Наверное я делал больно этой девушке, но иначе поступить было нельзя.
Однако Милена, поняла все по своему:
— Прости, пожалуйста! Я не хотела... Я не хотела бередить старые раны. Но для меня ведь прошло всего несколько дней. И сердце ни как не хочет смириться. Хотя и умом я все уже поняла! Прости! Я постараюсь больше не касаться этой темы!
— 'Что ж, — подумал я тогда, — По всей видимости, так это и должно было закончиться! А как болит душа! Как же все-таки болит душа! Просто пытка! Лучше бы меня еще разок на крюк подвесили те гориллы, чем так вот мучиться!'
Милена сидела рядом, притихшая и печальная, и я, полагаясь на ее благоразумие, не желая заканчивать разговор на такой траурной ноте, спросил:
— Милена, я надеюсь ты останешься с нами? Я просто не смогу без тебя. Настает очень непростое время, и ты нужна. Как воздух нужна!
— Я буду рядом с тобой Алекс. Пока ты этого хочешь. И обещаю, что буду твоей самой верной помощницей! — и печально улыбнувшись, закончила: — Хоть и мечтаю совсем о другом.
В этот вечер, мы долго еще носились серебристыми птицами, над совершенно безлюдными площадями и аллеями. Я учил Милену как пользоваться антигравом, как управлять полетом, и прочее. Ей очень понравилось парить под куполом на полукилометровой высоте, над яркими огнями парка, то ныряя вниз, то вновь взлетая на головокружительную высоту. Она громко взвизгивала, когда слишком резко, поначалу не умея управляться с браслетом, срывалась в пустоту. Но я всегда успевал подхватить ее, и переведя падение в управляемый полет, снова объяснял технические особенности данного девайса.
Вернулись мы поздно. Лиза ждала меня в гостиной на диване, да так и уснула, бедняжка. Я быстро ополоснувшись, аккуратно, чтобы не разбудить, перенес ее в спальню, и пожелав сияющей и раскрасневшейся от наших кувырканий Милене, спокойной ночи, отправился на боковую.
А утром, пока ребята еще дрыхли в своих модулях, я решил показать девчонкам корабль.
Мы быстро перекусив, поднялись на террасу, а затем, подойдя к той самой мозаике которую я приказал освободить от зелени, и приложив руку к сканеру, открыл проход. По словам Притория, этот коридор был не обычным. Здесь было установлено куча датчиков, сенсоров, сканеров и прочего добра. А пыль под ногами, оказалась вовсе не пылью, а нано частицами, являющимися единым большим охранным роботом. Я даже не представлял, что такое вообще возможно, когда Приторий войдя вслед за мной сюда, тихо произнес:
— Привет Джин. Покажись оператору.
А в следующий миг, серая пыль под ногами, забурлила, закружилась, и через секунду прямо передо мной уже стояло нечто огромное, с фигурой снежной бабы, и толстенными ручищами, свисавшими до самого пола.
Кажется, я тогда струсил. Настолько неожиданным было это превращение, и таким уродливым был сей охранный кибер, что я попятился.
Но Приторий, так же спокойно произнес:
— Отчет.
И эта громадина загудела, как огромная пустая цистерна.
— За время дежурства нарушений периметра не было. Зафиксирован выход объекта семя из хроностазиса. Процесс запущен в штатном режиме.
— Отлично. Продолжай службу.
И эта махина, словно настоящая снежная баба, которую какой-то проказник облил кипятком, стала оплывать, оседать, пока вновь не превратилась в пыль, растекшуюся по всему коридору, покрыв пол, серым грязным покрывалом.
— Это, Ал, отличный сторож! — коротко поведал мне Приторий, -Данное устройство позволяет предотвратить любые посягательства на твой корабль. Его практически невозможно уничтожить. Здесь, заключена невероятная мощь. Пожалуй ничего более убедительного в этой линейке, наша цивилизация не создавала.
