И пустота делает шаг навстречу ей.
Меня снова с размаху бьет невидимой ладонью по лицу, отбрасывает на десяток шагов назад. Тут же включается периферийная машинерия, на окружающую картинку накладываются значки коммуникационных каналов, внешних эффекторов, конструкторов окружения и прочей обычный шелухи. А там, где обычно бежит строка входящей текстовой трансляции, вспыхивают четыре символа без указания на передающего.
Хочу понять.
Хочу запомнить.
Опасность.
Небытие.
Я вдруг понимаю, ЧТО сейчас произойдет. Я рвусь к Фучи всем свои существом, чтобы остановить, оградить, спасти ее, но нечто громадное и равнодушное останавливает меня. Не так, как раньше — никаких оплеух, кувырканий, боли. Я просто замираю, не в силах пошевелиться. Ты обещала! — хочу крикнуть я. Ты обещала, что не станешь жертвовать собой! Но я не могу. Всё. Детские игры кончились. Пришли взрослые и начали разбираться с шумными озорниками. Рыжая обезьяна что-то неслышно рявкает, и Фучи поворачивается к ней. Она отрицательно качает головой и так же беззвучно отвечает, но обезьяна не утихомиривается. Она хватает девушку за плечо, тянет к себе — и невидимая сила поднимает Кира в воздух, отбрасывая далеко назад. Между ней и Фуоко вздымается стена, сделанная из непрерывно движущихся шипов, вращающихся зубчатых колес и мелькающих лезвий. Обезьяна бросается вперед, но одно из лезвий вздымается навстречу и небрежно протыкает насквозь ее грудную клетку, выходя из спины.
Я дергаюсь едва ли не сильнее, чем обезьяна, но Кириса просто снова отбрасывает назад. Внешне он невредим, но падает на одно колено и роняет дубину, хватаясь обеими лапами за пробитое место. Его морда искажена в гримасе боли. Но он снова поднимается и снова бросается вперед. Его протыкают сразу три шипа — грудь, живот и нога, и его снова отбрасывает. Его пасть открывается в неслышном реве, Фуоко что-то кричит ему, но Кирис на сей раз даже не падает. Он снова бросается на изгородь — и его отшвыривает опять. На сей раз от его тела начинает подниматься то ли пар, то ли светлый дым, и он падает ничком, оставаясь в такой позе несколько секунд. Но он поднимается. Я изо всех сил пытаюсь высвободиться. Почему, почему он может двигаться, а я — нет? Кир, дурак, идиот, прекрати немедленно!
Он не слышит мой крик. Поднявшись и заметно шатаясь, он подбирает свою дубину и с размаху бьет по изгороди. Шипы и лезвия превращают ее в мелкие щепки в мгновение ока. Фуоко качает головой и что-то говорит. Обезьяна смотрит на нее, задумчиво склонив голову, а потом ее тело вдруг рассыпается мелкой светлой пылью, тающей в воздухе. Девушка печально улыбается и поворачивается к пустоте — и обезьяна тут же появляется рядом с ней, хватает за плечи и крепко держит. Я сразу понимаю, что он сделал: каким-то образом отключился от виртуальности и тут же включился в нее снова. Видимо, местная система на сей раз запрограммирована помещать их с Фуоко рядом на начальном этапе, чем он и воспользовался. Несмотря на страх и отчаяние, в глубине души я не могу не восхититься его интуицией и способностью находить простые решения там, где не работают сложные и очевидные. Точно так же на пару с Фучи он пробился в Университет, пройдя нетривиальный тест на сообразительность. Ее аналитический и склонный к теоретизированию ум, его интуиция и инженерная смекалка, их общие эмоции, позволяющие понимать друг друга с полуслова — какая великолепная комбинация! Чего только они ни могли бы достичь на пару...
...но не достигнут никогда. Несколько секунд меж ними продолжается беззвучный монолог, но в конце концов Фучи вздыхает, печально улыбается и берет Кира за большую мохнатую рыжую лапищу. Обезьяна обхватывает девушку, заключает ее в объятия, скрывая своей тушей и шерстью почти целиком, и некоторое время они стоят неподвижно.
