— Хорошо, — наконец сказал Клинтан, и его голос был похож на толченое стекло. — Это был не "кулак Бога", Аллейн. Что бы они еще ни натворили, это не могли быть они. Но в этом случае — в этом случае — ты, возможно, прав. Возможно, будет лучше оставить в силе заявление лживых сукиных сынов, чем верить в возможность того, что они получают демоническую помощь здесь, в собственном городе Бога. Но есть разница между тем, чтобы молчать об этом и подтвердить это! Официальной позицией инквизиции по поводу причины смерти епископа Уилбира будет молчание. Мы не будем ни подтверждать, ни отрицать, что это был акт убийства, и если нас спросят, в свое время, мы скажем только, что мы не можем точно знать, как произошел этот взрыв. Мы признаем, что это могло — могло — быть делом рук тех же нечестивых, кровожадных убийц, которые сегодня убили так много других непорочных сынов и дочерей Божьих. Но мы также укажем, что вместо этого это мог быть спонтанный, случайный взрыв судового погреба, и что все имеющиеся у нас доказательства свидетельствуют о том, что это было именно так. Если этого недостаточно, то пошел ты!
Последняя фраза прозвучала ядовитым шипением, и Дючейрн глубоко вздохнул. Если бы он когда-нибудь на мгновение усомнился в том, что Аллейн Мейгвейр уже был мертвецом в глазах Жэспара Клинтана, он бы больше не сомневался. Однако капитан-генерал только кивнул, и выражение его лица было спокойным, почти безмятежным.
— Да, Жэспар, — сказал он, — этого достаточно, чтобы развеять большинство моих опасений, по крайней мере, на данный момент. Это не идеально, но это моя точка зрения. На этот раз нет идеального ответа. Если уж на то пошло, тут даже нет ни одного хорошего. Но этот ответ останется в силе, по крайней мере, на какое-то время — надеюсь, до тех пор, пока могущественное воинство не одержит значительную победу. Когда это произойдет, когда еретики потерпят явное, недвусмысленное поражение — что будет еще более обескураживающим для них и еще более воодушевляющим для верующих после этой череды неудач — внутренняя динамика здесь, в Зионе, изменится, и обыватель не будет так чертовски склонен думать о какой-то новости только из-за того, что это плохая новость.
Великий инквизитор прорычал что-то непечатное, резко вскочил со стула и вышел из конференц-зала, как грозовая туча.
Мейгвейр и Дючейрн дали ему несколько секунд, чтобы пронестись по коридору, затем встали более степенно и последовали за ним к двери. Ни один из них не хотел наступать ему на пятки, и ни один из них не был настолько глуп, чтобы говорить что-то там, где могли услышать другие уши. Но ни одному из них это не было нужно, потому что оба они знали, что на самом деле сказал Мейгвейр, под всей этой шумихой, необходимой, чтобы купить даже это неохотное, вызывающее отвращение признание со стороны Клинтана.
Это не было вопросом "до тех пор, пока "могущественное воинство не добьется "значительной победы". Это был вопрос "если"... и шанс на то, что граф Рейнбоу-Уотерс сможет его создать, выглядел все более и более тусклым с каждой проходящей пятидневкой.
.II.
Гавань Сент-Хааралд, остров Уайт-Рок, банка Долар, залив Долар
— Мне жаль прерывать твой завтрак, отец, но думаю, тебе лучше это услышать.
Сэр Хандил Джиром поднял глаза от яичницы и нахмурился. В семьдесят шесть лет он предпочитал, чтобы его земные удобства не нарушались больше, чем он мог избежать, и его сын Лейнил знал это лучше, чем большинство. С другой стороны, из этого следовало, что он не ворвался бы в столовую без чертовски веской причины.
Одной мысли о "веской причине", которая могла заставить его сына ворваться, было достаточно, чтобы у сэра Хандила довольно резко пропал аппетит.
— Услышать что? — спросил он.