И вот теперь, мы стояли у входа в это местное 'святилище'. Я, предупредив девчонок, чтобы они не пугались, тихо позвал Джина.
Не знаю, кто так его назвал, однако сходство было очевидное. И когда вновь, из серой пыли в одну секунду, соткался здоровенный рукастый монстр, я познакомив его с моими спутницами, приказал запомнить их как помощников оператора. После чего, вернув его в обычное состояние, провел девочек в корабль.
Я догадывался, что технологии этого корабля, который назывался почему-то семенем, будут являть собой, квинтэссенцию всей крутизны дома, однако, когда мы, начав с рубки, продолжили исследование, зашли в первую же каюту для экипажа, мне пришлось снова констатировать: 'Действительно, ребята создавшие такое чудо, достигли невероятных высот в развитии!'
Оказалось, почти каждое помещение здесь, было самым настоящим живым организмом. По крайней мере, так казалось вначале. И как только мы вошли в первую, довольно просторную каюту, прямо перед нами, из пола выросло пять кресел, и услужливо развернувшись, застыли, приглашая гостей располагаться. Кое-кто из девчонок от неожиданности вскрикнул, а в дверях образовалась давка. Но я успокоил всех, объяснив, что это просто умный корабль заботиться о нас, и что бояться нечего. И тогда я хоть и сам слегка опасался этих живых табуреток, показав личный пример, уселся на одно из мягких, приятно пружинивших кресел. Тут же рядом со мной, из ниоткуда появился круглый столик, на котором стояли большие бокалы с какими-то напитками, а глядевшая на все это широко распахнутыми глазами Лиза, удивленно воскликнула:
— Он слушается! Я попросила попить. И он послушался! — Осторожно приблизившись, она взяла со столика один из фужеров, и аккуратно пригубив из него, улыбнулась:
— настоящий гранатовый! Даже лучше!
И тут началось. На перебой, из стен, из пола, и наверное даже из потолка, начали лезть подставочки с леденцами, столики с бутербродами, полочки с пирожными. Я, едва не выпрыгнув из штанов от этой вакханалии, устроенной разошедшимися девчонками, в экстренном порядке приказал кораблю, прекратить выполнять все эти хаотические команды, а запрашивать разрешение у меня, иначе тут могло начаться такое, что и во сне не привидится.
Мы долго бродили поэтому кораблю будущего. И побывав на всех его трех уровнях, заглянули в совершенно пустой теперь трюм, где когда-то находилась местная тюрьма, а теперь, был лишь один большой ангар, куда запросто мог поместиться целый самолет.
Мы с девчонками обнаружили двадцать кают для экипажа, и еще полтора десятка технических модулей, где стояла непонятная аппаратура, и чувствовался величайший инженерный гений наших потомков.
Скорее всего, это были служебные помещения. Поскольку здесь, в каждой такой каюте, находилось кресло дежурного, и пульт управления каким-то электронным хозяйством.
Видно было сразу, создатели этого корабля заботились, чтобы члены команды чувствовали себя тут желанными гостями, и любимыми хозяевами.
Возможно мы бы еще полазали тут, но на мой обруч, пришло сообщение от Притория. Бывший шеф, просил меня прибыть в один из модулей, где он общался с проснувшимися уже патрульными. Извинившись перед девчонками, и пообещав еще не раз устроить им экскурсию сюда, я повел всех к выходу.
Приторий беседовал с проснувшимся раньше всех Лукьяном, и по виду второго, говорили они о чем-то не очень приятном. Лукьян морщился и кривился, так что я не выдержав, войдя в гостиную их модуля, спросил:
— Ты чего это? Словно лимон проглотил? Утро доброе!
Но мой бывший наставник по рус бою, неожиданно отвернулся.
— Наш Лукьян, оказывается серьезнейший ксенофоб! — ответил за него, сидящий в кресле напротив Приторий, — Его, видите ли, возмущает, что все это время он должен был подчиняться машине!
