Возможно, он, Грег Адамс, редко покидает инженерный отсек и предпочитает возиться — иногда сутками — с настройками ядра и двигателей, у него всё же сложились хорошие отношения с большинством членов экипажа фрегата-прототипа.
Среди коллег по кораблю Адамс выделял штурмана Прессли и доктора Чаквас, терпимо относился и к инопланетным членам экипажа, хотя не мог отрицать и тот факт, что Найлус Крайк — молодой самоуверенный Спектр-турианец, бывало, его очень напрягал.
Когда на борту фрегата-прототипа появились азари-матриарх и Спектр-турианец Сарен, Адамс понял, что полёт к Иден-Прайму окончательно перестаёт быть рутинным. А напряжение противостояния с совершенно реальным, обретшим плоть Жнецом доставило Грегу редкое удовлетворение — он впервые почувствовал фрегат-прототип в бою, понял, как ведёт себя корабль в минуты реального, а не полигонного боестолкновения.
Новый старший помощник командира фрегата Адамсу понравился — и как офицер, и как человек. В нём чувствовалась готовность работать на пределе сил и возможностей, готовность разумно рисковать и не останавливаться, если потребуется, перед крайними мерами воздействия.
То, каким образом Шепарду удалось вернуть азари и турианца, извлечённых из Жнеца, к нормальной жизни, во многом осталось для Адамса непонятным. Но он был удовлетворён тем, что оба разумных органика оказались вполне нормальными: ни матриарх, ни легендарный Спектр не стремились, как Найлус, поставить себя над членами экипажа корабля в какое-либо привилегированное положение. Наверное, в этом тоже сказалось влияние Шепарда и Чаквас — именно им пришлось возвращать из хаскоподобного состояния обоих неожиданных пассажиров фрегата, имевших все шансы — в особенности, конечно же, турианский легендарный Спектр — остаться на борту корабля и в дальнейшем.
Радиомолчание, установленное на фрегате, не пугало и не напрягало Адамса. Он был доволен тем, что его родители продолжают работу и службу на корабле-ферме Альянса 'Зенит Веридия', сестра продолжает нести службу штурманом на 'Бенджамине Дэвисе'. Оба эти корабля по-прежнему находятся в Пятом Флоте, под началом адмирала Хакета.
Пока фрегат не появился в звёздной системе, где располагался Иден-Прайм, Адамс не раз и не два смог обменяться и с родителями и с сестрой текстовыми сообщениями. И не пожалел о том, что, по условиям усиленного варианта несения службы, введённого приказом Андерсона, аудиосвязь и видеосвязь оказались для нормандовцев недоступными. Инженер знал, что и Андерсон и Шепард не пользуются 'золотыми' каналами связи и воспринял данный факт спокойно и уважительно. Старшие офицеры подают другим нормандовцам хороший пример.
Инженерам и техникам 'Нормандии' редко когда удавалось подолгу бывать вне технических отсеков, им некогда было отвлекаться на созерцание космоса на экранах или в иллюминаторах, некогда было любоваться красотами планет, над которыми проходит курс военного разведывательного фрегата.
Да, 'Нормандию' считали 'проблемным кораблём' и в этой оценке было немало правды. Тем почётнее была служба на таком фрегате, поскольку приходилось сталкиваться с ситуациями, нигде не описанными и никем до этого не 'пройденными', приходилось искать и находить решения предельно нестандартных проблем и вопросов.
Теперь, когда фрегат стоял на землеподобной планете, инженеры и техники были заняты не только обслуживанием корабельных систем, но и работали на площадках стояночного поля, исследовали отключённые десантные корабли гетов и знакомились с внутренностями гетов-шагоходов .
Жнец тоже некоторое время был в центре внимания специалистов инженерного отсека, но, как он обрёл пилота, встал на лапы и замер, Адамс по согласованию с Андерсоном исключил сверхдредноут из сферы интересов своих коллег.
Общаясь со штурманом Прессли, Адамс с изумлением ощутил, что навигатор теперь вполне спокойно и даже несколько равнодушно относится к присутствию на борту корабля и турианцев, и азари.
