Он обнял ее так, что как косточки только не затрещали. И откашлялся, потому что горло реально сдавило.
— Ну, какой из меня подарок, Бусинка? — попытался он как-то снять то звенящее напряжение, которое натянулось, придавило обоих из-за слишком глубоких чувств. — Потертый, потасканный и весь покоцанный, — Вячеслав обрадовался, когда ее губы дрогнули в улыбке. — Давай, лучше, мы тебе нормальное что-то подарим. Вот, хоть дом посмотрим, лады?
Бусинка опустила голову, уперев лоб в его плечо.
— А что с нашим домом случилось? — спросила она тихо-тихо.
Боруцкий хрустнул суставами рук, не желая это вспоминать и думать о том, что и так железобетонно впечаталось в память. Но и промолчать на вопрос малышки не мог:
— Его нет. Сгорел.
— Сгорел? — Агния удивленно нахмурилась. — Но все фото, и вещи мои...
— Ты же не собиралась туда возвращаться? — чуть жестче, чем хотел, оборвал ее Вячеслав, едва справляясь с контролем над воспоминаниями, которые его уничтожали. Он не хотел вслух проговаривать, что сам сжег все.
Агния повернула голову и глянула на него с такой болью, что он против воли зажмурился. Качели ее настроения кого угодно могли сделать невротиком. Саму Бусинку в первую очередь. Особенно, если она будет снова и снова думать о том, что тогда случилось.
Бусинка успела отвернуться, пока он раскрыл глаза. Теперь Вячеслав мог только на ее затылок пялиться. И ощущать, как она вся сжалась, ссутулилась в его руках:
— Вячек, зачем я тебе такая нуж...
— Замолчи! — Он не собирался, но не просто проорал, рявкнул это.
Его так долбануло от ее вопроса, ее тона, того, что она в это вкладывала. Просто переклинило. Все ограничители сорвало напрочь. Так, что Вячеслав встряхнул Агнию, заставляя прекратить о таком даже думать:
— Точно! — заорал он. — Умнее ты ничего не придумала?!
Агния промолчала и только сильнее зажмурилась.
Вячеслав ругнулся, отскочил от нее, сдавив виски ладонями. А потом просто пошел к двери, ведущей в холл, где стояли охранники. Не оглядываясь.
Он же не дурак, он ее столько лет знает и все мысли, которые в голове малышки сейчас вертятся — насквозь видит. Вячеслав понятия не имел, как с этим по правилам каким-то или врачебным предписаниям справляться надо было. Если Игорь не знал, что делать, Леха в "кусты" сиганул, ему и подавно ни хрена здесь понятно не было. Но кое-что он собирался своей Бусинке втемячить раз и навсегда. Чтоб больше этого вопроса не возникало.
— Дай пушку! — резко протянув руку и плоховато душа все то, что сейчас бушевало внутри, потребовал он у одного из парней. Того, что стоял ближе к двери.
Охранник, кажется, засомневался, внимательно всматриваясь в лицо Вячеслава.
— Пистолет! — разъяренно повторил Боруцкий приказ, жалея, что свой оставил в бардачке.
Фиг знает, чего там подумал этот охранник, может приготовился кого-то из них хоронить, но пушку таки достал из кобуры и протянул Вячеславу. Выдернув пистолет, Боруцкий резко развернулся и пошел назад, к своей Бусинке.
А она так и стояла посреди кухни, опустив голову и обхватив себя руками. Словно опять мерзла.
— Зачем?! — зло и даже с какой-то обидой переспросил он ее, приблизившись. Обхватил, дернул руку Агнии, сунул ей этот пистолет. Сжал дрожащие тонкие пальчики своими поверх рукоятки, игнорируя ужас в ее огромных и испуганных глазищах. — Ну, ты, блин, малышка, как придумаешь! — Вячеслав поднял их руки с этим пистолетом и прижал так, чтоб дуло ему в грудь уперлось. — Точно, зачем? На-хре-на?! Раз так думаешь, ты меня лучше сразу пристрели, Бусинка, ага? И лучше даже в башку, — передумал Боруцкий, дернув руки и прижав дуло выше. — Не дай Бог, и в этот раз выкарабкаюсь — опять же от тебя не отстану. Ты же у меня здесь, — он пальцами свободной руки себе по грудине провел. Выдохнул. — Здесь. — Прижал кулак ко лбу, так и продолжая второй рукой удерживать ее кулачок с пистолетом у своего виска. Палец на курке своим пальцем. — Под кожей. Так что или пристрели, или прекращай...
