В голове пронеслись слова отца, который отказался становиться солдатом повстанческой организации: 'Тот, кто берет в руки оружие, чтобы нести смерть другим, сам должен быть готов к тому, что его убьют'.
* * *
— Места двести сорок три и двести сорок четыре, сектор 'Ц', — вернув высокому молодому твилеку с синей кожей чипы-билеты, охранник, в роли которого сегодня выступал чешуйчатый зеленокожий гуманоидный ящер, облаченный в легкую тканевую броню, скучающим взглядом скользнул по фигурке невысокой черной катарки, щурящей глаза, прижимающей уши к голове и льнущей к своему спутнику едва ли не всем телом. — Проходите. Не задерживайте очередь.
'Хаттовы торчки'.
Наемник, уже не в первый раз подрабатывающий на арене 'Яма', уже успел насмотреться на самых разных разумных: папенькины и маменькины сынки и дочурки, спускающиеся на самое дно общества, чтобы испытать прилив адреналина; золотая молодежь, не знающая куда девать кредиты и время; бизнесмены и законопослушные родители, отчаянно скрывающие от общественности свои пристрастия... Всех этих разумных объединяло то, что в момент выхода на арену гладиаторов, они превращались в тупых и кровожадных животных, жаждущих кровавых зрелищ. Никому из них и в голову не приходит возможность того, что законопослушные граждане Республики должны в первую очередь сообщать о подобных местах в юстицию...
...
— Мы уже пришли? — муркнула черная катарка с белыми кистями и стопами, одетая в серебристый жилет, оставляющий открытым живот и миниатюрные шортики, едва прикрывающие нижние округлости.
— Ага, — глупо улыбнулся своей спутнице твилек. — Как я и обещал: скоро ты увидешь кое-что интересное.
'Сгораю от нетерпения', — подумала про себя Маара, для операции по проникновению на арену, сперва полностью перекрасившая шерстку, а затем привязавшаяся к одному из постоянных посетителей 'Ямы', который часто менял своих спутниц и не мог пройти мимо интересной экзотки.
Тем временем их челнок остановился на посадочной площадке и раскрыл двери, выпуская своих пассажиров. Выйдя наружу, молодая хищница обнаружила, что они находятся на уровне земли, известном как Первый Уровень Корусанта. Насколько хватало глаз, во все стороны здесь тянулась заваленная мусором голая равнина, время от времени перемежающаяся холмами и каньонами, словно лес деревьями, утыканная высокими монолитными колоннами, поддерживающими теряющийся где-то над головой потолок.
Здесь, под жилыми, промышленными, реакторными уровнями планеты-города, среди вони, радиации и разлагающегося мусора, в условиях даже более тяжелых чем на планетах-пустынях, кипела своеобразная жизнь: вооруженные банды сражались за наиболее богатые прииски, расположенные под люками сброса отходов с нижних уровней города, немногочисленные города возникали вокруг перерабатывающих центров, источников воды и больниц, мутанты создавали свои анклавы, сражаясь против всех остальных... Здесь можно было найти что угодно, вплоть до работающих дроидов времен ситхских войн, либо затеряться настолько надежно, что никто и никогда не сумеет найти. Обычно, те кто сюда попадали, уже не возвращались обратно, а исключением являлись только счастливчики, которые прилетали по приглашению, получив предварительное разрешение от одной из фракций Клоаки (как любовно именуют свое место жительства обитатели дна Корусанта).
Арена 'Яма', представляющая из себя целый комплекс со стадионом и лабораториями, разместилась в овраге на нейтральной земле. В пределах полусотни километров во все стороны от комплекса, ни одна из банд не ведет свою деятельность, за что им поставляют медикаменты и питьевую воду. На случай нападения каких-нибудь чужаков или безумных мутантов, имеются генераторы силовых полей, боевые дроиды и автоматические турели. Однако же, главным условием безопасности этого места, остается факт того, что никто из нормальных жителей верхних уровней, даже не подозревает о том, что творится у него под ногами.
Попасть в 'Яму' было несложно: следовало найти того, кто уже несколько раз был на стадионе и готов за тебя поручиться, затем внести денежный взнос за электронный билет, прибыть в указанное время в один из ангаров на нижних уровнях Корусанта, сдать оружие и электронные устройства, сесть в челнок и ждать прибытия. Конечно же оставался риск, что обратно ты уже не вернешься, но обычно соискатели острых ощущений именно за этим и гоняются, да и большинство из них достаточно богаты, чтобы их родственники могли устроить проблемы кому угодно.
Пока в галактике разворачивалась крупнейшая за последнее тысячелетие, если вовсе не за всю историю Республики, гражданская война, Лиин и Маара шли по следу своего хозяина, тщательно раскручивая ниточки, полученные после допроса пиратов, ведущие к 'Яме'. Катарка сама вызвалась для проникновения на объект, объяснив это тем, что даже без оружия, сумеет за себя постоять в случае нужды. Твилечка не стала спорить с подругой, после возвращения из эмоциональной ямы, с удвоенным энтузиазмом взявшейся за тренировки и учебу.
