— А как еще? Или Вы думаете, что может, летала она? — недоуменно пожал плечами Калеб, и тут же схлопотал от матери звонкую затрещину.
— А ну не дерзи! Рассказывай, что просят.
— Ходила она, конечно же, ходила... и когда теленка ушла резать, и когда принесла его мясо и когда провожала... все время ходила, — Калеб зашмыгал носом и испуганно посмотрел на мать.
— Она резала теленка? — недоверчиво переспросила Изабелла.
— Ну да... старец спросил ее, голодать она нас оставит или прирежет для нас теленка своего, ну она поманила теленка и ушла, а потом вернулась уже с мясом и шкуркой... а потом старец сказал ей, чтоб она меня проводила, и она пошла провожать меня.
— Она разговаривала с тобой?
— Да нет... Лишь на опушке, когда мясо отдала, перекрестила меня и прошептала тихо так совсем: "Спаси тебя Господь". И все.
— Сможешь показать, где полянку нашел, на которой старца увидел? — спросила Изабелла.
— Я постараюсь... Вроде помню я дорогу...
— Постарайся, Калеб, не угодишь госпоже — накажу, — строго напутствовала его мать.
— Я постараюсь угодить, мам, — испуганно кивнул Калеб и обернулся к Изабелле, — Пойдемте, госпожа.
Несколько часов Изабелла и Виктор в сопровождении Калеба блуждали по лесу.
— Вот тут вроде, — шептал Калеб озираясь по сторонам, — отсюда я свернул и тут овражек такой был с ручейком...
Однако овражка не было видно, и Калеб вел их дальше, приговаривая: — Значит, не здесь видать, а дальше.
Но и дальше овражек им на пути не встречался.
— Может, немного левее я шел... — Калеб шел левее, потом правее, но овражка найти никак не мог.
Когда стало совсем смеркаться, уставший и обессиленный Калеб сел на землю и громко заплакал, размазывая грязными кулачками по лицу слезы:
— Не знаю я... не знаю, госпожа, где овражек тот... Можете мамке выпороть меня приказать, но не могу я найти его... Не знаю я, как вчера его нашел... нет тут его более...
— Не плачь, — сказала Изабелла презрительно, — не будет тебя никто пороть. Но пока не найдем овражка того, домой не пойдешь. Так что вспоминай, как ты к нему вышел и ищи его.
— Так нет его тут нигде... а уже темнеет... — Калеб заревел громче, — а я боюсь... боюсь ночью по лесу ходить... тут волки есть... я не хочу ночью по лесу ходить...
— Да не бойся ты, нас трое, волки не нападут. Ты вспомни, где овражек тот был. Чем быстрее найдем мы его, тем быстрее домой отправишься.
— Да нет тут его нигде... ведь исходили мы тут все... Пойдемте к деревне, госпожа, переночуем, а завтра, по свету, я постараюсь овражек тот найти. Ночью ведь все равно не видно ничего.
— Действительно, Ваша милость, — поддержал мальчика Виктор, пока не стемнело совсем, лучше в деревню вернуться, а завтра снова на поиски отправиться.
— Я не вернусь, пока старца не найду! — Изабелла сердито посмотрела на Виктора. — А ты лучше за руку возьми мальчишку, чтоб не боялся он и от нас не сбежал. Заставь его подняться и пошли.
— Да, Ваша милость, — покорно кивнул Виктор, и шагнув к мальчику, взял его за руку. — Поднимайся. Не бойся ничего, я рядом пойду, никто тебя не тронет и не обидит.
— Так я все равно не знаю, куда идти... там, — всхлипывающий Калеб поднялся и махнул рукой в одну сторону, — болото, а там, — он махнул в другую, — выселки заброшенные, правее Крутоярье, там косогоры и бурелом сплошной...
— К выселкам пойдем, — Изабелла решительно повернулась в сторону, должны были быть заброшенные выселки.
— Что вы, госпожа! Там нельзя ночевать, там змей полно, — испуганно замотал головой Калеб.
— Ничего. Если змею не трогать, она не укусит, — сказала Изабелла и решительно зашагала вперед. За ней последовал Виктор, ведя за руку всхлипывающего перепуганного мальчика.
