— Наши собратья за Варухом почитают кагана вообще только на словах и ничем не делятся с ним, но разве скажешь, что они живут хуже нас? Зачем нам вообще хазарская власть, даже такая? Наш иль Суру-Кулбей сильнейший по эту сторону Варуха. А сильный иль — сильная орда. Куэрчи-Чуры в Кырыме ценят нашу поддержку и сами поддержат нас. Ябды-Эртимы за Варухом нуждаются в нашей поддержке на Ак-Су и уж точно в спину не ударят, а если ты попросишь Илдай-хана, вряд ли он откажет и в помощи. Була-Чопоны на Большом Бузане — сильный иль, но они сильнее зависят от хазар, и вряд ли их это радует. Сами не выступят, но и против тебя Тогрул-хан оружие не поднимет. И кто тогда смог бы помешать тебе, отец? Разве только атланты? Но они сами сожалеют о том, что нынешние хазарские Ашина — жалкая тень от прежних, и нет уже среди них такого человека, как ты. Достаточно убедить их, ну и что тогда помешало бы тебе самому, отец, сокрушить хазар и захватить Итиль? Разве не был бы ты намного лучшим каганом, чем эти вырожденцы?
— Ты думаешь, Радман, мне самому не мечталось об этом в твои годы? Думаю, что и не одному только мне, а любому эльтиберу. Но не задумывался ли ты, почему я не перешёл под Саркелом на сторону Саватослаб-олга, хана урусов Куявы? Думаешь, только из-за атлантов? Их железные лодки с громовым оружием не могли бы двигаться по степи, а их летающих телег слишком мало в Кордубе Эстепе. И ты думаешь, мы не обсуждали с Тогрул-ханом удара по хазарам и броска обеих наших орд на Итиль? По воле Тенгри сами обстоятельства тогда сложились так, что у нас могло и получиться. Атланты-то, конечно, были бы недовольны, но что им оставалось бы делать, когда всё уже свершилось? И если нет больше Хазарского каганата, кто-то ведь всё равно должен держать Итиль, сдерживая за ним огузов? Значит, срочно нужен новый каганат, и его надо поддержать. Почему бы и не Кангарский? Представляешь, с каким сожалением мы с Тогрул-ханом помечтали на эту тему, да и выбросили эту блажь из головы?
— Но почему, отец? Ведь и в самом деле, вполне могло и получиться! Ну, и взял бы даже Саватослаб-олг этот Саркел — да и албасты с ним! Выше по Большому Бузану его всё равно не пустили бы железные лодки атлантов. Сам он добраться до Итиля не может, а значит, не может и стать каганом. А может только приветствовать союзника, кангарского кагана, которым вполне мог бы стать ты.
— Ну, допустим, захватываем мы с Тогрул-ханом Итиль и вырезаем всех Ашина и их приспешников, — Керей-хан загнул один палец для наглядности, — Допустим даже, что с этим смирились и все хазарские эльтиберы, и хорезмийская гвардия кагана, — хан загнул второй палец, — Допустим, атланты признали наш захват и поддержали нас, — тут он загнул третий палец, — И допустим наконец, что на белой кошме почёта подняли не Тогрул-хана, а меня, — он загнул четвёртый палец, — Но дальше-то что?
— Как что? Возглавить каганат и править им!
— То есть, в числе прочего, сдерживать огузов. А как и чем? Какими силами?
— Ну, силами всего каганата, конечно, — Радман заподозрил какой-то подвох.
— А какого каганата? Как бы ни был славен наш предок Бече-хан, мы, Бечене — не Ашина. Настоящими каганами могут быть только Ашина, а наши предки и на прежней родине были только ябгу-каганами. Такими же, как сейчас у огузов. Ашина чем хороши? Даже не подчиняясь им, их уважают как наместников Тенгри, потомков древних тюркских каганов. Никому из нас не нужно спорить между собой из-за главенства, покуда над нами каган из рода Ашина. Он делает вид, что повелевает нами, мы делаем вид, что повинуемся ему, и все всё понимают, и никому не обидно, — оба усмехнулись, — Мы даём ему джигитов в войско, которое сдерживает огузов, но не будь это в наших же интересах, разве не нашёл бы я причин, по которым я и рад бы дать войско, но вот именно сейчас не могу никак? — и оба снова рассмеялись, — Но каганам Ашина даём войска и мы, и кара-булгары, и буртасы, и савиры, и даже северные булгары. Но кто такой был бы для них ябгу-каган кангарского рода Бечене, и чем он был бы для них лучше огузского ябгу-кагана?
