Прадед, молча налил в чистую чашку кофе и протянул ее женщине.
-Спасибо, Камилл Францевич. — Алена сделала глоток и продолжила. — Ошибка керран была не в том, что они приняли на вооружение плохой истребитель. Нет, "Снежинка" — истребитель отличный. Маневренный, быстрый, но... защита у него — отсутствовала как вид. Одно попадание и груда осколков разлетается по окрестностям. У нас, дела обстояли еще хуже — мы могли сделать для него мощную, прочную и легкую — шкурку. Только двигателя — нет... И даже нет приблизительного описания, теории или действующего образца — мы собирали свой, из разной степени металлолома... Где уж там — рабочие детали... Здесь и подвернулся фестиваль. Твой дед, адмирал Матти, нарушил данное слово и взял с собой, собранную "снежинку", выдавая ее, за прототип новейшего истребителя...
— Скотина... — Скривился прадед.
— Победителей не судят! — Предупреждающе подняла руку, Алена.
— Не судят... — Согласился мой предок. — Зато — порят!
* * *
— Рядовой Коржик! Твою... родную и двоюродную... а еще об забор, чтоб не мучилась! — Инструктор был, как всегда, не многословен, но многомеждометен... — А теперь — исполнять!
Кабина "снежинки" — многоцелевого истребителя, находится на высоте двух метров.
После команды инструктора, самый медленный из нас, Левадинец Маргарита, ростом ровно метр шестьдесят, оказывается в кабине через четыре секунды. Самый быстрый — тариец Элф Ханнекен — уже через две. Вопрос, почему мне достается больше всех?!
Оказавшись в кресле истребителя, снова отрабатываю запуск двигателя и имитацию старта.
Все в зеленых зонах.
— Коржик... — Почти стонет инструктор. — Как можно быть таким не собранным?! Как?! Вот, что именно, ты сейчас забыл сделать?
"Послать инструктора..." — Чуть не брякнул я, но вовремя прикусил язык.
Инструктор Л'Х'Н'Шиегу — шактиец и такие шутки...
Со вздохом, принялся по пунктам, перечислять порядок действий: 1-е: активировать систему накачки. 2-е: проверить...
— Коржик! Не беси меня! Я, за себя, уже не отвечаю! — Хашин Л'Х'Н'Шиегу, одним движением взлетел на плоскость и согнулся над моей, многострадальной, головой. — Пожалуйста. Подумай... Что ты забыл сделать?
— Пристегнуться?! — Наивно поинтересовался я, хлопнув ресницами, а-ля Барби.
— Наконец-то! — Молитвенно сложил руки на груди, шактиец. — Случилось чудо! Больной прозрел! На третий день!
А я, как последний дурак, сидел и обтекал... Кляня себя, такими словами и эпитетами, что уши начали сворачиваться.
"Снежинка", аппарат новый, экспериментальный и многое из его конструктивных особенностей, уворованных, простите, подсмотренных на захваченных у врага машинах, для нас даже в определенные рамки, не влезало.
Вот и этот самый, пятиточечный, ремень, пристегиваемый вручную...
— Надо рекламацию, на завод, отправить... Чтобы, хоть какой-то сигнал, приляпали... О не пристегнутом, ремне... — Буркнул я себе под нос.
— Уже. — Л'Х'Н'Шиегу уселся рядом со мной. — Еще вчера... Запомнишь, теперь?
— Оххлон! — Ответил я.
— Оккхлон... — Поправил меня шактиец. — "Оххлон", это средство от тараканов. У тарийцев.
— Таруш? — Слегка замешкался я, с подбором слова.
— Правильно. — Хашин улыбнулся. — "Оккхлон"— Навсегда. "Таруш" — Прости. "Лиирид" — Вылазь.
— Мартиго? — Блеснул я, подслушанным вчера, словом.
— Торт, пирожное... Что-то маленькое, сладкое и вкусное...— Перевел Хашин. — В столовой, услышал?
— Убью... — Вызверился я, заводясь с пол-оборота, однако было уже поздно.
