— Возможно, он так бы и сделал, будь он в другом мире, — встряла в разговор Моника, которая не смогла стерпеть ведущее участие Ремизы в собрании. — Да только в нашем мире есть 38 Персон, которым не страшен ни голод, ни холод, ни эпидемии. И чтобы там ни происходило, сохранить сотню другую человеческих особей для воспроизводства популяции мы можем. В конце концов, этот мир не всегда был таким многолюдным. Вопрос, который нас реально должен волновать, сможем ли мы с вами пережить крушение этого мира. И в чем вообще это крушение будет заключаться? В том, что погибнет все живое, или речь идет физическом уничтожении нашего мира?
— Вопрос вовсе не в этом, а в том, как предотвратить эту катастрофу, какую бы форму она не приняла. — Хельга Хуанита в порыве страсти даже встала со своего места. — А для того, чтобы предотвратить эту катастрофу, необходимо привести в чувства Габриэллу.
— Хуанита, расскажи нам всем, что за гениальный проект ты задумала, что так усердно стараешься вернуть Габриэллу к жизни? — Голос Корина Мартина, как обычно, напоминал звук скребущегося железа по стеклу.
— Что значит, это твое "так усердно"? — побледнев, фыркнула Хуанита.
— А то и значит. Количество раз, которое за последний месяц ты пыталась, отправить на тот свет дочь Малкани Куори явственно говорит о том, что тебе позарез нужны деньги. А так как Габриэлла всегда являлась главной ценительницей и меценатом твоего творчества, ты решила любыми средствами вернуть ее к жизни. И твоя извращенная логика не подсказала тебе никакого более удачного решения, как смерть Джельсамины. А ты подумала, что когда Габриэлла очнется, она не только не даст тебе денег на новый шедевр, но и чего доброго уничтожит все уже созданные? Ты хоть на секундочку в состоянии представить, в какую ярость она придет, когда узнает, какой ценой ты ее вернула?
— Поэтому я и не пыталась убить ее сама, а действовала через наемников, — с досадой отмахнулась Хуанита, хотя всем присутствующим было очевидно, что мысль высказанная Мартином до сих пор не приходила в ее голову. — А ты мог бы промолчать. Совершенно не обязательно было сообщать об этом всем и вся. Теперь до Габриэллы по любому дойдет эта информация!
— Во-первых, вычислил тебя не я, а молодой Корин Куори. Так что, сама можешь просчитать свои шансы уйти без ответа. А во-вторых, ты могла бы и не убивать мою жену, — с ухмылкой парировал Мартин. — Из-за тебя мои дети остались сиротами.
— Лучше быть сиротами, чем с такой мамашей, как у них, — фыркнула Хуанита, постаравшись не задумываться о том, что сказал Мартин в первой части своего ответа. — К тому же, она перестала справляться со своей работой и грозилась всем открыть, что это я пытаюсь извести девчонку.
— Все-таки, творческие люди нуждаются в некотором руководстве, — вздохнул Реналь с изумлением глядя на Хуаниту. — Я понимаю в какой-то степени Монику, которая стремилась убрать Джельсамину. Но она, по крайней мере, никогда не была зависима от Габриэллы.
— И тем ни менее, я не пыталась убить Джельсамину, а только похитить ее, — порадовалась, что ее, наконец, оценили Моника.
— Как это не пыталась? — Возмутился Хулиан. — Моник, да ты нам все уши прожужжала этим своим "убить Джельсамину".
— Я предлагала ее убить, но ни разу не пыталась этого сделать. Да, я пыталась ее похитить и убрать за пределы Куори, но убивать ее, без согласия других я не собиралась, а Хоакин с самого начала упорно долдонил, что девчонку трогать нельзя, она слишком дорога матери.
— Значит, все эти бесчисленные попытки убить Джельсамину, предпринимались по твоему наущению, — угрожающе прорычал своей Хельге Хоакин, которому страсть как не терпелось на ком-нибудь сорвать зло.