Явик, конечно, первое время напрягал и очень сильно беспокоил большинство нормандовцев, но сейчас к нему относились как к коллеге-воину и офицеру, а не как к ожившей легенде. Теперь и сам Адамс признавал, что спокойное принятие многих вещей такими, какими эти вещи являются, сберегает силы, нервы и энергию, которые можно теперь употребить на более полезные дела, как например обеспечение работы фрегатской группы высадки на раскопках. Параллельно можно будет заняться установлением взаимовыгодных отношений с местными военными корабельными инженерами, принять участие в оказании профильной помощи местному ополчению и контингенту ВКС.
Признав, что время, потраченное на раздумья, потрачено с пользой, Адамс направился в свой кабинетик. Там он ознакомился с пришедшими на его имя докладами, рапортами и сообщениями, после чего поужинал и, не снимая скафандра, лёг спать.
Фрегат затихал. Большинство нормандовцев разошлись по каютам, выгородкам, кубрикам, очень многие ужинали пайками, готовились ко сну, писали письма, сохраняя их в памяти инструментронов — может, когда-нибудь удастся отправить, когда будет снят режим ограничений с космической связи корабля и планеты.
По коридорам, переходам и лестницам прошлись группы вахтенных, проверяя, всё ли в порядке. Бодрствовали часовые на стояночной площадке — периметр охранялся и автоматикой и людьми.
Первая ночь на Иден-Прайме. Первые спокойные ночные часы, за которыми придут ночные напряжённые рабочие часы. Заканчивались очередные мирные, теперь уже предвоенные сутки.
Открыв глаза, Чаквас взглянула на индикатор каютных часов. Девять. До подъёма ещё как минимум час. Дэвид спит крепко и, по всей видимости, спокойно, неподвижный как скала. Хорошо, что он спал больше шести часов. На него столько всего свалилось... Одни чиновники районные чего стоят. Но теперь Дэвид будет доволен: нормандовцы получили возможность поучаствовать в работе, которая останется для почти всех иден-праймовцев — и не только, кстати, иден-праймовцев, глубокой тайной.
Если действительно Явик нашёл саркофаги с выжившими протеанами, то надо будет сделать всё, чтобы помочь очнувшимся протеанам адаптироваться. Хорошо, что рядом с Явиком будет Джон. Он поможет протеанскому командиру и офицеру справиться с самыми трудными, начальными этапами возрождения расы. А если Явику удастся активировать корабль, то протеане смогут исчезнуть с Идена абсолютно незаметно для местных жителей. Тайна возрождения расы останется для иденцев тайной, а следом сможет уйти и 'Нормандия', но уже — явно.
Вот только Жнец... Ясно, что он теперь — далеко не тайна. Только самый ленивый иденец не запечатлел на свой инструментрон этого гиганта. Всё равно Назара уйдёт далеко от Идена. Уйдёт туда, куда ещё не летали даже разведчики нынешних ключевых рас Пространства Цитадели. В его сфере доступа — вся Галактика и он, как и подобает разведчику и наблюдателю, сумеет скрыться с обжитой людьми планеты абсолютно незаметно. Да, его видели многие иденцы, его видели нормандовцы, но его исчезновение всё же станет полной неожиданностью как минимум для иденцев. А куда он пойдёт после того, как поднимется с планеты, вполне возможно останется неизвестным и для нормандовцев.
— Ум-м, — завозился Андерсон, обнимая и привлекая к себе приподнявшуюся на локте Чаквас. — Карин... — сонный голос Дэвида понравился Чаквас. Она обняла друга за плечо. — Куда ты...
— Никуда, Дэвид, — тихо сказала Чаквас. — От тебя я — никуда не денусь. Спи. Ещё рано. Можешь ещё спать целый час, — она склонилась ещё ниже и поцеловала Андерсона в щёку.
— Кари... Обними меня, крепче. — Дэвид ещё сильнее привлёк подругу к себе. — Вот так! Хорошо!
