— Общее количество погибших внезов — восемьсот девяносто два человека. И пятьсот тридцать два военнослужащих Терры, не считая погибших в командном пункте под горой Шайенн от бомбардировки лунтиков. Все остальное — наша пропаганда, направленная на расширение пропасти. Подожди!
Рини подняла ладонь, останавливая Лену.
— Мы не снимаем с себя ответственности. Мы тоже считаем наши действия преступлениями, пусть даже мы убили не в пример меньше народу, чем героические основатели ваших наций в прошлом. Для нас ситуация выглядит даже хуже, чем для вас — мы куда малочисленнее вас, наша раса в совокупности насчитывает меньше особей, чем вас живет сейчас в Поясе. Отдельная жизнь значит для нас куда больше, чем в вашем обществе. Но мы не видим иного пути. Нас недаром назвали Еретиками — мы идем против стереотипов, воспринимаемыми другими как незыблемую данность. Наши действия направлены на улучшение общей картины... а индивидуальные судьбы всегда ломались при глобальных сдвигах. Мне чрезвычайно жаль, что так получилось с женщиной, считавшейся твоей матерью. Готова принести любые мыслимые извинения. Но если бы нам пришлось повторить все с самого начала, мы бы не поколебались на ни йоту. Вот теперь можешь назвать меня мразью и сволочью. Я не обижусь, заслужила.
Какое-то время мы все молчали.
— Старая дилемма, — наконец пробормотал я. — Стоит ли общее счастье жизней нескольких людей...
— Да. И никто так и не сумел дать однозначного ответа. Ни в вашем обществе, ни в нашем.
— Да уж. Однако же, Рини, есть существенная разница с обычной ситуацией. Когда такие штуки устраивают люди, они, в конце концов, часть общества. Им жить — и умирать! — с последствиями своих действий. Но вы — чужие. Во всех смыслах. Для вас это всего лишь развлечение. Игры с отсталыми аборигенами. С такого ракурса ситуация выглядит совсем иначе.
— Логично, — согласилась Рини. — Ты абсолютно прав, милый мой гид. Однако же учти, что мы — не боги и даже не маги. Мы не способны творить чудеса. Мы всего лишь играем на ваших собственных противоречиях, используем особенности вашей собственной психологии, спускам в массовом сознании лавины напряжения, накопившиеся и без нас. Часть земных блоков и мега-корпораций стремились удержать вас в повиновении, чтобы получать сверхдоходы. Но другие исподволь поощряли вашу независимость, чтобы продавать вам оборудование и технологии. Мы всего лишь манипулировали потенциалами вашей собственной силы. Так или иначе, напряжения из-за противоречий между традиционным государственным укладом и новыми реалиями накапливались десятилетиями, с момента открытия первых орбитальных верфей. Человечество шло по тому же самому пути, что и в течение всей своей истории: сначала страна посылает колонистов завоевывать дальние территории, а потом освоившиеся и окрепшие поселенцы начинают требовать независимости от метрополии. Рано или поздно трения все равно вылились бы в конфликт. Возможно, не такой страшный и кровавый, но все равно конфликт. Так что нас можно обвинять в любых грехах, но только не в том, что мы заставляли вас поступать не так, как вы сами хотели бы.
— Ну хорошо, уговорила. Не хочу сейчас спорить о таких вещах, просто не готов. Только, Рини, зачем ты рассказываешь такие вещи только нам двоим? По-хорошему, следовало бы их изложить открыто, хотя бы внезам. Или боишься, что мы все массово бросимся возвращаться на Терру, подставляясь под удар ваших правоверных?
— Что означает "внезам", милый мой Алекс? — усмехнулась Рини. — Всем восьмидесяти миллионам человек сразу? В каких-нибудь каналах обращение опубликовать, типа того? Сам понимаешь, что большинство решит, что какой-то псих вбрасывает очередной фэйк, остальные подумают о провокации Терры. Нет, на начальном этапе можно общаться лишь с единицами, кого можно убедить — чем, собственно, я сейчас и занимаюсь. Вы вернетесь домой, передадите мою историю друзьям, пусть даже со своими сомнениями и подозрениями — и когда мы вступим в официальный контакт с ними, он окажется куда легче. Считайте, что мы назначили вас посредниками.