— Придержи своих коней, Хоакин, — подала голос Малкани Химена. — Пока еще я Малкани Фоли, а не ты. И Хуанита подчиняется мне и только мне. Только попробуй ей навредить....
— Да, какая из тебя Малкани? — презрительно фыркнул Хоакин. — Разве Малкани позволила бы хозяйничать у себя в сейме сопливой девчонке?
— Мой дом она не тронула, — саркастично ухмыльнулась Химена. — С чего бы мне защищать твой? Ты нарвался на неприятности, сам и расхлебывай.
Сидевший на месте Гастона Яго с любопытством наблюдал за происходящим. Он примерно так и представлял себе собрание Персоналия. Вечные склоки и споры. Правда, в его фантазиях, между собой схлестывались представители разных сеймов, но все оказалось значительно более запущенным. Сидевшая через стул от него Торина Гаэтана презрительно фыркнула и прошептала,
— И так каждый раз. Какой смысл в этих сборищах, если их суть сводиться к тому, что мы сидим и наблюдаем склоки высших Персон.
— Что никакой продуктивности? — повернулся к Торине Яго.
— Абсолютно. Сегодня они пособачаться до заката, после чего будет объявлен перерыв до завтра. И так будет продолжаться ближайшие три дня, после чего они приступят к повестке собрания и проспорят еще три дня. Самое короткое собрание Персоналия длилось семь дней, самое длинное полтора года.
— У меня нет возможности терять здесь время, — покачал головой Яго и встал.
— Молодой Корин Куори желает сделать заявление, — вспыхнула Химена, задетая тем, что во время ее беседы с Хоакином, кто-то позволил себе встрять.
— Я не собираюсь делать никаких заявлений, а просто ухожу. У меня слишком много дел, чтобы терять здесь время на ваши склоки.
— Думаешь, ты один такой занятой, а все мы чахнем от скуки?
— Судя по тому, что я наблюдаю, да, — безразлично ответил Яго.
— Ты что глухой, или по молодости лет, не понимаешь человеческую речь? — Хельга Хуанита с радостью набросилась, как ей показалось на более слабую жертву. — Никто не покинет зал, пока мы не решим, что делать!
— Я с радостью взгляну на того, кому придет в голову меня остановить, — снисходительно ответил Яго и направился к двери.
— Яго! — Окрик Реналя заставил молодого человека обернуться. — Пожалуйста, не уходи. Нам действительно нужно принять решение.
— Корин Реналь, вы так долго принимали различные решения без меня, что с легкостью справитесь и на этот раз. У меня никаких идей, кроме того, что мне придется тем или иным способом убедить Фарану и Нифрею не портить нам жизнь. Так что, если придумаете гениальный план по спасению мира, я с радостью его выслушаю от одного из вас.
— Ты нужен нам. И сам это прекрасно понимаешь.
— Только вот я не уверен, нужны ли вы мне. — Не стал деликатничать Яго. Он вышел на середину зала и окинул взглядом каждого из присутствующих. — Что вы можете мне дать такого, для борьбы с ними? Ни один из вас не является демиургом даже потенциальным. Если бы вы могли хоть что-то противопоставить Нифрее и Фаране, разве стали бы вы заниматься этой мышиной возней и развивать мои способности. Или может быть кто-нибудь из присутствующих здесь Кейсаров может рассказать нам всем, в чем состоял настоящий план моей тетки? Каждый из вас выполнял какую-то задачу, отдельно взятую задачу. Но хоть кто-нибудь имеет представление об общей картине, или Габриэлла была единственной, кто имел "ключи ко всем дверям"?
Прозвучавшая в ответ тишина была именно тем ответом, который Яго и ожидал. Было совершенно очевидно, что тетушка, как всегда, всех обвела вокруг пальца. Но больше всего молодой человек боялся, что на этот раз ей удалось перехитрить даже саму себя.
— Есть кое-что.... — неуверенный голос Фаля Гаспара заставил Яго изумленно приподнять бровь.
— Смелее, Гаспар, мы слушаем, — подбодрил робкого Фаля Реналь.