Алена Иоганновна, отбывшая два часа назад, на повышение, таки смогла мне отомстить. Переведя мое прозвище, на шакти и озвучив его, в присутствии всех пилотов, при обращении ко мне.
— Что-то не так? — Хашин замер, пытаясь взять меня на скан.
Видимо, от расстроенных чувств, ему это удалось. От моих, расстроенных, чувств...
— "Тортик"?! — Он уставился на меня такими глазами, что мне захотелось провалиться сквозь кабину "снежинки" и, заодно, через все палубы. — Почему?!
— На третий месяц, после начала, "Морскую осу" отправили в первый рейд. — Начал рассказывать я, понимая, что лучше поведать правдивую историю возникновения моего прозвища, чем услышать, некоторое время спустя — совершенно фантастичную. — Выбросив три звена, на стандартный патруль, "Оса" ушла на "посев", в соседний квадрат. Сам понимаешь — стандартный патруль — сутки. Скукота — смертная.
Шактиец кивнул, тяжело вздыхая.
— Мой позывной был "Кий"... — С сожалением вспомнил я, такой чудесный позывной. — По уставу, на суточном патруле, двое отдыхают — один бодрствует. Три тройки — трое всегда наготове. Ну и лясы, почесать... Куда ж без этого. Вот и разговорились, кто, что любит... И, чем нас встретят на "Осе" — у капитана, как раз, юбилей подкатывал. Заспорили, что лучше и что — вкуснее. Народ требовал мяса, а я сладкого. В конце — концов, до хрипоты, разлаялись. Старшего разбудили.
Он нам: "В мать и душу и звезды!"
Мои напарнички: "Да, этот, все тортик, требует!"
Я: "Да, тортик!"
Старший: "Тортик, тортик... ""Дырка", слева!"
От моего вопля: ""Дырка" слева", Хашин затравленно кинул взгляд налево и облегченно вздохнул — "Дыркой", истребители всех частей, называют Керранский тяжелый эсминец, идеально заточенный под уничтожение "москитов". За его черный камуфляж и вид сверху — круглый, воронкообразный, он и получил свое название.
— "Дырку" мы разобрали. Он, по-моему, и сам не ожидал нас встретить так далеко — шел в походном положении, на четверти полей, только от пыли, отмахиваться. — Я усмехнулся. — Так что, когда "Оса" вернулась, на месте "Кия", оказался "Тортик"... А еще, появилась традиция... Каждую разобранную "Дырку", отмечать тортом. Шоколадным.
-У нас отмечали "Кажавцев" — крейсера и мониторы. — Задумчиво покачал головой Хашин. — Я из "Хищников" — штурмовиков... У нас немного... Не так.
— Летал на чем? — Поинтересовался я просто так, для поддержания беседы.
Хашин отмахнулся и спрыгнул с плоскости.
Вот так всегда — душа шактийца потемки, пострашнее могилы. Они... такие скрытные...
А еще, у меня есть подозрение, что с некоторыми из них, "осы" встречались в бою. По разные стороны, барьера, так сказать... Например Хашин, на имитаторе, делает поворот налево, развернув кабину вправо, прикрывая нежное брюшко "Снежинки". Только, именно так же, уходили в поворот темно-синие москиты с четырьмя золотыми молниями, на корпусах и крыльях, собравшие с нашего авианосца богатую дань, новичками и торопыгами. В самом начале... Через год, даже упоминания, о "молниях", нигде не встречалось. Да, мы их знатно потрепали, встретившись еще раз, через две недели, но выбить всех — нонсенс! А тут, такое...
За всеми моими размышлениями, сам не заметил, как прошел санобработку, тобишь принял душ и переоделся и теперь топаю, куда глаза глядят.
Сегодня Хашин великодушно задержался со мной, отрабатывая мелочь, а завтра — начнется новый день. И начнется он, как всегда — с горячего душа, натягивания спецобмундирования, в виде тонкой пленочки, канареечно-желтого цвета на распаренную кожу и первого, наконец-то, вылета.
В будущем, обещают, что пленку можно будет просто напылять или даже — вот чудо-то — сделают внутренним слоем нашего летного скафандра.