Шли они долго, уже стемнело совсем, и пробираться по лесу стало трудно. Калеб не переставая причитал, что в этой темноте их съедят волки, и заранее оплакивал свою печальную участь. Однако Изабелла упрямо вела их вперед, и через какое-то время они увидели впереди слабый свет костра. Идя на этот свет, они вышли на небольшую поляну, где у костра сидел старец.
— Я знала, что найду Вас, старче, — уверенно проговорила Изабелла, приблизившись к нему.
— Упряма ты и терпения не имеешь, — старец поднял голову и сердито посмотрел на нее.
Изабелла нахмурилась и пристально посмотрела на старца:
— Завтра Ее Светлость, герцогиня должна вернуться в свой замок. Потому что завтра туда возвращусь я, если Вы конечно грех на душу не возьмете и жизни меня не лишите. И расскажу герцогу, что Вы не отпускаете герцогиню, и еще расскажу, что Вы неравнодушны к здешним обитателям, особенно детям.
— Не боишься, что всю жизнь по лесу скитаться заставлю?
— Нет, я ведь не одна скитаться буду. Я мальчика от себя не отпущу. Вы ведь только ради него, вышли к нам, старче. Так вот, ради него и остальных таких же отпустите герцогиню. Я не понимаю, почему Вы не хотите отпустить Ее Светлость. Ведь все кто в здравии ее знал, в один голос твердят, что добра она была и все заповеди христианские соблюдала. За что Вы так унизить ее решили? И ведь даже, несмотря на то, что, насколько я знаю, она все это безропотно приняла, все равно отпустить ее не хотите...
— А ты смела... — старец усмехнулся и покачал головой, — только опрометчива очень. По своей воле она тут.
— Как же так? Не может такого быть... — Изабелла недоверчиво покачала головой, — Она герцогиня, ей не пристало, словно нищенке, в лесу жить... да к тому же супруг и сын малолетний у нее. Она не вправе их оставить.
— Супруг сам отказался от нее, и больше им не быть вместе. И сыну ее в любом случае не судьба с ней жить. Она и так сделала для них, все что могла. Оставь ее, — старец поднялся и шагнул прочь.
— Нет, батюшка, нет!!! — Изабелла бросилась за ним, схватила его за рукав одеяния, а потом опустилась перед ним на колени и, обхватив его ноги, зарыдала. — Умоляю Вас, батюшка: верните ее. Верните ее супругу. Он любит ее. Скорее всего, вернулись они с королем уже и ищут ее... и если не верну я ее, даже думать я боюсь, что и со мной, и со всеми остальными сделает герцог...
— Он может и любит, но вместе им не быть. Так что возвращайся, и гнев его покорно прими.
— Неужели, Вы отказываетесь вернуть мужу его законную жену? — Изабелла поднялась, в ее глазах высохли слез и сверкнула мрачная решимость. — Ну что ж! Я конечно приму его гнев, но до того, я обещаю Вам, что помогу ему камня на камне не оставить от всех окрестных деревень...
Старец устремил на нее свой тяжелый пронзительный взгляд, но Изабелла выдержала его.
— Не ведаешь ты, что творишь... — старец тяжело вздохнул, потом, отведя от нее взгляд, поднял глаза к небу и едва слышно прошептал: — Жаль, Господи, что не дозволяешь мне от горестей и напастей оградить рабу Твою, но видно на то воля Твоя...
Потом он вновь перевел взгляд на Изабеллу:
— Что ж, будет по-твоему. Вернется она... и хоть сложится все не так, как ты рассчитываешь... постарайся оказаться достойной дара Господня.
Старец шагнул к замершим на краю полянки Виктору и Калебу и коснулся рукой лба мальчика:
— Тебе лучше забыть то, что слышал, — тихо произнес он, и мальчик медленно осел на землю.
— Что с ним? — склонился к нему испуганный Виктор.
— Уснул, — пояснил старец и пристально посмотрев на него, проговорил: — Возьмешь сейчас его и отнесешь домой к матери, потом вернешься на постоялый двор, где жили вы, и до света карету подгонишь к месту, где первый раз остановились.
