— Или я мог бы войти в эту дверь прямо сейчас и выяснить, зачем нас сюда привели. — Он прижал руки к груди, решив, что пока сможет справиться с холодом. — Угадай, на чем я остановлюсь?
Джеффри открыл внутренний шлюз и протиснулся внутрь астероида. Он изо всех сил старался не думать о Гекторе.
Дверь вела в приемный отсек и камеру хранения, большую, как склад, и глубокую, как трюм грузового судна. Она опускалась на много уровней ниже того места, откуда они вынырнули, вся заполненная разложенными на стеллажах деталями машин и сложенными штабелями грузовыми контейнерами, пестрящими краской основных цветов, опознавательными знаками и предупреждающими надписями. Здесь была собственность Экинья, а также продукты и расходные материалы от компаний, которые, как был уверен Джеффри, не существовали уже десятилетия. Потолок, примерно на один уровень выше, должно быть, возвышался над поверхностью "Львиного сердца", образуя одно из подобных блиндажам сооружений, которые Джеффри видел при посадке. В нем не было окон, но он был покрыт матрицей осветительных элементов. Дорожка, заключенная в решетчатую трубу с многочисленными опорами для рук и ног, выходила из небольшого выступа у входа в шлюз. Отсек был ярко освещен, и в нем пахло чистотой демонстрационного зала. Откуда-то снизу доносилось монашеское пение генераторов и сверхмощного оборудования жизнеобеспечения. Пульсация пробивалась сквозь решетчатую дорожку, сотрясая ее под нажимом его пальцев. При практически несуществующей гравитации ледяного астероида ходьба на самом деле была непрактичной. Джеффри и Джумаи совершали длинные, медленные прыжки по дуге, отталкиваясь от изгиба потолка, когда поднимались слишком высоко.
Джеффри был рад движению. Оно начинало возвращать кровь к его конечностям и пальцам.
— Это то, чего ты ожидал? — спросила Джумаи.
— Гектор лучше меня знал бы, чего ожидать, — сказал Джеффри между вдохами. — Но если бы ты попросила меня угадать, как выглядит внутренность одного из наших горнодобывающих предприятий, я был бы недалек от этого. Там должно быть давление и тепло для техников, которые приезжают сюда раз в месяц. Там должны быть детали машин и расходные материалы для того, что роботы не могут изготовить самостоятельно или им не разрешается производить. И мы знаем, что объект все еще работает как ледяная шахта.
— Юнис потащила нас в такую даль не только для инспекции.
— Да.
В дальнем конце крытого прохода была еще одна дверь, достаточно тяжелая, чтобы выдерживать перепад давления, но не шлюз. Когда они приблизились, она открылась, обнаруживая похожий на кабину отсек с ремнями безопасности и четырьмя пристегивающимися креслами. Джеффри предположил, что это был лифт, или то, что сходило за лифт в мире, который был практически в невесомости.
— Мы зашли так далеко, — сказал он в ответ на невысказанный вопрос Джумаи.
Они выбрали места и пристегнулись — Джумаи пришлось отрегулировать ремни безопасности, чтобы они облегали дополнительный объем ее скафандра. Только когда они оказались в безопасности, дверь за ними закрылась. Джеффри немедленно почувствовал прилив плавного ускорения. Поскольку он доверял своему чувству ориентации, ему казалось, что они спускаются все глубже в "Львиное сердце".
— Юнис? — спросила Джумаи скорее с надеждой, чем в ожидании.
Но ответа не последовало. Лифт помчался дальше, продолжая набирать скорость.
Поездка длилась минуту или три, достаточно долго — учитывая их очевидную скорость — чтобы углубиться, по крайней мере, на пару километров вглубь ледяного астероида. Движение быстро замедлилось, но только когда дверь снова открылась, Джеффри смог убедиться, что они остановились.