Потом Фучи высвобождается и снова поворачивается к пустоте. Она поднимает руку и медленно сдергивает с головы платок, роняя его на землю. Она берет Кира за лапу, и они вместе делают шаг навстречу пустоте — и пустота делает шаг навстречу им. До нее остается лишь расстояние вытянутой руки. Фуоко замирает. Потом она неуверенно оглядывается на меня, и в ее глазах я вижу замешательство и страх. Я пытаюсь крикнуть, остановить ее, потребовать, чтобы она не делала глупостей, что для прямого контакта есть взрослые люди, Демиурги, небы, все те, кто могут и должны рисковать своей жизнью ради детей... Но все, что мне позволяет окружающий кисель — с трудом отрицательно покачать головой. Фучи смотрит на меня — и я вижу, как страх в ее глазах исчезает, сменяясь спокойной решимостью. Она улыбается мне, прощально машет рукой, поворачивается к пустоте и вместе с Киром делает последний шаг.
И пропадает.
На сей раз — никаких спецэффектов. Просто кто-то где-то одним движением пальца выключил их проекции и их самих. Несколько долгих бесконечностей я остаюсь висеть в горячем воздухе пустыни, как муха в патоке, под пристальными взглядами сотен, а то и тысяч акторов. Потом мир снова летит кувырком, и я теряю ориентацию в пространстве. На меня обрушивается волна звуков: все акторы начинают синхронно скандировать одно неразборчивое трехсложное слово. Крики, рычание, сопение, визжание, дребезг и шепот — звуки сливаются в единую какофонию, а потом все вокруг гаснет. Я остаюсь висеть в кромешной тьме, и лишь по периметру поля зрения ровно горят информационные значки.
До меня не сразу доходит, что я вновь полностью контролирую себя — и интерфейсные каналы, и внешние эффекторы, и все внешние кольца памяти. Только когда тьму пробивает верещание форсированного вызова, я выхожу из ступора и осознаю изменение ситуации. Я отмахиваюсь от вызова и вызываю карту Паллы. Запрос: местонахождение Фуоко Деллавита и Кириса Сэйтория. Полумесяц Могерата мерцает, быстро надвигается — Хёнкон, Ланта, южное побережье, лабораторный бункер, две помигивающие черные точки. Потом схематичная карта сменяется картиной реальности в расширенном оптическом диапазоне, отгоняющем ночную тьму. Я не раз видела выход из бывшей ставки командования ВМФ Хёнкона с высоты птичьего полета — точнее, с камер на воздушных змеях, буксируемых боэй. Но сейчас местность абсолютно неузнаваема. Обрывистый берег и джунгли на нем выглядят так, словно их несколько дней бомбила тяжелая авиация: перемешанная каша земли и обломков деревьев на полверсты вокруг и большая дыра там, где под землей находится большой испытательный зал. Приоритетный запрос: дроны рядом? Вместо обычной россыпи зеленых точек карту заливает сплошной зеленый цвет, но разбираться некогда. Я устремляюсь туда, вниз, и интерфейс послушно переключается, чтобы соответствовать возможностям и сенсорам дрона, но это не дрон, дроны не умеют летать, но я не обращаю внимания, мне некогда и нет сил думать, я просто лечу, пикирую, ныряю в дыру — и оказываюсь в разгромленном зале.
Пол усеян чем-то белым, словно осколками льда, поскрипывающими под ногами — остатки кабин Арены? Однако в остальном бункер не поврежден. У дальней стены рядом с аппаратами искусственного дыхания стоят две раскладушки, а на них лежат два тела под простынями. Над телами склонились люди — девица в военном камуфляже, с ножом и пистолетом в поясных кобурах, грузный высокий мужчина в набедренной повязке из мятой грязной тряпки, бородатый мужичок в рясе восточного священника и еще один, с гладко выбритой головой, в рясе жреца Миндаллы. А между ними — три или четыре абсолютно одинаковых фигуры: полноватая немолодая женщина в зеленой операционной пижаме. Все они мне знакомы, но вспоминать, кто они и зачем здесь, я не хочу. Я бросаюсь к телам и падаю на колени между кроватями, обеими руками сразу нащупывая пульс на сонных артериях.
— Состояние тел стабильно, Карина, — успокаивающе говорит одна из женщин, и на периферии зрения тут же вспыхивает еще один значок входящего канала телеметрии. — Все в порядке. На всякий случай они заключены в медицинские коконы. Я в любой момент могу перевести их на искусственное дыхание, но пока необходимости нет.
