А на выходе я "нечаянно" подслушал негромкие слова Фаджа, обращенные к Амбридж:
— Долорес... после сегодняшнего я просто не имею выбора. Ты — уволена.
Вот интересно: в прошлый раз ее направление в Хогвартс после чуть менее провального заседания... не было ли оно — замаскированной ссылкой? И чей на самом деле человек — Долорес Амбридж, учитывая, что после падения Фаджа и возвращения к власти Дамблдора, она, даже признавшись в покушении на меня "общественно-опасным способом" снова оказалась на посту помощника (читай — заместителя) министра магии?
Глава 99. Санитары леса
С победой в судебном противостоянии к нам на Гриммо явился отнюдь не Дамблдор (у Верховного Чародея, видимо, нашлось немало иных, весьма важных дел, чем самому лично выяснять отношения и подробности). Нет, в дверь старинного особняка, лондонской резиденции Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк тихо поскребся Римус Люпин.
Я открыл двери, предварительного оговорив права гостя, что вызвало странный взгляд от представителя благородного, пусть и не древнейшего Дома Люпин. Впрочем, учитывая, что проклятье свое он заработал в раннем возрасте — ничего удивительного, что необходимым для наследника Рода вещам его просто не учили. А уж потом он попал в руки Дамблдора, который весьма демонстративно считает все эти ритуалы — "пережитками феодального прошлого, которые необходимо отряхнуть с ног, чтобы уверенно следовать в светлое Будущее". В этом он даже, в определенной степени прав. Раздробленность общества, разделение информации на отдельные семьи, информационная закрытость — определенно тормозит прогресс. С другой же стороны... Информационной открытости, равно как и "открытых рынков" обычно старательно добиваются те, кого на этом самом "открытом рынке" не переиграть. А когда их все-таки переигрывают — сразу возникают различные поводы для введения "справедливых санкций" и прочих ограничений.
Мы прошли в гостиную. Кричер, что-то втихую бубня о "недостойных друзьях недостойного хозяина Сириуса", накрывал на стол. При этом он посматривал на меня, не выразит ли глава Дома неудовольствия подобным поведением слуги. Все-таки, признание Вальпургой, а тем паче — завещанное "добрым хозяином Регулосом" уничтожение "злой вещи" — сильно повлияли на домовика, упростив взаимоотношение с ним. Но вот друзей Сириуса он как не жаловал, так и не жалует, ворча о том, что они "подбили глупого хозяина на кривую дорожку".
Вообще-то, встречать гостей вместе с Главой Дома положено его старшей супруге (да, были в истории волшебного мира и такие времена, которые привели к созданию таких вот форм этикета... впрочем, в той же Индии "такие" времена никогда и не заканчивались). Но Гермиона между "поддержать престиж Дома, участвуя в светских ритуальных плясках" и "усилить Дом поиском Знания" однозначно выбрала праведные труды в библиотеке Черного Дома. Так что к нам в гостиную спустилась Луна.
Луна спускалась по лестнице в легком платьице (заклятья и старания Кричера позволяли игнорировать капризы погоды, и выбирать одежду по своему вкусу независимо от того, стояли на улице зимние холода, или же летняя жара), и босиком. На мгновение задержав взгляд на открывавшейся (весьма, надо сказать, привлекательной) картине, я шевельнул палочкой, иллюзией добавляя ткани плотности. Все-таки, общение с созданиями варпа, такими как леди Аметист и ксенос Морион — не могло не оставить своего следа. И такую демоническую добродетель, как жадность — я впитал в полной мере. Так что допускать, чтобы босой Луной в этом платьице любовался кто бы то ни было еще — я не собирался.
Люпин удивленно посмотрел сначала на меня, потом — на Луну...
— Гарри... — начал было он. Но подобного я не допускал даже со стороны Дамблдора. А уж Люпин мне сейчас — и вовсе никто.
— Анрио, пожалуйста, — перебил я начатую было торжественную речь, должную вернуть заблудшую овцу в подобающее ей место в следующем на бойню стаде.
— Но... — начал было Люпин, но я снова перебил его.
