Похоже, слова подействовали, хотя блеск, мелькнувший в глазах циркачки, был скорее злым. Все-таки малагорские женщины были теми еще гордячками! И, похоже, не любили, когда кто-либо замечал их смятение.
— Да, — елейно улыбнулась она. — Ты прав.
Голос ее показался Мальстену снисходительным. Но то, как решительно она прошла мимо него к лестнице, лишь утвердило его в мысли, что он не ошибся насчет обуревавших ее чувств.
По лестнице они спускались молча. Напряжение Ийсары уступило место какой-то странной расхлябанности, которую можно было назвать ленивой или скучающей, если б не ее бодрая походка.
К камерам кирпичного коридора подземелья девушка приблизилась безо всякой опаски. Мальстен едва поспел, чтобы обогнать ее и спуститься первым. Он замер и прислушался, но слышал лишь походку Ийсары, которая, как назло, сделалась удивительно громкой. Мальстен успел пожалеть, что не использовал нити, чтобы сделать ее шаги тише, но теперь поздно было жалеть. Он приподнял руку, призывая Ийсару остановиться, и приложил палец к губам, прося хранить тишину.
Никаких посторонних звуков слышно не было. Кирпичный коридор был угрожающе тих, но это еще ни о чем не говорило. Кто знает, что могло ожидать за первым же поворотом?
Если уж пришел, проверяй, — скомандовал Мальстен сам себе.
Он жестом махнул в сторону поворота в более темный участок коридора и тихо направился туда. Ийсара осторожно шагнула вслед за ним, но он покачал головой, призывая ее оставаться на месте. Однако циркачка, в первые мгновения повиновавшаяся, все же последовала за ним, предпочтя держаться ближе.
Мальстен шел осторожно, стараясь не производить никакого шума, но в тишине подземелья даже его походка казалась слишком громкой. В ушах у него нервно забил перестук двух сердец, недоброе предчувствие усилилось, он был готов выпустить нити в любой момент — главное среагировать достаточно быстро.
Все случилось в мгновение ока.
Из-за поворота вдруг выступил человек, одетый в дорожный доспех Красного Культа. Глаза Мальстена что-то обожгло, как если б в них попал горячий песок. Он вздрогнул от неожиданности и отшатнулся к Ийсаре, уловив краем уха легкий шелест ткани. В следующий миг зрение вдруг померкло, погрузив все вокруг в темноту. На плечи что-то опустилось.
Мальстен почувствовал, как его — дезориентированного и ослепшего — толкнули в спину и удалили под колени, чтобы подкосились ноги. Шею что-то обвязало и туго завязалось сзади. В тот момент, когда Мальстен сообразил, что произошло, ему в горло уткнулось острие клинка.
— Дернешься, и ты труп, — произнес знакомый голос.
Сквозь ужас слепоты прорвался огонь ненависти. Этот голос Мальстен узнал бы всюду. Перед ним стоял Бенедикт Колер.
— Знаешь, Мальстен, — елейно заговорила Ийсара, опустившись к самому его уху, — не стоило меня бросать.
* * *
Бенедикт Колер старался запомнить представшее перед ним зрелище во всех подробностях. Мальстен Ормонт, живая легенда Арреды, стоял перед ним — беспомощный и слепой. Бенедикт видел, как напрягается лицо данталли, пытающегося связаться с нитями, но неспособного это сделать, пока Иммар связывал ему руки за спиной.
Малагорская девка сработала отлично, отвлекла данталли на себя в самый подходящий момент. Все-таки артисты — коварные создания! А эта финальная реплика! Достойно настоящего выступления. Бенедикт бы поклонился циркачке, если б не был так занят созерцанием своего врага.
Интересно, он понял, как легко его обвели вокруг пальца? — самодовольно думал Бенедикт. — Понял, кто это сделал?