— Нет! Не так! — резко, словно собираясь продолжить фразу прямым в челюсть, выкрикнул Лукьян, — Я не могу понять, почему так долго мы все здесь страдали! Ты же видел, сколько ни в чем неповинных ребят, гибли просто так, потому что кое-кому захотелось послать их на верную смерть! И ладно если бы в том была необходимость! Но ведь ты. Драная железяка, прекрасно знал, что все это лишь проверка на вшивость, и продолжал посылать их в самое пекло!
— Ты неправ Лукьян! Я видел крайнюю необходимость в том, чтобы вы участвовали в обеспечении данной модели развития, хотя бы минимальным уровнем стабильности. Как я тебе уже говорил, предыдущие две, оказались тупиковыми только из-за того, что я не успевал контролировать все происходящее. Я хоть и машина класса премиум, и создан специально для работы в сложных социально-моделирующихся объемах, все же, и у меня есть предел возможностей. Вот почему я и создал нашу службу. И как видишь. Вам удалось сохранить этот вариант от скатывания в пропасть! Так что вы трудились не зря. И все, кто так или иначе пострадал при этом, не остались без награды! Прежде всего, каждый из вас в итоге, за исключением некоторых особо отличившихся в кавычках, оказался среди первых в списке светлых матриц! Я сделал все, чтобы сохранить вашу мораль и общечеловеческие этические нормы поведения.
— Да как ты можешь говорить об этом? — вновь вскипел Лукьян, — Как ты. Обычная железяка, можешь знать, что есть высокая мораль?! И как ты можешь понять, как это когда тебя раздирают на части из деструктора? Или когда банда головорезов насилует простую девчонку, ты тоже можешь понять, как ей там?
— Я вижу, ты совсем не понял цель всего проекта! — грустно глядя на своего бывшего подчиненного, произнес Приторий, — Не думай, что я обычная тупая железяка, как ты выражаешься. Мои интеллектуальные способности, превышают твои в сто тысяч раз, и к тому же, я полностью формировался как иммитант, а мои обучающиеся центры, построены на моделях свойственных вам людям. Я по сути, больше человек, чем машина. И то, что больно для вас людей, больно и для меня. Лукьян, пойми! Здесь прошла социальная сепарация! И я признаю, что местами этот процесс выглядел мерзко и жестоко! Но иначе, весь проект не имел бы смысла! И весь тот хаос, что творился здесь в последние дни, просто бы сменил масштаб. И вместо одного замкнутого пространства, все это творилось бы в масштабах целой планеты. Ты должен понимать Лукьян. Наша цивилизация, достигла такого развития только благодаря отсутствию в нашем обществе темных матриц. Мы выявляли их на самых ранних стадиях, и еще при формировании первого личностного слоя, максимально бережно корректировали вектор развития таких индивидов. А среди вас, оказалось так много таких моральных уродов, что мы поначалу взялись за голову. Но после долгих размышлений и серьезных дискуссий, главы кольца решили все же, дать второй шанс и этим несчастным. Многие из них, стали таковыми, не по своей воле. А под влиянием внешней среды. Наши ученые, не раз отслеживали подобные тенденции. И убедились, что попав в агрессивную среду вашей эпохи, даже очень тренированные хроно-историки, не выдерживали, и вынуждены были раньше времени возвращаться обратно, долго залечивая душевные раны. Что уж говорить о вас. Поэтому. Именно поэтому. Каждый здесь в доме получил равные возможности. И хотя данная модель, и подразумевает определенное различие в зонах физического комфорта, все же именно здесь, в этой модели и определились все те, кто по-настоящему готов меняться. Кто не считает данное проектное бытие, единственно возможном смыслом жизни. Кто вопреки всему, принимался искать истинный, тот самый, смысл жизни, что всегда приводит к одному. Такая личность выпадает из общей канвы социума. Дело в том, что стандартный срез общества вашей эпохи, с вероятностью в