— Это не то же самое, что Тревенза, — сказала Адрана. — У него та же форма и размер, но здесь никогда не было сотен этажей под полом. Туннели вокруг бара Куэлла были прорезаны в твердом материале, а двигатель в углублении был погребен в скале, пока его не размыло водой.
— Возможно, они не все сделаны по одному образцу, — ответила Фура. — Одинаковые размеры, но разные свойства внутри. Есть и другая возможность. Возможно, когда-то, миллионы лет назад, Тревенза-Рич был таким же. Он пришел к нам после многих Заселений, не так ли? Этого времени достаточно, чтобы произошло почти все, что угодно. Люди могли перенести сюда щебень из других миров, потому что им было все равно, что эти полы будут у них под ногами. В конце концов обломки придавили бы здание и образовали бы почти сплошной слой, сминающий полы друг с другом. Затем происходит что-то еще, и миллионы лет спустя эрозия обнажает двигатель.
— Почему бы им не пожелать, чтобы эти полы были под ними? Это избавило бы от необходимости строить города над землей.
У Фуры не было ответа. Но у Адраны было такое чувство, что она яростно размышляет об этом.
Они скользили над темной плоской поверхностью, примерно в десятой части лиги от поверхности корабля. Пока мир-веретено стоял на своем месте, на нем не было силы тяжести и, следовательно, не было ощущения верха и низа. Но, по-видимому, как только такие миры выбрасывались с китобазы, они получали вращение, и их внутренние поверхности стали бы полностью пригодными для жизни.
— Если все эти миры были подготовлены к прибытию китобазы, — сказала Фура, — то они так же стары, как и любое другое Заселение. Возможно, даже старше, поскольку мы не знаем, как долго китобаза путешествовала до своего первого прибытия. Мы не знаем ни о каких реликвиях возрастом более десяти миллионов лет, но вполне возможно, что все, что мы видели до сих пор, намного, намного старше. Историки не могут прийти к единому мнению даже о промежутке между Разделением и первым Заселением, не говоря уже о какой-либо истории, произошедшей до этого.
— Если бы они в чем-то пришли к согласию, — сказала Адрана, — им пришлось бы найти другой повод для спора. Смотри, мы к чему-то приближаемся.
Темная поверхность уступила место светлому утесу, и она слегка скорректировала курс, чтобы сохранить постоянную дистанцию. Впереди, в лучах, виднелось странное покосившееся здание, похожее на круглую башню, построенную на неустойчивом фундаменте. У него был стеклянный, полупрозрачный вид, как будто оно было полым на всем протяжении, а верхушка была зазубренной.
— Что это? В нашем Сообществе нет ничего подобного.
Адрана направила лучи в сторону от здания, в центр мира-веретена. До него было всего полторы лиги, так что фары без проблем освещали бледную шахту, протянувшуюся от одного конца до другого. Она была почти безупречна, за исключением недостающей части, которая точно соответствовала размерам наклоненного здания.
— Вот почему им не нужны окна, — сказала Адрана. — Как бы ни работала эта труба, уверена, что она была лучше и ярче всего, что осталось у нас сейчас. Однако что-то разбило ее — возможно, когда была пробита оболочка.
— Деревья, — сказала Фура, указывая вперед, пока Адрана направляла потоки света в нужное русло. — Парк или лес.
Деревья были кружевными, бесцветными формами, окружавшими что-то вроде павильона, который вполне мог бы служить для чаепитий с танцами. Широкие ступени вели к впечатляющему входу с колоннадой.
Тут и там, в отдалении, виднелись бледные очертания других зданий — некоторые были чуть больше павильона, одна или две собраны в небольшие группы, но ни одна из них не была объединена в какой-либо город или поселок. Между зданиями, занимая большую часть поверхности земли, располагались леса и такие же плоские темные участки, как тот, на который они впервые вышли. Она предположила, что это были озера, которые никогда не наполнялись водой. Были также холмы и выступы, расположенные на ландшафте с некоторой декоративной вычурностью.
— Теперь в этом есть какой-то смысл, — сказала Адрана. — Должно быть, они приходили сюда поиграть и отдохнуть. Один огромный парк, такой же большой, как любой из наших миров. Здесь недостаточно зданий для проживания более чем нескольких тысяч человек, но на тех подземных этажах могли бы работать и спать миллионы. Возможно, у них было больше свободного времени, чем мы можем себе представить. Должно быть, было довольно приятно бродить по этим лесам и паркам одним бесконечным, бесцельным солнечным днем.
Она на несколько секунд оторвала взгляд от земли и не заметила, что та постепенно поднимается навстречу их курсу. Прямо перед ними выросла стена деревьев. Адрана попыталась скорректировать их полет, но было уже слишком поздно, чтобы не зацепить деревья.