Они вышли из лифта в белую комнату размером с вестибюль небольшого отеля. Со своими закругленными углами и яркими поручнями он имел модульный и утилитарный вид космического корабля, перенесенного глубоко под землю. Круглые двери в трех стенах вели в извилистые, освещенные красным светом коридоры. Пульсация генератора теперь была гораздо заметнее, а на стенах постоянно отображались прокручиваемые обновления статуса и сложные разноцветные диаграммы. Ничего такого, чего бы он не ожидал увидеть на дистанционно управляемом горнодобывающем предприятии. Эта скрытая пульсация могла быть вибрацией чудовищных сверл, вгрызающихся все глубже в холодную оболочку этой мертворожденной кометы...
Или что-то еще.
Пол вздрогнул.
— Ты это чувствуешь? — спросил Джеффри.
— Запуск пакета, — сказала Джумаи. — Я почувствовала нечто подобное раньше, когда мы были в том туннеле. Ты, должно быть, был в воздухе, когда это случилось. Похоже, все идет по графику, как и раньше. Все как обычно.
Они оба напряглись. То, что они услышали, было не совсем шагами, но безошибочным приближением чего-то, передвигающегося с конечности на конечность в условиях, близких к невесомости. Оно приближалось по одной из шахт, освещенных красным светом, и ему предшествовал оживленный, суетливый звук. Беззащитный, Джеффри смог лишь найти опору для рук и потянуться к ней. Джумаи попыталась закрыть забрало, затем медленно отдернула руку, прежде чем завершить жест.
Это существо было големом. Он мог сказать это, когда машина повернула из-за угла. Это был гуманоид, но двигался он с маниакальной энергией гиббона, размахивающего конечностями, походка четвероногого была слишком ритмичной и поставленной хореографом, чтобы выглядеть полностью естественной. Он кувыркался кубарем, но при этом сохранял впечатляющий импульс движения вперед. Только когда голем приблизился к двери, его движения превратились во что-то более правдоподобно органичное.
Конструкт Санди подражал Юнис в конце ее общественной жизни, какой она была до того, как отправилась в изгнание. К тому времени она прожила семь десятилетий и не прилагала особых усилий, чтобы скрыть свой возраст. Тут было по-другому. Теперь они смотрели на гораздо более молодую инкарнацию — возможно, вдвое моложе первоначального конструкта.
Голем прибыл одетым в простую цельную черную одежду, украшенную на рукавах различными флагами и эмблемами. Волосы Юнис были длинными и черными, густыми и без следа седины, хотя она зачесала их назад со лба и собрала в аккуратный пучок, закрепив черной сеткой для волос. Прическа была строгой, подходящей скорее для невесомости, чем для моды, но голем производил впечатление сдержанной и скромной элегантности. Джеффри видел бесчисленное множество изображений своей бабушки в молодости, но он ни разу не подумал о ней как о красивой. Однако она была такой. Узкокостной, с длинной шеей, с выступающими скулами и широко раскрытыми глазами, которые пронзали его насквозь. И то, чего он никогда по-настоящему не замечал на всех этих изображениях, — эта тихая, понимающая улыбка.
Он все еще ненавидел ее за то, что она сделала с Гектором. Что, конечно, было нелепо: это была не Юнис, даже если было удобно думать о големе как о таковом.
И все же ему пришлось напомнить себе об этом.
— Я всегда надеялась, что это будешь ты, Джеффри, — сказала она, окидывая его долгим оценивающим взглядом. Она остановилась, стоя ногами на полу. — Я на это не рассчитывала, и не имело бы значения, если бы вместо тебя пришел кто-то другой. Они бы тоже прошли тестирование, и если бы они были кровными Экинья, с прочными связями в семье, я не сомневаюсь, что они прошли бы эйдетическое сканирование так же успешно.
У него было слишком много вопросов, чтобы знать, с чего начать. — Единственная причина, по которой я здесь, — это то, что Гектор и Лукас решили попросить меня осмотреть банковскую ячейку. Если бы они послали за этим кого-нибудь другого, ты бы сейчас разговаривала с ними.
