Я захихикала.
— Для маленьких бегемотиков... — само вырвалось у меня, да и взглянув на папу.
— Так, девочки, мы вам, кажется, шуток не заказывали... — строго сказала мама.
— Я помню, — королева заказала сама себя... — успокоила я маму. — Смутно помнится такое, но сделаю...
— Так! — вставив руки в боки, сказала мама. — Я что-то не понимаю...
— Мама, она же шутит! — крикнула Мари.
— А вот этого никто не может знать, — подозрительно сказала мама, взглянув на меня.
— Может ее связать? — спросил Джекки, выглянув из-за портьеры.
Он оказался тут!
— Слушай, а как ты тут оказался? — спросила я.
— Он прячется от невесты, — напомнила Мари. — Своего брата...
— Дефективные они какие-то... — протянула я, вспомнив. — Джекки старушку выбрал, а братец так вообще на генерала запал... И вообще, Джекки, выметайся!
— Никуда я не пойду... — сказал тот. — Это вам шутки, а герцог — сволочь!
— Вперед!
— Он меня еще в детстве бил, паскуда...
— Один порядочный человек в этом гадюшнике оказался, — пробормотала мама.
— Кто бы мог подумать! — сплеснула руками я. Уважив сразу обоих — и маму и Джекки.
Обоим, почему-то, это не понравилось.
— Господи, не могу же я оставить комнаты незапертыми! — возмутилась мама. — Здесь же собралось столько знатных и именитых людей!
— Тетя Дженни, вы идите, я посторожу, — сказал Джекки, забиваясь в тумбочку и отчаянно сопротивляясь руками и ногами, хотя к нему еще даже мы не подошли...
— Ой, Господи, Лу! Тебе что, вечно объяснять, что делать? — сказала Мари.
Я подняла глаза.
— Пойди и свяжи этого герцога с китайцами, — продолжила она. — Спрячем его в комнату, и пусть полежит... Охранять будет!
— Угу... Так он ко мне и бросится в этом громадном замке...
— Всему вас учить надо, новичков, — нагло сказала Мари. И позвала: — Джекки, иди сюда... Не бойся... Ты только выйди и крикни: Герцог, ты то-то... И все...
— Угу... И все для Джекки...
— Он сам прибежит!
— Ловля на живца, — догадалась мама. — Господи, как просто!
— Нееееет! — Джекки уцепился обеими руками и ногами за мебель. — Червяком я не буууудуууу!!
— Ну кто тебя уговаривает быть червяком... — ласково уговаривала его я. — Я же говорю, пошли со мной на рыбалку!
Представьте себе, он сопротивлялся.
— Ловцом же буду я...
— А почему бы тебе не переодеться в мою одежду и не пройтись по замку? — в пространство спросил Джекки.
— А ты оденешь мое? — радостно сказала я.
— А вы ж похожи! — ахнула мама.
И мне эта идея запала в душу.
— Представь себе, никто на тебя не нападает, все говорят тебе комплименты... — сказала я. — Заодно и поговоришь со своим братиком...
— Лу, ты что, совсем сошла с ума! — в ужасе сказала мама. — Да в этом платье и Джекки и пикнуть не успеет, как его...
Мы с Мари хихикнули.
— И почему вам в голову вечно приходят всякие гадости! — осуждающе сказал папá.
— Не вечно, не нам... — обижено сказала Мари.
— И не в голову... — буркнула я.
— Ну, я знаю, чем вы думаете... — сказал граф, шлепнув нас сзади. — Но иногда надо применять и самую возвышенную часть...
— Думать ушами...
— Хи-хи...
— Я могу ими двигать!
— У меня получается!
— А ну прекратите балаган!!! — вмешался граф. — Я имел в виду другое!
— Он имел в виду заколку, Мари, — догадалась я.
— Нет, парик, — решила Мари.
— Нет, я их буду пороть, — решил граф.
— Не сейчас и не всех, — сказала мама. — Сейчас мы идем танцевать!
— Если хочешь, чтоб забыли про предыдущую гадость, — поделилась я накопленным опытом жизни, как человек умудренный, с Мари. — Надо сделать еще большую...
