Несмотря на свою молодость, Роберт Вомак уверенно продемонстрировал как свою компетенцию, так и уравновешенность, и Розак был впечатлен его действиями после того, как они прибыли сюда к Факелу. У него было твердое намерение похитить Вомака у Камстра, как только будет закончена текущая операция. На данный момент, однако, имело значение то, что в ходе учений оперативного соединения лейтенант продемонстрировал в некотором смысле лучшее усвоение возможностей — и ограничений — ракет Марк-17Е, чем сам Розак.
— Судя по нашим собственным упражнениям и данным, которые мы накопили по возможностям нашей новой птички, сэр, — сказал после паузы Вомак, — и принимая во внимание, что мы точно знаем, как работает Гало, а это означает, что знаем, как учесть его, мы, вероятно, можем ожидать, что оно ухудшит наше прицеливание и управление огнем примерно на... скажем, пятнадцать процентов. Может быть, немного хуже, но может быть немного лучше. Многое будет зависеть от мастерства оператора, и мы никак не сможем заранее узнать об этом тем или иным путем.
В то же время мы начинаем со значительно лучших процентов вероятности попадания, благодаря эревонским обновлениям, так что мы по-прежнему должны иметь значительное преимущество по точности над тем, что они имеют. И я очень сомневаюсь, что корабли хевенитской постройки вообще несут Гало. Я могу ошибаться, но бортовые части системы должны быть втиснуты куда-то, а там нет места для этого, если только для компенсации не использовать что-то большего размера.
Честно говоря, я думаю, что Эгида будет большей проблемой для нас, по крайней мере, что касается Неутомимых. Если у них она есть, они будут иметь возможность значительно усилить свою ПРО. Они все еще будут слабее хевенитских подразделений по кластерам точечной обороны, но они смогут убить больше наших птичек в наружной и средней зонах обороны. Конечно, их недостатком является то, что у них стандартные противоракеты ФСЛ в трубах — и кассеты — а они не так хороши, как наши. А использование Эгиды также уменьшит залп их противокорабельных ракет.
Он сделал паузу, немного наклонил голову, словно обдумывая то, что он только что сказал, потом пожал плечами.
— Суть в том, сэр, что комбинация Гало и Эгиды, вероятно, даст нам вероятность попадания ракет против Неутомимого только на тридцать пять или сорок процентов лучше, чем против Полководца. Предполагая, то есть, что люди на борту кораблей полностью ознакомлены с их системами и обучены по стандартам пограничного флота.
Розак почувствовал, как его губы слегка дернулись на уточнении последнего предложения Вомака. "Стандарты пограничного флота" подразумевали степень презрения пограничного флота к коллегам из боевого флота, которая была, к сожалению (или к счастью, в зависимости от собственной точки зрения) вполне оправданной. Наверное, потому что боевой флот проводил все свое время, стреляя имитированными ракетами по имитируемым оборонительным сооружениям, и все это под командованием офицеров, которые не только никогда не видели боя, но почти наверняка ожидали, что никогда не увидят его.
И в условиях, когда судьи и руководители симуляторов знали, что лучше не делать потенциальных врагов из будущих старших офицеров, оценивая их результаты слишком критично. Луис Розак был знаком с собственной, пограничного флота, версией институционального высокомерия Солнечной лиги по прямому, личному опыту, но он полностью разделял оценку Вомака возможностей боевого флота. На самом деле, это был один из моментов, на которые он и Оравил Баррегос рассчитывали, когда приступали к делу.
— Хорошо, — сказал он. — Это примерно то, что я ожидал. Плохая новость в том, что для уничтожения этих людей потребуется много ракет, — вероятно, намного больше ракет, чем мы предполагали. Хорошей новостью является то, что у нас есть "много ракет" для этого. Лейтенант Ву, — он посмотрел на комм-образ лейтенанта Ричарда Ву, астрогатора "Отличного стрелка", — как долго нам до нормального пространства?
— Мы выполним переход через семьдесят пять секунд, адмирал. — Голос Ву был удивительно спокойным, учитывая условия перехода, которых требовал Альфа-Два.
— Скорость в нормальном пространстве после перехода?
— Два-точка-пять тысяч километров в секунду, сэр, — ответил Ву, и не одно лицо скривилось.
Розак не был одним из них, но он прекрасно их понимал. Аварийные гиперпереходы никогда не были чрезмерно приятными, а достаточно быстрое пересечение альфа-стены при выходе в нормальное пространство, чтобы пронести через границу столь большую скорость, было еще более неприятным, чем обычно. И они смогли справиться с этим за короткое время только потому, что Факел находился в гравитационной волне, которая делала возможными чрезвычайно высокие темпы ускорения.
С другой стороны, это также превращало незначительные ошибки в астрогации в потенциально катастрофические, размышлял он.
— Что ж, Ричард, — сказал он, улыбаясь астрогатору, — будем надеяться, что твои расчеты верны.
Глава 56
— Гиперпереход! — внезапно отрывистым голосом объявил гражданин коммандер Пьер Стравински.