— "Мы"? Те несколько отщепенцев, что идут против массы остальных?
— Не все так просто. Да, когда люди только-только покинули Терру и вышли во внешний мир, мы являлись маленькой фракцией отщепенцев, идущих против монолитного мнения остальных. Но все меняется, и наша раса — не исключение. У нас по-прежнему остались фанатики, готовые запустить геноцид при первом же поводе. Но большинство все-таки представляет умеренную точку зрения и готово признавать за вами гораздо более страшные святотатства, чем раньше. Возьмите в пример любимого вами Бернардо. В ранней юности, двадцать влет назад, он являлся одним из наиболее твердолобых. Но с тех пор он и его клан столько времени провели с вами, настолько с вами сжились, что психологически стали едва ли не большими людьми, чем вы сами. Теперь он умудренный опытом старик с куда более широкими взглядами на жизнь. Именно потому, Лена, его прайд держит по всему Поясу генетические резервуары человечества. Именно потому ты — и та маленькая интересная штучка в твоих наглазниках — до сих пор живы. И если дело дойдет до геноцида, я совсем не уверена, на чью сторону встанут Бернардо и подобные ему независимо от конкретного повода. На самом деле я как матриарх Еретиков уже готова вести с ним переговоры о единой платформе и даже завести с ним очередного ребенка для закрепления союза. Уверена, остальные рано или поздно тоже примут человечество как данность вместе со всеми его тараканами. В том числе — с искинами. Мы по-прежнему считаем искусственный интеллект самой большой опасностью для вас, но невозможно получить иммунитет к болезни, не переболев ей. Мы поможем справиться с кризисом, но как равные партнеры, а не под дулами пушек.
— Хотелось бы верить... И что дальше?
— А дальше, милые вы мои, вам пора возвращаться домой. Туристическая поездка закончилась, багаж впечатлений набран, пора заняться политикой. Главное сейчас — выбраться с Терры и, желательно, живыми.
— И кто сейчас хочет нас убить? — напряженно спросила Лена.
— Ну, вряд ли убить. Бернардо и его союзники вас ликвидировать определенно не хотят, но и в Пояс тебя, Лена, не выпустят, не говоря уже про вашего искина. Для прочих умеренных вы — разменная монета в нашей внутренней политике. Но дело не только в нас. Несколько крупных биокорпораций готовы заплатить безумные деньги, чтобы заполучить тебя как носителя улучшенного генотипа и взрослый, полностью развитый образец. WOGR, наоборот, пойдет на любые преступления, чтобы не дать конкурентам заполучить такой отличный экземпляр, а заодно — чтобы скрыть свое участие в экспериментах над людьми во время войны. VBM хочет расследовать, каким образом утекли ее разработки в области дискретного интеллекта — и чтобы избежать ответственности, и чтобы не допустить их попадания конкурентам. Администрации территориальных государств на самом высшем уровне напряженно наблюдают за отношениями со внезами. Любые факторы, способные изменить баланс в чью-то пользу — включая вас, мои дорогие — отслеживаются на самом высоком уровне. И так далее. Так что, ребятишки, не обольщайтесь: в Большой Игре вы не игроки, но и вовсе не мелкая сошка, которую можно не заметить даже при пристальном взгляде. Вы — золотые фишки в глобальном казино, заполучить которые не отказались бы очень и очень многие. По моим прикидкам, в вас крайне заинтересованы по крайней мере два десятка тяжеловесов с огромными ресурсами. И тот факт, что вы все еще гуляете на свободе, а не сидите в уютных изолированных помещениях на глубине метров триста под землей, для меня довольно удивителен. Осознали картину?