— У меня в кабинете ждут Андру и Жилберт Эштин. Они говорят, что видели броненосцы еретиков, — лицо сэра Хандила напряглось, и Лейнил мрачно кивнул. — Говорят, что видели все броненосцы еретиков, отец. Судя по всему, рассказывают о том большом ублюдке, о котором до нас доходили слухи, а не "просто" о тех, кто действует в Челмспорте.
— Ты говоришь, в твоем кабинете? — сэр Хандил уже отодвигал свой стул. — Ты уже послал сообщение майору?
— Конечно, я это сделал... Несмотря на все то хорошее, что это принесет, — мрачно сказал Лейнил.
* * *
Майор Сэмил Траскит осторожно выбрался из экипажа и надел на предплечья нарукавные манжеты своих костылей.
Ярко светило солнце, хотя воздух оставался прохладным, а утренний туман все еще висел над водами гавани Сент-Хааралд. В это время года он не был редкостью на берегу Долара, по крайней мере, в тихие утра, по всяком случае, так ему сказали. Это была его первая весна здесь, на острове Уайт-Рок, но он был готов поверить местным жителям на слово. И он уже достаточно насмотрелся на эти туманы, чтобы знать, что этот рассеется в течение следующего часа или около того, при условии, что не поднимется ветер и не рассеет его раньше.
Траскит был тем, кого его жена Матилда называла — с далеко не полным одобрением — "утренним человеком". Она сама, безусловно, не была им, но Траскит любил раннее утро, особенно сразу после рассвета, и когда-то давно он был выдающимся наездником — из тех, кто дорожил быстрой ездой на рассвете и кто никогда бы не сел в душный экипаж в такое великолепное утро, как это. Однако это было до того, как картечь еретиков оторвала ему обе ноги по колено во время неудачной атаки на Тесмар. Это был гребаный крысопаук, если он когда-либо его видел, и он был более чем немного озлоблен всем этим. Если уж на то пошло, он все еще оставался таким, хотя и пришел к выводу, что этот никчемный деснейрский кусок дерьма Харлесс, возможно, действительно оказал ему услугу... во всяком случае, в некотором роде. По крайней мере, он пропустил еще худшего крысопаука в лесу Киплинджир.
Только один офицер и шесть рядовых из первоначальных двухсот тридцати человек его пехотной роты вернулись домой из Киплинджира вместе с генералом Алверезом. Так что, возможно, Матилда с самого начала была права в том, что потеря ног была не самым худшим, что могло с ним случиться. Тем не менее, у него все еще были случайные дни, когда ему было трудно сохранять эмоциональную отстраненность по отношению ко всему. Тот факт, что теперь он обычно пользовался экипажем вместо одной из лошадей, которых любил, делал это еще более трудным, чем обычно, но сегодня утром это едва ли занимало центральное место в его заботах.
Сержант Паркинс слез со своего места рядом с кучером и демонстративно не мешал, пока майор приводил в порядок свои костыли. Жозэфат Паркинс долгое время работал с Траскитом. На самом деле, он был сержантом роты майора, и он тоже был серьезно ранен в Тесмаре — в основном потому, что был слишком занят, таща своего командира обратно в безопасное место, чтобы самому остаться вне линии огня. По крайней мере, он не потерял полностью ни одной части тела, отделавшись лишь ограниченным использованием левой руки, и Траскиту удалось удержать его, пока они оба выздоравливали. Однако ни один из них больше не принес бы заметной пользы в пехоте. Вот так Траскита перевели в артиллерию и назначили старшим офицером здесь, на острове Уайт-Рок, а Паркинс все еще был с ним в качестве старшего сержанта батареи и самозваного телохранителя. "Нянька", возможно, было бы ближе к истине, — часто думал Траскит, — хотя ни один из них никогда не был бы настолько грубым — или честным — чтобы использовать это слово.
