Эльфы переглянулись и кивнули.
— Но, Шон, — начала я, — раньше такого никогда не случалось. Это значит, что нам надо осторожно спать тут всем вместе. Но в других местах — Ларране, например — это безопасно?
— Скорее всего, да. Но вообще, еще несколько месяцев, и взлетит Нара. После этого вопросы безопасности перестанут быть столь актуальными. Да, думаю так. Арден, повтори-ка то пророчество, о котором ты рассказывал? Про единорогов и драконов?
— Когда три единорога и три дракона сольются в одно, вновь взойдет над горизонтом звезда древних народов, и убывающая магия снова наполнит мир, — голос Повелителя был звучен.
— У нас на четверых три единорога, два с половиной дракона и один ворон. Вряд ли это подходит? — хихикнула я.
После завтрака Шон превратился в дракона. Аспидно-черная хищная махина разлеглась на солнце, заняв полполяны, и ехидным глазом наблюдала за тем, как Ар на прощанье обнял Ти, подошел ко мне, тоже обнял... а потом пристально посмотрел в глаза и впился в губы поцелуем. И отпустил только тогда, когда у меня подогнулись колени, а я оказалась почти лежащей у него на руках. Ти придержал меня за плечи, помогая удержать вертикаль.
Друзья улетели, мы собрали вещи.
— Куда идем? — спросил Ти.
Я закрыла глаза, прислушалась к себе, вытянула руку:
— Туда!
Так и пошло. Вечером мы разбивали лагерь, ели то, что нашли или поймали по пути, ложились в обнимку спать под защитным куполом, а утром я закрывала глаза, раскручивалась на пятке и тыкала пальцем в белый свет. Ти почему-то совершенно не смущало, что иногда утренний путь начинался совсем не в том направлении, в котором заканчивался вечерний.
— Движение — всё, цель — ничто! — усмехнулся он, когда я в первый раз выразила недоумение.
Я решила, что ему виднее. Он-то уже ходил к озеру. Хотя от мысли, что мы вот так можем бродить год, становилось не по себе. Зато как к тому моменту я изучу гномий и "генеалогию славнейших родов"...
Через неделю пути я перестала спотыкаться. Сама собой выработалась скользящая экономная походка, ноги автоматически нашаривали устойчивую опору, тело и руки помогали удерживать баланс. Впрочем, с руками была отдельная песня. Уже на третий день я заметила, что не только обломала ногти, но на ладонях появились бугорки мозолей. Возникло подозрение, что к концу пути вместо нежных ручек леди с тонкими белыми пальчиками, приличествующими принцессе, я обзаведусь граблями горнопроходца вроде гномьих. Как скрыть такое по возвращении в Ларран, было совершенно непонятно.
Выход предложила Нара, напомнив о моей способности к частичной трансформации. Как только мы выходили в дорогу, мои руки до локтей покрывались золотистыми чешуйками, а на пальцах вырастали алмазной твердости когти. Не драконьего размера — иначе б было неудобно метать, к примеру, кинжалы, но от вида моего теперешнего маникюра леди Фрейм гарантированно бы шлепнулась в обморок. А вот Ти и его Шторму дизайн "леди-дракон" очень нравился.
Время от времени что-то происходило. Один раз мы попали в жуткую грозу — молнии хлестали по склону, вдоль которого мы шли, грохотало так, что закладывало уши. Не сговариваясь, мы нацепили свои водяные громоотводы. Думаю, это нас и спасло. Спрятаться на каменной осыпи было негде, наоборот, надо было миновать ее как можно быстрее, пока ливень не размыл склон. Когда мы добрались до края леса и обернулись, то увидели, как за нашими спинами сошел мощный сель. Грязевой поток слизнул часть горы, поломав, как тонкие лучины, столетние ели внизу.
Другой раз, когда мы пробирались гуськом по узкому карнизу вдоль пропасти, на нас налетела пара каменных горгулий. Откуда взялись эти твари, водившиеся намного севернее, было непонятно. Отложив академический вопрос "откуда?" куда подальше, мы занялись более насущным "как?". Принцип борьбы с тварями, иммунными к магии, я уловила, когда мы на перевале урыли каменного тролля.
