— Хорошо. — кивнул я.
Сместил ножик от запястья к локтевому сгибу, дал перо и протянул пергамент. Муди и подписал, что вселило в моё коварное сердце радость — сутки я могу через контракт в любой момент признать его нарушенным и сделать много гадостей, как летальных, так и не очень. Разрушил алтарный круг и, взяв за руку, прыгнул портключом на тропический островок, где активировал пирамидку от прослушивания.
Муди с ехидством на меня посмотрел и выдал:
— А еще меня параноиком называют, — а после хмыка расположился в трансфигурированном кресле и выдал, — слушаю.
— Слушай, — покивал я. — Итак, Муди, я надеюсь ты знаешь что мать-магия — сильный дух? — на что последовал ехидный взгляд и кивок. — Прекрасно, — обрадовался я. — А теперь, скажи мне, Муди, что сделает сильный дух, которого пару тысячелетий подпитывали миллионы магов жертвами, когда его начнут этих жертв лишать? Не сотню, не тысячу алтарщиков. А всех или большинство? И учти, байки о неразумности не помешали этому духу извести всех спиритуалистов. Мне просто интересно, в чем ваш замечательный план, и как вы угомоните рушащую планету тварь, — любезно пояснил я.
Ехидно взирающий на меня Муди к концу разговора посерьёзнел, похлопал пастью и задумался. Думал он минут десять, менял колер с благородно-салатового на утонченно-бордовый. Очи свои пучил. Ну и выдал, несколько растерянно глядя на меня в конце раздумья:
— Бля…
— Вот ты знаешь, — ехидно откомментировал я развернутый ответ, — я почему-то так и думал, потому что, как эту пакость угомонить, мне, не самому глупому магу, — поскромничал я, — в голову не пришло.
— Погоди, — заскрипел умом собеседник. — Дамблдор… хотя… наверное…
— Да, все знает и все предусмотрел, — покивал я. — Возможно, благо, его добрый друг Геллерт, рушил алтари, много алтарей. Только знаешь, в чем дело? — узрев внимательный взгляд, я продолжил. — Примерно, просто примерно посчитай, сколько простецов и магов извел Геллерт в ритуалах. Вот пишут, что это в борьбе с защитой алтарщиков. А ты прикинь количество, ну пусть примерно.
— Бля, — выдал Муди через полминуты. — Ты думаешь, это шло мать-магии?!
— Мордред знает, ей или не ей. Может отвлекало её, усыпляло — спиритуалистов не осталось. Но алтари рушились, а явления жуткого духа не было. Ну и тысяч алтарщиков, вмиг ставших архимагами, не было, — подытожил я.
— Парень, я не знаю, — протянул Муди. — Я, блядь, не знаю, хотя должен знать! И Мордредов хуй, я не знаю, какого хера я об этом не подумал! Но Дамблдор…
— Умирающий старик, старый манипулятор, торгующий жизнями и судьбами магов сам с собой, — жестко отрезал я. — Не буду говорить о куче известного, но даже ваши игры с Поттером смердят так, что тошно. А кто тебе сказал, Муди, что ты лучше Поттера? — риторически спросил я.
— Какого хера тебе нужно, Пауэлл?! — взорвался Муди, — ты даже не алтарщик!
— Да, спасибо твоим коллегам, — солнечно улыбнулся я, от чего собеседник поежился. — Мертвая мать, изувеченный отец, зараженные земли. Какой уж из меня алтарщик, — ласково признал я. — Вот только есть я, есть мои дети, — на этом моменте Муди чуть заметно поморщился, — есть мои женщины. Я хочу жить и наслаждаться жизнью, а не ждать, когда меня и моих детей принесут в жертву, чтоб угомонить бешеного духа, разбуженного прихотью старикашки, к тому моменту уже дохлого! И смотреть как уроды, подобные Шафикам и Гринграсам, загоняют всех магов в рабы, я тоже не хочу. А уж министерство, — солнечно улыбнулся я. — Муди, про стенки котлов я даже не буду говорить, это анекдот, в котором мы живём — десяток магов получают деньги за то, что лезут в производство и мешают тысячам работать. Но Мордред с ним. Возьмем оборотней, перебить которых на островах нужна сотня боевых магов, а не оставить следа с гарантией — еще один мастер-биомаг. Так вот, сколько магов и на протяжении скольких десятилетий “решает” эту проблему? Указами министерства, а не Визенгамота, вынуждая зверушек на сопротивление и восстание, с заражением магов, усмиряя их — но не решая проблему? Мол, вот, мы вас бережём, а если бы не мы, — аж сплюнул я.