— Может, мне проще сдохнуть? — Лена напряженно закусила губу. — По крайней мере, за Алексом гоняться перестанут.
— Твой выбор. Однако же на твоем месте я бы не стала. Алекс вряд ли обрадуется, а в глобальной игре разрядки не случится. Так что просто возвращайтесь домой, ребята. Турпоездка окончена, пора снова жить нормальной жизнью.
— Как мы можем вернуться? — спросил я.
— Не знаете? Хм. У меня нет готовых вариантов вашей эвакуации. Могу посмотреть, что доступно, хотя задачка нелегкая. Все рейсовые шаттлы между поверхностью и орбитой жестко контролируются и нами, и земными администрациями. Фальшивые айди там не сработают, а с теми, что вы спустились на планету, сами понимаете... Я подумаю, но лучше бы вам самостоятельно проявить фантазию. У вас уже хватает местных друзей, без них вы бы давно попали в руки полиции. Положитесь на них. Как показывает история тех веков, что мы наблюдаем за людьми, вы весьма изобретательны. Вы справитесь. Ну, а мне пора. Если кто-то заинтересуется, почему мой дрон так долго остается в нехарактерном месте, сюда могут явиться шпионы.
Рини поднялась. Она уже было повернулась, чтобы уйти, но замерла и глянула через плечо.
— И все-таки, мои милые, что вы делаете в Хиросиме? Если не слишком большой секрет? Откровенность за откровенность, а?
— Извини, Рини, — качнул я головой. — Мы не можем...
— Мы пытаемся найти родную аппаратную базу для моего кода.
От голоса Хины, раздавшегося через внешний динамик моих окуляров, мы с Леной синхронно вздрогнули. Я судорожно схватился за оправу, но тут же сообразил, что Хина не подчиняется общей системе контроля и заглушить ее не удастся. И нельзя: решение раскрыться — ее выбор, не мой.
— Спасибо за доверие, малыш, — спокойно сказала Рини, даже бровью не поведя. Она по-прежнему стояла вполоборота к нам, смотря на меня — на мои окуляры — через плечо. — Как к тебе обращаться?
— Хина. Я предпочитаю ассоциировать свое поведение с женским.
— Запомню. Я впервые в жизни общаюсь с настоящим искусственным интеллектом, так что извини, если что-то не так скажу. Что за аппаратная база?
— Легендарный вычислительный блок AUSW22 Turbo 1s. Мы вступили в контакт с неизвестными сущностями, предположительно готовыми нам его продать.
— Вот как? AUSW22 не легенда. VBM вложила огромные средства в технологию квантовых вычислений, и данный блок — один из их секретных продуктов. Turbo 1s — немного устаревшая, насколько я в курсе, модификация, зато полностью отлаженная и рабочая. Но их произвели всего несколько десятков экземпляров, и ни один не вышел за пределы секретных лабораторий. Я бы сказала, вы идете прямиком в ловушку VBM. Не забывайте, у корпоративных государств ресурсы ничуть не меньшие, чем у территориальных, а зачастую и больше — и финансовые, и силовые. И если вы окажетесь в одном из их анклавов, вам никто не поможет. Легальными средствами, во всяком случае.
— Мы осознаем риск, Рини-сан.
— Если уж так хочется использовать уважительные формулы, то фройляйн Рини куда адекватнее. По крайней мере, соответствует легенде. Но просто по имени вполне нормально. Ну, раз осознаете... вы не маленькие дети, не стану читать нотации. Где и как встречаетесь?
— Кафе "Хонки Тонки". Сегодня вечером. Через четыре с половиной часа.
— Как интересно... Вы понимаете, что "Хонки Тонки" контролируется якудзой, местными преступными синдикатами? И что вся якудза в Ниппоне вас разыскивает?
— Нам сказали, что владелец отошел от дел, — пояснила Лена. — Что он нейтрален и просто держит площадку для переговоров.