— Я уже объяснял Дамблдору причины того, почему мне тяжело слышать это имя. Пожалуйста, не заставляйте меня снова вспоминать...
— Хорошо, Анрио, — вздохнул Люпин. — Путь будет так, хотя твой отец и выбрал для тебя именно это имя...
— Профессор Люпин, — начала было Луна, но была прервана.
— Теперь уже я вынужден обратиться с просьбой аналогичного характера. Не именуйте меня подобным образом. Мой титул — утрачен вместе с постом.
Признаться, я посмотрел на новоявленного ангела седьмого поста с некоторым интересом. Любопытно: он знаком... Или просто случайное совпадение?
Между тем, Луна щелкнула пальчиками, и на столе оказались три серебряные чаши со сложным асимметричным узором, и кувшин с густой жидкостью, настолько черной, что скорее напоминала чернила, чем алкогольный напиток.
— Что это? — поинтересовался Люпин.
— Мьёд, — ответила Луна. — Мне кажется, что он сегодня очень подходит для нашей встречи. Напиток воинов для воинов...
А о том, что один глоток этого напитка неподготовленного человека вполне может отправить на встречу с Вечной леди — Луна аккуратно умолчала. Впрочем, оборотень, страдающий от одной из форм "проклятия вульфена" — вполне может и выжить.
Я поднял бокал, в который Луна налила мьёд, и отпил из него, преобразуя жидкость уже во рту. Удобный навык: можно распить с собеседником один бокал на двоих, демонстрируя безопасность распиваемого напитка... а то, что визави отправится прямиков в Серые пределы... или с ним случится еще чего-нибудь... интересное... Ну, так проверять надо, что пьешь!
Видя, как я спокойно пью непроглядно-черную жидкость с терпким, железным запахом, Люпин тоже отхлебнул волчьего пойла. Срубило его практически мгновенно.
— Ну и зачем? — поинтересовался я у Луны. — Если уж тебе потребовалось снять эту пешку с доски — не лучше ли было воспользоваться чем-нибудь более... долгоиграющим? Чтобы эту смерть не связали с нами?
— Нам не нужна его смерть, — ответила Луна, отсчитывая секунды и наблюдая за агонией оборотня. Живучий он, все-таки. — Но если бы Предводитель Волков не был столь непреклонно враждебен Алому Королю — он смог бы избыть проклятье вульфена. Но вот в случае этого... Он недостаточно силен и умел, чтобы самому встретиться с Хранителем. Пришлось отправлять его за Грани Мира таким вот, варварским способом.
Глава 100. Санитары леса 2. (Римус Люпин)
Смерть была ужасна. Выпитая мной жидкость сожгла гортань и устремилась ниже, буквально испепеляя все на своем пути. Тело еще билось в кошмарной агонии, а дух мой уже застыл на границе миров, наблюдая, как Гарри невозмутимо потягивает тот же напиток, что убил меня. И по его виду было совершенно ясно, что именно такого результата своего угощения он и ожидал.
— Гарри, за что? — попытался спросить я, но тело уже не повиновалось разуму.
Гарри о чем-то спросил принесшую отраву девочку, та ответила... А потом они оба вспыхнули многоцветной радугой, в которой глаза волка видели значительно больше цветов, чем человеческие. Впрочем, даже для волка в полыхающей ауре нашлись несколько цветов, которых он никогда не видел.
— Анрио, — заявила девочка, проявившая свое присутствие неподалеку от нас, — а теперь скажи: "Властью спирита и некроманта..."
— Не-а, — фыркнул Гарри, появляясь рядом с ней. — Некромант у нас — ты. А я — демонолог на подхвате. Давай. Ты его убила — ты и занимайся.
Волк, до этого мирно лежавший у моих ног, с ревом кинулся на эту парочку. Но был прямо в броске перехвачен чем-то, что со стороны походило скорее на траву, но было выковано из холодного железа. И держало его крепко.
— Надо же, — улыбнулся Гарри. — В самом деле — проклятье!
— Конечно, — отозвалась, кажется, Луна, дочка Лавгуда. — Если бы это была ипостась — они бы слились, и нам уже нечего было бы делать: просто вернули бы его в материум. А так... придется поработать.
