— А как я тут оказалась? Что вообще творится?
— Тебе дома стало плохо, папа вызвал скорую и тебя перевезли в больницу. — внимательно рассматривая глаза Ксении, говорила Светлана Николаевна.
— А что вообще было?
— Ты потеряла сознание, затем впала в кому. — Ксения смотрела на мать со смесью удивления и недоверия, нахмурилась, пытаясь вспомнить, почему слова матери кажутся такими знакомыми. — Ты помнишь, что с тобой до этого произошло?
— Слабо, словно все было в тумане. — Ксения сосредоточилась, пытаясь восстановить в памяти последние события. — Помню, как мы с Таней шли домой, я ее пригласила на день рождения, дальше какие-то ужасы... — Ксения вдруг мелко задрожала, зрачки резко расширились. Перед глазами промелькнул с быстротой молнии целый калейдоскоп из картинок, звуков и запахов. Она словно на самом деле почувствовала отчетливый запах хвои. Ксеню передернуло от воспоминаний, картины одна, другой страшнее сменяли друг друга: кровь, крики ужаса, пробирающий до костей хохот, звуки разрываемой плоти, переломанных костей и предсмертные хрипы. В следующий момент девушку скрутили спазмы, Светлана Николаевна быстро подставила "судно", и Ксению вывернуло, рот наполнился горечью, слезы брызнули из глаз.
Откинувшись на кровать, девушка зажмурилась, пытаясь прогнать воспоминания, в следующий момент, Ксения увидела сине-зеленые глаза, на душе моментально стало легко, по телу расплывалась теплая и такая приятная истома, ужасы уходили прочь. Девушка провела пальцами по губам, на которых поселилась радостная улыбка, Ксения наяву почувствовала жадный поцелуй, смявший ее губы. Обхватив себя руками, застонала от почти реальных ощущений крепких объятий, прижавших к горячему мужскому телу. Прерывисто вздохнув, девушка почувствовала легкий отголосок аромата хвойного леса вызывающий сладострастные ассоциации. Погрузившись в пучину чувств, протяжно застонала, почувствовала нежную требовательную ласку, руки блуждающие по ее телу не оставляли без внимания ни одного из чувствительных укромных местечек, заставляя выгибаться от удовольствия. Дыхание участилось, на щеках вспыхнул яркий румянец, выгнувшись дугой, девушка схватилась одной рукой за спинку кровати, а второй впилась ногтями в простыню и закусила нижнюю алую губку. Сердце, учащенно стуча и нагнетая кровь, заставило грудь потяжелеть, внизу живота появилось тягучее и щемящее чувство, дарящее наслаждение. Фейерверк красок перед глазами, протяжный крик наслаждения, сопровождаемый звоном отломанной железной спинки и треском раздираемой простыни вместе с матрацем.
— Ксюша?! — раздался донельзя удивленный голос матери, дошедший до Ксении, словно откуда-то из-под воды. Открыв изумрудные глаза, затянутые поволокой томного блаженства, Ксения увидела перед собой взволнованное лицо матери, брови, взлетевшие чуть не на середину лба, а под ними круглые от удивления глаза. — Ксюша, тебе плохо?! — вновь взволнованно спросила Светлана Николаевна.
Ксения услышала откуда-то издалека знакомый до боли голос, произнесший со смешинками — Дорогая, ты куда? — девушка томно улыбнулась — Мы же еще даже не начинали! — румянец вспыхнул еще ярче, дыхание вновь участилось.
Брови Светланы Николаевны поднялись еще выше — Ксюша?!
Взрыв оргазма вновь заставил Ксению выгнуться всем телом, девушка заплетающимся языком пробормотала на последнем слове сорвавшись в протяжный крик — М-мне х-хор-рош-шо-о-о! — спинка кровати сминается изящными девичьими пальчиками, словно изготовленная из фольги, во второй руке, сжатой до такой степени, что костяшки пальцев побелели, клок выдранной из матраца материи. Сжав бедра и медленно восстанавливая дыхание, Ксения почувствовала под собой влажную простыню, недоуменно посмотрела на смятую спинку кровати и длинный лоскут материи в правой руке, затем медленно перевела глаза на сою маму. Нервно хохотнув, пробормотала — Если я схожу с ума вот ТАКИМ вот образом, то я совершенно не желаю ЭТО лечить!
