— На самом деле я не уверен, что понимаю, — сказал герцог Делтак, и одна из бровей Мерлина приподнялась.
— У Незбита не так много практического опыта работы в зале заседаний, Эдуирд, — отметил он. — Он бюрократ. Довольно хороший, судя по его послужному списку во время джихада, но в основном казначейская крыса. Не знаю, насколько хорошо он справится с управлением стадом на чем-то подобном.
— По крайней мере, он достаточно честный бюрократ, — заметил Нарман. — Он мог бы заработать кучу денег, управляя портфелем контрактов для Стонара и Мейдина во время войны. Бог знает, что сделали другие правительственные чиновники!
— Я не говорил, что он был нечестен, Нарман, — ответил Мерлин. — Хотя, знаешь, он на самом деле срезал несколько перьев для своего гнезда. Все это было мелочью, но ему удалось немного заработать.
— Но в словах Нармана есть смысл, — возразила Ниниэн. — После джихада все его счета были сбалансированы почти идеально. Он все еще слишком дружен с некоторыми владельцами мануфактур и банкирами, с которыми работал во время войны — на самом деле, Харейман тому пример, — но думаю, что он почувствовал бы себя искренне оскорбленным, если бы кто-нибудь предложил ему какую-либо открытую выплату. И главное в его пользу то, что Миллир знает его и доверяет ему.
— И то же самое верно в отношении Хареймана, — добавил Делтак. — Я имею в виду, что Миллир знает его и доверяет ему. И, честно говоря, Миллир, очевидно, знает, что Незбит — бухгалтер, а не бесстрашный капитан индустрии. Вот почему он поставил его и Хареймана в пару на двух верхних местах игровой доски. Незбит — это парень, который будет представлять позицию правительства, то есть Миллира, а Харейман в такой же степени его технический советник, как и его заместитель.
— Возможно, но Харейман тоже не совсем рассадник инноваций, Эдуирд, — заметил Мерлин.
— Нет, это не так, но, возможно, это не то, что нам сейчас нужно. Я бы хотел, чтобы Миллир не придерживался такого подхода с самого начала, но если мы идем по этому пути, возможно, не повредит иметь у руля кого-то более "медленного и устойчивого".
— Возможно, Эдуирд прав, — вставил Нарман со своего компьютера. — На самом деле их двое. Мы могли бы добиться гораздо большего эффекта, если бы использовали тот же "план Армака", как и в Соединенных провинциях. Но если мы не пойдем по этому пути, кто-то вроде Незбита и Хареймана скорее вселит уверенность в более... пугливых членов бизнес-сообщества Сиддармарка.
Мерлин поджал губы и посмотрел на Ниниэн. Она свернулась калачиком на диване, бокал вина стоял на столике у ее локтя, ноги были подогнуты под себя, а книга, которую она читала, пока они ждали сбора остальной части конференции, лежала лицом вниз у нее на коленях. Теперь она смотрела на него, водя указательным пальцем по тисненому названию обложки, и выражение ее лица было задумчивым. Через мгновение она подняла глаза и медленно кивнула ему.
<Ну, милая, если вы с Нарманом оба согласны с Эдуирдом, в этом должно быть что-то особенное>, — пробормотал он по их личному каналу.
<Для мужлана, пьющего пиво, у тебя бывают свои моменты проницательности, не так ли?> ответила она с улыбкой, и настала его очередь усмехнуться.
— Что беспокоит меня больше всего в первую очередь, — сказал он другим участникам конференции, — так это то, что Миллир собирается идти "медленно и неуклонно". Часы тикают.
— Но если мы снова взорвем экономику Сиддармарка, то в том, что касается республики, часы вообще остановятся, — отметил Делтак. — Мне тоже не нравится такой подход, и, как говорит Нарман, я бы хотел иметь больший след, с чем-то более похожим на Соединенные провинции, но отдаленно возможно, что он знает свое дело лучше, чем мы.
— Возможно, он также этого не делает, — немного едко сказал Кэйлеб, затем глубоко вдохнул. — Но, в любом случае, это было его решение, и никто из нас не мог найти способ переубедить его.
Мерлин кисло улыбнулся в знак согласия, затем угостил себя еще одним глотком пива, в котором ПИКА на самом деле не нуждался.
Центральный банк Хенрея Мейдина работал... по крайней мере, в некотором роде. Не без большой боли и обиды, но работал.
Закон, в соответствии с которым был учрежден банк, также создал фонд гарантирования активов, специальный счет в казначействе, финансируемый совместно центральным банком и банками-членами фонда, и уполномочил банк гарантировать депозиты любого банка-члена. В свою очередь, любой банк, который связал себя с фондом и принял его гарантию, должен был соответствовать определенным критериям. Они должны были поддерживать установленное соотношение между обязательствами и фактическими депозитами, а также открывать свои бухгалтерские книги казначейству и аудиторам центрального банка.