— То есть, ты считаешь, что и сдерживать на Итиле натиск огузов пришлось бы тогда одним только нашим кангарам?
— Да, скорее всего. Остальные сказали бы — ваш ябгу-каганат, вы и защищайте его от огузов, а при чём тут мы? И даже наши за Варухом, половина нашего народа — я не уверен, сильно ли их волнует, за Итилем огузы или уже за Малым Бузаном. Главное для них, что ещё не за Варухом. Позову я их на помощь, а они скажут — мы тебя ябгу-каганом не выбирали. Раз ты уселся ябгу-каганом без нашего согласия, то сам теперь и решай свои проблемы, как знаешь, а мы в твой самозваный ябгу-каганат не входим. И ведь будут же правы! Мы сами разве согласились бы подчиняться другому илю? Ну так и они так же. И как их убедишь, пока не запахнет жареным уже и перед их носами? Только заставить их силой, как это и бывает при образовании всех каганатов. И то, кто-то найдёт, куда можно улизнуть. Мы сами — наглядный пример. Но допустим, каким-то чудом и благоволением Тенгри я одолеваю их всех и принуждаю к повиновению, — Керей-хан загнул пятый палец, — Но какой ценой? Залив кровью всю степь? Обезлюдив и все наши или, и всех соседних с нами народов? А кого тогда набирать в новое войско ябгу-каганата, и кто будет кормить и вооружать это войско? Огузы-то только этого и ждут, но мы с Тогрул-ханом не настолько щедры, чтобы сделать им такой роскошный подарок.
— То есть, прочного и долговечного каганата у нас всё равно не получилось бы, и мы поддерживаем вот этот Хазарский каганат, чтобы нести наименьшие потери и иметь наибольшую свободу из возможных?
— Да, получается вот так. Наш народ свободолюбив. Пожалуй, даже слишком. Но другого народа у нас нет, а есть только вот этот, наевшийся жёсткой власти досыта со времён древнего Кангюя, Тюркского каганата и нашего прежнего ябгу-каганата за Яиком. Сыты по горло, и больше никто не хочет. Даже своей соплеменной власти, а чужой — тем более. Когда мы ходили с Ябды-Эртимами и Кара-Беями на Куяву и осаждали Вышегарт, разве подчинялись мне Илдей-хан и Борак-хан? Я мог убеждать их, но не мог приказывать им, и все решения мы с ними принимали совместно. А если бы они даже сами согласились подчиняться мне, разве потерпели бы это их орды и или? Ведь тогда над ними начали бы заноситься и все наши Суру-Кулбеи — если наш хан выше ваших, то и мы выше вас. И кто из них стал бы такое терпеть? Хазарские каганы Ашина хороши и тем, что они одинаково чужие для всех — ни тебе, ни мне, мы между собой равны, и никто никого не обижает. Ну и власть ещё — для нас одно название. Что нужно нам самим, то мы выполним, а чего нам не нужно — найдём уважительные причины для невыполнения, и никак хазары нас делать это не заставят. Даже в поставках оружия они отказать нам не могут — раз нужна военная помощь от нас, как тут откажешься вооружать нас? Удобен для нас Хазарский каганат.
Подробности истории кангар Радману нет необходимости повторять. Где-то и в чём-то он знает их даже точнее отца, поскольку учился у атлантов в их Кордубе Эстепе, а у них всё, что они узнают, записывается — и приглядное, и то неприглядное, что обычно не стараются запомнить о своих предках, а стараются скрыть от потомков, чтобы и не знали. Кангарский ябгу-каганат — это время величия народа кангар. Ни до того, ни после не были они так могущественны, как тогда. И огузы, и кимаки, и кыпчаки — все были подвластны кангарскому ябгу-кагану. Но, хоть это и неприятно признать, атланты правы — кто восстал против власти его предков, будь она справедлива ко всем и не слишком тяжела? Шутка ли — даже собственно кангарские или частью присоединились к тем же огузам или кимакам? Сильно уменьшившийся народ кангар оказался оттеснённым в степи Яика, из которых ему сперва пришлось выдавить мадьяр, а их прежние земли поделили между собой Кимакский малик-каганат на севере и Огузский ябгу-каганат на юге.