До перевода ни один из них ни черта не знал об артиллерии, но с тех пор они усердно работали над восполнением дефицита своих знаний. Так уж получилось, что у них было на это время, поскольку их новая должность едва ли была одним из самых сложных заданий королевства Долар. Но обязанности все еще нужно было выполнять, рыбалка была неплохой, и, по крайней мере, где-то в августе он вернется домой к рождению третьего ребенка его и Матилды. Она старалась не слишком явно выражать свою благодарность за то, что получила его более или менее целым и невредимым — и, подумал он с нежной улыбкой, все еще... функциональным — и он не мог притворяться, что тоже не рад.
И, по крайней мере, он мог высвободить офицера с двумя здоровыми ногами для службы в армии Сиридан. Это было что-то.
Он заковылял по усыпанной щебнем дорожке к аккуратно побеленной ратуше. Городок Сент-Хааралд — на самом деле, по мнению Траскита, скорее хваленая деревня — обладал всей гражданской гордостью маленького городка, а ратуша была на самом деле претенциозной для общины, насчитывающей всего три тысячи душ. С другой стороны, здесь также располагался офис гильдии рыбаков острова Уайт-Рок, а Лейнил Джиром был мастером гильдии, а также мэром Сент-Хааралда. Траскит так и не смог понять, стал ли он мастером гильдии, потому что его избрали мэром, или его избрали мэром, потому что он был мастером гильдии. В любом случае, тот факт, что его отец был крупнейшим землевладельцем на острове — что, по общему признанию, говорило не так уж много; весь остров был едва ли восемьдесят миль в поперечнике в самом широком месте и длиной чуть менее ста пятидесяти миль с севера на юг — вероятно, объяснял две должности. Хотя, справедливости ради, Лейнил проработал на рыболовецком флоте более десяти лет, прежде чем его повысили до гилдмастера, и он был трудолюбивым, добросовестным парнем, который серьезно относился к обоим обязанностям.
Паркинс обошел майора и поднялся по пологим ступенькам, чтобы открыть дверь, и Траскит кивнул в знак благодарности, с большим трудом поднимаясь по этим ступенькам следом за ним. Лейнил только что вышел из своего кабинета, чтобы поприветствовать его, оставив дверь приоткрытой, когда они вдвоем вошли в вестибюль. Он изобразил несколько натянутую приветственную улыбку, и когда Траскит посмотрел мимо него в дверь, он увидел ожидающих их сэра Хандила, старого Андру Эштина и его сына Жилберта.
— Извините, что вытаскиваю вас из-за чего-то подобного, майор, — сказал Лейнил.
— Это то, для чего я здесь. — Траскит с кривой улыбкой пожал плечами. — Хотя не слишком уверен, что кто-то из нас может с этим что-то сделать!
— Помимо того, что я чертовски волнуюсь и передаю сообщение кому-то на материке, я тоже не знаю, что мы должны делать, — откровенно сказал Лейнил, а затем фыркнул. — С другой стороны, вы официальный представитель армии. Это, вероятно, означает, что мне может сойти с рук свалить все это на вас!
— Всегда приятно иметь дело с быстро соображающим парнем, — сухо сказал Траскит, покачиваясь на костылях рядом с Лейнилом. — С таким мышлением ты бы далеко продвинулся в армии. Конечно, ты, возможно, захочешь подумать о том, что как старший представитель этой армии, я пишу официальные отчеты. Это как бы дает мне представление о том, как распределять обязанности в записи.
Лейнил усмехнулся, затем полностью распахнул дверь и провел Траскита в свой кабинет.
— Сэр Хандил, — поприветствовал Траскит старшего Джирома.
— Майор Траскит. — Сэр Хандил поднялся, чтобы пожать ему руку, как только он высвободил правую руку из манжеты своего костыля.
Технически, сэр Хандил также был старшим дворянином острова. На самом деле, он был его единственным дворянином. Это означало, что в официальных случаях он должен был прибавлять "баронет" к своему имени. Это также объясняло, почему старика официально назвали "губернатором острова Уайт-Рок", когда корона Долара и империя Харчонг согласились, что правительство короля Ранилда должно нести безраздельную ответственность за всю банку Долар и иметь законную власть над ним, по крайней мере, на время джихада. Это была неблагодарная задача, но в то же время она была не более чем формальностью... до недавнего времени. Что было так же хорошо. Траскиту очень нравился сэр Хандил, и он был милым старым чудаком, но вряд ли он был решительным человеком действия.