Это в будущем. А пока, четырнадцать душ, ругаясь, на чем свет стоит — исключительно шепотом — натягивали на свои красно-распаренные тела пленочку защиты от паразитарного излучения, превращаясь в блестящие елочные игрушки. После десяти часов пребывания в этой гадости, тело отчаянно зуделось и, чесались мы — не переставая. Понятно, что это уже было больше нервное, чем необходимое, но... Прадед этот вопрос уже поднял и мы все, с оптимизмом, смотрели в будущее.
Не торопливо, прогулочным шагом, брел по тротуару, лениво размышляя — жрать или не жрать?
Если судить по часам — жрать, однозначно.
Если по ощущениям — так, еще пару часиков можно и погулять...
"Вызов от инструктора Л'Х'Н'Шиегу" — голос в голове, принадлежащий моему секретарю — искину, мягкий и спокойный. Это уже третий искин, за две недели пребывания в системе Чакра, на планете Шамбала -13.
Первого я гробанул об стенку, второго — "случайно" запер в камере очистки, вместе с вещами. Третий, пока, держится. Судя по сложившимся у меня ощущениям — боится он меня, до икоты. Но — фасон держит, не отнимешь! Потому и цел, пока. Все они, после Перчика, обычные железки, с потугой на эмоциональность и понимание мировых человеческих проблем. А этот — не дергается...
В вызове, Хашин прислал расписание завтрашнего дня.
Круто развернувшись, я полетел в столовую.
Полеты открывал я, в наказание. В 4-е утра!
То есть, я, как старший, обязан был прийти в ангар первым, в 03.30 и запустить системы диагностики кораблей. По проведению диагностики — запустить системы энергетической накачки и заполнение СЖО. В 04.05, все два десятка кораблей, должны быть готовы к вылету.
Знаю я эти наполеоновские планы! Никто из нас, за полчаса справиться не успел.
Плотно поужинав, прихватил с собой, в комнату, две плитки шоколада и два литра, приторно сладкого, смородинового компота. Это только Алена Иоганновна, варила компот кисленьким! В столовой, любителей кислого — не было. А шактийцы, так вообще на этот компот, бросали такие... взгляды, полные отвращения, что звезды прятались в тучах.
А по мне, так для снятия усталости и повышения бодрости духа, да с горьким шоколадом — самое оно то!
Помахивая пакетом с покупками, покинул территорию столовой и с довольной улыбкой на лице, отправился к себе.
Поселил меня, прадед, в казарме для пилотов — трех этажное здание, на первом этаже которого располагались: тренажерный, зал; зал имитационных капсул; библиотека и махонький, лазарет, на десяток коек.
На втором этаже жили девушки, а на третьем — мы, раненные на всю голову, мужчины.
Всего, пилотов в казарме было семьдесят три человека — сорок одна женщина и тридцать два — лица, мужского пола, как называла нас медичка.
У каждого из нас была своя комната, с отдельным, но совмещенным, санузлом. Хорошо хоть с ванной, а не душевой кабиной.
— Бассар. Увап та канн Хашин? — Обратилась ко мне на шакти, молоденькая девушка, не высокая росточком и в потрепанной форме, без знаков различия.
Поняв, по смыслу, что ищут моего инструктора, провел указательным и средним пальцами правой руки, по большому пальцу левой, от ногтя, к запястью. Понятливый искин, тут же высветил карту и отметил место пребывание Л'Х'Н'Шиегу, красной мерцающей точкой.
— Тарак, "Мартиго"! — Поблагодарила девушка и оставила меня в тишине, нарушаемой скрипом моих зубов.
После того, как я угробил второго искина, прадед, меня наказал.
Теперь, мой искин — это не часы, как у большинства. И даже не цепочка, с массивным кулоном. Мой искин, теперь, вживлен мне в кости левой ладони, а верхняя часть большого пальца, от ногтя и до запястья, светится тонкой серебряной лентой, представляя из себя, одновременно и экран, и тачпад, для управления искином.
Можно, конечно, и мысленно... Только я не доверяю.