Фонд гарантирования не должен был принимать банк, и если соотношение обязательств и активов банка-члена выглядело слишком плохим, центральный банк мог полностью ликвидировать его, но в законодательстве, создавшем новое учреждение, было несколько исключений. Если центральный банк приказывал ликвидировать банк, казначейство должно было погасить разницу между его активами и тем, что он задолжал всем своим кредиторам, а не только держателям депозитов. Если банк-член фонда действительно терпел неудачу, казначейство на самом деле справлялось лучше; оно должно было выплатить вкладчикам, если таковые имелись, но другие кредиторы получали возмещение только из активов банка — и только после того, как всем вкладчикам были произведены выплаты — в соответствии с условиями нового, более драконовского закона о банкротстве. Это создало у центрального банка стимул отдавать приказы о ликвидации неустойчивых банков в качестве первого варианта, что было именно тем, чего хотели некоторые авторы законопроекта, и означало, что предпочтительным решением было управлять слияниями между более слабыми банками и более сильными.
Тот же закон предоставил центральному банку довольно драконовские полномочия в отношении банковской и кредитной деятельности в целом. Даже банки, которые решили не присоединяться к фонду — а они имели на это право; это было еще одно положение закона, — по-прежнему должны были соблюдать новое банковское регулирование. Это сильно раздражало некоторых спекулянтов и дилеров, не говоря уже о ночных спекулянтах, которые доминировали на фондовом рынке Сиддармарка после джихада и краха Дома Квентина. От них не требовалось поддерживать такое же соотношение между долгом и активами, как от членов фонда, но пересмотренные законы о банкротстве и попытки обуздать более экстравагантные практики возымели эффект даже там. И, несмотря на то, что центральный банк оставался непопулярным среди широких слоев бизнес-сообщества Сиддармарка, вкладчикам понравился фонд гарантирования. Банки, которые отказались от участия в этом фонде, столкнулись с резким сокращением депозитов, что оказывало постоянное давление на все большее число из них, заставляя их стиснуть зубы и подписаться на участие.
В то время как этот процесс шел полным ходом, и после года самостоятельного пребывания у власти Миллир решил, что республика наконец-то поворачивает за угол. По крайней мере, некоторая волна античарисийских настроений утихла, поскольку экономика Сиддармарка, казалось, стабилизировалась, и лорд-протектор был гораздо более склонен к предложению Кэйлеба и Шарлиэн о плане Армака для Сиддармарка. Но он по-прежнему с подозрением относился к тем индивидуальным займам, которые Дом Армак предоставлял в Соединенных провинциях. Он боялся, что внезапный приток чарисийских денег может свести на нет часть стабильности, достигнутой банками, тем более что это было бы воспринято как прямая конкуренция этим банкам в то время, когда центральный банк уже ограничивал их деятельность. Действительно, некоторые могли бы увидеть — или заявить, что видят, — что новые правила были разработаны для того, чтобы создать новые возможности для этих гнусных Армаков. Как он отметил, это вполне может разжечь угли этого античарисийского негодования, не говоря уже о потенциальных негативных последствиях для экономики в целом.
Поэтому Транс-Сиддармаркская железная дорога родилась как совместное частно-государственное предприятие. Ее амбициозный устав состоял в том, чтобы построить железнодорожную сеть, которая соединит все крупные города Сиддармарка и протянется от самого Сиддар-Сити через Тарику и Пограничные штаты вплоть до Зиона. Это была гигантская задача. "Одна только" линия от столицы до Лейк-Сити в Тарике потребовала бы более двух тысяч миль пути, что на несколько сотен миль длиннее, чем первоначальная "Трансконтинентальная железная дорога" Старой Земли между Небраской и Калифорнией. Остальная часть предлагаемой сети потребовала бы во много раз большего расстояния, на прокладку которого ушли бы годы и миллионы и миллионы марок, и то и другое было хорошо с точки зрения Климинта Миллира. Это направило бы все эти марки на занятость и расширение отечественной сталелитейной промышленности республики, и это обеспечило бы этот экономический двигатель на долгое время.
Однако, на вкус Мерлина, это было слишком похоже на "пятилетние планы" императора Мариса и Чжью-Чжво. И он был сосредоточен только на одном аспекте общей экономики Сиддармарка, в отличие от ситуации в Соединенных провинциях, где план Армака предоставлял кредиты предпринимателям, использующим широкий спектр возможностей. В предложении Миллира отсутствовала большая часть синергетического эффекта, который с таким успехом использовали как Соединенные провинции, так и Долар.
Однако он был тихим, упрямо непреклонным, и так появилась Транс-Сиддармаркская железная дорога. За кулисами Кэйлеб и Шарлиэн, действуя через Делтак Энтерпрайсиз, обеспечили более семидесяти процентов первоначальной капитализации корпорации. Сохранение этого факта "за кулисами" было еще одним предложением Миллира, поскольку это официально скрывало Кэйлеба и Шарлиэн от глаз общественности и помогало преуменьшить неизбежные обвинения в "кукловодстве", но большую часть инвестиций Делтак Энтерпрайсиз финансировало месторождение Мория. Остальная часть капитализации была привлечена за счет инвесторов из Сиддармарка и выпуска государственных облигаций, а состав генерального совета был сильно смещен в пользу республики. Несмотря на объем задействованных чарисийских денег, Чарис получил только два из семи мест с правом голоса в этом совете. Миллир назначил председателя и заместителя председателя, а также секретаря-казначея без права голоса. Он выбрал Жэйсина Бригса на последнюю должность, в дополнение к его обязанностям управляющего центральным банком, что показалось Мерлину немного обременительным. Теория Миллира заключалась в том, что это гарантировало бы как представление точки зрения банка, так и то, что он всегда точно знал, что происходит, но без осуществления явного контроля. Теория Мерлина заключалась в том, что Бригс, скорее всего, был сильно перегружен работой... в лучшем случае.