Уже на Яике кангары отказались от избрания общего ябгу-кагана. Зачем и кому он нужен? Есть у каждого кангарского иля своя орда и свой хан, ну так и достаточно. Ради чего опять ябгу-каганат городить и власть ябгу-кагана терпеть? Ладно бы ещё города свои ремесленные были, но ведь нет же их больше. Те, которые на Сейхуне, теперь огузские, а те, которые на Иртыше — кимакские. Были, да сплыли, и не вернуть их уже. А пастбища с водопоями защищать — достаточно и ханских орд с ополчениями их илей. Осталась часть караванного пути из Хорезма в Хазарию, да и сама Хазария уже за Итилем. Там тоже есть города с искусными мастерами-усто, а свои строить — это и хлопотно, и кормить их надо, а для этого — землю распахивать и хлеб на ней выращивать. Но какого кангара заставишь на землю осесть и в ней ковыряться, когда есть пастбища и скот? Самого никудышного разве только, но какой из никудышного чабана выйдет земледелец-эринши? Такой же, как и был чабан. И тем более, какой из такой бестолочи выйдет мастер-усто? И ради этого им опять ябгу-каганат над собой терпеть и его тяжкую власть? Города ведь и защищать ещё надо.
А потом и вовсе этот вопрос отпал. Какие города, какое земледелие возле них, когда сами яицкие степи горят под ногами? Кыпчаки в Кимакском каганате начали свою политику вести, обособляясь от кимаков и усиливая свой собственный натиск на запад. А южнее их огузы решили, что и пастбища, и караванный путь нужны им до самой Хазарии. И хазары, считая яицкие степи своими, захотели подчинить себе кангар. Как тут выстоишь против трёх сильных противников сразу? Спасибо хоть, смута в Хазарии случилась, когда иудеи власть в ней захватить попытались, и пока хазары наводили порядок, кангары через Итиль прорваться успели и выйти в степи Бузана. Огузы продвинулись до Итиля, а теперь, когда захлебнулась попытка завоевать Хорасан, они начали облизываться и на Хазарию.
Но хвала Тенгри, род Ашина достаточно авторитетен, и каганат пока способен держать оборону вдоль Итиля. Тогда, почти сотню лет назад, судьба Хазарского каганата висела на волоске, и очень удачно вышло для кангар с этой хазарской смутой. Румийские евреи, спасаясь от принудительного обращения в культ распятого румийского бога, ушли в Хазарию. Это-то понять можно — что это за бог, который дал себя распять? Что в таком бестолковом боге нашли сами румийцы, это их дело, но другим-то зачем его навязывать? Так что правильно евреи сделали — раз нет сил отбиться, надо уходить. Вот только зачем они во власть в Хазарии полезли? Подсунули своих красоток в гаремы хазарской знати, и те воспитали сыновей в иудейской вере, а еврейская община научила их интригам и дала деньги на переворот. Традиционная тюрко-хазарская знать опёрлась на мадьяр и ясов, а иудейская — на наёмников, морских урусов и хорезмийцев, савиры и буртасы выжидали, чья сторона возьмёт верх, и тут восемь кангарских илей прорываются к Бузану. И первым делом по старому врагу ударили, по мадьярам, к Варуху их отбросив. Иудеи обрадовались ослаблению противника — можно снова идти на столичные Семендер и Итиль сажать туда своего иудейского кагана, да только высадились в обоих городах со своих летающих телег атланты, а кто же не знает об их могуществе?