* * *
Сергей. В то же самое время.
Сердце учащенно билось о ребра, отдаваясь набатом в голову, эйфория и жаркая страсть медленно расползались по венам, подстегивая желание. Изумрудные, самые прекрасные глаза на всем белом свете, да что там, самые прекрасные озорные глаза во всех вселенных с их реальностями и мирами стояли перед моим внутренним взором. Едва уловимый аромат жасмина и ландыша, смешивающийся со слабым запахом миндаля, напрочь вышиб из головы все посторонние мысли, по инерции буксовавшие в парах алкоголя. На краю сознания промелькнуло — "Все, крыша расплавилась!" — подушечки пальцев почувствовали гладкую шелковистую и одновременно нежную женскую кожу, улыбка медленно расползлась по губам, появилось острое желание раздавить в объятиях и целовать, целовать, целовать обладательницу изумрудных кошачьих глаз.
Глаза начали медленно удаляться, непроизвольно приняв это за игру, со смешинками в голосе спросил — Дорогая, ты куда? — самый прекрасный на свете аромат начал истаивать, потянувшись следом, вытянул руку, поймавшую пальцами тонкий шелк. — Мы же еще даже не начинали! — медленно поднявшись с кресла, провел ладонью по ее щеке.
С ужасающей быстротой, трезвея оттого, что почувствовал под рукой загрубевшую кожу с жесткой ЩЕТИНОЙ, не отпуская руку, второй начал слепо шарить справа от себя.
— Серый?! — донесся обескураженный мужской голос, своего имени не разобрал, но вот звуки МУЖСКОГО голоса мгновенно воспламенили дикую ярость.
Открыв глаза, увидел перед собой какого-то пьяного мужика, сидящего в кресле напротив с круглыми от удивления глазами, прошипел, одновременно опуская ему на голову нашаренную бутылку — Я тебе покаж-жу, как меня вот ТАК обламывать! — осколки разбитой бутылки брызнули в разные стороны, закатив глаза, мужик начал заваливаться налево. — За ТАКИЕ шутки душу вытряхивают! — схватив левой рукой за шелковую рубашку, попытался вогнать получившуюся "розочку" ему в горло.
Сдавленное ругательство откуда-то справа и сильнейший удар под дых, заставил пролететь через всю комнату и с размаху врезаться с глухим стуком в стену. Пока сползал на пол, забыл свои кровавые намерения, вернувшись в приятные воспоминания недавних видений из которых спустя какое-то время вырвали голоса.
— Слушай, Яр, и часто у него вот так башню сносит? — спросил первый голос сквозь болезненное кряхтение, опознанный мною с заметным опозданием.
Ему ответил насмешливый голос Ярослава — Неправильная постановка вопроса, Толь. Лучше спроси, как часто эту самую башню наместо ставит?
Медленно открываю глаза, передо мной стоит Ярослав, рассматривая меня с нескрываемой иронией в серо-стальных глазах, переведя взгляд ему за спину, увидел настороженно посматривающего в нашу сторону, держащегося за голову Анатолия.
— Ну что, пришел в себя? — насмешливо поинтересовался Яр — Или еще разок приласкать для ускорения мыслительной деятельности?