— Но хватило бы у кого-нибудь другого мужества зайти так далеко? — Она склонила голову набок. — Я извлекла кое-что из твоих воспоминаний во время эйдетического сканирования. Неэтично, но это должно было быть сделано. Я кое-что знаю о том, через что тебе пришлось пройти. И мне жаль, что это было необходимо.
— Она несет чушь, — сказала Джумаи. — Эйдетическое сканирование не может так легко извлекать и обрабатывать воспоминания. Оно ищет корреляции с известными образными схемами; оно не может просто рыться в твоей голове без разбора, как кто-то роется в ящике с носками. Машинам просто не хватает интеллекта, чтобы разобраться в необработанных данных. Им понадобится что-то с когнитивным уровнем на уровне искусственного интеллекта, в самом...
— Тогда хорошо, что мной руководит искусственный интеллект, — сказала Юнис, прервав ее с дикой невежливостью. — И не один из этих современных, объявленных слабаками. Военный, более восьмидесяти лет, полностью соответствует требованиям Тьюринга — именно для этого и была создана Когнитивная полиция.
— Тебе следовало сказать нам об этом? — спросил Джеффри. — Или ты не планируешь, что мы когда-нибудь снова вернемся домой?
— Нет, ты можешь идти домой. Я не буду накладывать на это никаких ограничений. Иначе я была бы очень нелюбезной хозяйкой, не так ли? Здесь есть топливо, и повреждения вашего корабля — это то, что можно исправить, учитывая ресурсы "Львиного сердца".
— Для искусственного интеллекта ты довольно медленно поняла, что мы не хотели причинить вред, — сказала Джумаи.
— Я всего лишь один из его аспектов, — сказала Юнис, — и была активирована только после того, как ты представил свои учетные данные. До тех пор "Львиное сердце" охраняло себя, как оно делало это более шестидесяти лет. Если определенные протоколы автономной бдительности действовали с чрезмерным рвением... тогда вы должны простить меня.
— Если ты читала мои воспоминания, то должна знать, что убила одного из нас, — сказал Джеффри.
— Я этого не заметила, — сказала Юнис, и на мгновение в ее тоне прозвучало что-то похожее на раскаяние. — Должно быть, это произошло незадолго до сканирования. У воспоминаний не было времени пересечь гиппокамп, чтобы быть закодированными в долговременное хранилище. Если были жертвы...
— Ты убила Гектора, — сказала ей Джумаи. — Он тоже был твоим внуком. — Она покачала головой с отвращением к себе. — Что я делаю, пытаюсь заставить искусственный интеллект чувствовать себя виноватым? Он всего лишь маска. За ней просто... всякая всячина.
— Ты закончила? — спросила Юнис. — Я извинилась. Я не хотела, чтобы это случилось. Но ставки всегда были высоки. Это так. Как ты думаешь, что-нибудь из этого было сделано без веской причины?
— Я понятия не имею, что это такое "все это", кроме как пустая трата времени и убийство невинных людей, — сказал Джеффри. — Мы добавим к этому списку и Мемфиса. Он был бы жив, если бы меня не втянули в ваши забавы и игры.
— Мемфис мертв? — Голем отвел взгляд, как будто на лице Юнис было что-то такое, чего она не хотела, чтобы они видели. — Я не знала, — добавила она более мягким голосом, чем до сих пор. — Когда это случилось?
Джеффри собирался сказать, что это было всего несколько дней назад, но потом вспомнил время, проведенное в путешествии к "Львиному сердцу". — Семь недель назад. Несчастный случай со слонами.
— Если его смерть была следствием моих действий... то даже не могу передать вам, что я чувствую.
— Ты ничего не чувствуешь, — сказала Джумаи.
— Ты ошибаешься на мой счет, — сказал ей голем. — Это должно было быть сделано. Неужели ты не понимаешь?
— Мы этого не понимаем, — сказал Джеффри.