— Ты — ИДИОТ! Псих самый настоящий!
Ну, вот кто б знал, что можно так радоваться, когда жена на тебя орет?
Вячеслав аж ухмыльнулся, чувствуя, с какой силой Агния дернула руку. Разжал пальцы, позволяя малышке опустить пистолет на столешницу.
Раньше она никогда бы его так не позволила себе назвать, даже если и подумала бы. Но сейчас он действительно, реально был рад этому. И злости, которая буквально сотрясала Бусинку.
— Ты не нормальный, Вячек!
Она отодвинул пушку от себя, словно та сама подползти могла, как гадюка. А потом так же резко, как он недавно, повернулась и чуть ли не набросилась на Вячеслава, сжав руки в кулачки.
— Ты головой думаешь, вообще, что делаешь?! Или только и можешь, что пистолетом махать?!
Агния то пыталась толкнуть его, то прижималась лицом к груди Вячеслава, то просто принималась коротко, рвано и дергано целовать его щеки, лоб. При этом не забывая дубасить Вячеслава кулачками по плечам и груди. Еще и всхлипывать начала. Но так, видно, что от злости. А его на смех пробивало. Потому что попустило. Для него все лучше было, только бы не ее унижение и отрешенность. И даже злость ушла вся.
— Ну, все. Все, Бусинка, — он крепко-крепко притиснул ее к себе, — все, любимая, проехали.
Вячеслав уже укачивал ее, а она все еще злилась по ходу, продолжая сомневаться в его умственных способностях.
— Давай, все-таки, дом посмотрим, а? — Вячеслав попытался заглянуть в глаза своей Бусинки.
Агния его одарила таким взглядом, который по задумке, видимо, должен был его еще раз опустить ниже плинтуса. Тихо хмыкнув, она высоко подняла голову и пошла в сторону противоположной двери от той, через которую они зашли.
Этот дом отличался от того, который у них когда-то был. Больше комнат, больше пространства. Тут почти вся мебель уже была, пусть и самая необходимая. Даже бильярдный стол и спутниковое телевидение шли в наборе "самого необходимого". Впрочем, удивлялась только малышка, Вячеслав был в курсе того, что шло в комплекте к дому. Все, что его сейчас интересовало — это ответ на вопрос понравится ли дом Бусинке? И он его получил, когда она остановилась посреди второго этажа, на широкой застеклённой веранде. Повернулась и посмотрела уже совсем с другим отношением:
— А мы можем сегодня уже тут остаться? — немного робко поинтересовалась Агния, хоть все еще и не простила ему выходку с пистолетом.
Вячеслав обнял ее за плечи и прижал к своему боку:
— Думаю, мы это сможем уладить, — он поцеловал ее макушку. — Посидишь с Федотом, пока я за вещами съезжу, — решил он, прикинув, что как раз спокойно и с писакой побазарит, не выдумывая ничего и не волнуя свою Бусинку.
Глава 35
Восемь — семь лет назад (2003)
Несмотря на то, что сидела в доме с вечера среды, Агнии даже в понедельник не хотелось ехать в консерваторию. Вообще, она все еще не могла "надышаться" Вячеславом. Тем, что он рядом с ней. Так близко: за угол заверни и наткнешься. Или во двор выйди.