Катер пронесся сквозь них беззвучно. Не было ни малейшего шороха, даже царапины, когда они потерлись о корпус. Она чуть было не подумала развернуться, чтобы увидеть, какой ущерб она нанесла, но в этом не было необходимости; ее воображение легко подсказывало самое необходимое. Эти деревья, которые, должно быть, были выведены специально для того, чтобы расти в условиях невесомости, так что парки и леса были полностью зрелыми, когда появился мир-веретено — должно быть, это были не более чем пылинки, сохранившие свою форму только потому, что не было никакого постороннего воздействия. Когда катер пронесся сквозь них, они рассеялись в вакууме. Он прошел сквозь них, как кулак сквозь дым.
Она вздрогнула, тронутая временем. До этого момента она по-настоящему не ощущала ужасающей неизменной древности этого места. Ничто из того, что она ощущала в вещницах, не шло ни в какое сравнение с безмолвной, призрачной неподвижностью этой мертвой и неудавшейся попытки изменить мир.
Ей очень хотелось оказаться подальше от этого.
— Нам не следует оставаться здесь слишком долго, — сказала она.
— Хорошо. Прямо впереди есть еще одна трещина. Поднимись и выйди наружу. Куэлл, наверное, уже обгрызает ногти до костей.
— Жаль, что нам нечего ему больше рассказать. Чему мы на самом деле научились, о чем и наполовину не подозревали? Китобаза выпускает веретена, и иногда они начинают действовать. Чаще всего они терпят неудачу, а даже если и нет, то не на что рассчитывать. И даже когда Заселения начинаются, они никогда не длятся долго.
— Я думаю, Куэлл удовлетворился бы предварительным отчетом, сестра. С остальными твоими вопросами придется подождать. — Фура понимающе посмотрела на нее.
— А ты бы действительно хотела, чтобы все было по-другому?
Адрана направилась к другой трещине. Она была меньше первой, но все же достаточно велика, чтобы пропустить катер. Если бы это было не так, они могли бы развернуться и вернуться обратно через точку входа, потеряв при этом лишь немного топлива.
— Еще несколько этажей, — сказала она, когда они поднялись и вышли из-под искореженных слоев. — Но не такие сплющенные, как те, что мы видели в первый раз.
— Замедли нас, — сказала Фура, когда за окном проносились этажи, как будто они поднимались на лифте.
— Я думала, это ты спешишь успокоить Куэлла.
— Я... так и хотела. Но меня кое-что беспокоит. Притормози еще немного. — Ее глоуи пульсировал от внезапного разочарования. — Я должна настаивать? Сбавь скорость еще больше. Что-то... не так.
Адрана уменьшала скорость катера до тех пор, пока они не стали подниматься всего на один этаж каждые несколько секунд. Она направила прожекторы в пространство между этажами, так что были видны комнаты и коридоры, простирающиеся вдоль едва заметных линий перспективы. Архитектура была очень сильно повреждена и деформирована вблизи границы раны, но выглядела в основном неповрежденной, когда лучи вышли более чем на несколько десятков спанов от периферии. Но они могли заглянуть только в ближайшие отсеки и немного дальше по коридорам между ними.
— В чем дело?
— Эти комнаты были созданы не для нас. Разве ты не видишь? Расстояние между полом и потолком не может превышать семи спанов.
— Возможно, обезьяны были меньше, когда отправляли в плавание китобазу.
— Я так не думаю, — ответила Фура. — Тот павильон выглядел так, будто ему самое место в Джонсери-парке. Он был построен для таких людей, как мы, а не для детей. Останови нас.
Адрана подчинилась, встревоженная замечанием Фуры, хотя другая ее часть желала покинуть мир-веретено как можно скорее. Но когда движение замедлилось, она увидела кое-что, что привлекло и ее внимание.
— Ты хочешь пойти туда, — сказала она.
На лице Фуры появилась слабая, дразнящая улыбка.
— Ты тоже.
Адрана кивнула. — Я видела... не уверена. Узор, маркировка, на одном из этих элементов конструкции. Ряд линий, расположенных под углом друг к другу. Это было очень похоже на те узоры, которые появлялись на двигателе, когда щелкунчик активировал его.
— Это не значит, что это писали щелкунчики. В этом не было бы никакого смысла. — Фура кивнула в сторону окна. — Китобазу создали обезьяны. Обезьяны создали миры-веретена. Это наши миры, наши Заселения.
— И все же... щелкунчик.
— И все же, — эхом отозвалась Фура.
33
Они подвели катер шлюзом как можно ближе к прогнувшемуся выступу, образованному полом, затем сцепились с ним, чтобы катер оставался на месте. Быстро натянули шлемы, не прилагая особых усилий к проверке безопасности, и уже через десять минут после остановки прошли через шлюз и углубились в руины этажей. По обоюдному согласию они не взяли с собой специального снаряжения, поскольку это замедлило бы их движение и побудило бы пробираться сквозь препятствия. Во-первых, было бы гораздо лучше, если бы у них не было такой возможности.
