— Робб не вернется. Он сломается о Ров Кейлин — там, далеко на Перешейке! — как тысячи лет ломались все, приходящие с юга. Перешеек держат люди Железных Островов, а это значит: Север теперь наш.
— Вы заняли всего три замка, и один я сейчас у тебя отберу, Перевертыш. Со мной около двух тысяч человек, а у тебя, если верить слухам, не больше пятидесяти.
Семнадцать, если быть точным. Теон заставил себя улыбнуться.
— У меня есть кое-что получше людей. — И он поднял над головой кулак, подавая сигнал Черному Лоррену.
Сир Кассель смотрел прямо на стену; когда подбородок рыцаря задрожал под пышными белыми бакенбардами, Теон понял, что Родрик увидел все необходимое.
— На это способен только трус, — сказал рыцарь. — Использовать ребенка… Какая подлость.
— Знаю. Меня десятилетним забрали из отцовского дома, чтобы отец больше не бунтовал.
— Это не одно и то же!
— Верно. Мою веревку сплели не из пеньки, однако она натирала мне шею, сир очень благородный Родрик. До крови!
Конь под Грейджоем вздрогнул, и Теону пришлось натягивать поводья.
Сир Кассель опустил руку на меч.
— Что ж, преступи свою клятву, убей меня — и увидишь, как твоя малютка Бет закачается в петле.
У сира Родрика побелели костяшки пальцев, но руку с меча он убрал.
— Воистину, я зажился на свете.
— Если твое войско на заходе солнца не отойдет от моих стен, Бет будет повешена. За ней на рассвете последует другой заложник, а на закате еще один. На каждой заре, утренней и вечерней, кто-то будет умирать, пока вы не уйдете. В заложниках у меня недостатка нет.
Не дожидаясь ответа, Теон повернул Улыбчивого и поехал обратно к замку. Сначала он двигался шагом, но при мысли о стрелках за спиной перешел на рысь. Осмоленные маленькие головы смотрели на него с пик, а между ними стояла маленькая Бет Кассель — дочь сира Родрика — плачущая, с петлей на шее.
На шее человека болтался тубус для писем — большой, заметный издалека. В руках человек ничего не держал, и поэтому стрелки сперва все-таки донесли о странном путнике сиру Родрику, а только потом выслали пятерых конных, чтобы привели письмоносца в лагерь.
При ближнем рассмотрении оказалось: путник высокий, худой, очень длиннорукий — но никакого оружия при нем отчего-то нет. Хотя на лице прямо написано, что вовсе не землепашец перед ними, пожалуй, и не кузнец даже. Одет в мутно-пятнистую куртку и такие же штаны: похоже, купил дерьмовую ткань, и под ливнями предзимья одежда полиняла кусками. Вот ремни добротные. Сумочки-кошелечки на ремнях тоже ничего, пригодятся. На удивление странная обувь: конники решили, что, если человека прикажут казнить, обувь они разыграют, а одежку пусть берут часовые, кто его первым увидел.
Сиру Родрику путник поклонился небрежно, словно бы кивнул; старый рыцарь вздрогнул и собрался уже махнуть рукой, чтобы выписали гостю плетей. Теон Грейджой, хоть и сволочь, но знатный человек. Теон может говорить с Родриком на равных. А этот чем обпился, чтобы не выказывать почтения кастеляну Винтерфелла?
Но путник успел раньше:
— Кэтлин Старк, Риверран, письмо для Родрик Кассель или кто его замещать. Очень срочно.
Родрик переглянулся с капитанами; путник тем временем отстегнул тубус и посмотрел на старого рыцаря, безошибочно угадывая в нем командира.
— Я Родрик Кассель, кастелян Винтерфелла, — рявкнул старик. Схватил протянутый тубус, немедленно же вскрыл, развернул. Прочитал.
Посмотрел на путника другими глазами:
— Ты что, пешком шел сюда от Риверрана? Через Перешеек? Через Ров Кейлин?
— Нет, господин рыцарь.
Ага, он, оказывается, умеет строить фразы правильно, когда надо.