— Все плохие, — злобно заворчал Муди. — Дамблдор плохой, реформисты плохие, Министерство уроды. А хорошие алтарщики? И Риддла в жопу целовать? — нашел “аргумент” Муди.
— Алтарщики — те ещё уроды. И Риддла прибить — дело благое, — солнечно улыбнулся я. — А хорошие — обычные маги. Которым нахер эти игры их жизнями в силу и власть не сдались. Муди, чтоб тебя, — взорвался я. — Мне эта херь, думаешь, нужна? У меня дети растут, я Род восстанавливаю! Причем, Мордред, не один! А тут одни уроды, Моргану им в тещу, сцепились с другими, Дамблдора им в зад! — на последнем Муди хрюкнул, а слегка успокоившийся я продолжил. — А Риддл — психопат и полунежить, ну, учитывая его полудохлое состояние, — уточнил я. — Но ты был в аврорате. Может, я что-то не знаю, может, я дурак, но скажи мне, Муди, когда вы начали громить пожирателей, хоть одна из их жертв была из не принесших Риддлу присягу? Мне реально интересно, — честно спросил я.
— Бля…
— Спасибо, мистер Муди, вы сегодня удивительно красноречивы, — аж привстал и раскланялся я, на что Муди продемонстрировал мне оттопыренный средний палец, ну, который у него еще был.
— Ладно, понял. У меня нет ответов, точнее есть, если подумать, — сморщился Муди. — И они мне нихера не нравятся, как и тебе. Но что ты предлагаешь?
— Пакт, под контрактом о неразглашении. Обмен информацией — причем уж прости, Муди, тебе это самому выгодно, потому что ты ни Мордреда не аналитик. Причем, учитывая твой экстерн в Академии и дальнейшую карьеру… — тонко не договорил я. — Ну, а я по контракту тебе не вру, а если увижу, что задница — честно предупрежу, что драпаю.
— И ни клятв, ни влияния? — прищурился Муди. — Парень, говори прямо.
— Тайный аналитик Министра магии — меня более чем устроит. Муди, я не врал, мне вообще похер, кто у власти, пока мне не мешают жить — род, магия, торговля. Вот, кстати, — “невзначай” вспомнил я. — Магией клянусь, что имею возможность и желание восстановить Аластору Муди утраченную плоть, в должном для неё виде, в составе его тела, снабженную магическими каналами и подвластную ему. Способом, не имеющим к пятиногу никакого отношения, — закончил я, с соответствующей иллюминацией.
— Бля… — выпучил глаз Муди — Парень, колдани-ка люмос, — на что я с рожей коварной колданул. — Да чтоб тебя, Пауэлл, уже меня задрало материться! Что ты хочешь?
— Контракты, Муди. О непричинении, взаимном, безусловно, неразглашении, обмене информацией и прочее. Ну и защите интересов, с твоей стороны — но это уже взамен на лечение, — ответил я.
— Хер с тобой, дай почитать, — выхватил собеседник контракты.
— Насчет хера, — задумался я. — У тебя его вправду нет? — на что послышался раздраженный, но согласный хмык. — А нужен?
— Издеваешься?! — возмутился Аластер.
— Да нет, просто пенис я тебе смогу восстановить за несколько часов, — призадумался я. — Ну если без мошонки, конечно. А если возникнут вопросы — так летом были слухи о крови пятинога, даже если докопается кто, скажешь, что достал контрабанду. Ну, как задаток, — задумчиво протянул я.
— Бля, Пауэлл, вот что ты за маг? — то ли жалобно, то ли гневно спросил меня Муди. — Естественно, я, блядь, хочу свой хер назад! Сильно, — уточнил он. — И блядь, меня устраивают твои ебучие контракты, — стал он злобно подписывать биоконтракты. — Вот, на! Лечи давай!