Однако время расставит все по местам, и остальные три члена с правом решающего голоса были избраны инвесторами Сиддармарка. Теоретически, это давало объединенному фронту чарисийских членов и назначенцев Миллира преимущество четыре к трем, но если придет время, когда Миллир (или его преемник) не согласится с точкой зрения Чариса, все может стать... запутанным, — подумал Мерлин.
— Ты прав насчет того, чьим решением это должно было быть в конце концов, Кэйлеб, — сказал он. — И ты тоже прав, Эдуирд. Мы смотрели снаружи, и снарки дают нам больше возможностей, чем у Миллира, но он из Сиддармарка, а мы нет. Так что, может быть, ему действительно лучше знать. И в любом случае, мы собираемся проложить большой путь. Не так много, как мы могли бы в противном случае, и я действительно хотел бы, чтобы республика рассматривала другие возможности — например, у них есть все эти потенциальные нефтяные месторождения в Уэстмарче и Тесмаре. Но, по крайней мере, похоже, что их экономика снова будет расти. Это должно быть хорошо.
— Во всяком случае, это намного лучше, чем то, что у нас было раньше, — согласился Нарман. — И это укрепит отрасли промышленности, которые нам понадобятся больше всего, когда придет время действительно начать строительство канала в Силкии.
— В чем на самом деле и заключается игра, — отметил Кэйлеб. — И, поскольку это так, и поскольку на данный момент мы мало что можем сделать с Сиддармарком, я хотел бы взглянуть на то, что происходит в Деснейре и Южном Харчонге. У тебя была возможность ознакомиться с последними прогнозами Совы и Нармана, Мерлин?
— Боюсь, что нет, — признался Мерлин. — Боюсь, я был сосредоточен на республике и Северном Харчонге.
— Я так и думал. — Изображение Кэйлеба на экране пожало плечами. — Теперь, когда у нас так много людей, которым можно делегировать дела, мы можем охватить гораздо большую территорию, но это означает, что никто из нас не может оставаться на вершине всего, как раньше.
— Простите меня, ваше величество, — сказал Сова, — но я очень боюсь, что вы ни при каких обстоятельствах не смогли бы "оставаться на вершине всего", как вы когда-то делали. Во многих отношениях план Нармана гораздо сложнее, чем управление джихадом.
— И наши бедные протоплазменные мозги не обладают ни вычислительной мощностью, ни объемом памяти, которые есть у вас с Нарманом, — согласился Кэйлеб. — Хотя я заметил, что ты слишком тактичен, чтобы указать на это.
— На самом деле, ваше величество, — ответил ИИ, — полагаю, что указал на это. Конечно, тактично и только умозрительно.
Кэйлеб усмехнулся и покачал головой.
— Замечание принято, — сказал он, затем снова повернулся к Мерлину. — Что я хотел обсудить с вами, так это то, как они двое, и особенно Чжью-Чжво и Сноу-Пик, начинают вооружать свою армию современным оружием. Они все еще ужасно слабы в артиллерии, но производство стрелкового оружия растет, и...
МАЙ, Год Божий 911
.I.
Горы Айронхилл, баронство Дип-Вэлли, королевство Старый Чарис, империя Чарис
— Это мило, Брейс, — сказал Кэйлеб Армак.
Он поднял глаза к участкам безоблачного голубого неба, видимым сквозь редкие просветы в кронах псевдодубов, пока извилистая тропа петляла по густому лесу Дип-Вэлли. Они были в пяти часах езды на поезде от Теллесберга; воздух был прохладным и освежающим для Старого Чариса, так высоко в предгорьях Айронхилл, особенно в густой тени, и он глубоко вдохнул, раздувая легкие.
— Я мало выхожу на улицу, — добавил он немного задумчиво.
— Полагаю, что это приходит вместе с короной, ваше величество.
Сэр Брейс Сомирсит, барон Дип-Вэлли, был невысоким жилистым мужчиной, на десять лет старше Кэйлеба, с заразительной улыбкой. Он также был одним из самых верных сторонников Кэйлеба и Шарлиэн, хотя он никогда не слышал ни о ком по имени Нимуэ Элбан или о чем-то, что называется Земной Федерацией. Однако он кое-что знал о своем императоре, и когда до него дошли слухи о ящере-резаке, преследующем стада овец его баронства, он точно знал, что устроить в качестве запоздалого подарка на день рождения своей наследной принцессе.