Сейчас, уже идя по коридорам 'Ямы' к своему месту на трибуне, изображая льнущую к парню течную кошку, молодая хищница ощущала охотничий азарт и волнение. У нее в желудке находился маленький квантовый передатчик в керамической оболочке, который не могли засечь сканеры, но который непрерывно передавал координаты своего местонахождения на парное устройство, находящееся у второй одаренной. Заряда аккумулятора должно было хватить еще на три-четыре часа, после чего устройство придется извлекать, либо оно выйдет само, естественным путем.
Будучи вооруженной только собственными клыками, когтями и Силой, Маара ощущала себя даже более голой, чем если бы действительно была голой, но с парой бластеров, или хотя бы виброножей в руках. Она даже не представляла, как поступит в том случае, если увидит господина Бейла на арене...
'Мне нужно только дождаться прибытия группы захвата. Ш-четыре, гвардейцы Альдераана, наемники из числа авантюристов... Этого хватит, чтобы захватить маленькую планету', — мысленно успокаивала себя катарка, но получалось откровенно плохо.
Новое начало
— Постарайся не сдохнуть, — произнес Винсонт, провожая меня на арену.
— И не надейся, что так легко сможешь от меня избавиться, — оскалившись, отвечаю альбиносу широкой усмешкой.
На этом наш обмен любезностями и закончился, так что я, с чистой совестью и волнением в душе, красуясь красными трусами до колен, направился в комнату ожидания. Ни с кем из соседей мне больше прощаться не пришлось, да и учитывая, что от нашей компании остались только двое...
'Как же паршиво-то', — пронеслась злая мысль на краю сознания, заставляя крепче стискивать зубы.
Парни ушли один за другим, отправляясь на арену и не возвращаясь с нее. Чтобы не последовать их примеру, я жилы рвал на тренировках и раз за разом отрабатывал приемы в спаррингах. Не уверен, что всерьез улучшил свои навыки рукопашного боя, но некоторой уверенности все же набраться удалось.
'Я не сдохну здесь! Не так и не сейчас'.
...
Получив новую инъекцию боевой химии, ощущаю растекающийся по жилам жар, который наполняет силой и без того раздутые мышцы. Страх неудачи отступает на задний план, на передний же выходит уверенность в себе, перерастающая в самоуверенность. Приходится даже мысленно себя осаживать, чтобы не начать недооценивать противника.
Вот и последний коридор остался позади, а под моими ногами вместо ровного и шершавого пластикового покрытия, появился мелкий и прохладный песок, в котором легко утопают стопы. Над головой зашумел генератор защитного поля, за спиной с шипением закрылась дверь, на противоположной стороне арены показался противник...
— Ты? — ощущаю, как губы сами собой расползаются в злой оскал, глаза прищуриваются а мышцы напрягаются, вздуваясь буграми. — Порву, тварь...
Блондин, высокий и широкоплечий, не такой мускулистый как я, но словно бы более хищный, одетый в белые трусы до колен, спокойно и свободно встал напротив меня и принял расслабленную стойку. Всем своим видом он показывал готовность к схватке и излучал почти физически ощущаемое превосходство, что заставляло злиться и терять концентрацию.
Бросив взгляд наверх, вижу трибуны с людьми и экзотами, одетыми (или раздетыми?) в легкие тряпочки. Все они азартно кричат, переговариваются, прыгают на месте и размахивают руками... Наверное там, за пределом силового поля, царит невероятный шум тысяч голосов, но здесь, на песке импровизированного ринга, только мерное гудение силового поля нарушает тишину.
Звучит гудок к началу боя и я встряхнувшись, принимаю защитную стойку. Противник ухмыльнувшись, совершенно спокойно начинает приближаться, вовсе не пытаясь изобразить какое-то боевое искусство. Глядя на него можно решить, будто бы он не на арене, где регулярно умирают разумные, а совершает променад по берегу пляжа какого-нибудь популярного курорта...
'Бесит', — вспыхивает мысль в голове, побуждая к более активным действиям.
Медленно втягиваю множество раз фильтрованный воздух ноздрями и выдыхаю ртом, задавливая эмоции в зародыше. Концентрация на противнике возвращается к прежнему уровню, ощущение каждой мышцы тела почти идеальное...
Я едва не пропустил рывок блондина, который успел приблизиться на расстояние десяти шагов. Только рефлексы помогли сперва прикрыться от прямого удара скользящим блоком, затем атаковать правой рукой и ощутив захват на запястье, крутануться на месте, вырывая свою руку из цепких пальцев, одновременно совершая подсечку левой ноги противника. К сожалению блондин успел переставить ноги, даже не пошатнувшись, в ответ же он попытался достать меня левым крюком в грудь.
Шагнув вперед, пытаюсь войти в клинч, чтобы воспользоваться большей массой и попросту задавить соперника глубой силой, но тут же получаю пинок в голень, удар коленом в бедро и удар кулаком под ребра. Отмахиваясь локтем, все же достаю блондина по груди, заставляя отступить и сам разрываю дистанцию, ощущая как левая нога начала плохо слушаться. Однако же противник не собирался мне давать времени чтобы оклематься и снова атаковал...