Ее бы воля — везде ходила бы за ним "хвостиком", потому что все еще ощущала в душе отголоски того страха, что испытывала, пока он уезжал. Но Агния понимала, что это может показаться Вячеславу чрезмерным, и сдерживала себя. По большей части. Хотя он и сам вроде все так устраивал, что они вместе были: наконец-то обсмотрели весь дом, от подвала до крыши, Вячеслав ей экскурсию устроил. И немалый двор, который образовался из-за объединения нескольких участков, как поняла Агния. Где, кстати, к большому ее изумлению, обнаружилась еще одна постройка: небольшой кирпичный дом на три комнаты. Очевидно застройщики отводили ему роль "гостевого" домика. Вячеслав же решил, что здесь будет жить Вова, предупредив Агнию, что как бы там ни было, а без него самого, Федота, или Лысого ей пока никуда ездить не стоит. Как она поняла — это означало "нельзя". Агния не могла сказать, что ей были понятны причины такого распоряжения, но этот момент не показался ей удачным, чтобы спорить или уточнять. Было что-то такое во взгляде Вячеслава, что даже такой жестковатый и спорный приказ воспринимался скорее заботой о ней, нежели попыткой контроля с его стороны.
Ходили они и на речку, до которой от дома оказалось всего метров пятьсот-семьсот. А еще оказалось, что ей можно завести собаку. И кошку. И вообще, "чего там она только не захочет завести". В общем, Агния даже растерялась немного и не всегда понимала, шутит он или серьезно. Вообще, Вячеслав был теперь немного другим. Словно за эти дни изменил в себе что-то, или отпустил. Или еще что-то... Он вел себя свободней. Она не могла бы описать это словами, просто ощущала. И ее обнимал постоянно, совершенно не скрывая того, что между ними происходит. Хотя и таиться ни от кого особо причин не было — кроме Федота да Вовы рядом никто и не находился. А они уже и так все знали. И все же, что-то поменялось.
Конечно же, решал Вячеслав и какие-то свои дела, в которые ее не допускали. Мягко, нежно, но неоспариваемо. Он выбрал себе одну из трех комнат на первом этаже. Самую угловую. Не очень большую. Даже поинтересовался: не против ли Агния, если он тут "обоснуется"?
Она решила, что Вячек иронизирует — ей все еще не верилось, что он серьезно насчет дома в качестве подарка. И Агния даже попыталась возразить, настаивая, что не имеет никакого права тут распоряжаться, и "вообще". На что получила в ответ только снисходительное " Бусинка, Бусинка" и веселое покачивание головы.
В общем, ей пришлось как-то пытаться свыкаться с мыслью, что теперь они будут жить тут. Но она, кажется, не была против. Наоборот, Агнию переполняла эйфория и восторг. Потому, видимо, и хватало силы сдерживать себя и терпеть, когда Вячеслав все же закрывался в кабинете с Федотом, что-то решая. Или когда там же разговаривал с Вовой. Ясное дело, в содержание этих разговоров ее никто не посвящал.
Только раз, когда Вячеслав уехал куда-то в субботу вместе с Федотом (который, кстати, к облегчению Агнии, все-таки не собирался поселиться тут же с ними; они, конечно, нашли общий язык за последние дни. Но все же не так, чтобы постоянно находиться рядом) ее немного просветили о части этих разговоров. Вова, оставшийся в качестве охраны вместе с ней, неловко и стараясь избегать прямого взгляда поинтересовался: " не обижал ли ее Боруцкий когда-нибудь? И может быть он может как-то ну, не то, чтобы... Но помочь? Или еще что-то?"
Агния искренне удивилась и рассмеялась, совершенно не понимая, с какой стати друг такое выдумал. А Вова, кажется, испытал облегчение от ее смеха и быстро замял тему.