Магией я сплавила из базальта острейшее лезвие, похожее на алебарду. Магией раскрутила его и запустила в воздух... А вот дальше сработала физика. Тяжеленный острый предмет, несущийся с огромной скоростью, снес первому монстру голову. Еле сумев затормозить полет моего оружия, я развернула его навстречу второй серой твари, с визгом ринувшейся на меня. По шее не попала. Но удар отрубил половину крыла, и горгулья, кувыркаясь, исчезла в пропасти. Не встревавший в драку Тиану одобрительно кивнул.
Потом целую неделю шел дождь. Мы накрылись магическими зонтиками, но это спасало только от того, чтобы вода не текла за шиворот. Влаги в воздухе было столько, что казалось, мы дышим водой. Все отсырело, а бесконечно снова и снова сушить одежду и вещи не получалось — с волшебством в эти дни творилось что-то странное, и мой резерв восстанавливался катастрофически медленно. Так что мы топали по чавкающей грязи, хлюпали носами и старались шутить. Получалось не очень, но мы держались. Ночью я мерзла, как цуцик — что это за зверь, я не поняла, но Ти поминал его в последние дни часто. Закончилось тем, что эльф разделся сам, раздел меня, и мы замотались в общий куль, укрытый драконьим щитом. Блондин нашептывал мне в ухо эльфийские сказки, пока я не уснула... Если мы и дальше будем так ночевать, то я согласна ходить по дну морскому!
А затем начался кошмар. Магии по-прежнему не хватало. Несколько дней подряд мы карабкались на огромную, упирающуюся в небо гору, увенчанную заснеженным пиком. Дичи тут почти не было — за два дня мы смогли подстрелить издали одну небольшую птицу с белым оперением — Ти назвал ее кекликом. Возможно, тут где-то и водились туры, но я сомневалась — не камни же они едят? А никакой зелени вокруг не было. Постепенно становилось холоднее и холоднее. Дул резкий ледяной ветер, несущий сверху снежную крупу.
Мы утеплились, как могли. Те самые штаны с начесом, над которыми я потешалась в Галарэне, оказались чуть ли не самой полезной вещью в нашем багаже. Жаль, что взяли не по две пары, — убивалась я. Ти, слушая мои причитания, хихикал и шмыгал замерзшим красным носом. Мы нацепили перчатки, шапки, теплые носки в два слоя, тепловые щиты... и все равно было холодно. Стужа шла откуда-то из костей, заставляя нас зябко ежиться и клацать зубами.
К вечеру третьего дня доползли до перевала. Солнечные лучи, отражаясь от нетронутого наста, слепили глаза. Вокруг только сугробы, суровые острые скалы и чаша немыслимо голубого неба... невыносимо прекрасная, смертельная красота гор. Впереди, насколько хватало взгляда, простиралось обширное снежное плато. Проверяя себя, я закрыла глаза и раскрутилась... да, нам туда.
— Бель, помнишь, как делала деревянную мишень для метания ножей? — спросил Ти.
— И?
— Нам нужны лыжи. Попробуем сделать? Тогда пройдем эти места в несколько раз быстрее, чем просто пешком.
Оказалось, что изготовить достаточно упругую деревяшку с загнутым носом — не такая простая задача. Мы проморочились несколько часов. С креплениями так и не справились — ноги в шнурках и ремешках елозили, сваливаясь вбок. Решили, что прицепим лыжи к ногам магией, на это нашего запаса должно было хватить. Через сотню локтей, пройденных по снегу, когда я ковырнулась носом в сугроб в третий раз, Ти вспомнил, что, кроме лыж, у викингов есть еще и палки-подпорки. С палками дело пошло веселее. Больше всего мне нравились следы, которые оставались за нами на снегу — две ровные как нитки, уходящие за горизонт линии.
