Мягко похлопала по уже посиневшим щекам.
— Ну же, давай, приходи в себя, — сама не заметила, как произнесла вслух.
Ещё один шлепок, посильнее. Никакой реакции.
— Да чтоб тебя, — Камилла, насколько позволяла узкая ладонь накрыла рану, не сдавливая, а только пытаясь прекратить отток крови.
Мужчина на действия никак не реагировал.
— Приходи в себя, — Камилла решила говорить с Тха. Может так сможет пробиться сквозь беспамятство. — Ты не можешь сейчас на моих руках умереть.
Рука уверено лежала на ране. Второй Камилла тормошила джана по щеке.
— Приходи в себя. Найди мужество посмотреть мне в глаза. Я тебе ещё халатик не простила. И отомстить не отомстила. Не смей уходить от возмездия.
Под рукой девушка ощущала слабые удары сердца джана. Слабую, но уверенность этот факт вселял, что нельзя было сказать о цвете лица адмирала.
— У тебя совесть есть? — с чувством произнесла Камилла. — Не будь тряпкой. Соберись.
Стук сердца под рукой прервался.
— Да чтоб тебе хаш на той стороне бытия встретился, — Камилла с силой надавила на рану, раз, другой, третий, ещё и ещё... — Давай, заводись! Я тут одна пока.
Сердце мужчины безмолвствовало.
Камилла про себя отсчитывала секунды, не оставляя попыток реанимировать джана.
— Да на кой ты нужен, такая язва на той стороне! Вернись!
И снова нажатие, и ещё раз...
И тут, словно по просьбе девушки, раздался сначала один удар сердца, который толкнул кровь в руку Камиллы. Потом ещё один. Тихий вдох. И стон срывается с посиневших губ адмирала.
Камилла вздохнула, вновь нежно зажимая рану.
— Сорх!!! Сдохнешь — Даяне скажу, что ты её использовал и бросил. А ещё, что женился на другой привру.
— Шан...та...жи..с..т.ка, — тихий шёпот на грани слышимости показался Камилле слаще признания в любви.
Наклонилась к лицу джана и тихо, но отчётливо проговорила:
— Не доводи до греха, Тха, — голубые глаза не отпускали синие, пусть и поддёрнутые дымкой боли и непонимания окружающего, — в следующий раз сама пристрелю, чтобы не мучился.
— До...б...ра...я.
— А то! — теперь Камилла улыбалась, стараясь своим видом подбодрить Зорга. — Держись.
Взгляд поверх голов, туда, где в двери ресторана уже вбегали медики и гвардейцы флота Наместника системы Шурта с адмиралом Ла Лео во главе.
'Подозреваемый там, его охраняют', — мысленно крикнула ему Камилла.
Но леориец уже оценил расположение всех в зале и организовывал работу по очистке помещения и опросу свидетелей. К ней же пробились медики. За их плечами Камилла подметила ещё двоих, тех, кто транспортировал регкамеру для адмирала.
Девушка же снова наклонилась к Тха.
— Всё будет хорошо. Наши уже здесь. Ты только держись. Обещаешь?
В ответ только уголки губ джана дёрнулись в намёке на улыбку, которая могла означать только одно — он постарается.
Когда появился Томаш, Камилла не заметила. Она помогала поднять безвольное тело адмирала Зорга, чтобы поместить его в камеру. Ладошка девушки так и лежала на ране.
— Все, родная, можешь отпустить, — услышала она за спиной и на плечо легла такая знакомая ладонь Лорда Даррека.
Тяжело вздохнув, Камилла последовала совету и отняла руку. Вот только взгляд не могла отвести от синего лица адмирала. Она понимала, что сейчас от её действий уже ничего не зависит и все равно душа рвалась помочь. Разум же говорил, что все будет хорошо. При наличии того медицинского оборудования, что есть в их распоряжении, здоровью адмирала уже ничего не угрожает.
— Он будет в порядке, — словно прочитав её мысли, проговорил Томаш.
Хотя почему... словно... Он и прочитал. Камилла обернулась к мужчине, прикрывая щиты. Слишком уж вымотала вся эта ситуация, чтобы контролировать свои возможности псионика.