— В заповедях, что оставил нам Фарго, в одной из книг откровений, есть предсказание о том, что однажды наш мир окажется на грани уничтожения. И там сказано, что объединенные усилия всех Персон могут помочь спасти мир.
— То есть, ты предлагаешь...
— Я предлагаю сделать то, что пару месяцев назад провернула Джельсамина Валенте, когда поделилась силой своей матери с Корином Джакомо. Возможно, что объединив усилия, накачав молодого Корина силами всего Персоналия, мы дадим ему необходимую силу для того, чтобы победить двух взрослых демиургов.
— А он не лопнет? — с недоверием оглядел Яго Хоакин.
— У Яго есть одно редкое для демиурга свойство. Он бессмертен.
Все потрясенно перевели взгляд на Яго. Каждому члену Персоналия было известно, что и их Создатель, и Фарана, и Нифрея, все они были смертными. Да, их жизни исчислялись миллионами лет, но они были смертными. Они взрослели, старели, их можно было убить. А вот Яго....
— Еще ни кем не доказано, что он действительно демиург, — проворчала Химена.
— Если это не так, то нам остается только сложить лапки и ждать конца света, — горько вздохнула Ремиза и подошла к Яго, глядя ему пристально в глаза.
— Я знаю, с нами не просто.... И понимаю, почему ты хочешь уйти. Но подумай вот о чем... Ты остался совсем один. Джельсамина в коме и не известно, когда очнется и....
— И очнется ли вообще? — с желчью перебил Яго.
— Конечно, очнется. В конце концов, вы с Хулианом засунете свою гордость себе куда подальше, и он спасет твою прелестную кузину. Пока она жива, для Корина Фоли нет ничего не возможного. Но на это может потребоваться время, а возможно у нас его нет. Насколько мне известно, Анри и Эрик уже у Нифреи. Дэймон и так был не самым сильным союзником, а после того, как недавно пострадал, совсем не представляет для тебя никакого подспорья. Ты останешься один на один с этими сумасшедшими. Ты уверен, что это именно то, что тебе нужно?
Яго стоял и смотрел в глаза Малкани Шагрин. Никогда эта очаровательная, пленительная женщина не подходила к нему так близко.... Так интимно близко. Все ее естество было будто соткано из соблазна и флирта. И только сейчас он понял, что имели в виду Дэймон и Анри, говоря о том, что Джинни и Ремиза похожи. Действительно можно было подумать, что они мать и дочь. И не столько внешне, сколько на уровне энергетического восприятия. Картинка сложилась в голове в одно мгновение, и молодой Корин Куори расплылся в довольной улыбке.
— Думаю, что все же я смогу найти союзника и за пределами данной комнаты. Но как истинный ценитель женщин не только красивых, но сильных и умных, — Яго взял в свои руки изящную ручку Ремизы и прижал к своей груди, — я позволю себе оставить за собой право, — поднеся руку очаровательной собеседницы к своим губам, Яго не отрывал взора от ее прекрасных голубых глаз. На мгновение, опустив глаза, а затем, закатив их от восхищения, он слишком интимно припал губами к руке Ремизы, — воспользоваться лично вашим предложением о помощи. Надеюсь, вы не сочтете меня в связи с этим дерзким?
Малкани Шагрин окинула поплывшим от страсти взглядом молодого человека
— Я сочту это очаровательным, — низким голосом промурлыкала Реми.
— Благодарю вас. — Яго еще раз припал к ручке хозяйки дома, многообещающе посмотрел ей в глаза и обернулся на завороженный их маленьким спектаклем Персоналий. — Господа, желаю отлично провести время.
После чего вышел из зала, не встретив даже намека на сопротивление. Хоакин просто взорвался!
— Ремиза, ты выпустила его!
— Конечно, выпустила, — фыркнула Ремиза. — А ты хотел, чтобы я присоединилась к твоему идиотскому противостоянию с нашей главной надеждой на спасение? Извини, я предпочитаю дружить с сильными мира сего.
Убедившись, что Хоакин не продолжит свои нападки, нашла взглядом Фаля Куори.