— Я могу это исполнить? — Виктор вопросительно посмотрел на Изабеллу.
— Да, — кивнула она и, протянув ему несколько серебряных монет, добавила, — это матери мальчика отдай, я обещала ей еще денег дать, если старца найдем.
— Да, Ваша милость, — Виктор взял у нее деньги, поднял на руки мальчика и обернулся к старцу:
— Куда идти мне, чтоб не заблудиться, старче?
— Ступай вон по той тропинке, не заблудишься, к тому ж луна посветит, — старец махнул рукой, указывая направление.
Виктор готов был поспорить, что раньше в той стороне, куда указал старец, стоял нехоженый лес, однако повернувшись, увидел хорошо приметную тропку, которую ярко осветила луна, словно по наущению старца выглянувшая сразу после его слов.
— Благодарствую, — Виктор склонил перед старцем голову и зашагал по тропинке.
Изабелла проводила взглядом удаляющуюся фигуру Виктора с мальчиком на руках, и сердце у нее испуганно сжалось. Она ощутила, что осталась в глухом лесу наедине с суровым старцем.
— Испугалась? — усмехнулся внимательно посмотревший на нее старец. — Еще не поздно вслед за спутником твоим пойти. Успеешь его догнать, и до деревни быстро доберетесь.
— Я не пойду за ним. Вы обещали вернуть Ее Светлость. И Вы не можете, не сдержать своего слова! — с волнением в голосе проговорила она.
— Что ж раз, обещал, сдержу... Пойдем, провожу тебя к ней, — старец затушил костер на полянке и направился вглубь леса. Изабелла последовала за ним, с удивлением наблюдая, как перед старцем расступается непроходимая на первый взгляд чащоба.
Они долго шли по лесу и, наконец, вышли на большую поляну, в центре которой коленопреклоненная женщина в холщовом одеянии, низко склонившись к земле перед большим камнем с выдолбленным в нем распятием, то ли плакала, причитая на неизвестном Изабелле языке, то ли о чем-то слезно молила.
— Ваша Светлость... — Изабелла подошла к ней и осторожно коснулась плеча.
Женщина испуганно вздрогнула, подняла голову и, обернувшись, посмотрела сначала на Изабеллу, а затем перевела взгляд, полный скорби, на старца, замершего на краю поляны, и еле слышно прошептала:
— Я не могу изменить ничего, батюшка, видно то не в силах моих...
— Уже действительно не изменить ничего... Так что вернуться тебе надо, — мрачно обронил старец, и добавил: — Теперь тебе молиться о другом предстоит, и ты знаешь это.
— Да, батюшка, — женщина, в которой Изабелла с большим трудом узнала герцогиню, покорно кивнула и поднялась с колен.
— Господи... в каком Вы ужасном виде, Ваша Светлость, — окинув взглядом герцогиню, удручено пробормотала Изабелла и обернулась к старцу: — Я могу помочь Ее Светлости переодеться? Здесь есть ее одежда?
— Судьба ее более не в моей власти, так что меня нечего спрашивать. А одежда ее в том дупле, — старец указал рукой на большой дуб на краю поляны, после чего повернулся и ушел.
Изабелла подошла к дубу, достала из его дупла платье и туфли герцогини, после чего огляделась и, приметив два рядом стоящих пенька поблизости, направилась к ним. Сложив на одном из них одежду герцогини, она повернулась к ней:
— Ваша Светлость, не могли бы Вы, подойти и сесть здесь? Я бы помогла Вам переодеться.
Герцогиня молча подошла и села, и Изабелла принялась переодевать ее, сокрушенно причитая при этом.
— До чего же Вы себя довели, Ваша Светлость... Герцог казнит меня, когда Вас в таком виде увидит...
Изабелла не ждала ответа, привыкнув за то долгое время, что помогала герцогине, к ее молчанию. Поэтому удивленно вздрогнула услышав:
— Не волнуйся, Изабелла. Он не тронет тебя.
— Вы что-то знаете о нем, Ваша Светлость? С ним что-то случилось? — озабоченно спросила Изабелла.