— Я испугалась, — глядя в родные черные глаза, тихо призналась Камилла в том, что никому бы другому и под дулом бластера не поведала, — я совершенно не знала, что делать.
Томаш без слов притянул её за плечи к своей груди. Он тоже испугался. Не только за Тха, но и за саму Ками. Но не признается в этом даже ей. Только бессловесная поддержка — все, что он может себе позволить на глазах своих подчинённых, которые сейчас сновали по залу.
Несколько секунд они так и простояли: Томаш, зорко следя за происходящим вокруг них, и девушка, уткнувшись лицом в его китель.
Наконец, она отстранилась от него и тоже обвела помещение ресторанчика взглядом голубых глаз, в которых зажглась ненависть, стоило ему натолкнуться на выволакиваемого под руки джаншу, покусившегося на жизнь адмирала Зорга.
Вице-адмирал взглянула на свои руки, что сейчас были в крови друга. Именно её друга и по совместительству соратника. Кем ещё считать мужчину, не побоявшегося встать грудью на твою защиту?
— Я должна быть в курсе расследования, — твёрдо произнесла девушка. — Все, до последней подробности.
— Хорошо, — согласился с ней Лорд Даррек Ла Рон, так же проводя взглядом процессию.
Больше ему здесь делать было нечего. Ла Лео сам сумеет замять инцидент.
* * *
Чернота была везде. Она мягко окутывала, убаюкивала, успокаивала, забирала все чувства и эмоции. Не было тела, не было разума. Сама чернота казалась огромным разумом, как вакуум впитывая в себя любого, кто попадал в её объятия.
Если бы мужчина мог мыслить, он бы сравнил черноту с Ничто. И это Ничто забирало последние силы к сопротивлению. Оно проникало глубоко в тело, растворяя в себе. Но страха не было. Как бояться того, частью чего ты являешься? Ты уже не отдельная часть вселенной, ты уже иное.
Здесь хочется остаться навечно. Отдать себя в материнские объятия черноты.
Но что-то мешает. Какая-то неясная тревога, на грани сознания, на далёкой периферии Ничто. Что-то далёкое, но важное. Обрывки воспоминаний, мыслей — того, что не позволяет уйти. Чей-то голос, зовущий обратно. Только вот куда? Здесь чернота, так похожая на привычный космос. Нет только звёзд в обозрении. Нет планет, что совершают своё путешествие вокруг этих звёзд. Нет тех, кто обосновался на планетах. Они там, куда и тянет непонятный зов.
Вернуться? Но как? За что ухватиться в черноте, чтобы почувствовать своё тело? Как в абсолютной темноте, в этом Ничто, найти ценное настолько, что придаст силы противостоять этому вакууму?
Нечёткий образ возник на краю растворенного сознания мужчины. Далёкий, прозрачный, но он был. И с каждым мгновением, растянутым на вечность, становился всё чётче.
Вот он уже совсем близко, и мужчина может рассмотреть каждую чёрточку на милом девичьем лице. Неясная мысль — я тебя знаю. И тут же осколки памяти выталкивают на поверхность имя.
Даяна!
Он нашёл. Он вспомнил то, ради чего стоит вернуться туда, откуда его забрала чернота.
Одна мысль. Другая.
И он уже пытается найти своё тело. Вычленить из общего разума свою индивидуальность. Не позволяет черноте полностью поглотить себя.
Ещё неясные ощущения, но сознание борется.
Вновь время растягивается в вечность. Но уже можно почувствовать собственное тело.
Он жив. Он чувствует каждую клеточку. Может пошевелить конечностями. Может открыть глаза.
Радость незамутнённая. Радость от собственных действий. У него получилось.
О, космос! Какое это оказывается счастье — вновь чувствовать себя живым.
— Давайте, адмирал, открывайте глаза, — чёткий голос ворвался в сознание, — я же чувствую, что вы уже пришли в себя.
Мужчина застонал, но глаза приоткрыл. Первое, что он увидел перед собой — это склонённое над ним лицо, обрамлённое рыжими локонами. Вторыми были лучащиеся облегчением зеленные глаза.
— Чего тебе, рыжая бестия? — со стоном, но без усилий проговорил Зорг.