— Гаспар, ты тоже можешь выйти. Только не забудь вернуться, как только доставишь своего Корина домой.
— Ну, знаешь ли! — снова закипел Хоакин.
— Хватит ругаться. — Магнар с тоской покачал головой и кивнул сомневающемуся Гаспару. Убедившись, что он беспрепятственно убыл, Кейсар Магнар перевел взгляд на буравящих друг друга взглядом Ремизу и Хоакина. Фоли и Шагрин всегда были союзниками, но тем ни менее, всегда находили повод для разногласий. Только обычно Хоакин сталкивался лбами с Ришаром, а теперь к их компании еще и прибавилась Ремиза. Охлаждать их горячие головы всегда приходилось холодным и суровым Темо.
— Лучше подумайте, что нам делать дальше.
Джинни раздраженно вытирала руки. Ей никак не удавалось вымыть из-под ногтей кровь, после обработки Мины. Платье уже отправилось в мусорную корзину, к сожалению, с руками нельзя было поступить так же. Последнее время жизнь не притормаживала на поворотах, и ей все чаще и чаще казалось, что в этот раз она не впишется и вылетит из седла. Девушка старалась не думать о том, что ей пришло в голову пару часов назад. Мысль, что она была создана Нихушем, а не рождена в счастливом браке, сводила с ума. Больше всего в жизни сейчас хотелось бежать как можно дальше. Но бежать от проблем было не в правилах Джинни. Стремящаяся во всем отыскать истину она решила, что должна расставить все точки над "и", и отравилась к своему отцу, кем бы он ни был, узнать правду.
Дэймон открыл глаза и увидел, как Яго степенно входит в комнату.
— Ты как? — настороженно поинтересовался пострадавший, видя застывшую маску на лице друга.
— В бешенстве, — задумчиво ответил Корин Куори, и плохо знающему его человеку могло показаться, что он просто произнес слово, ни имеющее к его текущему уравновешенному состоянию никакого отношения.
— Э..., понимаю...
— Дэймон, вот только не надо делать сочувствующее выражение лица, — обида, проскользнувшая по физиономии Яго, заставила друга поежиться. — Неужели нельзя было человеческим языком сказать, что Джинни дитя Нихуша?
— Яго, ты же знаешь, я никогда...
— Никогда не говорю то, в чем не уверен, — произнес вместе с другом хором Корин Куори. — Ну и кому от этого легче? В своем стремлении быть совершенным, не совершать ошибки, ты закостенел, ты упускаешь...
— Ты упускаешь возможности...., — с усмешкой произнес вместе с Яго Дэймон, давая понять, что не только он предсказуем и повторяется. — Яго это вопрос не моего совершенства, это вопрос истины.
— К Фаране твой формализм! Теперь, когда мы оба понимаем, что Джинни потенциальный демиург, скажи мне, что за план созрел в твоей больной голове?
— Да нет у меня никакого плана, — ворчливо пробухтел Дэймон.
— Ну, конечно! У тебя нет плана! В это не поверит ни один здравомыслящий человек. А я еще пока вполне здравомыслящ, тем более вижу тебя насквозь.
Дэймон усмехнулся, потому что, не смотря на последнее заявление, Яго метался по комнате и разговаривал будто бы сам с собой, как абсолютный безумец.
— Ну, раз ты так хорошо меня знаешь, то зачем задаешь вопросы? Тебе и так должно быть все ясно.
— Дэймон, с тобой никогда ничего не бывает ясно. Даже когда все заканчивается, всегда остается ощущение, что расслабляться нельзя, потому что ты вынешь из кармана очередного кролика.
— Яго у тебя есть все карты на руках. Действуй.
— Я тебя ненавижу!
— Не обманывай себя. После Мины я самое дорогое, что есть в твоей жизни, — самодовольно усмехнулся Дэймон.
Яго на минуту замер, и Дэймон вдруг увидел настоящего Джакомо Альфредо, без единой маски на лице, того самого своего друга, которого ему довилось за всю жизнь увидеть всего пару раз.