Я попытался что-то сказать, но у меня не получилось. Как будто я подпал под проклятье Тишины, известное по его вербальной формуле — "Силенцио".
Дети двинулись... куда-то. Я попытался было не идти за ними, но ноги мои совершенно не слушались рассудка, и несли меня вперед, следом за Гарри и его девочкой. Это было чем-то похоже на Империо, но и, в то же время — совершенно не похоже. Все-таки мне случалось попадать под Второе Непростительное в ходе Войны. Тут не было той легкости, уверенности в единственной правильности решения "подчиняться". Я твердо знал, что не хочу и не должен идти за своими убийцами... Но все равно — шел. А волк, которого я в первый раз видел отдельно от себя, плыл рядом, скованный железной травой. И голова болела все сильнее, хотя, вроде бы, у мертвых ничего болеть не может.
Мы шли через мертвый лес, тянущий к нам свои руки-ветви, и призрачные кошки плясами между стволов в сиянии полной луны, которую я увидел впервые с тех пор, как оборотень заразил меня. Шли между белых арок, возвышающихся из черной водной глади, пересекающихся под неправильными, немыслимыми углами. Шли через прозрачные грани огромного, чудовищного кристалла. Шли... И вот мы достигли цели.
На скале, одиноко парящей в пустоте, горел огонь. Как мы здесь оказались — я не могу понять. Мальчик-который-Выжил опустился около огня и опустил в него свою левую руку. Пламя вспыхнуло яркой, лазурно-синей вспышкой, и продолжило гореть обычным, рыже-алым огнем.
— Ну вот, — сказал Мальчик-который-Выжил, обращаясь не столько ко мне, сколько к Луне, — я объявил, что место занято. Что дальше?
— Дальше... — протянула блондинка, глубоко задумавшись. — Стандартная октаграмма тут есть, можно по новой не размечать. Ляг сюда, — указала она мне на сложный колдовской узор, которой только такой вот, не от мира сего, девице, мог показаться "стандартным". Но мое тело все еще повиновалось приказам извне, а не доводам рассудка. Так что я лег посреди узора. Луна несколько раз поправила положение моих рук и ног, а потом — встала в один из узлов (мне этого снизу видно не было, но расположение ключевых узлов октаграммы я запомнил), и запела.
Вербальный компонент ритуала был... сложным и мозговыносящим. Но Гарри откровенно наслаждался пением девочки, и не испытывал ни малейших затруднений. Надо сказать — в отличие от меня. Но вот девочка допела. И вокруг меня образовался какой-то узор, висящий прямо в воздухе, сложность которого на три порядка превосходила то, что было начертано на теплом камне.
— Как-то так, — произнесла подруга Мальчика-который-Выжил.
— Хм... — Он стал присматриваться к чему-то, что мне было плохо видно. — Инверсия?
— Именно, — кивнула девочка. — Человек не хочет убивать — и поэтому волк убивает. Человек — не против питаться мясом животных, и волк — не трогает зверей. Но на внутренней стороне этого не понять. Вот и получается, что он — отчаянно борется... но только усиливает проклятье.
— Красиво, — протянул Мальчик-который-Выжил. — Но что со всем этим делать?
— Призвать Хранителя, — отозвалась его подруга. — Внесение третьего элемента привнесет в систему пусть не "стабильность", но некоторую гармонию и управляемость. А заодно — создаст обратную связь. Чтобы не только волк слышал и понимал человека, но и человек — волка.
— Хорошо, — согласился сын моего друга. — Пусти меня...
— Ты собираешься... — Девочка не закончила фразу, и потому я ничего не понял.
— Конечно, — усмехнулся парень, — нет.
В этот момент пространство содрогнулось, и из раскрывшегося разрыва, осененного Тьмой и Пламенем, шагнула вторая, кудрявая подруга Мальчика-который-Выжил.
— А что это вы тут делаете? — заинтересовалась она. — И почему меня не позвали?
— Спешили, — ответила блондинка. — Это здесь нет времени и имен. А там... там он умирает. Если не "уже".