Я не обращаю на Дзии никакого внимания, потому что ресницы Фучи и Кириса синхронно вздрагивают. Их глаза открываются и с недоумением обводят окружающий разгром.
— Это чё, мы, что ли, так все разворотили? — бормочет Кирис, почесывая макушку. — Нифига ж себе...
— Не мы, а ты со своей дубинкой, — поправляет Фуоко. — Говорила же, лупи аккуратнее. Здравствуй, Риса. Ой, ты вернулась? Паладары вернулись, да? А почему ты плачешь? Что-то не в порядке?
Лишь сейчас я осознаю, что бессознательно влезла в тайную детскую маску Рисы Сереновой и что мое лицо мокро от слез. Странно. Обычно координатор не держит в дронах запас жидкости для такой имитации. Но сейчас я не хочу и не могу разбираться в деталях. Я швыркаю носом — совсем как маленькая девочка, которую изображает моя проекция — и заставляю себя улыбнуться.
— Все в порядке, Фучи. Раз вы оба вернулись, все в порядке.
Раскладушки содрогаются от одновременного двойного удара, когда два шестилапых зверя одновременно запрыгивают на кровати своих хозяев.
— Фучи дурочка! — недовольно сообщает Зорра. — Такую игру испортила! Ку-ун!
— Только развлекаться начали! — поддерживает ее Гатто. — Страшные монстры, толпы, армии, орды! Драка, война, разгром, враг бежит! Раз, и все отключилось. Фучи зануда! Кир зануда! Уйду к Рике, с ней интереснее.
Фучи пытается сесть, но Зорра наступает передними лапами ей на грудь и не пускает.
— Полежите пока, дэйя Винтаре, — говорит Дзии. — Фантомные технологии нового поколения пока еще не отлажены до конца, резкие движения им противопоказаны. Сейчас я закончу обследование и отпущу вас.
Я шмыгаю носом последний раз и поднимаюсь. Самое главное — они живы. Я люблю их, и они совершили подвиг, пусть даже его суть я пока не понимаю. Но я — ректор университета "Дайгака" и глава Паллийской рабочей группы, и я отвечаю не за них одних. Время чествовать героев еще придет, но сейчас мне нужно заняться более важными вещами.
— Кир, ты слышал Дзии, — строго говорю я пытающемуся подняться парню, удерживая его давлением ладошки на грудь. Гатто тут же повторяет маневр Зорры. — Лежать, понял? Мы еще поговорим. Только, умоляю, не надо пока новых приключений с этаи. Договорились?
Не дожидаясь ответа, я освобождаю дрона — или не дрона, а что-то еще, фантома? Большая тройка довела-таки до ума технологию?.. Щелчок — и реальность сменяется моим персональным рабочим кабинетом.
— Координатор! — привычно говорю я в пространство, и сердце тут же обрывается. Координатора нет. Он погиб, спасая нас... Стоп. Как же тогда я контролировала дрона?
— Да, Карина? — отзывается спокойный знакомый голос, и пустота в груди тут же заполняется невероятным облегчением. Он жив. Он тоже вернулся. Значит, ситуация не просто под контролем — мы все-таки установили контакт с Чужими.
— Рада тебя слышать.
— Взаимно, Карина. Я догадываюсь, что у тебя масса вопросов. Сжатый отчет у тебя во входящих документах с меткой высшего приоритета.
— Спасибо, немедленно займусь чтением. Но главный вопрос — что с паллийцами? Похищения продолжаются?
— Пандемия похищений прекратилась сразу после поглощения дэйи Винтаре и дэя Сэйтория и их последующего освобождения. Переданные под мой контроль сенсоры Харлама показывают единичные пока случаи пробуждения бессознательных людей, но их количество непрерывно растет. Юно активно работает над проблемой, и, насколько я могу судить, этаи ему помогают.
— Поняла. Организуй, пожалуйста, общее собрание прямо сейчас, если народ в состоянии. И папу... в смысле, Джао обязательно позови.
— Также в системе присутствует точка концентрации сознания Робина. Плюс у нас есть запрос на контакт со стороны этаи — точнее, Стаси, включенного в систему Арасиномэ в качестве посредника-ретранслятора.