девяносто девять процентов, во всех моделях, концентрируется вокруг основных материальных ценностей. Делая их смыслом своего бытия, и превращая их, в некий определяющий фактор, по которому в вашем социуме, судили о достоинствах того или иного индивида. И соответственно любой, кто начинал пренебрегать такими основами, превращался в изгоя, и становился врагом системы. Эта группа отверженных, как правило, разделяется на два, прямо противоположных лагеря. Это те, кто решил бороться с ненавистным устройством, путем насилия. И те, кого поиски смысла жизни, подняли на новый духовный уровень. Первые, в результате попадая под каток системы, оказывались на седьмом не подзаконном уровне. А вот другая группа, в попытке помочь своим друзьям и знакомым, обрести тот же новый взгляд на мир, попадала в итоге ко мне. Поскольку часто такие индивиды просто погибали от рук толпы, или исчезали где-то в темных коридорах самых бедных уровней, я обязан был сохранить им жизнь, как единственно достойным. Таким образом и осуществлялась так называемая — социальная сепарация. — Приторий, глядел на моего бывшего учителя, с каким-то странным выражением, не то жалости, не то сострадания. Он, явно не мог оставить вопрос открытым: — Но главная целью первой фазы проекта, являлось определение того единственного индивида, который стал бы главным координатором, и оператором семени. Так как вторая фаза, включает в себя этапы, на которых я, по этическим причинам, не имею право принимать решения. А вторая фаза, как вы уже поняли, начинается как раз с самого важного, а именно, с вывода отдельных индивидов из хроностазиса. И едва ты Лукьян преступишь к обязанностям. А я так понял, что именно ваша группа, будет первой оценочной комиссией. Ты убедишься, насколько жизнь человека сложна и многогранна. И насколько трудно порой, принять решение вам людям. Не говоря уж обо мне. Да и прав судить человека, я не имею. Поэтому, каждый из вас очень скоро поймет, как тяжел весь тот груз, что взвалили на меня создатели проекта.
Лукьян, к концу этой длинной речи совсем успокоился, и когда я, усевшись рядом с ним, хотел было что-то добавить в защиту Притория, он длинно вздохнув, произнес:
— Ну ладно. Прости меня! Зря я вспылил наверное. Просто вспомнилось кое-что. Возможно ты действительно прав. Я видел, что лишь благодаря нашей службе, в доме сохранялся определенный порядок. Не знаю, что было бы не будь нас? Наверное, здесь все бы уже разобрали по камешкам. Я ведь, когда мы девчонок наших вытащить пытались, такого натерпелся, что врагу не пожелаешь. Меня же почти надвое разрубило. И пока ребята вызвали мед кибера, я находился в сознании. Так что, уже видел как рядом бродит тетка с косой. Да и ребята наши, тоже страшно намучались. Самое страшное позади. Да к тому же, мы сами туда сунулись, все же обидно, что вроде как зря страдали.
Этот разговор, к которому присоединились и остальные ребята, оказал на всех серьезное воздействие. И уже после позднего завтрака, мы всей большой компанией отправились в транслятор, который находился на этом этаже. Там, в красной комнате, Приторий довольно обстоятельно объяснил как пользоваться ментаскопирующим оборудованием, и предложив на выбор, несколько вариантов подключения всей группы к вспомогательному искину, после долгих проб и настроек, достал из камеры, пятнадцать одинаковых полусфер. Я, глянув на эти девайсы, сразу узнал тот самый шлем, который был на мне во время инициации. И вот, вся эта группа, усевшись в кресла, подключившись к базе матриц, принялась за работу.
А через неделю, было собранно и полностью готово к исполнению обязанностей, еще 15 таких вот групп. Эти ребята и девушки, прошедшие многостороннюю проверку, заслужившие право участвовать в отборе достойных, сменяясь каждые пять часов проводили время за очень сложной и ответственной работой.