— Тогда как ты успел за четыре дня? — Родрик сделал жест, и самозваного письмоносца схватили за локти.
— Господин рыцарь, я охотно отвечу на ваши вопросы, но прежде прикажите людям готовиться к бою. Мы обогнали людей под знаменами Дредфорта, только ведет их вовсе не лорд Болтон. Их предводителю Теон Грейджой пообещал что угодно за двести человек помощи, Рамси собрал шестьсот, и там совсем не лопоухие ополченцы. Вас, я вижу, намного больше, но Рамси полагается на внезапность.
Капитаны Родрика зашумели. Кто-то крикнул:
— Это вранье! Лорд Болтон давний союзник и вассал Старков.
— Великая Леди Кэтлин пишет, что Ланнистеры обещали Болтону власть над Севером и Арью Старк в жены, — старик поднял свиток.
— Вот почему письмо не пришло с вороном, — ахнул мальчишка Сервин. — Отправитель не знал, в чьих руках Винтерфелл, и не попадет ли свиток в чужие руки!
— Так точно, — ухмыльнулся посланник. Старый рыцарь посмотрел на него снова:
— Но все же: каким образом ты успел так быстро? Великая Леди пишет, что твои люди помогут нам против Железных Островов. Как?
— Прикажите отпустить меня и позвольте мне позвать своих людей.
Освободившийся гость отряхнулся, осмотрелся. Увидел осмоленные детские головы на пиках над стеной. Сплюнул, нахмурился, что-то произнес в нос.
Потом достал из кожаной сумочки на поясе то ли палку, то ли трубку, указал в небо словно бы пальцем — в низкие предвечерние тучи протянулась ярко-зеленая полоса, высоко-высоко лопнувшая огненным цветком.
— …Огненным цветком, ваша милость. И при том еще свистело, как самый лютый зимний ветер в трубе!
Теон поднялся на стену. Маленькую Бет Кассель пока сдвинули в сторонку, за зубцы, так и не скинув с нее петлю. Северяне, похоже, собирались все-таки уходить. Но, если не уйдут…
Кассель верен Старкам, но у него ведь и свои родичи имеются. Они могут не простить старику такую… Кровную верность.
Грейджой увидел, как под стенами Винтерфелла встречались два войска северян. Около двух тысяч Родрика Касселя — и примерно втрое меньше, подходящих ровной колонной по четверо, за флагом с “Ободранным человеком” Дредфорта. Флаг рода Болтонов, сильного и боевого — впрочем, северяне все такие, люди с Железных Островов грабят здешние побережья достаточно давно, чтобы перебить хлюпиков, слабаков и неудачников.
Казалось бы, Болтоны — вассалы Старков. Но Родрик принял подкрепление, как только что встречал самого Теона, с крайней степенью недоверия. По крышам рассадил стрелков, в проулках выстроил копейщиков, чуть поодаль на площади развернул ту самую конницу семьи Мандерли.
Болтоны приблизились. Предводитель их выехал вперед, чтобы говорить непосредственно с Родриком. Со стены Винтерфелла, конечно, никто не мог слышать, что там успели сказать. Видели только: вождь прибывших снял шлем; старый рыцарь ошеломленно замер — явно не того он ждал увидеть! — вождь Болтонов схватил меч, занес над Родриком…
И вылетел из высокого седла вбок, в грязь — словно бы ударило его бревном из осадной баллисты!
В прибывших полетели стрелы; люди Болтона подняли щиты — тоже ехали наизготовку, понял Теон. Похоже, это Вонючка расстарался, привел помощь. Но не сумел обхитрить старого волчару Родрика. Или сир Кассель просто не успел отменить свои приказы после беседы с ним, с Теоном? Задумавшись о судьбе дочки, скажем?
Как жаль, что их в замке всего семнадцать! Сейчас бы открыть ворота и ударить в спину северянам!
Теон обернулся на звук. Черный Лоррен оседал, прижав руку к горлу; между пальцев текла кровь. Где стрела? Грейджой крутанулся в другую сторону; нечто невидимое высекло искры из каменного зубца. Зубцы… Зубцы… Петля… Заложница!