Страх в ослепших глазах анкордского кукловода промелькнул лишь на пару мгновений, прежде чем Мальстен Ормонт понял, что попал в ловушку. Однако и этой пары мгновений Бенедикту хватило, чтобы запечатлеть в памяти образ поверженного врага, который он так долго лелеял в самых смелых мечтах.
Красная накидка тоже не подвела. Все-таки на данталли есть управа, даже на такого сильного, как анкордский кукловод.
Лицо Мальстена Ормонта теперь казалось непроницаемым, как фарфоровая маска. Ни один мускул не двигался, его растерянность выдавали только глаза.
— Ты, должно быть, удивлен, — не сдержался Бенедикт. — Не ожидал, что мы снова встретимся, да еще и так?
Мальстен молчал. Лицо его сделалось злым. Разумеется, он узнал своего пленителя, но не дал себе труда сказать ему об этом. Ожидаемо.
Бенедикт повернулся к Ийсаре и улыбнулся.
— Мое почтение, — проворковал он. — Вы истинная артистка, моя дорогая. И коварная, как все женщины Арреды. Поверьте, свою часть уговора я сдержу.
Ийсара вздернула подбородок и приблизилась.
— Позволите? — мягко спросила она, потянувшись рукой к щеке Мальстена.
Иммар, стоявший подле данталли, напряженный, как струна, грозно на нее посмотрел, но Бенедикт успокаивающе кивнул ему.
— Разумеется, моя дорогая, — расплылся в улыбке он и обратился к Иммару: — Угрозы он теперь не представляет, опасаться нечего.
Ийсара провела рукой по щеке данталли.
— Я тебя никогда не прощу, — сладким, сожалеющим тоном произнесла она. — Но я надеюсь, мне станет чуть легче от того, что я все-таки отомстила тебе.
Бенедикт хмыкнул. Он ожидал, что хотя бы эти слова проймут Ормонта и заставят его заговорить, но ошибся. Мальстен только сильнее нахмурился, но не проронил ни звука. У Бенедикта чесались кулаки преподать этому наглому существу урок, но он сдерживал себя, понимая, что сейчас в этом нет никакой нужды.
— Потрясающе, — с искренним восхищением произнес он, обращаясь к Ийсаре. — О страсти малагорских женщин ходят легенды, и вы — их живое воплощение.
— Я сделала это не для вас, так и знайте! — резко бросила Ийсара.
— Я знаю, — примирительно произнес Бенедикт.
В этот момент данталли все же заговорил. Но это были не мольбы о пощаде, не страхи и не жалобы.
— Позволь ей уйти, — тихо произнес он, цедя каждое слово сквозь стиснутые зубы. Бенедикт удивленно приподнял брови, не спеша отвечать. — Она сделала то, что ты хочешь. Теперь дай ей уйти, — повторил Мальстен. — Она тебе не нужна.
Бенедикт любезно улыбнулся Ийсаре.
— А он благороден, не так ли?
— Всегда таким был, — холодно согласилась Ийсара. Но голос ее зазвенел от напряжения: то, что Мальстен тревожился за ее жизнь, явно насторожило ее. Бенедикт примирительно покачал головой.
— Вам нет нужды переживать, — заверил он. — У нас был уговор, и моей целью и впрямь были не вы, моя дорогая, а этот монстр.
— Я могу уйти прямо сейчас? — все еще напряженно спросила она.
— Если хотите, — смиренно кивнул Бенедикт. Заметив, что Ийсара расслабилась, он добавил: — Вы сослужили большую службу всей Арреде, если вас это волнует.
— Мне на это наплевать, — безразлично бросила Ийсара. Все ее внимание было вновь поглощено Мальстеном. Она будто старалась запомнить его до мельчайших деталей, таким образом немо прощаясь с ним.
Бенедикт осклабился. В руку ему тихо скользнул кинжал.
— Ну, разумеется, — полушепотом произнес он.