Даже в скафандрах они могли бы, пригнувшись, пролезть в щель высотой едва ли в семь спанов — во время рейдов на вещницы им приходилось протискиваться по более низким туннелям, — но поскольку в веретене не было силы тяжести, они могли перемещаться между полом и потолком под любым углом, направляя и подталкивая себя пальцами рук и ногами. Адрана начала с ощущения, что они движутся между двумя горизонтальными плоскостями, но стоило им пройти еще немного, как ее чувство ориентации полностью поменялось, и проход превратился в глубокую шахту. Она подавила приступ головокружения: все месяцы невесомости на корабле плохо подготовили ее к этой новой обстановке. Несмотря на то, что в вещницах были свои опасности, и карабкаться с грузом сокровищ против притяжения глоталки было непросто, она предпочитала твердо знать, где верх, а где низ, когда исследовала незнакомое.
По крайней мере, они приняли меры предосторожности, чтобы не потерять ориентацию. Каждая из них была прикреплена к катеру тройной такелажной нитью, жесткой, покрытой смолой, чтобы она не прорезала предметы, и у них были фонари на шлемах для освещения, а также пакеты с мелом, чтобы наносить разметку на поверхности. У каждой из них был с собой такелажный нож, чтобы в случае необходимости перерезать трос, и Адрана настояла, чтобы они взяли пару арбалетов на случай, если твинклиголовые добрались до китобазы. Как бы невероятно это ни звучало — теми двигал голод, а не целенаправленные намерения, — она не впала в самонадеянность, полагая, что сестры Несс были первыми, кто наткнулся на эти логова.
Прожекторы катера светили в пространство, и на протяжении примерно сотни спанов этот свет перекрывал их собственный, так что их тени, чудовищные и похожие на людоедов, выступали вперед на фоне глухих стен и перегородок. По мере того, как приближались их фонари, темнота, казалось, отступала — скрытно и обиженно. В конце концов, — подумала она, — было бы не так уж странно встретить здесь твинклиголовых. Эти комнаты и переходы, несомненно, простирались на многие лиги, от их нынешнего местоположения до дальнего конца веретенообразного мира: в городе было множество укромных местечек. Они могли исследовать только самую малую его часть, и была часть Фуры, которая нисколько не сожалела об этом ограничении.
Она коснулась рукояти своего арбалета, проверяя, по-прежнему ли он пристегнут к ее поясу.
Они не успели отойти далеко, как Адрана заметила еще несколько надписей, выбитых на стене каким-то аккуратным и долговечным способом, благодаря которому казалось, что работа была сделана вчера. Нигде, за пределами краев пробитого корпуса, не было никаких следов разрухи времени. Сплавы, из которых был построен этот многослойный мир, были в высшей степени невосприимчивы к любой коррозии или деформациям.
— Если бы мы могли срезать немного этого хлама, всего одну-две переборки, я думаю, у нас получилась бы отличная броня, — заметила Фура. — Нам нужно вернуться на катер — и захватить с собой набор для открывания.
— Найди что-нибудь, чем можно его разрезать, — ответила Адрана, — и ты потеряла бы половину стоимости своей брони.
— Можно только мечтать, сестра. Даже если бы эти материалы можно было использовать только в мирных целях, они могли бы преобразить каждый мир в нашем Сообществе. На сбор этого материала ушла бы целая жизнь, а есть еще тридцать веретен! Мы могли бы обобрать эти миры-веретена до нитки, но все равно не приступили бы к китобазе!
— Или мы могли бы оставить все как есть, пока не узнаем, во что ввязываемся. Мы невежественны, как мыши, Фура. С таким же успехом мы могли бы совать нос в механизм каких-нибудь огромных часов, которые вот-вот пробьют полдень.
— Для той, кто был способен передвигать миры, чтобы узнать, что там, снаружи, ты несколько переменила свое мнение.
— Я узнала, что здесь, снаружи, и мне это не нравится.
Они свернули за угол, в подземный переход, и свет от катера внезапно исчез, оставив только колеблющийся свет их фонарей.
Адрана коснулась пальцами другой надписи.
— Щелкунчик знал эти символы не просто так. Возможно, он знаток наших древних языков, но я думаю, что гораздо более вероятно, что он распознал и понял эти формы, потому что они присущи его виду. Это какая-то старая форма письменности щелкунчиков.
— Предположение.
— Но в отсутствие контргипотезы я не вижу причин отвергать его.
— Тэйзакнэйкак понял, как управлять этим двигателем, и двигатель признал, что у него есть на это право. Истина неизбежна.
— И в чем же заключается эта истина, дорогая моя?
— Возможно, эти миры созданы специально для нас, в соответствии с нашими прихотями и темпераментом, но именно щелкунчики заставили их работать. Эти пространства не подходят даже для передвижения обезьян, но они очень хорошо подходят для щелкунчиков. И, возможно, другие инопланетяне: ползуны тоже могли бы чувствовать себя здесь вполне комфортно.
— Ты что-то бормочешь.
— Нет, я работаю над выводом и не тороплюсь его подтверждать.
Адрана остановилась. Из-за следующего поворота показался яркий свет. Он был бледно-голубым и совсем не походил на теплый колеблющийся свет их фонарей. Она протянула руку и тронула Фуру за рукав, привлекая ее внимание к свету.
— Только что его не было, — сказала Фура.
— Да, я тоже уверена, что его не было. Что-то выдало наше присутствие, даже спустя столько времени.