Гражданин коммодор Лафф резко повернул голову, прищурив глаза, но Стравински даже не заметил этого. Офицер-операционист наклонился вперед, пристально глядя на свой дисплей. Прошло несколько секунд, затем Стравински поднял глаза, встретившись взглядом с Лаффом.
— Они прямо за нашей кормой, гражданин коммодор, — сказал он. — Точная дистанция двенадцать миллионов километров — шестнадцать точечных источников. Пока у нас только импеллерные сигнатуры, но они ускоряются на четыре-точка-семь-пять километров в секунду в квадрате.
Лафф нахмурился, потом посмотрел на гражданку коммандера Хартман и поднял брови.
— Трудно сказать, гражданин коммодор, — сказала она в ответ на невысказанный вопрос. — Это может быть кто угодно. Но кто бы это ни был, они, очевидно, среагировали на нас. У них, должно быть, был пикет за пределами границы, контролирующий их сенсорные платформы. — Она пожала плечами. — Теперь, кто бы это ни был, вернулся с друзьями.
— Но чьи это друзья? — пробормотал Лафф вполголоса и взглянул на капитана Мэддока.
Мезанец только пожал плечами, что в свою очередь — как Лафф вынужден был признать, было всем, что любой человек мог сделать в этот момент. На расстоянии двенадцать миллионов километров любому сигналу, распространяющемуся со скоростью света от внезапно появившихся бандитов, потребуется сорок секунд, чтобы достичь их. С другой стороны, Хартман ясно понимала, как эти бандиты оказались там, и это подсказало несколько очень неприятных возможностей для гражданина коммодора. Во-первых, это наводило на мысль, что кто-то знал или, по крайней мере, сильно подозревал, что произойдет подобная атака.
Люди "просто так" не создают такого рода продуманный ответ, если они не считают, что он им, возможно, понадобится, и ответы не пришли бы так быстро, если бы люди за ними не были информированными и готовыми. Во-вторых, если эти бандиты были вызваны системным пикетом, который обнаружил и идентифицировал их, прежде чем отправиться за помощью, то, в отличие от Лаффа, они должны иметь очень хорошее понятие о том, что было на другой стороне. Это наводило на мысль, что они думали, что у них есть огневая мощь, чтобы что-то с этим сделать...
"Не делай поспешных выводов, Адриан, — напомнил он себе. — При таком темпе ускорения там не может быть ничего крупнее линейного крейсера — если только у них нет компенсатора манти, а в настоящее время манти слишком заняты ближе к дому, чтобы беспокоиться о нас. Но если у них есть точные данные по нам, то они знают, что их превосходят три к одному. Так что, если у них нет ничего тяжелее линейного крейсера, они должны быть сумасшедшими.
Или безрассудными".
Гражданин коммодор несчастно поморщился от этой мысли. Учитывая, что эти бандиты явно ждали в гипере, значит, каким-то образом информация о нападении все-таки просочилась. А если просочились некоторые предупреждения о нападении, защитники могли знать — или догадываться — об истинной цели операции "Феррет". В этом случае, люди, ускорявшиеся позади них, вполне могут быть достаточно отчаянными, чтобы преследовать НФИ, в каком бы они ни были меньшинстве.
"Если бы это была моя планета, если бы там, на ней, была моя семья, я бы преследовал любого, кто планировал сделать то, что планируем сделать мы, независимо от того, действительно ли я думал, что смогу остановить их или нет", — мрачно подумал он.
С другой стороны, он, может быть, просто ошибался относительно того, могли или нет манти высвободить отдельную оперативную группу для чего-то подобного, особенно если у них было достаточно предупреждений, чтобы знать, что это произойдет.
— Время для нас, чтобы вернуться через границу, астро?
— Минуточку, гражданин коммодор, — ответила гражданка лейтенант-коммандер Филиппин Кристиансен. Она быстро набрала числа, потом снова посмотрела на него. — Приблизительно тридцать девять минут при текущем ускорении, гражданин коммодор. Двадцать одна минута, если мы перейдем на максимальное боевое ускорение.
— И сколько времени этим страшилищам потребуется, чтобы достичь предельной дальности ракет вдали от гиперграницы, гражданин коммандер Стравински? — спросил Лафф.
— Предполагая, что они сохранят свой профиль ускорения и что их ракеты имеют дальность семь-точка-пять миллионов километров от точки покоя, примерно... семнадцать минут, гражданин коммодор.
Лафф хмыкнул. Он сильно подозревал, что кто бы там ни был за ними, он переоценил свою запланированную точку перехода. Если у него не было многоступенчатых ракет, то в данный момент он находился в добрых четырех с лишним миллионах километров за пределами своей дальности ракет, и это должно было представлять астрогационную ошибку.
В конце концов, Лафф довольно сильно сомневался в том, что он хотел бы появиться на дистанции, на которой он не мог бы сразу вступить в бой с людьми, атакующими Факел. Но если он промахнулся, он не промахнулся бы с достаточно большим запасом, чтобы Лафф передумал, изменил ускорение, снизил текущую скорость, а затем пересек гиперграницу обратно и исчез в альфа-полосах, прежде чем прибывший мог бы открыть огонь.