— Вы проделали весь этот путь. Конечно, вы уже должны иметь представление о том, что все это значит? — Она вглядывалась в их лица в поисках проблеска понимания. — Ты ничего не знаешь, не так ли?
— Моя сестра сказала, что ты говорила о даре, о чем-то, что было одновременно и благословением, и проклятием, — сказал Джеффри.
— Да. — Юнис энергично кивнула. — Да, это был дар. И вы, должно быть, знаете о драгоценных камнях, раз зашли так далеко. А двигатель, который доставил вас к "Львиному сердцу", — конечно же, не мог ускользнуть от вашего внимания? Очевидно, вы уловили связь?
— Этот двигатель лучше, чем что-либо другое, — сказал Джеффри. — Он привел нас в транснептуновое пространство за недели, а не за месяцы. Так вот в чем все дело?
— Нет, — ответила Юнис, прежде чем добавить: — Ну, в каком-то смысле да. Но двигатель — это... было... всего лишь средством доставить вас сюда и продемонстрировать мою, скажем так, искренность? — Она ободряюще улыбнулась. — Значит, что бы я еще ни сделала или ни показала вам, у вас будут веские основания принимать мои слова за чистую монету?
— Каждый заинтересованный коммерсант в системе захочет разобрать эту штуку на части, — сказал Джеффри, и внезапно Гектор заговорил его устами. — Корабль, может быть, и является собственностью Экинья Спейс, но мы не сможем вечно хранить подобный секрет.
— Вам и не придется этого делать — я уже позаботилась о двигателе. И имейте в виду, что пока я живу и дышу, я все еще управляю этой фирмой.
Джеффри усмехнулся. — Мне неприятно тебя огорчать, но единственная причина, по которой мы здесь, — это то, что ты умерла в конце прошлого года.
— Тогда нам с тобой нужно поговорить, — сказала Юнис.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Джумаи отказалась от попыток связаться с версией Юнис внутри корабля. Она сняла шлем и теперь сидела, положив его на колени, наблюдая за Джеффри, пока кабина лифта мчалась вглубь "Львиного сердца". Скафандр делал ее одновременно чудовищной и комичной.
— Вы прошли долгий путь, — сказал голем, — и не сомневаюсь, что у вас обоих есть свои жизни и обязанности. К сожалению, вы вот-вот столкнетесь с серьезным случаем корректировки перспективы. В этой новой шкале просто не имеют значения даже самые трудные решения, которые вам когда-либо приходилось принимать в своей жизни. — Она сидела, низко опустив голову и сцепив пальцы рук, и смотрела на Джеффри и Джумаи снизу вверх, словно умоляя их. — Все это несущественная ерунда, вроде выбора марки зубной пасты.
— В последнее время мы оба принимали решения о жизни и смерти, — сказал Джеффри. — Как и Гектор. Как и моя сестра.
— Решения, имеющие сугубо местные последствия. Если бы ты умер, твоя семья продолжила бы свое существование. Если бы семья распалась, это было бы экономической катастрофой, но не стало бы концом всего сущего. Ты понимаешь, что я имею в виду? Ответственность на местном уровне. Сдерживаемые последствия. Отныне все будет по-другому. — Юнис опустила взгляд на свои переплетенные пальцы — они нервно связывались и перевязывались заново. — Сто лет назад, более или менее, я кое на что наткнулась. Это косвенно привело к этому моменту. С тех пор я живу со знанием этого открытия, хотя даже я осознала все его последствия лишь десятилетия спустя. Тем не менее, я знала, что это было нечто такое, что стоило держать поближе к сердцу. И в этом была права. Если бы я этого не сделала, нас бы сейчас здесь не было. Мы были бы кучей мертвой пыли и обломков, вращающихся вокруг солнца, там, где когда-то были заселенные миры и люди. — Она резко подняла голову. — Несомненно, вы думаете, что я преувеличиваю. Я не преувеличиваю.