— И мне тоже хорошо с тобой, Дэвид! — ответила Чаквас, чувствуя, как сама проваливается в приятную дремоту. — Спи.
Спустившись в трюм-ангар, Шепард не удивился, обнаружив у челнока Явика. Протеанин был свеж и полон решимости продолжить работу в залах Базы.
— Вы правы, Джон. Я хоть и постарался... отоспаться, но всё равно посчитал, что необходимо как можно раньше приступить к нашей работе, — сказал Явик, садясь в салонное кресло, кивая поднявшемуся на борт и вошедшему в свою кабину водителю. — Сташинский уже ждёт. За ночь никто не спускался в шахту, так что там — всё чисто и спокойно.
— Хорошо, что спокойно. — Шепард пристегнулся, отметив, что челнок плавно и быстро покинул нутро фрегата и ввинтился в ночное небо. Предотлётные и отлётные процедуры снова как-то прошли мимо восприятия старпома. — Скоро будем на месте.
— Хоть я и стараюсь быть внешне спокойным, Джон, но я очень волнуюсь, — признался Явик, глядя на ночной Иден-Прайм в иллюминатор салонной двери. — Вчера я провёл только предварительное ознакомление, а сегодня... сегодня предстоит сделать основную часть работы. Надеюсь, что нам удастся... очень многое, — протеанин замолчал, повернув голову к иллюминатору. Шепард понял, что Явик стремится сохранить сдержанность и немногословность, поэтому не стал настаивать на продолжении разговора.
Сташинский встретил их у входа в шатёр — челнок доставил Шепарда и Явика прямо в периметр охранной зоны и завис в десяти метрах от шатра на высоте в полтора метра. Протеанин и человек привычно тихо и быстро спрыгнули на землю и челнок, закрыв салонную дверь, умчался обратно на фрегат.
— Происшествий в зоне не было, — подтвердил Тимур Лаврович, поймав вопросительный взгляд протеанина. — Сегодня мы убираем из шахты буровые установки, продолжим подготовку установок к переброске на другой конец Базы. — Сташинский помедлил. — Это действительно так?!... Есть проход через Базу?!
— Есть, — кивнул Явик, подходя к ограждению шахты и надевая на себя 'систему'. — Об остальном — позже, профессор. Мы идём туда надолго. Не беспокойтесь, мы выйдем тогда, когда большая часть работы будет выполнена.
— Успехов, — кивнул археолог, пропуская Шепарда на мостки шахты.
— И вам, профессор. — Явик подождал, пока капитан пристегнёт 'систему' к кольцу и скомандовал технику, стоявшему у пульта лебёдки. — Майна!
Несколько минут — и полупрозрачная плёнка преграды, отделявшей горизонтальный тоннель от Базы, осталась у Шепарда и Явика позади. Человек и протеанин не спеша шли по полутёмным коридорам базы.
— Он интересуется уже переброской установок, — сказал Явик. — Быстро.
— Времени — мало, Яв, — ответил Шепард.
— Это точно, времени у нас — мало. — Явик вошёл в зал, который был отмечен на плане, как зал, в котором в большинстве саркофагов были мёртвые протеане. — Джон, — протеанин подал старпому маленький плоский брусок. — Это — индикатор. Я настроил его так, что если мой сородич внутри саркофага мёртв, то такой саркофаг индикатор пометит хорошо читаемым в темноте знаком 'минус'. Если же там — живой протеанин, то индикатор такой саркофаг пометит знаком 'плюс'. Сделает это прибор полностью самостоятельно, тебе нужно только направить лучик считывающего устройства на любое место на очередном саркофаге. Если саркофаг уже будет помечен, лучик автоматически перейдёт на другой, непомеченный саркофаг, находящийся рядом. У меня, — протеанин кивнул, указав взглядом на такой же брусок в своей руке, — такой же индикатор. Так что — давай разделимся и пока только отметим саркофаги.
— Понял. — Шепард кивнул протеанину.
— Тогда — начнём, — воин древней расы растворился в полутьме. — Выбирай зал.