— "Еще не...", — улыбнулась кудрявая. — Подвинься, — обратилась она к мальчику... или все-таки — парню? Я никак не могу понять и осознать. Внешность плывет... равно как и само пространство. А "времени здесь нет".
Дети что-то делали, что иногда отзывалось волнами ослепляющей боли. Я не мог воспротивиться происходящему, а потому — перестал и пытаться. И лишь наблюдал, как демоны сражаются за мою душу, и гибнут под ударами сабли и кистеня. Полотнища чернильной Тьмы сметались волнами слепящего Света. А потом полыхающее багровой лазурью* Око раскрылось надо мной — и все погасло.
/*Прим. автора: не забываем, кто, где и в каком состоянии все это видит — тогда не будем и удивляться, мягко говоря, странностям восприятия.*/
В себя я пришел... Вообще говоря, меня удивило уже то, что я вообще пришел в себя, и могу что-то чувствовать. Ведь, по идее — не должен. Но... В общем, в себя я пришел в той же гостиной, где Гарри... Стоп. А ведь "там", где бы это "там" ни было, я именовал его не иначе, чем "Мальчиком-который-Выжил". Видимо, и правда: "нет имен".
Я встряхнул головой, чтобы выбросить из нее несвоевременные мысли. И Волк-во-Мне с этим согласился, указывая на запах того, что нам необходимо.
На столе перед нами стояла все та же серебряная чаша. Только плескалась в ней не чернильно-черная тяжелая жидкость, но какой-то прозрачный напиток с фруктовым запахом. Мы с волком внимательно принюхались, но не распознали даже малейшей нотки опасности. Впрочем... Не чувствовал я опасности и в прошлый раз. Так что я извлек палочку, и проделал все необходимые манипуляции. Яда не нашлось. Я посомневался. Но пить хотелось все сильнее. И я решился.
Снова в себя я пришел над тарелкой с недоеденным стейком. И, судя по пустым тарелкам рядом — это был далеко не первый стейк. Волк в моем сознании довольно ворчал, и, кажется, пытался вылизываться. Видимо, вкус мяса, не сырого, но приготовленного, ему понравился.
— ...все-таки, в обычае не скрывать свои имена — есть не только уязвимость, но и защита. Сколько не отбирай Имя, но любой, знающий его — способен вернуть, — рассуждал о чем-то непонятном Га... нет, все-таки — Анрио. Теперь это и мне почему-то казалось важным.
— Так что ты не Поверг его? — уточнила Гермиона.
— Не стал и пытаться, — отозвался Анрио. — Только слегка ограничил. Чтобы исключить влияние со стороны... недружественных сил хозяина Гниющего Сада и его эмиссаров.
— Это ты о Добром Дедушке? — улыбнулась Луна в своем платье, которое под взглядом Анрио снова утратило прозрачность, но полностью сохранило легкость.
— И о нем тоже, — отразил улыбку Анрио. А я потряс головой, чтобы успокоиться и осознать, что, собственно, происходит, и о чем подростки говорят.
— Вы пришли в себя? — теперь Анрио обращался уже ко мне. — "Мьёд" — весьма специфический напиток. Не всем он по вкусу.
С некоторым трудом я махнул рукой. Воспоминания подернулись дымкой и затуманились. Но о том, что этот самый "мьёд" меня чуть не убил — я помню четко. Однако, что бы ни сделал Анрио — это помогло мне найти если не "общий язык", то наладить хоть какое-то взаимопонимание со зверем. И одно это стоит практически всего.
Но задание Дамблдора по-прежнему требовалось исполнить. И я начал излагать обстановку в Магической Британии после возрождения Того-кого-Нельзя-называть. О том, как воспряли чистокровные фанатики. О том, что вот-вот начнутся гонения на магглорожденных. О том, что Министерство старательно замалчивает возрождение Того-кого-не-называют, рассказывая сказки о неумелом подражателе, и не собирается чего бы то ни было делать по этому поводу, а вместо этого — увлеченно собачится с Дамблдором, стараясь лишить его влияния. И ведь они даже не понимают, что, приди Тот-кого-нельзя-называть к власти — их головы посыплются если не "среди первых", то "среди прочих".