Мальстен набрал в грудь воздуха, чтобы посоветовать циркачке бежать, но не успел. До него донеслось лишь, как она резко ахнула. Этот звук сопроводил другой, больше напоминавший глухой удар.
— Ийсара! — воскликнул данталли и рванулся вперед. Иммар нанес ему тяжелый удар в живот, выбив воздух у него из легких. Мальстен покачнулся, но удержал равновесие, только слегка наклонился вперед, попытавшись восстановить дыхание.
— Мальстен… — хрипло выдавила женщина и застонала.
— Не дергайся! — скомандовал Иммар, обратившись к данталли. Судя по удару, Мальстен понял, что этот человек заметно крупнее его, и без нитей с ним вряд ли удастся совладать. А нити… они будто исчезли: как данталли ни пытался нащупать с ними связь, они не откликались.
Бенедикт тем временем поддержал оседающее тело циркачки, цокнув языком.
— Зачем?! — отчаянно прохрипел Мальстен, немного продышавшись. — Ты получил то, что тебе нужно, зачем ты это сделал?!
Бенедикт пожал плечами, хотя и знал, что данталли не способен сейчас этого разглядеть.
— Не люблю предателей.
До Мальстена донеслись шаги затаившихся в подземелье людей. Проклятье, их было много! Не только команда Колера — здесь был не один десяток человек! Их шагам аккомпанировали судорожные булькающие хрипы умирающей Ийсары.
— Что будем делать с ним теперь? — прозвучал рядом жуткий шелестящий голос. По телу Мальстена пробежала волна дрожи, он понял, что перед ним слепой воин Колера. Самый устрашающий из всех жрецов Культа, каких он встречал.
— Тело девки бросьте к мертвым стражникам, — скомандовал Бенедикт. Затем повернулся к Мальстену. — А его, — он снова расплылся в улыбке, — мы возьмем с собой. — Аркал — любитель представлений, так пусть станет его полноценным участником.
Ренард Цирон громко втянул воздух.
— Опрометчиво, — тихо прошелестел он.
— В таком виде этот данталли опасности не представляет, — отмахнулся Бенедикт. — Он в любом случае для нас безвреден.
Это таинственное замечание заставило Мальстена задуматься. Перед тем, как зрение покинуло его, глаза что-то обожгло. Он уже чувствовал такое прежде. Во Фрэнлине, когда имел дело с хаффрубами. Но… ведь Колер — не хаффруб. Он человек. Он не может вызывать такого эффекта, если только он не пошел на какие-то крайние меры и не сотворил с собой что-то. Мальстен не представлял себе, как человек может обладать силой хаффруба, но догадывался, что есть всего одно существо на Арреде, которое могло этому поспособствовать, не побоявшись взяться за подобный эксперимент.
Ланкарт.
Неужто Культ спелся с ним, чтобы заручиться козырем в Малагории? С Колера бы сталось.
Проклятье!
— Ведите его наверх, — победно произнес Бенедикт. — Любого, кого увидите на пути, можете убивать без разбора. Самого главного пленника мы уже заполучили.
Мальстен ощутил толчок в спину. Он попытался сопротивляться, но его продолжили увлекать к лестнице, и ему пришлось повиноваться.
Сердца беспорядочно бились в висках, он старался придумать, как избавиться от красной накидки. Сколько он ни пытался найти контакт с нитями, попытки были тщетны. Против этого средства не было оружия даже у него.
Думай! Думай, бесы тебя забери! — отчаянно стучало у него в голове.
А мгновения продолжали беспощадно утекать сквозь пальцы.
* * *
Кара долго сидела неподвижно, глядя на ночной Грат, и Аэлин чувствовала, что сердце у подруги не на месте. Состояние в стране… то, как на это реагировал Бэстифар — все это выбивало ее из колеи.
— Ему бы сейчас не оставаться одному, — произнесла Кара после довольно долгого молчания.