Шепард не спеша продвигался вдоль стенок очередного зала, сканируя лучиком индикатора ряды саркофагов. 'Плюсы' и 'минусы' ясно и чётко светились в полутьме, прибор не пропускал ни одного саркофага непомеченным, успевая за несколько секунд сканирования произвести полный анализ содержимого индивидуального убежища. Старпом не сомневался — индикатор не так прост, как постарался представить это партнёр. Вполне возможно, что уже сейчас Явик накапливает на своём инструментроне данные о выживших сородичах, восстанавливает 'штатное расписание' экипажа, команды и десантной группы фрегата. Кому, как не ему, старшему офицеру, располагать сейчас такой информацией до того момента, как очнётся и придёт в себя командир фрегата — протеанка Таэла.
Ряды 'плюсов' и 'минусов' светились в полутьме залов. Одного взгляда на них было достаточно для того, чтобы понять: очень многие протеане погибли. То ли из-за отказа автоматики капсул, то ли от ранений и травм, полученных при отступлении сюда в эти залы.
Сейчас невозможно было в деталях восстановить полную картину этого отступления. Наверное, это бы не смог сделать даже Явик, отступавший сюда, в Цитадель Базы, последним. Уважая право Явика на самостоятельность, Шепард не стремился как можно скорее встретиться с партнёром в одном из залов, рассчитывая на то, что протеанин сам появится, когда закончит свою часть работы.
Так и произошло: Явик вынырнул из полумрака, остановился в нескольких шагах от человека, склонившегося над очередным саркофагом. Подождал, пока хранилище обзаведётся очередным 'минусом'.
— Много погибших, — стараясь сохранить спокойствие, негромко произнёс вслух протеанин.
— Очень много. Я не считал особо внимательно, но несколько сотен — точно погибли, — подтвердил Шепард, поняв, что сейчас его партнёр не потерпит приукрашиваний.
— Я закончил отмечать саркофаги в своих залах, Джон. Давай теперь вернёмся в тот зал, где больше всего мёртвых. Там решим, как действовать.
— Согласен, — ответил Шепард. Протеанин нырнул во мрак. Дорога в указанный партнёром зал капитану была уже знакома. Через несколько минут он остановился у входа.
Явик обошёл зал, подошёл к старпому, остановился:
— Много мёртвых, — тихо сказал воин древней расы. — Но — много и живых. Второе — радует больше. Знаю, я говорил, что надо похоронить мёртвых. Тогда, когда я это говорил, Джон, я не был уверен в том, что ушедших окажется настолько много. Я... не верил в реальность такой огромной цифры потерь. Теперь... сам видишь, сколько их, — протеанин коротким, но выразительным жестом указал на сиявшие в полумраке 'минусы' на саркофагах. — И потому нам вдвоём со всеми погибшими разобраться не удастся — у нас обоих нет времени для соблюдения... всех полагающихся ритуалов. Надо пробуждать тех, кто выжил. И начнём мы их пробуждение с зала, где больше всего... живых. Прости. Это — моя недоработка, — тихо отметил протеанский воин. — Я не смог предвидеть таких потерь... Думал, многие выживут...
— Ты и не мог предвидеть, Яв, — мягко и тихо сказал Шепард. — А твоя вера в то, что многие выжили... Она помогла выжившим. Укрепила их.
— Хотел бы верить, что именно так и есть, Джон, — негромко ответил воин древней расы. — Идём. Этот зал, где много выживших... недалеко, — он помедлил, делая первые шаги к выходу из зала. — Таэла... её саркофаг в другом зале. И я сделаю так, как она хотела: она будет пробуждена в числе последних выживших протеан. Очнувшиеся... пока придут в себя, это займёт до часа, может быть — полтора-два часа, — размышляя вслух, протеанин оглядывался по сторонам.
Шепард кивнул, не сомневаясь, что даже в плотном полумраке партнёр отметит это движение и поймёт его подтекст. Остановившись у первого же отмеченного 'плюсом' саркофага, человек наклонился, не решаясь вот так, сразу коснуться поверхности капсулы.