Плато казалось бесконечным. День за днем мы просыпались, выкапывались из сугроба, в котором ночевали, заваривали тайру. Нормальная еда кончилась. Я делала пищу из всего, что попадалось по пути, и поднимала нам с Ти уровень сахара в крови, чтобы прибавить сил. Сотворенный мной провиант не стал бы жевать даже тощий тролль после голодной зимовки — но мы жевали. И глотали. И шли дальше. Постепенно мир, в котором я когда-то жила, отходил на второй план, становился призрачным, как сон поутру. Возможно, где-то еще стоял город под названием Ларран, плескалось Тихое озеро, цвел миндаль в Галарэне — только для меня во вселенной не осталось ничего, кроме окаймленного линией горизонта снежного блюда, накрытого голубой крышкой купола небес, в центре которого шаг за шагом переставляем ноги я и Ти. И, сколько бы мы не шли, мы всегда будем в центре, и никогда не дойдем до края... Движение — всё.
Когда, наконец, на горизонте показалась цепь темных гор, я не поверила глазам. Сморгнула, посмотрела снова, проверила направление зова... и бросилась Ти на шею. Правда, тут же выяснилось, что в целовании, стоя на лыжах, есть своя специфика. А именно, путающиеся ноги и сложности с удержанием равновесия. Но моей радости это не умалило.
На следующий день мы дошли до ущелья, ведущего вниз. Отцепили лыжи, воткнули их в снег рядом с большой скалой, переобулись и ступили на каменную осыпь. Через пару сотен шагов путь кончился — мы оказались на крутом обрыве. Но это было неважно — веревки у нас были, а внизу, под откосом, виднелись кроны зеленых деревьев! И я была уверена, что где-то там бегает моя еда!
Глава двадцать третья
В жизни возможны только две трагедии:
первая — получить то, о чем мечтаешь,
вторая — не получить.
О. Уайльд
— Милая, спрячь клыки и прекрати пускать слюни! Ты меня пугаешь.
Мы висели на двойной веревке посередине спуска с обрыва. Я держала свои хотения в узде до тех пор, пока не проснулась продремавшая последние дни Нара. По-моему, до моей растущей сущности дошло единственное слово: "еда!". Сейчас я пыталась уговорить голодную драконицу потерпеть, но это было все равно, что уговаривать кирпич не падать с крыши. Нара была голодной — или кормите, или спасайтесь, кто может!
Тиану, у которого был опыт скалолазания, полз первым и подстраховывал меня.
— Ти, попроси Шторма её унять! У меня перед глазами все плывет. А то гробанемся обе!
Блондин подо мной мотнул головой. Через минуту Нара пробурчала, что "так нечестно", и что она идёт снова спать — разбудите, когда кормить соберетесь. Ну, вот что за зараза у меня растет?!
Когда я ступила на землю, плечи ныли немилосердно, колени подгибались, хотелось лечь. Вместо этого я пошла к Ти, помогать ему тянуть и сматывать веревку. А потом раскинула ловчую сеть. Моя магия по-прежнему мерцала, как огонек в гаснущей лампаде... но лучше что-то, чем ничего. Не знаю, что за тварюжки обитали внизу, под каменной осыпью — я заморозила их прежде, чем поняла, что делаю.
Оказалось — суслики. Урожай сусликов был невелик — всего пяток, зверьки были мелкими... но я готова была слопать их сырыми. Остановил меня Ти:
— Бель, не смей! Надо пожарить. Могут быть глисты!
На такое возразить нечего было даже Наре.
Ти сориентировался, прислушался:
— Вот в той стороне ручей. Пойдем?
Там был и сбегавший с плато ручей с маленьким водопадом и радугой над ним, и холодная глубокая заводь, и зеленая лужайка рядом, и даже стоящие чуть ниже по течению несколько сосен. Мы набрали валежника и развели костер... жареный суслик — воистину королевское блюдо! Только очень маленькое...
Я уставилась на лужайку — интересно, а червяки тут есть?
Ти хихикнул:
— Девушкам полагается червяков бояться!
— Это сытым девушкам!
— Бель, подумай головой. Если есть ручей...
— ...может быть рыба!