— Но в таком случае есть вероятность, что тебя будут бить все вместе, — поделился своим опытом, шмыгнув носом, Джекки.
— Ах, Джекки, ну кто же делает гадости дома, — удивленно укорила его я. — Это надо делать в гостях... Откуда уйдешь и...
— И куда тебя больше не приглашают, — сурово продолжила мама.
— Ах, мама, — отмахнулась я. — Мир такой большой! Людей так много! На всю жизнь! И потом, это же твои знакомые, а не мои... Да и привыкаешь... Мои шутки не злые и ласковые...
— Ага, а кто закричал зимой в женской бане, — пожар — а потом захлопнул изнутри дверь за всеми?
— Но, мама, там было так много женщин, а ты же знаешь, я люблю помыться в одиночестве... — недоуменно сказала я.
— А что делали девочки голые на улице возле парламента, ты хоть подумала?
— Но ты же была с ними, могла присмотреть... — возмутилась я.
— Я то спряталась в кусты, я привыкла к маскировке, но герцогиню К... все узнавали даже там, и каждый лорд, проходя, снимал шляпу и кланялся...
Ну почему это все неприлично хихикают?
— Зато эта герцогиня навеки прикусила свой язык, и я же который месяц слышу в свой адрес только комплименты, — гордо сказала я.
— Конечно, только ты не видишь, как она каждый раз при этом проверяет, на месте ли юбка...
Все опять начали вести себя совершенно неприлично.
— Слушайте, я не понял, — заглянула в комнату белая невеста в виде герцога. — Так вы пойдете когда-нибудь танцевать, или нет!?!
Глава 58.
Я накинула на лицо вуаль. Я леди! Не хватало еще мне, чтоб он кричал на весь замок, что я оборотень. Если тут есть Джекки, похожий на меня как две капли...
— Ах, это вы, герцог? — спросил Джекки. — Вы что-то странно выглядите... У вас помада размазалась...
Тот заревел, как не пытался сдерживаться.
— Я, — говорит, — посторожу вашу комнату вместе с принцем... Мы с ним отлично проведем время...
По виду принца было ясно, что отлично проведет время только одна сторона, и он вообще так не считает.
— Бокс? — спросила я. — Или вы знаете что-нибудь другое? Я могу...
Мне наступили на ногу.
— Но у вас действительно помада размазалась, герцог... — сладко сказала Мари.
И засуетилась.
— Вот, возьмите мою, — она протянула ему свою помаду. — Вам дать зеркальце, или вы сами справитесь?
Как Джекки не было печально, но он сел на стул вместе со всеми от того, каким стало лицо герцога.
— Может вам дать обычное платье, — выставив от потрясения руки вперед, поспешно спросила Мари. И, отступая, тоненько пискнула: — Чтоб вы свадебное не пачкали, у вас же своего женского гардероба, я слышала, еще нет?
Угрожающий белый ком с развевающейся вместо гривы за спиной вуалью устрашающе надвигался на Мари.
— Я то думал тут одна гадина, — угрожающе сказал герцог, — а тут...
— Герцог, герцог, не стоит так унижаться, вы вовсе не гадина, — вмешалась я.
Он дернулся.
— Вы очень даже хорошо выглядите, — успокаивающе сказала я. — В жизни не видела красивей... с такими роскошными бровями... Даже по-доброму завидовала... Сделайте макияж, и я могу ручаться, что...
Он начал рвать на груди платье, надвигаясь на меня.
— А что груди маленькие, так вы можете подкладывать вкладыши... — поняла я.
— Корсет, оденьте корсет, и никто не заметит, — зачастила Мари.
— До брака девушки не пудрятся, во всяком случае, заметно, — поучала я. — Вы официально еще девушка и вам...
Лицо его исказилось.
— Ой, он уже наверно... ведь после свадьбы же было время и сейчас ночь... — быстрей вмешалась Мари. — А принц такой нетерпеливый...
Оставив меня, он дернулся к ней, подымая руки.
— Да нет, Мари... — одернула строго ее я. — Ты ошибаешься, смотри... И платье он еще не снял... Ты же слышала, что невеста плачет...
Тот дернулся ко мне.