Теон бросился к лестнице, куда оттащили девчонку с петлей на шее, и внезапно полетел кубарем: что-то ударило в правое бедро, как бьет незамеченная ветка, когда гонишь зверя полным галопом. Вытянувшись в рост на камнях боевого хода, Теон мог рассматривать лишь внутренний двор Винтерфелла, и от увиденного забыл, как дышать.
В замковом дворе умирали люди Железных Островов. Какие-то существа — похожие на людей, но нелюдски быстрые — парами перебегали от угла к углу, от ниши к нише, то и дело указывая на человека колдовским жезлом. После чего из человека летел фонтанчик черной крови, кусков доспеха, выбитых колечек, а сам человек падал комком или в рост, и Теон понимал: все, насмерть.
Глазам своим не веря, Теон видел, как ветер потянул длинные светлые волосы Эндегара; затем силач рухнул на собственный меч, окрасив стену добрым баррелем крови. Дик Харло, яростно вопя, вращая глазами, вознес топор, кинулся прямо на нежить — и лопнул, как попавший меж бортов бурдюк вина. Векс, верный храбрый Векс, метнул копье в тварь; тварь только пригнулась — Теон видел, что движение отточено, что твари привычны к бою, что поражают они совсем не ужасом. Движение жезлом — Векса швырнуло на замковый колодец, воин переломился в поясе, ударился затылком о ворот и сполз на крышку.
Тут Грейджой ощутил холод и понял: он теряет кровь. Надо чем-то перетянуть ногу. Он засуетился, пытаясь достать рану. Что же в него влетело? Невидимая стрела?
Неужели Иные перешли через ледяную Стену? Неужели эти черные твари и есть — Иные?
По камням зашуршали подошвы. Черная тварь подошла совсем близко, нависла над лежащим Теоном. Она походила на человека, только высокого, худого, с длиннющими руками, чуть не до колен.
— Vot on, uebok, — произнесла тварь. — Nahua on givoj?
Тварь с размаху вбила носок сапога в раненое бедро Теона и наступила тьма.
Тьма, добравшаяся, наконец, от Узкого Моря, окутала древние стены. Винтерфелл забылся тяжелым, коротким, беспокойным сном.
В городке, немало потерпевшем от боя между Старками и Болтонами, к полуночи успели растащить и наскоро обшарить лишь половину погибших, потому что спасали загоревшуюся гостиницу и считали уцелевших.
Пленные люди Болтона опамятовались, взяли себя в руки и решили подкопать стену сарая, куда их загнали до суда — но промерзшая земля поддавалась плохо, да и часовые снаружи перекликались яростно. Они бы, пожалуй, Ланнистеров или там Баратеонов пожалели сильнее, чем бывших своих.
Мейстер Лювин сбивался с ног, перевязывая и ушивая — битва поглотила две с половиной тысячи бойцов, сожрала едва ли не тысячу, выплюнула пережеванными почти пятьсот раненых. Одного лекаря, конечно, не хватало. Люди с юга, присланные Великой Леди Кэтлин, оказались на удивление сведущи во врачевании, и даже носили в смешных сумочках кое-что для перевязки. Но прибыло южан всего только три десятка; мейстер не мог их винить за то, что лекарства они берегли прежде всего для своих.
Теона Грейджоя посадили в клетку во дворе, перед конюшнями. Ногу ему перетянули и залепили те самые южане, мейстер Лювин только радовался, что не придется снова встречаться с мальчишкой взглядами.
Кастелян Винтерфелла вернулся в свои покои. Убитых людей Грейджоя он приказал свалить во дворе, чтобы назавтра сжечь, как падаль — и позабыл о них. Родрик сидел перед очагом с дочкой на руках, сидел так до самого утра, и никто не осмеливался потревожить его никакой вестью.
Мальчишка Клей Сервин в эту ночь оказался кастеляном громадного Винтерфелла. Письмо от Великой Леди Кэтлин он, по необходимости, прочитал. И, во исполнение содержащихся там приказов, распорядился узнать: что требуется южным союзникам за оказанную своевременную помощь? Наверное, им нужны еда, питье и теплый ночлег — это все Винтерфелл может предоставить, его кладовые содержат запасов на годы; вот разве что женщин в разгромленном городке так просто не найти.