Рука джана автоматически потёрла место, где ещё были отголоски боли, вернувшейся вместе с осознанием себя.
Девушка, сидящая в кресле, придвинутом вплотную к лежбищу мужчины, улыбнулась.
— Болит? — спросил другой женский голос.
Поворот головы, и адмирал увидел Камиллу, прислонившуюся плечом к перегородке напротив него. Синие глаза обвели помещение. Судя по всем признакам, он в приёмной медотсека на крейсере, лежит на жёсткой кушетке. Стоило только подумать о ней, как заныла спина.
— С возращением, — Камилла легко оттолкнулась от перегородки и присела в ногах джана. — Как ты себя чувствуешь?
Зорг прислушался к себе и вновь потёр грудину. Если он что-то понимает в медицине, боли уже не было, только её фантом. Неприятно, но не смертельно.
— Жить буду, — каждое новое слово давалось легче, чем предыдущее.
— Ещё бы, — хохотнула рыжая.
— Карина, деточка, — обратился к ней мужчина. — А что ты здесь делаешь?
— А я работаю вашей сиделкой.
— С чего бы это? — адмирал ожидал увидеть у своей кушетки как минимум медика, но никак не такую компанию.
— А вы, адмирал, не хотели приходить в себя после регенерации. Мы уж думали, что вы решили к нам не возвращаться, — парировала лейтенант Смит.
Зорг кинул взгляд на Камиллу, у неё и спросил.
— Сколько я провалялся?
— Сутки в регкамере и ещё двое здесь, — ответила она, — наш док, капитан Ла Реус, не смог дать точный прогноз, но заверил, что, как только ты захочешь, сам очнёшься. Поэтому около вас, адмирал, постоянно находился кто-то их псиоников.
— Какая честь.
— Язвите, значит, точно вернулись, — улыбнулась Камилла.
Улыбнулся и Тха.
Как открылась дверь в медотсек, никто из них не видел.
Но вот третий женский голос услышали все.
— Леди, я тут принесла обед, может он сегодня очнётся, — громким шёпотом проговорила девушка и тут же в помещение вплыл сначала поднос, заставленный контейнерами с едой, а затем и сама Элинна появилась в поле зрения адмирала.
— Паучок, — радостно воскликнул Тха, садясь на кушетке, отчего лёгкое покрывало, которым был укрыт мужчина, оголило его торс.
— Э-э-э, — Элинна застыла в дверях с подносом в руках.
— Как я рад тебя видеть, — продолжил Тха, широко раскинув руки в стороны, отчего покрывало спустилось ещё ниже. Совсем немного и девушкам открылось бы больше, нежели они готовы были увидеть. То, что на адмирале нет никакой одежды, знали все трое.
Краска смущения залила щёчки вошедшей.
— Я ... тут... обед, — проговорила Элинна, отдавая поднос Карине, вставшей навстречу девушке.
— Отлично, я голодный, как тысяча чертей, — потирая руки, Зорг проследил, как Карина подвинула ему столик, прикреплённый к кушетке, и взгромоздила на него поднос. — Это всё для меня?
Элинна кивнула.
— Как вы меня балуете. Чувствую себя просто в раю. Еда, красивые девушки. Ум-м-м!
Тхаши так и осталась стоять у входа, только глаза не отрывала от фигуры адмирала. Взгляд карих глаз опустился с лица мужчины ниже, и теперь загорелись не только щеки, полыхнули даже ушки.
— И...звени...те, — тихо проговорила она.
Зорг проследил за взглядом Элинны и опустил голову, разглядывая свою грудь. С удовлетворением отметил: о ранении не осталось ни единого напоминания. Синеватая кожа была гладкой, даже шрама не осталось.
— Ты чего? — поинтересовался он у Элинны. — Голого мужчину никогда не видела?
После этого карие глаза метнулись к Леди Ла Рон.
— Я пойду? — то ли спросила, то ли поставила в известность, и добавила, не глядя на джана: — Выздоравливайте, адмирал Зорг.
Из отсека Элинна вылетела под тихий смешок Тха, которым он и подавился, когда Камилла шлёпнула его по бедру.
— Как не стыдно, — грозно сдвинув брови, сказала она, — зачем было смущать девушку?