"Конечно, любое столкновение произойдет на очень большом расстоянии, — подумал он. — Они, вероятно, не смогли бы нанести достаточно ударов, прежде чем мы будем в гипере, независимо от того, что у них есть там".
Он еще раз взглянул на Мэддока, на этот раз незаметно, краем глаза. Мезанский капитан должен был знать, почему Лафф задал Кристиансен эти два вопроса, но если он и был обеспокоен возможным решением гражданина коммодора, на его лице не было никаких признаков этого. Что могло означать доверие с его стороны или просто его уверенность, что Лафф знал о судьбе любой надежды на дальнейшую поддержку со стороны "Рабсилы", если он провалит эту миссию. Или, если на то пошло, это может даже означать, что Мэддок был бы просто рад, если НФИ убежал бы в безопасное место, прихватив с собой его личную шкуру.
Часть Лаффа хотела сделать именно это. Всегда существовала явная вероятность того, что люди, преследующие его, действительно были уверены в своей способности справиться с ним, если поймают его. И если бы это было так, они могли быть правы.
"Конечно, они тоже могут ошибаться, — сказал он себе. — Особенно, если они не знают о Катафрактах. Но будь честен с самим собой, Адриан. На самом деле ты думаешь, что это может послужить тебе оправданием для того, чтобы не делать то, что ты не хочешь делать".
— Гражданин коммодор, мы получаем от БИЦ некоторые оценки тоннажа, — сказал Стравински.
— Что за оценки?
— По утверждению БИЦ, это восемь единиц по сто двадцать пять килотонн, шесть по двести восемьдесят пять килотонн, и две приблизительно по два миллиона тонн, гражданин коммодор.
— И все они набирают четыре-точка-семь-пять километров в секунду в квадрате? — немного резко спросила Хартман.
— Да, гражданка коммандер, — ответил Стравински, и Хартман поморщилась.
— Похоже, эревонцы все-таки здесь, в конце концов, гражданин коммодор, — сказала она, повернувшись к Лаффу. — Ничто такого размера не могло бы так ускоряться без улучшенного компенсатора.
— Извините меня, гражданин коммодор, — сказала гражданка лейтенант Ивонн Камерлинг, офицер связи штаба Лаффа. Лафф рефлекторно нахмурился от того, что его прервали, но быстро сменил это выражение. Он знал, что Камерлинг не прервала бы его и Хартман в такой неподходящий момент, если она не считала это важным.
— Что там, Ивонн?
— Сэр, мы начинаем улавливать гравитационные импульсы. Кто бы ни был за нами, он использует сверхсветовую связь, чтобы поговорить с кем-то дальше в системе.
— Манти? — спросил Лафф несколько резче, чем намеревался, когда в его мозгу промелькнули видения огромных, отвратительных многоступенчатых ракет.
— Я так не думаю, гражданин коммодор, — ответила Камерлинг. — Частота импульсов и модуляции не такие. Они немного более сложные, чем мы видели у манти во время заключительной фазы последней войны, но основываясь на текущей информации, они гораздо менее сложные, чем мы ожидаем увидеть от них сейчас.
— Понимаю.
Камерлинг, вероятно, была права, подумал Лафф. Это имело смысл, во всяком случае. Потом еще раз...
— Насколько уверен БИЦ в тех оценках тоннажа? — спросил он Стравински. Офицер-операционист посмотрел на него, и гражданин коммодор махнул рукой. — Я думаю о тех сообщениях относительно нового класса линейных крейсеров манти. Два миллиона тонн слишком мало, чтобы быть кораблем стены, даже дредноутом, но разве их новый линейный крейсер не столь близок по своей массе?
— Масса Ник на самом деле около двух с половиной миллионов, гражданин коммодор, — сказал капитан Мэддок, прежде чем Стравински смог ответить. Лафф перевел взгляд на мезанца, который пожал плечами. — Согласно нашим источникам, эти данные довольно убедительно подтверждены, — сказал он. — И я думаю, что ваши экипажи БИЦ слишком хороши, чтобы недооценить массу на двадцать процентов на столь коротком расстоянии.
— Капитан Мэддок прав, гражданин коммодор, — сказала Хартман. — В сочетании с тем, что Ивонн только что сказала нам об их связи, это должны быть эревонцы.
— Но у Эревона нет ничего близкого к этому тоннажу, — указал Лафф.
— У них нет военных кораблей с этим тоннажем, гражданин коммодор, — мрачно ответила Хартман. — Однако они могут иметь там пару небольших транспортников с компенсаторами военного образца и трюмами, набитыми ракетными подвесками.
Лафф почувствовал, как напряглись мышцы его живота. Их "благодетели" в последних сообщениях разведки все настаивали, что возможности многоступенчатых ракет Эревона были крайне ограниченными по сравнению с Мантикорой. Или, признаться, с контрреволюционерами в Новом Париже, в данный момент. Но даже с оригинальными МСР манти первого поколения они превзошли бы все, что имел он. За исключением...
— Если бы они имели МСР, они бы уже стреляли в нас, — услышал он свой собственный спокойный голос. — Двенадцать миллионов километров это меньше четверти той дальности, что они должны иметь.