Лишь спустя какое-то время, на неделе, немного отстранившись от своей эйфории и вновь погрузившись в напряженную и презрительную атмосферу взглядов и перешептываний в консерватории, она отчего-то вспомнила об этом. Агния подумала о причинах, заставивших парня такое спросить. И поразмыслив, оценила. В конце концов, это она знала, что Вячеслав ее любит, другие же, даже видя, похоже, не могли подобное допустить. Видно, куда проще было предположить, что Боруцкий силой заставил ее делать то, что ему хотелось. И то, что Вова искренне волновался о ней, лучше другого показало Агнии, что один настоящий друг у нее все же есть. Правда, и Стас тоже мог быть зачислен в эту категорию по большому счету. Даже странно, выходило, что все, кому Агния могла довериться или на чью помощь стала бы рассчитывать — были мужчины. Может и неудивительно, что большая часть однокурсниц ее не любили и в чем-то подозревали? Впрочем, у нее и без их холодной отстраненности хватало забот, потому Агния не то, чтобы не замечала, но старалась не обращать внимания. Ведь теперь только всего надо было сделать: например, обставить дом. Вот так удивительно, казалось бы — ей всего семнадцать лет, а уже есть дом. Ее, вроде бы. Нет. Их с Вячеком, скорее. Ну, кому еще из девушек приходилось уже обставлять дом? Агния сомневалась, что многим. В общем, не то, чтобы и она так стремилась или знала, что и как надо делать. Но у нее был Вячеслав, и с его помощью они как-то пытались с этим разобраться. Хотя Агния и сомневалась порой, можно ли опираться в таком на мнение человека, у которого раньше не было на кухне стола?
А кроме этого были еще и занятия в консерватории, и какие-то совсем новые дела Вячеслава, про которые он, удивляя Агнию, очень даже охотно ей рассказывал. Не только про текущие проблемы ресторана, клубов или идеи администраторов, это они и раньше обсуждали. А вот про то, что он теперь подался в депутаты местной власти, Агния узнала впервые. И как-то даже опешила. Разве это делается так? Ну, спонтанно как-то? Неужели его выберут? То есть, она в нем не сомневалась, и даже не думала...
Вячеслав долго смеялся над ее растерянностью и смущением. А еще над наивной верой в то, что выборы проходят так, как об этом в "Законе о выборах" написано. И заверил, что: делается именно так, и выберут его. Точно. Что он, зря такие деньги в это вбухал?
В общем, Агния так поняла, что он куда больше в этом разбирался. Как и во многом другом, если честно, и ей оставалось только поверить ему на слово.
А еще она была на втором прослушивании. Правда, в этот раз Агнии показалось, что испытывали и изучали не ее, а тех, кого пригласили для ее "продвижения". И у команды Михаила и Элины был очень реальный шанс "провалиться". И в этот раз Агния была почти согласна с Вячеславом. Потому как слабо себе представляла, что смогла бы выйти на любую сцену в том виде, в котором они пытались предложить. Нет, она понимала, что в данный момент эстрада была переполнена певицами, охотно раздевающимися или эпатирующими слушателей больше поведением, нежели вокальными данными. Но она же и не претендовала на звание "поп-исполнительницы". И уж тем более не хотела быстрого взлета в музыкальной карьере, если для этого придется надевать или делать такое.
То, что сказал по поводу предложения продюсера Вячеслав, Агния стеснялась даже в уме повторить. Правда, он достаточно быстро замолк, оглянулся на нее, и продолжил уже в коридоре, куда вышел вместе с побледневшим Михаилом.
Что они там обсуждали и как, Агния не знала. Она осталась в студии вместе с испуганной Элей, старающейся убедить ее, что они хотели "как лучше". Агния верила, только ей такого "лучше" совсем не хотелось. И когда Вячеслав, несмотря на явную злость, прекрасно справляющийся с ролью отстраненного спонсора имеющего к ней слабое отношение, вернулся в студию с притихшим продюсером, Агния с Элей уже сумели выработать приемлемое для всех направление и ее будущий стиль.
Выслушав их первоначальное предложение, Агния не представляла, как будет справляться с тем объемом концертов, об участии в которых собирались договариваться ее продюсеры. Она вообще в этот момент усомнилась в том, что хочет участвовать в чем-то подобном. За те несколько месяцев, что она, по сути, жила с Вячеславом, Агния стала опасаться любой публичности, волнуясь, лишь бы ничем не выдать любимого. Да и просто, сама по себе комфортней чувствовала себя в узком круге людей, привыкнув к одиночеству. Такой же уровень открытости, который предполагал первоначальный вариант ее раскрутки, заставил Агнию ощутить дискомфорт, только от воображаемой картины. А Михаил с Элей, кажется, поняли, что в их же интересах прислушиваться к желаниям Агнии, если они хотят заниматься ее "проектом". Во всяком случае, было во взгляде Вячеслава что-то такое, что наталкивало на подобное умозаключение.