— Он ее бросил, да, бедняжку, — зачастила жалостливо Мари. И, видя приближающуюся гориллу, залепетала... — Ой, я ошиблась, он просто не сумел вас удовлетворить, да, потому вы такая недовольная...
— Я давно это подозревала, он импотент, да... Оооо, нет!!!! Он извращенец, да!? Какой ужас... И вы рыдаете, бедняжка... Что он с вами делал?
Герцог кидался то в одну, то в другую сторону, ибо другая тут же говорила еще более жалостливое, что тот забывал все и в ярости разворачивался от нового оскорбления, желая загрызть сострадательную душу...
— Пожалуйтесь маме, — со слезами сказала Мари. — И может он прекратит это делать, и вы честно родите ему ребеночка...
Герцога разбил паралич. Стоя в белом платье посреди комнаты он странно дергался руками в обе стороны, вот так, не в силах выбрать как буриданов осел, а по лицу его шли ужасающие гримасы, как при падучей или эпилепсии.
— Все, они обе за него взялись и теперь его сделают на пару, — встревожено сказала мама, сжав губы. — Прекратите! Я с вами говорю!!!
— Ой, мама, может, ты бы с ним поговорила?
— Ой, он стыдится обратиться со своими девичьими проблемами, да? — тараторили одновременно, все ускоряясь, мы обе. — Ему мама не объяснила, что будет первой ночью, да? Он стесняется? Он... Он...
— Ааааа! — закричал, захрипел герцог и упал на пол лицом вниз.
— Бедняжка... От стыда... — зарыдала я.
— Какая же принц все-таки гнида, такую девочку так обидеть... — ревела в три ручья рядом со мной Мари.
Мы плакали обнявшись.
— Эх вы, такого человека довели, — осудительно сказал Джекки, глядя на то, что было вчера герцогом. И быстро зачастил, заметив, что он зашевелился. — Я побежал отсюда, вызову врача!!!
— А теперь бал! — сказала мама.
По коридору нас вели так — папа слева, мама справа, спереди прикрывала Лиа, а сзади шли китайцы. Дом был красивый. Резные колонны, бархат, серебро, хрустальные люстры... Гвардейцы на каждом углу. Лекари на каждом подоконнике раскладывали аптечки... Подмастерья громко колотили микстуры... Запах роз пьянил, а запах карболки и валерианы навевал мысли о вечности... Которая ждала сегодня многих. И заставлял котов нагло мяукать.
Я постучала в чью-то дверь и осведомилась:
— Гробов не надо?
— Нет, что вы, — испуганно зачастил голос. — Мой муж еще дышит!
— Берите наперед... — строго предложила я. — На всю семью...
Там началась истерика. А меня схватили под руки и поволокли.
— Ты, — говорят, — Лу, хоть шаг можешь ступить, чтоб остальные не плакали?
Я посмотрела на Мари — она действительно заплакала.
— Ты хоть знаешь, кому ты сказала!? — завопил граф, когда мы немного отошли от двери. — Это же те старики короля!!!
— Ааааааа... — сказала Мари, сев от хохота.
— Бедняжки, — сказала я. — Может, вернемся?
Меня без слов потащили вперед за шкирки.
— Первый бал, — печально сказала я, спотыкаясь и спеша за тянущим меня как козу папá. — И это мой первый выход!
Было от чего горевать! Так надо мной судьба еще не издевалась — думала я печально. И изо всех сил была страдалицей на печальном и грустном лице. Она была печальна — скажут обо мне, и мне хотелось даже зарыдать, чтобы это выразить полнее.
Так я и вошла в зал.
Нагло издеваясь над всеми с садистскими гримасами отвращения и презрения ко всем, чудовищными кривляньями и нахальными обезьянничаньями, как мне сердито сообщили.
Оглядев зал, я придала лицо кроткое и ангельское выражение с мечтательным выражением на лице. Я хотела быть милой.
Пантера любит кролика — назвал его невоспитанный Логан. Мари же охарактеризовала проще — десять секунд перед обедом. Мама вообще побила рекорд краткости, назвав мою позу — повязывая салфетку.
Как бы то ни было, люди вздрогнули.
