— Дэймон, я никогда не смогу поставить одного из вас на ступень выше. И ты, и Мина одинаково дороги мне.
— Чтобы там ни было, она твоя кузина, — постарался опровергнуть заявление друга Дэймон.
— Да, нас связывают с Миной семейные узы, и некое внутреннее ощущение друга друга.... Но ты.... Ты абсолютно мой человек. Ты мое второе я. Даже не видя тебя пару лет, я всегда ощущал твое присутствие в своей жизни. Я всегда знал, что есть человек, который прикроет мне спину, человек, к которому я приду, признаюсь в самом страшном грехе, и он не отвернется от меня, а поможет пройти через тяжелое время, поможет справиться с самим собой и с той темнотой, что живет во мне. Ты столько раз вытаскивал меня с эмоционального дна, в которое я погружал себя, пытаясь осмыслить отчужденность отца, отсутствие матери. Ты столько раз, спасал мою жизнь, когда мне было на нее наплевать. Ты раз за разом доказывал мне, что есть люди, для которых мое существование имеет значение.... Дэймон, ты и только ты научил меня радоваться жизни и видеть в ней светлые стороны. Ты был тем, кто никогда не искал какой-либо выгоды от общения со мной или моего существования. От тебя никогда не исходило желание использовать меня. Ты просто всегда был моим другом. И все это при том, что это я должен был поддерживать тебя, и понять, что с тобой происходит что-то неладное, — последние слова Яго были сказаны с такой горечью, что у Дэймона свело зубы.
— Ты так и поступал, — твердо ответил молодой человек. — Всякий раз, когда я возвращался от Шантэль, я выживал только благодаря тебе. Я считал секунды до того момента, когда мы встретимся, и ты предложишь очередную абсолютно сумасшедшую авантюру, которая заставит меня почувствовать вкус к жизни. Даст ощущение, что отпущенный мне срок, я прожил на полную катушку. А еще я знал, что как бы я себя не вел, ты никогда не позволишь себе поставить меня в ситуацию, когда я буду вынужден тебе врать. Не смотря ни на что, в каком состоянии я к тебе не приезжал, ты никогда не лез ко мне расспросами. Единственное, что ты себе позволял — из раза в раз спрашивал, можешь ли ты мне чем-то помочь.
— И ты всякий раз говорил нет, и я от тебя отставал, ни разу не попытавшись разобраться в происходящем, — с презрением к самому себе фыркнул Яго.
— И я тебе за это бесконечно благодарен. Потому что ты был тем самым другом, с которым я мог почувствовать себя нормальным. Мы с Анри никогда не могли себе позволить в обществе друг друга быть веселыми и беспечными. Наше предназначение всегда душило нас. Если бы ты влез в эту историю и все выяснил, это неизбежно отразилось бы на твоем отношении ко мне. Мне не нужны были ни твоя жалость, ни твое сочувствие. Мне был нужен человек, рядом с которым я ощущал бы себя нормальным и чувствовал бы вкус жизни. Ты был именно тем, кто был мне нужен, о большом мечтать невозможно.
— Ну, конечно, кто не мечтает, чтобы лучший друг избил его до полусмерти, — в очередной раз коря себя за содеянное, проворчал Яго.
— Мы это уже обсуждали. К тому же, прости, но тебе не приходило в голову, что я знал, на что иду?
— Ты что был уверен, в моей реакции? — с неверием бросил на друга косой взгляд Яго.
— Ну, я же не кретин. Что я должен был ожидать от человека, на глазах которого попытался убить его любимую кузину?
— Хочешь сказать, что я столь предсказуем?
— Только давай обойдемся без обид, — Дэймон закатил свои льдисто-голубые глаза к потолку. — Эмоций на квадратный метр площади моей комнаты, уже более чем достаточно. И вообще, думаю, тебе надо пойти проветриться и подумать, что делать дальше.