Проглотив "Мартиго", чего уж там, шила в мешке не утаишь, вошел в нашу казарму и, скользнув большим пальцем, по сканеру, открыл силовую дверь, преграждавшую путь, всем кому попало.
Третий этаж, 68 ступеней. Лифт есть — закрытый на все замки, включая навесной, с дужкой, толщиной с мой большой палец!
Моя комната — 213, все, как я люблю — прадед постарался.
Первые два дня, соседи, видя, что я выхожу из страшной чертовой дюжины, старались держаться на расстоянии.
Так уж сложилось — пилоты, всех рас, наций и планет — самые суеверные. Это их бесконечное: Я не последний! Крайний вылет и куча прочего — сидит у меня в печенках.
Проведя на дне океанов, без малого, восемь лет, мои суеверия вымыло соленой водичкой и просушило жарким солнцем, превратив сперва в мумии, а затем и вовсе стерло в порошок — штормами.
Так что, из всех примет, у меня остались только погодные. Да вера в собственную пятую точку.
Из 202-й, доносился перебор гитары, и мужской голос снова выводил старинные баллады, а подтягивал, ему женский голос нашей певуньи — "Марго — маргаритки".
Судя по шуму, засели там надолго!
Серебряная полоска отразила время 19.06: ярко красные цифры, на серебряном поле, смотрелись очень здорово — искин постарался, я совершенно не причем!
Все так же, большим пальцем, открыл дверь к себе и разулся — не переношу ходить по дому, в уличной обуви! Даже полочку, поставил — с тапочками, для гостей. Которых, правда, пока не было.
Компот отправился в холодильник, шоколад — туда же. Разглядывая потроха своего белого друга, настороженно морщил лоб и чесал затылок — вот не стояло у меня в холодильнике, пяти здоровенных, литров на пять — шесть, бутылей, наполненных темно — красной, почти фиолетовой, жидкостью. У меня в холодильнике, кроме крабовых палочек, трех банок консервированной кукурузы и килограммовой упаковки соленых фисташек, больше вообще ничего не было!
Что это за жидкость, я вполне даже и догадывался — компот! Но... Как Алена Иоганновна его сюда втиснула... Комендант клялся и божился, что попасть в наши комнаты, без нашего разрешения, никто не сможет! Ну да, а я, дурак, и поверил!
Выбрав одну из бутылей, выдернул ее из белого друга и свернул пробку.
Запах компота, просто шибанул в нос, заставляя облизнуться.
Прихлебывая компот из горла, подошел к столу и замер — на столе, лежал обычный, бумажный, конверт.
"Пей компот и не скучай, племянничек!"
Ни подписи, ни объяснений.
Но вот в том, что Алена Иоганновна, моя тетка — даже подтверждения не потребовалось. Знать бы еще по чьей линии... Да по возрасту...
Чуть не подавился компотом, от промелькнувшей мысли.
Вызвал, мысленно, искина, нашел фото Алены Иоганновны и быстро наложил на фото членов семьи. Конечно, это не ДНК тест, но, кое-какие представления, дает.
"Однозначно — тетка!" — Вздохнул я, стирая результаты своих экспериментов и предупреждая искина, о необходимости держать язык за зубами. Иначе — случайно руку потеряю... В космосе. Чтобы не нашли.
Искин, хоть парень и железный, однако проникся и сделал вид, что его и не было в это время, на месте.
Может и подружимся...
Очень сильно захотелось увидеть Женьку.
Сделав глоток, дал себе слово, что завтра — точно — свяжусь с Землей, и поговорим, обо всем.
Раздевшись, затемнил окна и рухнул в постель — плевать, что спать на закате вредно! В нашей специальности, вредно летать, на не выспавшуюся голову!
Последнее, что помню — бутылку с компотом, поставил рядом с кроватью — вдруг пить захочется?!
Искин разбудил меня в 02.00.
Смешав кислый, теткин компот, с приторно сладким — столовским, отгрыз половину плитки шоколада и ринулся в ангар — работы ждало — море!
Только для диагностики, требовалось подключить шесть разъемов, на каждую "Снежинку"!
А их — двадцать! 14-ть наших, да шесть спарок — тренировочных...