Пускай их и горстка, но прилетят ведь ещё. Пускай и нет у них на Персидском море флота, зато он есть у персидского шах-ин-шаха, который в дружбе с атлантами. Флот в Итиле персидское войско высадит, а к Семендеру сухопутное через Дербент выйдет, как было уже во времена хазарско-персидских войн. Призадумались и хорезмийцы, и урусы, а так ли уж нужны деньги покойникам. Северные урусы подумали и вверх по Итилю домой подались, но у южных, артанов, мнения разделились. Колебались и хорезмийцы, которым податься было некуда. Иудеи к кангарам кинулись — раз вы уже начали на нашей стороне воевать, так доведите дело до конца, а мы и сами в долгу не останемся, и наш каган будет к вам щедр и милостив. Да только ведь разве за иудеев кангары ввязались в эти хазарские дрязги? Ввязались — против мадьяр, и раз мадьярская проблема решена, так и какие у них тогда остаются разногласия с правильным каганом, тюркско-тенгрианским? Пусть только их поселение в степях Бузана признает, и тогда кангары ему — не враги, а друзья. Если уж иноверцы атланты законного кагана поддерживают, так им, тенгрианам, сам Тенгри велел.
И когда законный каган признал степи Бузана за ними, кангары открыто встали на его сторону. Хорезмийцы сразу же последовали их примеру, вслед за ними — те южные урусы, которые слишком уж набезобразничать не успели, а самые замаранные, прихватив с собой иудеев с их неправильным каганом, сплавились вниз по Бузану в своё море, где у них Фанагория и Таматарха, а напротив них боспорские города Кырыма. Иудеи своё дело проигранным не считали. Фанагорию иудейский каган объявил своей временной столицей и местом сбора всех своих сторонников. Вот тут-то и продемонстрировали кангары свою полезность законной хазарской власти. Разгромили нанятых иудеями касогов, подступили к Фанагории и взяли её штурмом, отправив отрубленную голову мятежного кагана-иудея законному правителю. Не поздоровилось затем и городам Кырыма, а после них и городам вздумавших отложиться ясов верховий Большого и Малого Бузана. А ты не бунтуй против законного кагана, у которого в друзьях кангары! Кто успел тогда убежать к атлантам в их Кордубу Эстепу, и кого те приняли под свою руку, те только и спаслись — так теперь они говорят. Сильно преувеличивают, конечно, но — да, хорошо тогда кангары порезвились.
Примерно в те же времена часть морских урусов-артанов, рассердив и хазар, и румийцев, подалась от них вверх по Варуху и захватила саклабскую Куявию. Теперь ловят саклабов и продают их румийцам. Ну, не только ими торгуют, конечно. В основном даже и не людьми, а ценными мехами, мёдом и воском, да знаменитыми франкскими мечами от своих северных сородичей. Раньше по Бузану всё это возили, на котором и камни течение реки не перегораживают, но с тех пор, как испортили отношения с хазарами, и в Саркеле с них стали много драть, по Варуху возить предпочитают, платя кангарам на волоках возле тех камней. Так и им намного дешевле обходится, и кангары ведь сами решают, сколько отослать кагану будет справедливо, а сколько — уже жирно ему будет. И цены бы не было этим куявским урусам, если бы они только торговлей этой и ограничивались. Ну зачем их разбойничать тянет вместе с оставшимися у моря собратьями артанами? Те повадились то на румийцев нападать за Румийским морем, то под видом купцов подниматься по Бузану, перетаскивать свои большие лодки в Итиль, спускаться по нему в Персидское море и там безобразничать, несколько раз едва не поссорив пропускавшего их как торговцев кагана с персидским шах-ин-шахом. А когда каган перестал их пропускать, преградив им волок в Итиль — ещё ведь и изобиделись на него за это!
Но как тут их было продолжать пропускать, когда персидские купцы жалуются на их разбои и требуют возмещения, а послы шах-ин шаха предъявляют кагану претензии за их бесчинства на всём побережье и в городах, да грозят войной, если каган их не уймёт. А как эту разбойную вольницу уймёшь, когда её и собственных вожди-олги неспособны в узде удержать? Только путь в Итиль им запереть, больше никак. Ведь дошло до того, что как-то раз, не удовольствовавшись грабежом побережья, урусы поднялись вверх по реке и захватили богатейший в тех местах город Барду, устроив там резню и бесчинства, а затем пожелав вообще оставить его за собой, как и всю ту страну. Полгода Барду удерживали!