— Зачем мне это делать, если мой гениальный друг уже давно все просчитал и знает, что будет. Может быть, ты просто облегчишь мне задачу и прямо скажешь "Яго пойди туда-то, сделай то-то и будет всем счастье". — Терпение молодого Корина Куори исчерпало все свои запасы, и сейчас он был готов, выплескивать свое раздражение даже на собственноручно избитого друга.
— Прости, я не понимаю, о чем ты.
Мягкая, невинная улыбка приятеля вывела Яго из себя.
— Хочешь знать, что я думаю?
— Нет. Не хочу.
— А я тебе все-таки скажу.
— Можно подумать у меня на самом деле был выбор!
— На этот раз ты задумал что-то такое, на что я никогда сознательно не пойду. Ты толкаешь меня к чему-то, непонятно к чему, столь замысловатым образом, потому что понимаешь, объясни мне все напрямую, я откажусь это делать.
— Яго, я всегда восхищался живущей в тебе творческой натурой, которая умудрялась придумывать самые невероятные сценарии развития событий. Лучше скажи, что будем делать с отпрысками Николь и Мартина. Ты был у Джейсона?
— Да, можешь за него не беспокоиться, я проявил весь свой актерский дар и теперь обитатели дома Мартина Берга уверенны, что страшнее зверя в жизни нет. Еще пара визитов и они будут, как щенки бегать за твоим неугомонным братцем.
— Джейсону потребовалось на это значительно больше времени.
— Во-первых, не забывай, что я тогда был совсем мальчишкой, сегодняшние мои возможности несколько превосходят возможности пусть и весьма талантливого, но обычного студента колледжа. А во-вторых, у меня нет цели, заставить их полюбить Джейсона, как в случае с тобой. Достаточно того, чтобы они уважали его. К тому же, Джейсон большой мальчик, он справится и без нашей помощи. Сегодня меня волнует другой вопрос — как мне справиться с Нифреей и Фараной.
— Ты еще не понял, что могла задумать твоя тетка?
— Кроме того, что ее трепетное проявление любви к сыну брата было четко выверенным планом по спасению мира? — раздраженно спросил Яго, которому не просто давалась мысль, что даже воспитание Габриэллы было основано не на любви к маленькому мальчику, каким он был, а из соображений ее планирования всего сущего. Будто было мало, что его появление на свет было запланировано отцом, только для того, чтобы покончить с ненавистной ему жизнью.
— Уверен, твоя тетка искренне любила тебя, — с сочувствием покачал головой Дэймон. — Я не знаю женщины, которая могла бы остаться к тебе равнодушной. Да, она готовила тебя к борьбе за наш мир, но это не отменяло того, что она любила тебя, как собственного сына.
— Не важно, — махнул рукой Яго. — Какое это имеет значение, если, скорее всего, скоро мы все умрем.
— Это с какого перепугу?
— Дэймон, ты всегда был реалистом. Мне никогда не победить Фарану.
— Ерунда. Ты прекратишь ныть, возьмешь себя в руки, снова станешь собою — непобедимым, непогрешимым, самым очаровательным мерзавцем.
— И что мне это даст?
— А я откуда знаю? Подумай? Это же ты у нас без пяти минут демиург, а не я. Мое дело маленькое, пнуть тебя под зад и уговорить прекратить ныть.
— Хорошо устроился.
— Я то? Да, мне всегда это было свойственно.
Ремиза стояла на балконе своей спальни. Она, не отрываясь, смотрела на бушующую внизу воду. Ее замок находился почти у самой кромки водопада, возникшего после очередной ночи проведенной с Реналем. Ей потребовалось три года, чтобы восстановить природный баланс Шагрин-Вилле, когда вся вода озера, на котором стояла столица сейма, хлынула в бездонный пролом, образовавшийся в земной коре. Ремиза поежилась и обхватила себя руками. Она устала. Устала от неизвестности, устала держать себя в руках, устала быть сильной. Упавшие на лицо капли дождя заставили ее в изумлении поднять голову. Дождя на сегодня запланировано не было. И тем удивительнее была небольшая туча, зависшая ровно над ее замком. Нахмурив брови, Малкани Шагрин махнула рукой и отшвырнула незваную гостью в сторону. Каково же было ее изумление, когда туча через минуту уверенно вернулась на прежнее место. Повторив попытку прогнать негодницу несколько раз и убедившись, что это не просто тучка, пролетавшая мимо, Ремиза растеряно замерла. Она прижалась к стене, укрывшись под козырьком от дождя, и стала ждать продолжения. Ее ожидание было вознаграждено. Медленно и верно туча рассеивалась и в какой-то момент Малкани Шагрин поняла, что бесформенная масса начинает приобретать конкретные очертания. Когда на небе появилась тончайшая надпись остатками облака "два дня", Ремиза восхищенно вздохнула. Ей оставалось только гордиться своим сыном.