— Итак, — продолжил Траскит, поворачиваясь к старшему из Эштинов. — Я так понимаю, мы должны поблагодарить тебя за эту маленькую встречу, Андру?
— Это была не совсем моя идея, майор! — Эштин, иссохший, обветренный шестидесятилетний мужчина, обладал мощной, покрытой толстыми мозолями хваткой после пяти десятилетий, проведенных за перетаскиванием сетей. Его сыну Жилберту было всего тридцать шесть, и у него была шапка густых вьющихся волос, таких же черных, как когда-то у его отца, пока у того они не стали снежно-белыми. У него также были карие глаза своего отца, и он был таким же физически крепким, как и старик. Работа в лодках, как правило, делала это с мужчиной.
— Нет, я знаю, что это была не ваша идея, но сэр Хандил и я должны написать отчет для Горэта о том, что вы видели, так что, вероятно, будет лучше, если мы приступим к делу. Почему бы тебе не рассказать мне об этом?
— Могу это сделать, — сказал Андру. — Конечно, все пойдет лучше — и быстрее — с небольшим глотком, чтобы смазать слова, так сказать. Это также могло бы помочь после того ужасного холодного тумана там, в гавани! — Старик драматически вздрогнул, а Жилберт закатил глаза.
— Почему я не удивлен? — Лейнил вздохнул, затем открыл ящик стола и начал доставать стаканы для виски. — К счастью, после стольких лет общения с рыбаками я готов. Но только одна порция хорошего напитка, пока ты не закончишь, Андру! Ясно?
— У тебя есть способ подбодрить человека, чтобы он понял суть, — усмехнулся Эштин, затем сделал медленный, смакующий глоток. Он позволил ему скатиться по горлу и блаженно вздохнул. Но затем он снова повернулся к Траскиту, и выражение его лица стало серьезным.
— Мы видели их вчера перед самым заходом солнца, майор, — сказал он. — Жилберт и я, мы были в Жэйни-Су, помогали старому Хейраму проверять его буйки вдоль Лобстер-Пот. Некоторые из ловушек нуждались в обновлении после того порыва, который налетел в среду.
Траскит понимающе кивнул. Эштины были рыбаками — их семья управляла в общей сложности четырьмя лодками, — а не ловцами омаров. Но члены рыболовного сообщества Уайт-Рок, как правило, помогали друг другу, и Лобстер-Пот-Бенд, северо-восточная дуга запутанной массы мелей и илистых отмелей, известных как банка Долар, кишела омарами и крабопауками.
— Во всяком случае, именно там мы их и видели, — продолжал Эштин. — Их было пять, и один из них, черт возьми, был почти в два раза больше остальных. У него также есть две дымовые трубы, а не только одна. — Он покачал головой, и в его глазах было больше, чем след страха. — Самые большие чертовы пушки, которые я когда-либо видел, майор. Не думаю, что кто-нибудь обрадуется, увидев, как эта сука приближается к нему!
— Мне тоже это не кажется, — сказал Траскит, потягивая из своего стакана. — Ты сказал, вчера вечером?
— Да. — Эштин кивнул. — Мы их видели вскоре после того, как отправились. Подумали, что они вряд ли придут на шум в темноте, поэтому решили подойти к ним. — Он пожал плечами. — Ветер стих как раз в тот момент, когда мы огибали Тобис-Хед, так что мы сделали крюк подальше от канала и оставили Звэна и Гектора присматривать за происходящим, а сами приплыли в шлюпке, чтобы Лейнил — я имею в виду мэра, конечно... — несмотря на свое очевидное беспокойство, Андру сверкнул улыбкой мастеру, которого он знал всю его жизнь — узнал, что мы видели.