Но предводитель южан попросил разрешения всем вымыться в знаменитых теплых источниках.
Клей Сервин колебался недолго. Впускать чужаков в сердце Винтерфелла, с одной стороны, не стоило бы. С другой стороны: Винтерфелл осквернен Теоном и его ублюдками с Железных Островов. Стоит ли теперь стесняться союзников, делом доказавших верность? Молодой оруженосец прекрасно понимал, что южане могли бы не открывать ворота замка и завладеть Винтерфеллом сами. Чародейные силы прекрасно возмещали их малое число, а дисциплину они блюли куда крепче железнорожденных.
В общем, Клей Сервин приказал уцелевшим слугам проводить гостей в купальни, и ужин подавать в них же. Пива не жалеть, а кто из девок проявит находчивость, разговорит незнакомцев, награда будет обязательно. Пусть говорят на своем языке — все, по возможности, запоминать или записывать, мейстер Лювин потом разберется, когда управится с ранеными.
Без пятнистых одежек, ремней и волшебных жезлов южные колдуны оказались вполне себе людьми. Тощими, поджарыми, как хорошие псы. Некоторые в шрамах, но все на удивление чистые — на тридцать южан гнилых зубов оказалось ровно нисколько!
Из чудных обычаев слуги отметили два. Раздевшись, колдуны разбирали и свои чародейные жезлы. Складывали их в деревянные шайки и ставили прямо под поток воды из горячего источника. Затем раскладывали все части на каменном полу или на полотенце — ухаживали за оружием раньше, чем вытирали себя. Горячие части высыхали полностью и довольно быстро. Другие слуги донесли потом, что после купален, в отведенном на ночевку покое, южане слабо смазывали части жезлов и собирали их в единое целое, причем как-то различая жезлы, для всех прочих на вид полностью одинаковые.
Клей Сервин, втайне гордясь находчивостью, все, касаемое южан, тщательно записывал. Пригодится. Среди южан оказались люди постарше и помладше. Вот с одним, который помладше, Клей Сервин сумел даже сам поговорить: этот южанин вполне прилично понимал язык Вестероса. Клей Сервин спросил его о втором чудном обычае, замеченном слугами. Южане тщательно мыли голову и лицо горячей водой, почти кипятком, а потом столь же тщательно промокали все полотенцем. Вот оруженосец и спросил: зачем?
Южанин ответил, не чинясь, и не разводя лишних секретов:
— Когда уже не мальчик, но еще не мужчина, есть… — тут он замялся, подбирая слово, потыкал в лицо. Клей догадался и смутился: это же он о прыщах говорит! Вот новости! У южных колдунов бывают прыщи, надо же, какая секретная тайна!
Буквально вчера молодой оруженосец рассмеялся и прекратил бы разговор как недостойный рыцарского звания. Но день, когда треклятый Теон едва не повесил на воротах маленькую дочку кастеляна, когда рубились насмерть со вчерашним вассалом под знаменем Болтонов, когда вернули себе неприступный Винтерфелл, все же сдвинул нечто в младорыцарской голове.
Клей Сервин постарался не подавать виду, и серьезно кивнул: понял, мол. У него тоже водились прыщи, сколько мейстер отца ни пытался вылечить их притираниями.
— Вот, — сказал южанин. — Много пытался лечить. Не помогало ничего. А надо часто умываться очень горячей водой. Потом тщательно-тщательно вытирать лицо. Горячая вода откроет… — здесь южанин снова замялся, подбирая слово, но Клей уже ничем не помог, не понимал: что там должна открыть горячая вода?
— Откроет… Лицо. Полотенце соберет лишний жир, грязь — все.
Клей почесал затылок. А ведь эту тайну можно неплохо подать среди девок. Не то, чтобы они отказывали молодому знатному человеку, но всегда приятно иметь в рукаве козырь. Нечто такое-этакое, с налетом тайны. От южных колдунов, не волк чихнул!