Анри облегченно вздохнул, закрыл глаза и изумленно замер. Коснувшийся его щеки луч солнца, так трогательно и нежно скользнул по коже, что не осталось никаких сомнений — это "привет" от маман. Значит, получилось! Значит, она все поняла! Первый раз Анри использовал свои способности с определенной целью, и он так боялся, что не получится.... Но у него получилось. Первый раз в жизни у него что-то получилось.
— Ты веришь ей? — прервавший немой восторг кузена Эрик, почувствовал, какая буря эмоций бушует в Анри, и от дыхания этого урагана покрылся мурашками. С того момента, как он узнал о своих способностях, они стали расти с ошеломительной скоростью, будто само осознание дара, способствовало этому.
— Ты о чем, — Анри с любопытством повернул свою курчавую голову, чтобы взглянуть в лицо кузена.
— Что ей не нужно от нас согласие, чтобы высосать нашу жизненную силу.
— Не знаю.... Почему тебя это взволновало?
— Я боюсь.... Я боюсь, что в последний момент струшу, пойду на попятную.... И если она не сможет забрать мои силы принудительно, а они действительно потребуются, то из-за моей слабости и трусости погибнет весь мир!
— Создатель, Эрик! Тебя можно назвать кем угодно, но не трусом и не слабаком! Ты с такой самоотверженностью отдал себя в жертву, для спасения миллионов жизней! Не смей наговаривать на себя. И, поверь, человеку, который живет с мыслью о том, что ему придется умереть во благо других с малых лет, мысль о том, что ты испугаешься, и пойдешь на попятную будет с тобой всегда. Она никогда по-настоящему тебя не покинет. Это то, с чем тебе придется жить до самого конца, каким бы он не был. Нельзя просто сказать "хорошо, будь, что будет" и дальше жить, как ни в чем не бывало, не задумываясь о том, есть ли другой выход, не упускаешь ли ты что-то, все ли возможности использовал, и как избежать этой кошмарной участи. Это станет твоей центральной составляющей, о которой ты будешь думать денно и нощно. Даже пытаясь заставить себя думать о чем-то другом, ты будешь изумленно замечать, что еще полчаса назад тебя волновало образование детей твоего поселения, а сейчас ты незаметно для себя, сидишь и пытаешься понять, как правильно поступить, и как все закончится. Смирись с этим.
— Но как ты мог столько лет с этим жить, оставаясь в здравом рассудке? Я почти сошел с ума, только слушая твои рассуждения на эту тему.
— А кто тебе сказал, что я и Дэймон не свихнулись давным-давно? К тому же, будучи внуками Нифреи, неужели ты считаешь, мы имели хотя бы малейший шанс родиться психически нормальными? Мы просто пытаемся прожить отведенный нам кусок, и как можно лучше подготовиться к тому, что должно случиться.
— Ужас! Сейчас я понимаю, что отец сделал мне подарок, избавив от подобной ноши в детстве!
— Дэймон, пожалуйста, лежи. В конце концов, ты себя угробишь!
Наемный убийца, кудахчущий над ним как курица-наседка, вызывал у больного стойкое ощущение, что он бредит.
— Не комната, а проходной дом! Джейсон, что ты здесь делаешь?
— Пришел навестить брата, — недовольно буркнул Джейсон и уселся на стол, поставив ноги на стул.