...
Стоя на одной из трибун, рядом с что-то возбужденно кричащим спутником, Маара ощущала как болезненно сжимается в груди сердце. Первая пара боев, прошедшая между экзотами, практически не отложилась в ее памяти, но когда на песок арены вышел он... душа буквально ухнула в пятки.
Господина Бейла было тяжело узнать: из-за раздутых жгутов мышц, словно валуны перекатывающихся под бледной кожей, он напоминал какого-то карикатурного культуриста, неведомым образом сохраняющего превосходную подвижность. Дикий, яростный взгляд, которым мужчина скользнул по трибунам, прежде чем вернуть внимание к противнику, мог бы принадлежать обозленному зверю, но никак не тому человеку, которого она знала. На миг, катарка испытала отвращение, которое сменилось страхом и жалостью, но затем все это было смыто волной раздражения на саму себя.
'Я нужна хозяину. Нужна прямо сейчас. Некогда Рефлексировать', — пронеслись мысли в голове молодой хищницы, тут же начавшей просчитывать различные варианты действий.
Самый простой выход — спрыгнуть с трибуны на арену, по причине наличия силового поля был нереализуем. Если же покинуть трибуны и искать другой путь на песок, то может пройти слишком много времени, да и есть вероятность, что ни один из доступных гостям коридоров, не пересекается со служебными помещениями. По тем же причинам не имело смысла искать комнату управления...
'Лиин, поторопись!', — мысленно буквально прокричала Маара, ощущая как изнутри ее раздирают противоречивые желания.
А тем временем двое мужчин, сойдясь в рукопашной схватке, на невероятной для неодаренных скорости, начали метелить друг друга. Удары и блоки, выпады и уклоны, рывки и захваты, подсечки и тычки... они не стеснялись использовать никакие грязные трюки, уже по паре раз метнув друг другу в лицо песок, метя в пах и горло кулаками, кусаясь и царапаясь. Зрители приходили от этого в восторг, азартными воплями поддерживая своих любимцев, катарка даже видела, как несколько девушек бросили на барьер верхние элементы своей одежды, оставшись в юбках и шортиках, красуясь голыми торсами.
Бейл проигрывал. Это стало заметно довольно скоро: он пропускал больше ударов, двигался чуть медленнее, огрызался все реже, постепенно уходя в глухую оборону. С каждым пропущенным тычком, его подвижность уменьшалась все сильнее и сильнее, так что вскоре враг мог бы без труда повалить его на песок и под ликующие вопли толпы, бесхитростно запинать досмерти, либо красуясь на публику, сделать что-нибудь более... зрелищное.
Молодая хищница прикусила нижнюю губу, чтобы не взвыть от бессильной ярости: она была так близко к своей цели, но все равно не могла исполнить свое предназначение и прийти на помощь хозяину. Это было почти физически больно, а необходимость стоять и наблюдать буквально сводила с ума, расшатывая и без того не самую стабильную психику одаренной, только недавно сумевшей выбраться из пучины Темной Стороны.
'Лиин! Ну где же ты?', — мысленно Маара почти хныкала, ощущая себя маленькой и слабой.
В очередной раз господин Бейл попытался сделать подсечку, но сам не удержался на подогнувшихся ногах и начал падать, довольно неуклюже взмахнув руками. Его противник тут же воспользовался шансом и схватив его правую верхнюю конечность, применил болевой прием, заставляя мужчину буквально выгнуться дугой, выпучивая глаза и открывая рот в беззвучном крике. Однако же, блондин и не думал на этом останавливаться: усилив нажим, он всем весом навалился на захваченную конечность, ломая локтевой сустав...
— Гррр, — в бешенстве катарка оскалилась и выпустив когти, вонзила их в собственные ладони, болью пытаясь очистить разум. — Убью, мразь.
...
— Арх... Хррр... Рарг! — боль в сломанной руке почти не ощущалась, как и сама конечность не двигалась, а лишь висела безвольной плетью. — Убью...
— Много болтаешь, — ударом ноги по лицу заставив меня опрокинуться на спину, блондин схватился за мою левую руку, проделывая с ней тот же трюк, что и с правой чуть ранее. — Вот и все. А ты боялся.
Попытавшись лягнуть противника (Сила, ну и жалкое же я из себя представляю зрелище) обратным движением умудряюсь перекатиться на живот и встать сперва на колени, чтобы затем подняться на обе ноги в полный рост. Уже встав в устойчивое положение, кривлюсь от боли и беспомощной злости: со сломанными руками, мне этого монстра в человеческой шкуре не победить и он это прекрасно понимает, а потому даже не спешит.
'И это все? Итог всех моих тренировок, бесконечных спаррингов с парнями, подготовки с раннего детства? Я просто сдохну на потеху уродов, на дне вонючей ямы?', — шум в голове почти оглушал, кровавые пятна перед глазами застилали взор, сердце стучало будто барабан.
Страха не было, в конце концов — не в первый раз происходит подобное. Зато злость на собственную беспомощность и разочарование в том, что так толком ничего и не смог добиться, смешивались в бушующий коктейль, готовый взорваться в любую секунду.