Аэлин, успевшая погрузиться в собственные тревожные размышления, вздрогнула от ее слов. Нетрудно было догадаться, о ком шла речь. Саму Аэлин тянуло собрать всех в одном помещении и занять круговую оборону. Тревога Бэстифара, похоже, была заразна и передавалась всем на расстоянии.
— Понимаю тебя, — тихо ответила Аэлин. — Мне тоже неспокойно… думаю, это для тебя не секрет.
Кара пожала плечами.
— После вестей о беспорядках у всех сердце не на месте, — тоскливо произнесла она. — Знаю, глупо было думать, что войны может и не случиться. Я… не то чтобы думала так. Просто пока она была далеко…
— Я знаю, каково это, — кивнула Аэлин. — В дэ’Вере было так же, пока туда не пришла Война Королевств. Некоторое время почти все чувствовали, как над нашими землями сгущаются тучи, а потом… — Она вздохнула, нахмурившись. — Известно, что было потом.
Кара отрешенно кивнула.
Аэлин понимала, что Война Королевств — далекая и не затронувшая Малагорию — не отзовется в душе подруги так же, как в ее собственной, поэтому не злилась на нее за эту рассеянность. Впрочем, и саму ее болезненные воспоминания о годах войны сейчас захватывали лишь отчасти. Гораздо тревожнее ей было за Мальстена, отца и остальных, к кому подбирался новый опасный враг.
— Жаль, Мальстен не остался сейчас с ним, — сдавленно произнесла Кара, вновь вырывая Аэлин из раздумий. В ответ на вопрошающий взгляд подруги она передернула плечами. — Знаю, обыкновенно я такого не говорю, — лицо ее исказила кривая усмешка, — но сейчас мне кажется, что ему стоило остаться. Мальстен всегда такой: появляется не тогда, когда ждешь, и уходит тогда, когда не надо.
Аэлин нервно хохотнула.
— Ты сгущаешь краски, — примирительно произнесла она.
— Может и так, — хмыкнула Кара. — Но, согласись, иногда он действует невпопад.
— Не он один, — уклончиво ответила Аэлин. — У всех так бывает. Несправедливо будет приписывать это только ему.
Они разговаривали спокойно, но в комнате с каждым ударом сердца нарастала напряженность. Обе женщины понимали: либо в ближайшую минуту кто-то из них сорвется с места и отправится делать хоть что-то, либо на пустом месте развернется ссора, проку от которой не будет никому.
— Вот, что! — Аэлин хлопнула в ладоши. — Нам обеим неспокойно и, не знаю, как ты, а я вообще горю желанием собрать всех в одном месте и ждать… быть готовыми ко всему. Да хоть бы и выдвигаться на помощь кхалагари! Я предлагаю пойти к Бэстифару. Созвать остальных. Нечего всем по отдельности разгуливать по дворцу. И плевать, что он по-царски приказал всем разбрестись по углам. Переживет, если мы ослушаемся.
Кара встрепенулась. Предложение подруги вдохновило ее и развеяло тягучую тревогу в душе.
— Идем, — поддержала она.
Женщины вышли из комнаты и направились в тронную залу.
Нервный и всклокоченный Бэстифар буквально вылетел им навстречу. Рука его была приподнята, готовая применить силу.
— О… это вы… — неловко произнес он, тут же нахмурившись. — Я ведь просил вас разойтись по комнатам.
— Мы решили, что это не лучший выход, — качнула головой Аэлин. — Не знаю, оправданны наши тревоги или нет, но этой ночью нам всем не по себе. Лучше не разбредаться.
Бэстифар поджал губы, обдумывая ее слова.
— Пусть так, — неохотно произнес он.
— Мы хотели найти остальных, — тихо сказала Кара. — Если и ждать вестей от кхалагари, лучше ждать вместе. Так спокойнее.
Бэстифар и сам был не против совместного ожидания: одиночное сводило его с ума. Общество раздражало, но куда меньше.
