— Уверен, что он это сделает, — сказал Сармут более мрачным тоном. Затем он откинулся на спинку стула и сделал неторопливый глоток чая. Он поставил чашку обратно на блюдце и пожал плечами. — Кем бы ни был Росейл, он не трус, и он должен понимать, что это абсолютно лучший шанс, который у него когда-либо будет. По той же причине, однако, сомневаюсь, что кто-либо из его капитанов будет сильно жаждать схватки с "Тандерером" или "Дреднотом". — Он коротко улыбнулся. — Так что возможно — особенно с учетом его знания, что Халинд и эти проклятые винтовые галеры будут наступать на пятки Абату — он не бросится прямо в атаку. Если он заблокирует проход Коджу-Нэрроуз своими галеонами достаточно надолго, чтобы Халинд смог подвести свои галеры, шансы сильно сместятся в его пользу. С другой стороны, я почему-то не вижу, чтобы Абат — или особенно Карлтин Хейджил — сидели сложа руки и позволяли ему вольности.
* * *
Дождь лил не переставая.
Это не был сильный, проливной дождь, но он был чертовски настойчивым, — размышлял полковник Жэндру Мардар. День клонился к вечеру, уровень грунтовых вод в округе неуклонно повышался под непрекращающимся проливным дождем, и не то чтобы густо поросшая лесом местность между Кирнитом и деревней Джирдан, в тридцати восьми милях к северо-востоку, уже не была слегка болотистой. Они не зря называли Джирдан "Джирданом болот"! И Шан-вей знала, что весна в Клифф-Пик может быть достаточно холодной и несчастной даже без дождя. Как бы то ни было, вязкая грязь и сырой, влажный холод были не единственными причинами, влиявшими на моральный дух его людей.
Боевой дух! — он фыркнул и покачал головой. — У них больше нет никакого морального духа — не совсем. И как, во имя Лэнгхорна, я могу винить их за это?
— Стрельба становится громче, — тихо произнес чей-то голос, и он обернулся, чтобы посмотреть назад.
Отец Жэймс Тимкин, капеллан 191-го кавалерийского полка, последовал за ним под дождь из того, что считалось местной гостиницей Кирнита, и Мардар тонко улыбнулся. Отец Жэймс был лэнгхорнитом, а не шулеритом, и он был личным капелланом Мардара до того, как последнего назначили командовать полком.
— Не знаю, становятся ли они громче или только ближе, — сказал он с откровенностью, которую он показал бы очень немногим прочим. — Если коротко, Жэймс, Трейкин не так уж защищен.
— Но, конечно, епископ Сибастиэн может продержаться еще немного. — Протест Тимкина прозвучал скорее как молитва, чем как предсказание.
— Откровенно говоря, не могу понять, почему эти ублюдки еще не захватили его. — Мардар посмотрел в сторону деревни Трейкин, в двадцати семи милях к юго-востоку от его нынешней позиции. — Хотелось бы верить, что из-за достаточной прочности позиций епископа для того, чтобы остановить их, но мы оба знаем, что это не так. Не с таким количеством артиллерии, которую они могут пустить в ход!
— Однако мягкий грунт, должно быть, затрудняет перетаскивание этих действительно больших пушек вперед, — возразил Тимкин, и Мардар кивнул.
— Да, это так. И знаю, что в последних донесениях из Эйванстина говорится, что именно это замедляет продвижение еретиков. Но я в это не верю. — полковник мрачно покачал головой. — Одна вещь, которую этот ублюдок Истшер показал нам прошлым летом, заключалась в том, что он знает, как довести атаку до конца. И как бы я ни уважал епископа Сибастиэна, не вижу никакого способа, которым он мог бы окопаться достаточно глубоко, чтобы помешать еретикам оттеснить его еще дальше, если бы они действительно этого захотели. У них слишком много этих переносных угловых орудий и слишком много обычной полевой артиллерии, чтобы справиться с задачей даже без тяжелых углов.
— Тогда почему они до сих пор не одолели епископа?
— Это-то меня и беспокоит, — признался Мардар. — Должна быть причина, и не думаю, что нам это понравится, когда мы узнаем, что это такое.
* * *
— У нас проблемы, сержант!
Сержант взвода Жикома Калдэней с кислым выражением лица оторвался от своей припасенной чашки горячего чая. У него была заслуженная репутация ревностного верующего, и он всегда был готов выполнить свой долг, но разжечь огонь в такую погоду было непростой задачей. Найти место для разжигания, где оно не выдало бы чье-то положение, было еще труднее. Мысль о том, что ему придется уйти от чая, не доставляла ему удовольствия, но он даже не подумал сказать об этом — не тогда, когда капрал Кранстин сообщил ему подобные новости таким тоном.
— Какого рода неприятности, Тень? — спросил он.
— Серьезные неприятности, — мрачно ответил Лейрмант Кранстин. Капрал был самым опытным разведчиком роты А по любым меркам. Он получил свое прозвище за способность почти бесшумно проходить даже сквозь густой подлесок, у него были глаза, похожие на иглы, и уши, как у катамаунта, и он и его отделение кавалерии занимались чем-то вроде постоянного патрулирования. Майор Гросмин, командир роты А, научился доверять Кранстину, хотя ему нравилось предлагать определенные области — тактично, конечно, — где он хотел бы приложения усилий капрала.