С этими словами он стал стягивать мантию, что я еле успел прервать. Нахрен мне голые Муди, во всех смыслах не сдались! Взял за лапу и стал биомажить. В принципе, за час управился, а картина помахивающего елдой Муди, высоко вскидывающего то протез, то ногу, в танце радости и торжества оглашающего пустынный пляж воплями “Мой хер! Мой ненаглядный хер!!!”, попала в раздел — “то ли нахер забыть, то ли навечно схоронить”.
Наконец, наплясавшись и убрав свежевыращенный агрегат (к моему некоторому облегчению), Муди вздумал прощаться.
— Аластор, если меня не подводит память,— начал я, — ты должен был убедить некоего студента…
— Бля, — в несчетный раз выдал Муди. — Давай быстрее, а то…
Ну еще бы тебя не прижимало, коварно помыслил я. Чтоб ты был договороспособен и восприимчив, я такого надышал, что самому страшно. Ну да ладно.
— Смотри, старик же не говорил меня именно принудить силой? — уточнил я, на что Муди кивнул. — Ну и передай ему, что с него десять тысяч галеонов и тысяча двести — это отдельно. Мол, получу, да и не буду лезть в этот турнир.
— А не много? — прищурил глаз Муди.
— В самый раз. Как оплачивать поттеровским клоунам обучение, причем за счет украденных денег — все нормально. А так — хоть себе оставь. Но пусть заплатит, и тысячу двести — отдай мне, — справедливо заявил я.
— А что за украденные? — хоть и подпрыгивал, но заинтересовался Муди.
Ну и я вкратце рассказал про полугодичную кому, отсутствие лечения и “отказ от претензий”. Муди покивал, признал “вправе”, опять намылился, еле успел его остановить воплем.
— Пауэлл, ведь напросишься, — смерил меня нехорошим взглядом Муди.
— Одна фраза: магловские шлюхи. Тебе похер, а слухи не нужны. А ты сейчас не вполне вменяем, — протараторил я, опасаясь за свои дыхательные и пихательные. — Потом и студентки найдутся, которые не против с героем войны, — обрисовал перспективы я.
— Разумно, благодарю, потом поговорим, — с этими словами Муди использовал портключ.
А я убирал контракты в карман и думал, а не зря ли я повелся на свое же пророчество. И, судя по всему, выходило — не зря. Муди как министр реально предпочтителен — он вполне может “урезать порося” зарвавшимся чинушам, да и реформистам, да и алтарщикам-реваншистам. А мне он будет благодарен, да и подконтролен, если по совести.
Ну, в общем, вроде неплохо вышло, подытожил я, да и связался с Лави на тему "а не отдохнуть ли нам пару часиков на море".
35. Образованный портрет
Пообщавшись с Лави на разнообразные темы, разносторонне их обсудив, направился я к своему долговременному вложению, Эматирос которое. У парня, по его словам, выходила фигня, на тему чего он печалился.
Разобравшись на месте, я даже не знал, то ли я хочу Ворхеросу пинка отвесить, то ли себе подзатыльником наподдать. Наверное, все же отвесить, обдумав, решил я.
Итак, Эматирос, только-только научившись выделять струйку чистого витала, прочитав в моем мудром наставлении “простейшие клетки”. И, высокомудро посчитал, что ничего проще кровяных телец человека нет. Сотворив на основе этого “простейшего” материала груду всяческого раковых и не только биоотходов, расстроенный неофит воззвал ко мне, на тему исправления его кривых рук, потому что “совсем ничего не выходит”.
Ознакомившись с вопросом, я ласково сообщил, что с руками у неофита все хорошо, кривое у него нечто другое, но биомагия тут бессильна, нужна менталистика. Так что сам справится.
Ну и выдал ему плесени обыкновенной на тренировку, возвестив о чудесном методе её обретения, путем оставления хлеба без чар стазиса. Неофит внял, рассмотрев плесень в микроскоп ввел меня в челодлань фразой “какое оно сложное” и начал творить. Ну, какая-то фигня у него вышла, а параноистый я потыкал пальцем в “правила безопасности начинающего биомага”.