— Ого. Разумеется, подключай всех. И, пожалуйста, организуй канал до адмирала Мариси, пусть тоже послушает, насколько сможет угнаться за нами. А после встречи мне нужно переговорить с командующими охранных эскадр.
— Последнее невозможно. В результате вторжения неопознанной группы этаи, спровоцировавших колебания метрики в окрестностях Хёнкона, в атомном реакторе на авианосце "Щит победы" развилась неуправляемая цепная реакция. В результате результирующего атомного взрыва сводная эскадра уничтожена полностью. Выжившие члены экипажей размещены в госпиталях на материке, Дзии задействовал новые фантомные технологии для реанимации и лечения. Побережье Хёнкона почти не пострадало от самого взрыва, но заражено радиоактивными осадками. Чистильщики на базе новых фантомов уже запущены, завершение очистки прогнозируется к завтрашнему утру.
Я молча перевариваю новость, потом киваю. Человеческие потери наверняка огромны, и восстанавливаемой атомной энергетике нанесен новый, возможно, смертельный удар. Но время для осмысления и скорби придет позже. Мертвым не помочь, ранеными занимается Дзии, и сейчас у меня другие обязанности.
— Поняла. Тогда общий сбор. Дай мне минуту, чтобы прочитать твою сводку, и начинаем.
— Выполняю.
Я увеличиваю частоту несущей до максимума, почти замораживая для себя внешний мир, и некоторое время тупо гляжу в потолок, восстанавливая душевное равновесие. Слишком много неконтролируемых эмоций — непростительно для ответственного администратора, я не могу показать другим свою слабость. Почувствовав, что более-менее вернулась в норму, я протягиваю руку и извлекаю из входящих документ с наивысшим приоритетом. Время для приключений тела настало и прошло. Пора, наконец, включить мозги и думать.
Похоже, жизнь только что стала еще чуточку интереснее.
05.32.1232. Барна, Кайтар
— ...на настоящем самолете ты бы давно в штопор свалился, неуч криворукий!
Фуоко на миг отвлеклась от трансляции из Мирового Совета, отключив шлем, и искоса глянула вправо, где за штурвалом — точнее, его имитацией — сидел Кирис.
— Нифига не свалился бы, — зло огрызнулся тот. По каналу от него плеснуло раздражением. — Я слежу за тангажом, не совсем уж идиот.
— Уверен? — ехидно поинтересовалась Труда из своего хёнконского далека. — А вот я что-то сомневаюсь после таких помахиваний элеронами. Курс держи лучше. Или отдай контроль Райнике.
Балаболы! Слушать их перепалку и дальше Фуоко не стала. Быстро глянув в окно, она убедилась, что они всё еще летят над океаном, и земля впереди даже не просматривается. Интересно все-таки, с какой радости Райника вдруг тормознула транспортную капсулу и превратила ее в имитацию самолета? Киру, конечно, в радость — в настоящую "чайку" его пока не пускают от греха подальше, так пусть хоть с безопасным фантомом потешится. Но зачем сейчас время терять? Дома на Арене же можно в любой момент тренажер включить. А, ладно. Она приложила руки к ушам, и, повинуясь условному жесту, вокруг головы вновь сгустился телешлем. Перед глазами появилась картинка, а на речь на эсперанто тут же наложился автоматический перевод на кваре.
— ...и мы получили от этаи гарантии, если их можно так назвать, что система Паллы объявлена заповедником, закрытым для любой опасной активности. Более того, впредь они проявят осторожность при зондировании планетарной поверхности и не допустят повторения инцидентов, известных у вас как Удары. Полученные от них сообщения описываются ключевыми символами "нерационально" и "гарантированно проигрышная стратегия", что в их системе понятий является наиболее близким эквивалентом фразы "нам очень жаль, что так получилось". Хотя наше взаимопонимание с этаи оставляет желать много лучшего, мы уверены, что они полностью осознали ситуацию. Возвращение похищенных людей в собственные тела, проводимое совместно со Стаси, является тому подтверждением. Таким образом, от имени Паллийской рабочей группы и в качестве посредника между людьми и этаи я уполномочен сообщить, что вашей цивилизации больше не грозит гибель.