— Поторопиться нам надо, — не отвечая на ее вопросы, проговорила герцогиня и поднялась.
В это время на полянке вновь показался старец.
Алина шагнула к нему и, опустившись перед ним на колени, тихо прошептала:
— Благословите, батюшка.
— Господь благословит, — старец осенил ее крестным знамением. — Ступай с Богом.
— Благодарю Вас за все, что сделали для меня... Вовек того не забуду и молиться о Вас буду... поминайте и Вы хоть изредка меня, грешную и недостойную, в молитвах Ваших, батюшка.
— О том не печалься. Ты теперь навсегда чадо мое духовное... — он ласково погладил ее по голове и вновь повторил: — Ступай с Богом и храни тебя Господь.
Герцогиня стремительно поднялась и, не оборачиваясь, пошла прочь.
Изабелла растерянно проводила ее взглядом.
— Ну что стоишь как изваяние? Беги ей вслед, теперь лишь она твоя заступница, — усмехнулся, взглянув на нее, старец.
— Благодарствуйте, батюшка и простите, ежели что не так сделала, — Изабелла склонила перед ним голову.
— Бог простит, — отозвался тот и, шагнув в чащу, сразу пропал из вида.
Изабелла, оглянувшись, бросилась в том направлении, куда ушла герцогиня, и через некоторое время, догнав ее, пошла следом за ней. Пройдя некоторое время по лесу, они вышли к той поляне, откуда старец забрал Алину. Невдалеке, у обочины дороги, стояла карета, рядом с которой их ждал Виктор.
17
Герцогиня вышла из кареты, и к ней тут же бросился Рон:
— Ваша Светлость, какое счастье, что Вы поправились. А у нас тут, такое горе... — он не успел договорить.
— Я знаю, Рон, — перебила его герцогиня. — Где он?
— В спальне...
Герцогиня кивнула, стремительно поднялась по ступеням и скрылась за услужливо распахнутыми перед ней охранниками дверьми замка.
— Рон, — окликнула дворецкого Изабелла из кареты. — Что здесь произошло?
— Ваша милость, — Рон помог ей выйти и склонился перед ней, — Его Светлость, герцог ранен очень сильно... Его король сегодня часа за два до вашего приезда привез... и гневался сильно, что Вас с Ее Светлостью нет, всех своих охранников разослал вас разыскивать... И еще всех врачей сюда из столицы по его приказу привезли и священника еще... Сейчас он с герцогом в спальне его... Какое счастье, что Вы с герцогиней успели вернуться...
— Господи... — у Изабеллы потемнело в глазах, она схватилась рукой за дверку кареты, и едва слышно прошептала: — Неужели он про это говорил... и она, выходит, знала о том...
Алина без стука, рывком распахнула дверь и вошла в спальню герцога. У постели того стояли король и священник.
— Алекс, — тихо говорил король, — не нервничай так. Их ищут и привезут в ближайшее время, не упрямься. Не хочешь, чтоб тебя осматривали врачи, хотя бы исповедуйся...
— Если я не увижу ее перед смертью, мое место лишь в аду... Я должен знать, что она простила, — услышала Алина хриплый голос мужа, и стремительно подойдя к кровати, отстранила короля и опустилась рядом с кроватью на колени:
— Я здесь, Алекс. Я простила, давно простила... исповедуйтесь, прошу Вас.
— Господи, Алина... дорогая моя... я что уже умер, что вижу Вас в здравии? Она никак посмела убить Вас?
— Ну что Вы! Вы живы и видите меня наяву... Она не убила, она помогла исцелиться, так что не надо напраслину ни на кого возводить... Исповедуйтесь и причаститесь, а потом мы поговорим, у нас еще будет время, — она нежно коснулась пальцами его щеки, — к тому же после причастия сил у Вас больше будет...
— Так Вы знаете о том, что я умираю?
— Да, Алекс, знаю... Вы не из тех от кого это надо скрывать, поэтому я не скрываю и прошу: исповедуйтесь... — Алина взяла его руку и прижала к губам. — Вы ведь исполните эту мою просьбу? А потом я исполню все, что Вы пожелаете... Хорошо?