В итоге провел воскресенье в гордом одиночестве, в отдыхе, разве что немного поработал с узором сознания да пообщался с девочками связными артефактами. Иногда надо, решил аскетичный я.
А вечером вытащил портрет, который живой, затрофеенный из поместья горшков. Полюбовался на гневного обитателя, повосхищался изяществу сплетения матерных конструкций старонорвежского, кельтского и латыни, да и полюбопытствал, а собственно что за хрен меня столь изысканно материт?
— Я Линфред Стинчкомб, гнусный вор, педикабо вос эт иррумабо!
— А верпа у вас для сего деяния-то найдётся? — ехидно уточнил я, на что портрет обиженно отвернулся. — В общем, мистер Стинчкомб, род ваш прервался, Поттеров больше нет, алтарь уснул. Есть тело потомка, захваченного духом, но это, как понятно, не Поттер, — уточнил я. — А я — не вор, а лишь забирал виру — предпоследний ваш потомок участвовал в нападении на мой Род. Вопрос к вам, хотите ли вы быть полезны, и чем вы можете быть полезны?
— Благерт сасанах, и мохак! — изысканно ответил Стинчкомб.
— Ну, положим, ублюдком являешься ты, — решил я не разводить политесы. — Ну и называть Пауэлла англичанином, — покачал я головой, — совсем ты головой протух. Ну а кушать отходы жизнедеятельности могу заставить тебя я, а не наоборот.
— Грибник? Фар и бро хинн! — ответил полиглот.
— Саль навни, — определил я, куда мой собеседник, и убрал портрет.
Ну, в принципе, прикидывал я, двенадцатый век. Ни Мордреда он интересного не знает: при всех прочих равных, маги развивались во всех направлениях, кроме спиритуализма. Так что “необоримые древние знания” это на уровне “раньше трава была зеленее”, сказка для простецов не в смысле магии, а простецов по жизни.
Хотя, был бы покоммуникабельнее, я бы пообщался. Любопытно, что и как у них было, но не более. Кстати, хмыкнул я. Учитывая лексикон, неудивительно, что портрет основателя Рода держали в сокровищнице. Очевидно, он и с потомками свой язык не сдерживал.
Ну и решил ряд вопросов с Оливией. Вообще, надо с ней что-то делать, одичает же девка с таким режимом — дети, воскресные потрахушки и беллетристика.
А перед сном меня дернуло срабатывание “биоконтракта”. Довольно любопытное ощущение, в чем-то похоже на моё пребывание в “системе”, но всё же, хоть я и был ускорен, тело на периферии “чувствовалось”.
Бегло пробежал мысленным взором по функционалу, кстати, внешне напоминающему связку шаров — всё было предельно понятно, на уровне знания. “Расстрелять”, “повесить”, “в газовую камеру”, мысленно хмыкнул я, ну и прежде, чем карать со страшной силой, решил проверить, а что меня дернуло-то. Благо, функционал контракта такую опцию позволял.
А дернуло меня потому, что борода изволил беспалочково и невербально легилиментить собеседника. Кстати, отметил я, действовал изящно, на недавних порнушных воспоминаниях, пробежавшись по которым взглядом, я выяснил, что Муди — тот ещё шалун. Впрочем, вопрос в том, что любопытный борода лез своим легилементилом туда, где ему не рады, так что я Муди слегка дернул откатом, намекая на нарушение контракта.
— Альбус, Мордреда тебе в жопу! — возопил Муди, выявивший и выкинувший вторженца. — Не лезь мне в голову! У меня контрактов и клятв тьма, трахай в мозг своих студентов! — подло перевел стрелки он.
— Прости, Аластор, привычка, — фальшиво извинился борода.
Ну и продолжили вести свою беседу о восстановлении Муди в ДМП. На что я забил: Муди сам все расскажет, а у меня появилась пища для размышлений и не только. Итак, я наконец-то четко узнал, как работает “наказательная” часть контракта. Ранее я экспериментировал только с сестренкой, как понятно, контракт был без лютых кар и просто оповещал о “возможном нарушении”.