— Да кто её смутил? Наш прожжённый боец подполья, символ свободы и независимости умеет смущаться?
— А что это сейчас было? — поинтересовалась Камилла.
Адмирал только пожал плечами, отрицая свою вину. Поправил на себе покрывало и схватился за столовые приборы.
— Что-то я не помню, чтобы наши автоматы такое выдавали, — заметил он, осматривая разнообразие блюд на столике.
— Правильно, — ответила ему Карина, — автомат и не выдаёт. Эль сама все эти дни проводит в пищевом отсеке, готовя для вашей высочайшей персоны.
— Ум, как фкушно, — с набитым ртом, простонал Тха. Затем, проглотив первый кусок, добавил: — Все, лейтенант Смит. Вас низвергли с пьедестала. Наша малышка готовит на порядок вкуснее.
И вновь накинулся на еду под добрые улыбки девушек.
— Вот, — подытожила Карина, — тут всё для вас делали, а вы взяли и обидели Элинну.
— Не было такого, — облизнув вилку, ответил Зорг. — И вообще, вы сами виноваты. Почему я в таком виде?
— Ну... — протянула вице-адмирал, плотоядно оглядев оголённый торс адмирала, — как бы это сказать...
— Только не говори мне, что это твоя месть, — наставил на неё вилку Тха. — Никогда не думал, что ты такая злопамятная.
— Не злопамятная, — парировала девушка, — но мстительная — это да. Ничего. Переживёшь.
— Вот, — Зорг обратился уже к Карине, указывая на вице-адмирала, — это она виновата, что наша малышка Эль смутилась. Я тут ни при чём.
— Ладно, — встала с кресла лейтенант Смит, — пойду, успокою её. Мало ли. Детская неокрепшая психика — это вам не протонный ускоритель.
Фигуру Карины проводили две пары глаз, пока за той не закрылись двери медотсека.
— Ну, рассказывай, — тут же обратился Тха к Камилле, — хотя, нет. Дай мне мою одежду. А то вести серьёзные разговоры в таком виде не солидно. Чувствую себя ущербным.
— Вам китель, который с прожжённой дыркой или согласитесь на замену?
— А что? Сохранили?
— Ага, — кивнула Камилла, открывая панель в нише и доставая оттуда форму, — потомкам будете показывать и рассказывать о своих подвигах.
-Кстати, о подвигах, — поймал, брошенную Камиллой на кровать, форму, — отвернись. Я уже понял, что ты мне отомстила за халатик. Так что, мы квиты.
Подождал, пока девушка отвернётся, вскочил с кушетки и быстро стал облачаться.
— Так, что там с подвигами? — спросил у спины Камиллы. — Ты теперь мне жизнью обязана?
— Не хочу вас разочаровывать, но тут вы ошибаетесь.
— Не понял, — Тха даже застыл с вдетой рукой в один рукав кителя. — А что тогда там было?
Очнулся, быстро накинул китель и застегнул все застёжки.
— Все, можешь поворачиваться.
Камилла развернулась и присела в кресло напротив адмирала, устроившегося на кушетке и застёгивающего уже высокие сапоги.
— Ну, что? — выпрямляясь, посмотрел на землянку. — Восстанавливай ход событий, которые я проморгал. Не сомневаюсь, что вы вытрясли из этого самоубийцы все, что можно.
— Вытрясли, — согласно кивнула, — и картинка представилась несколько иная, чем мы сначала предполагали. Сделаю предположение, что ты подумал о покушении на мою персону?
— А разве не так?
— Нет. Это было не покушение на жизнь. Вернее, покушение, но целью была не я. Помните, около нас сидели две девушки, с которыми вы изволили флиртовать?
— Ещё бы, — усмехнулся джан.
— Так вот. Если бы вы обратили внимание на остальных посетителей, помимо прелестных молодых джаншу, то подметили бы раньше того парня в форме. Он не раз смотрел в нашу сторону. Я, конечно, заметила его взгляды, но тогда не придала этому особого значения, да и на голосе своей интуиции не заострила внимания, хотя она меня предупредила, слабенько, но было. В чём и состоял мой просчёт. — Камилла задумалась на секунду. Девушка до сих пор, спустя все это время винила себя в неосмотрительности.