— В трех милях к северо-западу от нас куча еретической кавалерии, — продолжил Кранстин, — и уверен, как Шан-вей, что они направляются к дороге на Кирнит.
Калдэней поставил свою чашку и резко встал.
— Сколько их? — настойчиво спросил он.
— Не могу вам сказать, — ответил капрал. Это была еще одна особенность Кранстина: он никогда не сообщал о том, в чем не был уверен. — Хотя их там много — это точно! Если бы мне пришлось угадывать, — он сделал ударение на глаголе, — то, что я видел, вероятно, было головой одного из их здоровенных полков. — Он пожал плечами. — Я подумал, что важнее вернуться и рассказать кому-нибудь о них, чем погибнуть, пытаясь подобраться достаточно близко, чтобы действительно сосчитать их!
— С этим не поспоришь. — Калдэней на мгновение сжал плечо Кранстина, напряженно размышляя.
В данный момент он и его взвод были рассредоточены вдоль дороги между небольшим городом (или большой деревней) Хэнджир и штаб-квартирой епископа Сибастиэна в Трейкине. Но если Кранстин был прав — а он обычно был прав — и еретики достаточно далеко обошли правый фланг роты, чтобы добраться до дороги между Хэнджиром и Кирнитом... — Правильно, — решительно сказал он и постучал по нагруднику Кранстина. — Лейтенант Орейстис примерно в двух тысячах ярдов в ту сторону. — Он указал. — Иди найди его и скажи ему то, что ты только что сказал мне.
— Понял. — Кранстин нарисовал сокращенный скипетр, отдавая честь, и направился быстрой трусцой, несмотря на грязь и свои высокие кавалерийские сапоги, а Калдэней повернулся к другому солдату отделения Кранстина.
— Жакки, я хочу, чтобы ты вернулся на свою лошадь и отправился в Трейкин пять минут назад. Ты расскажешь им в точности, что видели вы с Тенью. Предполагаю, что лейтенант или капитан тоже отправят письменное сообщение, но епископ Сибастиэн должен знать об этом как можно скорее!
— Верно, сержант! — Рядовой Киндирс отдал честь, вскочил обратно в седло и исчез по грязной дороге в Трейкин, разбрызгивая грязь.
— Что касается всех остальных, — Калдэней потратил время, чтобы допить остатки своего чая, — седлайте лошадей. Уверен, что чертовски скоро у лейтенанта будет что поручить нам.
* * *
— Они где?!
Епископ воинствующий Канир Кейтсуирт уставился на полковника Мейндейла.
— По словам полковника Мардара, по крайней мере, целый полк чарисийских драгун находится на пути в Кирнит, — ответил полковник. — На самом деле, они, возможно, уже в Кирните. Похоже, Мардар получил свою депешу в тот момент, когда его разведчики сообщили о движении. Если уж на то пошло, один из командиров его рот отправил отдельную депешу с капралом, который их заметил. — Выражение лица Мейндейла было мрачным, но в его тоне слышалось одобрение. — Он хотел, чтобы у нас была лучшая доступная информация. Капрал говорит, что услышал стрельбу позади себя, прежде чем он был в миле от Кирнита.
— Шан-вей. — Кейтсуирт пробормотал проклятие, уставившись на стол с картами в своей штаб-квартире в Эйванстине, и его сердце превратилось в кусок льда, когда он понял, что подозрения Аллейна Мейгвейра подтвердились лучше, чем он хотел верить.
Он знал, что Мейндейл думает о том же. Если уж на то пошло, полковник уже выразил свое собственное беспокойство по поводу того, что капитан-генерал может что-то заподозрить. Кейтсуирт и отец Седрик предпочитали думать, что Мейгвейр паникует, и относительно медленное продвижение еретиков против яростной обороны армии Гласьер-Харт после их первоначальной сокрушительной бомбардировки, казалось, подтверждало это убеждение.
Или, во всяком случае, ему так казалось, — резко признался он, страстно желая, чтобы Седрик Зэйвир не выбрал именно эту ночь для осмотра передовых позиций своей армии.
— Хорошо, — сказал он, потирая руки, пока думал. — Хорошо. Если этот капрал слышал стрельбу по Кирниту, то мы должны предположить, что Мардар тоже был прав насчет того, что надвигалось на него. И они не послали бы только один полк — не в тыл Тейлару. — Он поморщился и сделал горькое признание. — Похоже, викарий Аллейн был прав, беспокоясь о наших флангах. Но как, во имя Чихиро, они проделали весь путь до Хэнджира — а оттуда до Кирнита — так чертовски быстро, не проезжая через Тират?
Это, должен был признать Мейндейл, был отличный вопрос. Даже при проходе через деревню Тират, южную точку первоначального расположения армии Гласьер-Харт, от позиции еретиков перед атакой на Дейвине до Хэнджира было более ста миль — тридцать из них по пересеченной местности через густые леса. Двигаться дальше на юг было бы гораздо удобнее по большой дороге через город Сэнджир, но тогда путь по пересеченной местности увеличится почти до пятидесяти миль, а общее расстояние — до более чем двухсот, и в Сэнджире был гарнизон из почти шести тысяч верных ополченцев. Так как же чарисийцам удалось так быстро добраться до Хэнджира... и остаться незамеченными, пока они уже не оказались там?