Через минуту я разоблачилась до коротких штанов — когда одна пара полотняных бридж от лазанья по горам прохудилась на коленях до дыр в ладонь величиной, я не стала их выкидывать, а укоротила почти под попу и носила под верхней одеждой. Ти, раздеваясь следом, чуть грустно посмотрел на меня.
— Отощала ты до костей. Скулы острые, ключицы и ребра торчат. Жуть...
Сам эльф тоже упитанным не выглядел. Мышцы никуда не делись, но теперь они веревками обвивали сухощавое тело. Глаза стали казаться больше и ярче на осунувшемся лице. Еще один переход через такое плато, и оба превратимся в наглядные пособия для шоновых уроков по некромантии. Я подошла и уткнулась носом другу в грудь. Тиану обнял меня и прижал к себе. Так мы какое-то время и стояли... пока я не вспомнила, что все еще голодная.
— Нара, можешь изменить мне руки так, чтоб когти были длинными?
Через минуту я шагнула в ручей и стала хищно озираться. Бинго! В быстром течении зависли продолговатые покрытые крапинками темные силуэты — радужная форель! Взмах когтей — и рыбина в локоть длиной летит на берег, где ее подхватывает Ти. Второй взмах, третий... Я не остановилась, пока не выловила десяток рыбин. Понимала, что столько нам не съесть, но, может, их повялить или посолить можно? Соли Ти взял с собой годовой запас.
Часом позже мы, по-прежнему полуголые, лежали на спине на большом нагретом солнцем камне. Наелись так, что двигаться не могли. Правда, перед отдыхом Ти все же заставил слабо сопротивляющуюся меня выпотрошить всю пойманную рыбу, натереть ее солью и разложить вялиться на солнце. Для полной сбычи мечт не хватало купания с мытьем головы. Но я решила, что это можно отложить на потом.
— Ты и в первый раз тут так ходил?
— Да примерно... Шел, шел... пока не перестал понимать, куда меня несет и зачем вообще все это нужно. Все стало каким-то неважным. Как будто перегорело. А потом я ушел в себя и стал что-то понимать... вскоре после этого и наткнулся на озеро.
— Знаешь, я поняла, почему магия тут не работает. Это правильно. Ведь паломничество — это испытание и закалка характера, да? А уж какое тут испытание, если через горы можно перелететь, снежную пустыню пересечь при помощи левитации, кормиться и греться тоже волшебством... — я вздохнула. — Следовательно, нам и в дальнейшем стоит рассчитывать только на физические силы. И стараться не тратить попусту те крупицы из резерва, что у нас есть. Ты это знал, когда собирал нас в путь, да?
— Подозревал, — пожал плечами Ти.
Я подвинулась ближе, чтобы положить голову на плечо парня. Потерлась затылком. За время пути наша любовь поднялась на какой-то новый уровень — не просто тяга друг к другу или жажда обладания, а пронзительная нежность и взаимопонимание не только без слов, но даже без мыслей. Ти стал моим дыханием и моей жизнью. Когда мы соединимся физически, это будет всего лишь констатацией того, что давно произошло с нашими сердцами и душами.
Вечером — редкое дело! — удалось связаться через амулет с Шоном и Арденом. Ментальная связь в Драконьих горах работала, как и остальная магия, с большим скрипом. Мы коротко, чтобы не тратить резерв, передали основное — живы, здоровы, идем дальше. Ночевать остались рядом с ручьем, на поляне.
Следующим утром я снова наловила форели. До обеда мы решили остаться тут — вымыться, перестирать и высушить теплые вещи, подкоптить рыбы, отдохнуть. Полоская в ручье драгоценные подштанники с начесом, я поинтересовалась у Ти, придется ли нам еще лазить по снегу? Тот пожал плечами — кто знает? Я подумала... и поняла, что мне все равно. Снег так снег... пройдем.
Потом мы залезли в заводь, купаться и мыть волосы. Я разделась совсем, а Ти так и остался в штанах. Ну, вот чего он стесняется, даже интересно? Спросила. Оказалось, что теперь проблема не в том, что там чего-то много, а в том, что в ледяной воде там смотреть не на что. И он мне это ни за что не покажет!