— Удивительное рядом, — вздохнул Дэймон. — И с какого перепугу, такая забота о моем благополучии?
— Ты же приходил меня навещать, когда я здесь лежал раненный. Разве я не должен поступать так же?
— Ты? Вряд ли.
— Перестань! Я стараюсь измениться.
— Это-то и пугает!
— Я хочу быть достойным любви моей Джинни, и если для этого, я должен стать цивилизованным и приятных во всех отношениях человеком.... Значит, так тому и быть.
— Смотри не переусердствуй и не стань скучным.
— Ой!
— Не бойся, тебе до этого далеко, — обреченно вздохнув, Дэймон посмотрел на братца. Все эти годы, он мечтал увидеть Джейсона именно таким. И вот теперь, когда он уже не ждал ничего подобного.... Боль от того, что это произошло так поздно.... Когда времени не осталось.... Дэймон закрыл глаза, чтобы они не выдали его истинных чувств.
— Раз уж ты пришел.... Хочу тебе кое-что поручить.
— Все, что скажешь.
— Ты знаешь, где живешь Джинни?
— Конечно.
— Я хотел бы, чтобы ты ближайшие сутки провел под окнами ее дома. Подслушивай и подсматривай все в мельчайших деталях.
— Гм.... А это не будет воспринято....
— Ты забыл, что я тебе только что говорил? Не становись слишком правильным. Это скучно.
— Я понял. Что конкретно ты хотел бы узнать?
— Мне нужно услышать один очень важный разговор....
Ворвавшись в комнату, Джинни растеряно замерла. Меньше всего разъяренная девушка была готова увидеть пустое помещение. Она пылала праведным гневом, и собиралась выплеснуть его на отца до последней капли. На отца.... Впрочем, похоже он не являлся ей отцом. А если ее отцом действительно был Нихуш? Что тогда? Джинни прошла на кухню, схватила со стола печенье и, сомкнув зубы, выместила на ни в чем неповинной выпечке всю свою злость. Ей было жизненно необходимо остановиться и подумать. Сев на стул, она откинулась на спинку и с усилием закрыла глаза. Слишком много, и слишком быстро — это все, что она могла сказать, чтобы охарактеризовать происходящее с ней в последние дни. Надо было притормозить, и облечь поток событий в нормальную прозрачную картинку, которая позволила бы оценить все происходящее. Джинни забралась на стул, и обхватила ноги руками, положив голову на колени. Переварить произошедшее оказалось не просто. А ведь казалось, что после времени, проведенного в гимназии Фоли, она сможет выдержать все. Но судьба никогда не устает преподносить сюрпризы. Всю жизнь она считала себя дочерью своего отца и любила его всем сердцем, без условностей и сомнений. Любовь к отцу было фактически единственным, что она ни с кем не делила, даже с Миной. У человека обязательно должно быть что-то личное! И этим обожаем личным, был ее отец. Уникальный, бесподобный, ее дорогой папочка, который в одночасье оказался ей совершенно чужим человеком. Смириться с тем, что у нее нет матери было значительно проще, ведь Джинни ее не помнила.... А теперь вроде как выясняется, что ее вообще не было.... От всего этого голова шла кругом. Столько вопросов роилось в голове, и ни на один не удавалось найти ответа.
Неожиданное покашливание, заставило Джинни вздернуть голову. Она тут же встретилась с пристальным взглядом стоящего в дверях мужчины. Смесь любопытства, озорства и непокорности этого человека, были тщательно скрыты под покровом вызова. Весь его вид будто кричал "да и я гад, и что дальше".
— Здравствуйте! — Джинни настороженно улыбнулась и подумала, что есть в этом мужчине, что-то безумно привлекательное.
— Привет! — недовольно буркнул незваный гость.
Поняв, что незнакомец не торопиться переходить к причине своего визита, Джинни взяла инициативу в свои руки.
— Я могу вам чем-то помочь?
— Собственно, нет..., то есть да..., хотя..... — Похоже гость на самом деле размышлял над всеми этими вариантами ответа.