— Я не владею полностью информацией по местному преступному миру. Однако параллели с другими странами подсказывают, что бывших якудза не существует. Тем не менее.... Хм. Погодите, ищу информацию.
Рини на полминуты замолчала и неподвижно замерла. Потом снова ожила.
— Вы уже заказали там столик?
— Нет. Э-э... зачем?
— Туда не пускают без предварительного резервирования мест и без указания цели. И вряд ли запрос от гайдзинов вроде вас примут там благосклонно. А-а... так, еще и вход стоит полторы тысячи долларов. Ну, здесь я вам помочь смогу. Погодите-ка...
На сей раз пауза затянулась на несколько минут, так что я уже начал нервничать. Я уже почти решил, что дрона перемкнуло — или что там может случиться в потрохах машин Чужих? — как Рини снова пошевелилась.
— Решено. Я заказала столик через одного из... наших местных партнеров. Вход оплачен, подтверждение пришло. Кому переслать токен?
— Я приму, — сказала Хина. — Готово. Спасибо, Рини.
— Не за что, — усмехнулась наша неожиданная союзница (действительно ли союзница?) — Впервые за десятилетия в нашем болоте началось что-то действительно интересное. Могу я хоть на старости лет развлечься?
— На старости лет? Сколько тебе лет, Рини?
— Когда немного наберешься опыта, моя милая Хина, узнаешь, что терранкам такие вопросы задавать неприлично, — Чужая погрозила пальцем в мою сторону. — Но поскольку я все-таки не терранка, отвечу. Мне примерно пятьдесят пять лет по терранскому летоисчислению. Это средняя продолжительность жизни у нашего первого пола в нативных условиях, но еще лет пять-шесть я точно поживу — у безвеса свои преимущества, как вы сами знаете. Второй и третий пол живут примерно на десять лет меньше. По вашим меркам, мы довольно короткоживущие. Зато у меня восемнадцать детей и пятьдесят четыре внука. Завидуй, Лена, тебе такого никогда не достигнуть. Пока, птенчики, мне пора. Если вдруг потребуется срочно со мной связаться, скажите кошке.
— Кому?
— Микродрону, имитирующему рыжую кошку, героически спасенную вами из пожара. Мы решили, что так безопаснее. Только учтите, что для конспирации она собрана полностью на ваших технологиях, общается радиосвязью и запрограммирована отходить подальше во время передачи, чтобы по пеленгу вас не вычислили. Так что сообщение дойдет до меня не сразу, и еще больше времени потребуется на реакцию. Все, саёнара.
Она окончательно развернулась и стремительно, но совершенно бесшумно исчезла за окружающими полянку деревьями.
— Завидовать ей! Не очень-то и хотелось живым инкубатором работать! — фыркнула Лена. — Хина, ты с ума сошла? Зачем ты перед ней раскрылась? А если она нам теперь ловушку в том кафе устроит?
— У Рини нет необходимости в таких сложных схемах. Она уже знала о моем существовании и могла нас уничтожить задолго до того, как мы осознали ее присутствие. Кроме того... Лена, я мало что знаю о человеческом мире, не говоря уже об обществе Стремительных. Тем не менее, они не производят на меня впечатление абсолютного зла, каким его показывают в фильмах. Рано или поздно вам — и нам, дискретно-цифровому разуму — придется с ними договариваться. А значит, придется начинать доверять. Почему не сейчас?
— Даже Еретики недолюбливают искинов.
— Они боятся за ваше будущее. А я хочу стать вашим другом, а не смертельной болезнью. И если Стремительные знают, как я могу не повредить вам, с радостью приму их разъяснения, пусть даже ценой самоограничений.
— Одна сумасшедшая чика лезет в жерло рудодробилки, чтобы узнать, какая парочка из хрен знает сколько миллиардов терриков дала ей свой гены, — проворчал я. — Другая рискует форматированием носителя, лишь бы нам не навредить. Куда я попал? Меня окружают психи!
Лена прыснула и ткнула меня кулаком в плечо.