— О, черт! — прошипел король, углядев нас. — Добро пожаловать, дорогие гости!!! (Чтоб вас черти елллиии) Прошу, прошу, проходите...
— Добро пожаловать, дорогие черти! — злобно перекривил короля какой-то придворный толстый лорд.
— Чтоб вас гости ели! — с дрожью сказал, открыв рот, Рихтер, почему-то глядя при этом слове на меня, хранящую изо всех сил доброе и ласковое на лице. И в душе, естественно. Я вас люблю!
Где-то я сделала ошибку. Поперхнулась с любовью.
— Нееет! — сказал кто-то, отшатнувшись в сторону. — Я не хочу, я не хочу... Я не хочуууу!!!! Я вам не любимый салат оливье!!!
— Между нами, девочками, — сказала я, обращаясь к графу, — мне кажется, что тут что-то не так...
— Мне тоже, — сказала Мари. — Зачем тот дядя залез под стол? Мне кажется, он наемный убийца и маскируется! Лучше стрелять первой...
Человек под столом подпрыгнул вместе с ним, услышав это. Вместе со столом. Слегка запачкав едой соседей. Ну не очень, а слегка. Что они стали, как курица в томате и макаронах. Приправлены винцом для вкуса. Поскольку человек был с краю стола, он сработал как катапульта — бутылка шампанского полетела к принцу и с шумом взорвалась у его ног. Принц завопил и подпрыгнул. Умудрившись приземлиться на ногу стоявшего рядом придворного. Тот завопил как сирена.
Дальше все было так, даю по порядку:
— Пожар! — выкрикнул его сосед.
Четыре дамы по краям завизжали:
— Режут!
Статс-дама королевы, поняв, что ее хотят изнасиловать, в панике ударила ближайшего насильника по лицу.
— Ложись! — закричал тот, поняв, что началась новая война между Англией и Россией.
Часть придворных шатнулась прочь в сторону короля.
Гвардейцы по углам, сообразив, что это измена и подлые изменники решили атаковать, взяли ружья наизготовку.
— Готовсь! — скомандовал капитан, выстраивая солдат в линию, чтобы расстрелять проклятых придворных. Ему дана была команда стрелять не думая. — Цельсь!
— Отставить! — тихо сказала я. И удивительное дело — зал замер. Гвардейцы стояли в стойке смирно, боясь шевельнуться.
— Уберите осколки, — тихо приказала я. — И пойдите почиститесь... идиоты... — в последнее слово я вложила столько презрения и холодной власти, что кое-кто заплакал.
Им было стыдно.
— И на ЭТОМ ты хотел жениться?!? — раздался в тишине потрясенный женский знакомый голос. — Сынок, пойди проспись, у тебя хороший вкус...
— Ему нравятся командиры и генералы... — язвительно сказал Логан.
Заслоненная людьми я их не видела.
— И стервы, — добавил Рихтер.
— Не бывать ему моим ухажером, — вслух сообразила я насчет Рихтера. — И вообще ничьим... Кому калека будет нужен... Джо! — в пространство резко скомандовала я.
Там, возле Рихтера, послышался шум. И все сразу стихло. Я не любила, когда меня оскорбляют. И мои слуги не любили.
— Вот так ты и распугала всех кавалеров на твою руку, — печально сказала мама. — А я так надеялась, что у тебя с Рихтером нечто будет...
— Ребенок? — удивленно переспросила я.
— Типун тебе на язык! — быстро закрестилась мама и поспешно оглянулась, не слышал ли кто.
— А что это у нас с ним может быть? — подозрительно спросила я.
— Ну, тебе ж явно нравилось быть в его руках! Такой приятный мужчина, папа с ним часто беседует...
— И мне с ним так приятно беседовать... — протянула я. — Он совсем папин ровесник, не то что эти молодые выскочки... — томно хихикнула, махая веером, я.
— Ты мужика выбираешь, или собаку? — разозлилась мама. — Ты что, с ним спать будешь?!
— А что это с ними делать? — ахнула я. — К ранам прикладывать?!
— Ой... — мама закрыла рот рукой. — Я оговорилась!!!!