— Ласкалки отвалятся! — буркнул в ответ, медленно поднимаясь с пола, в голове царил такой кавардак, что все еще не понимал, где нахожусь, и что недавно произошло. Воспоминания о зеленых глазах, острое неудовлетворенное желание и ярость от такого крутого облома смешивались, внося жуткий хаос в душу. — Мужики, не трогайте меня сейчас, пожалуйста, с трудом подавляю дикое желание кого-нибудь разорвать или на худой конец зарезать! — вновь перед глазами встали изумрудные глаза, буквально сводящие с ума. На миг, зажмурившись и сжав кулаки, попытался отогнать это прекраснейшее видение, после нескольких глубоких вздохов вновь открыл и тут же взгляд наткнулся на Анатолия и его щетину, выступившую на подбородке. От моего дикого взгляда, Толя непроизвольно подался назад, я с трудом перевел глаза на столик, на котором стояла початая бутылка какого-то горячительного напитка. На автомате обошел Ярослава, выхлебал ее до дна даже не почувствовав никакого вкуса, с тихим стуком кинул опустошенную тару под столик. Сразу после этого почувствовал быстро проходящее жжение в пищеводе и разливающееся тепло по всему телу, в голове слегка прояснилось.
— Серый, что это было? Ты же мне чуть голову не проломил! — подал голос Анатолий.
Бросив на него взгляд, буркнул — Сам виноват! Нефиг было под руку попадаться и вообще, бриться надо и громко материться, чтобы с женщиной не спутали, вот! — пьяно улыбнувшись, посмотрел на двух Ярославов, закрыл один глаз и сфокусировал зрение, пробормотал — О! Один.
— Серега, с завтрашнего дня буду тебя учить! — серьезно сказал Ярослав, слегка качнувшись, продолжил — Самоконтролю в том числе! Согласен? — я лишь кивнул, пытаясь совместить две расплывающиеся картинки. Громко икнув, Яр посмотрел на Толю, сочувствующе посоветовал — Толя, прими анестезию. — вновь перевел глаза на меня, упавшего в кресло — Ты у меня останешься или до дому доползешь?
Принять вертикальное положение не получилось, земля ощутимо штормила, простонал в ответ — Останусь, если не помешаю. — прикрыл глаза, тут же начались "вертолетики", сглотнул и вновь открыл глаза, комната, медленно прекратила вращаться.
— Оставайся, ик. — Махнул рукой Ярослав, сильно качнувшись. — Завтра разбужу, ты дал согласие, помни это, ик!
— Уг-гу, дал-дал токо о-с-стань! — промямлил заплетающимся языком.
— На, вертолетики закончатся. — Толя сунул мне в руку стакан, осушив оный, я вырубился.
У Анатолия зазвонил телефон, со второго раза попав в кнопку ответа, поднес к уху. — Ал-ло? — протянул в трубку, заплетающимся языком.
— Толя, привет!
— Уг-гу!
— Ты знаешь, где Сергей, его телефон не отвечает?
— Серега ик? Знаю, он у ик меня, в смысле у й-Яра ик. — Толя с опаской покосился на Сергея.
— А сам-то где?
— Здесь ик сиж-жу. — Толя пьяно улыбнулся.
— Где?
— У ик й-Яр-ра.
— Набрались! Дай трубку Сергею, нам поговорить нужно.
— Ср-рочно?
— Да нет, я хотел по поводу дочери с внуком поговорить, он что-то такое говорил.
— А-а, — протянул Анатолий — поговорить не полу-чис-ся, С-серега ушел в себя, и до утра его дос-стать оттуда невозмож-жно, ик! — расплылся в улыбке Толя.
— Ладно, проспитесь, поговорим. Счастливо! — связь отключилась.
* * *
Ксения.
— Мам, да быть такого не может! — воскликнула Ксения, усаживаясь на кровати по-турецки — Ты сама подумай, как я могла кого-то рубить топором? — Ксения бурно реагировала на рассказ матери о событиях двухдневной давности. — То, что ты мне сейчас рассказала, вообще ни в какие ворота не лезет. В то, что я была неделю в коме, поверить могу, это еще куда ни шло, но чтобы я несколько минут провалялась мертвая, а после прихода ангела ожила, уж прости, верится с трудом! Ну, мам, какой во тьму ангел? Да еще с черными крыльями и огненными глазами?!
— Не знаю, ангел или нет, — ответила Светлана Николаевна, медленно покачав головой — но видела его не только я, а так же медсестра с доктором. Кроме того, этот самый чернокрылый субъект распорол когтями врачу грудь, он уже несколько дней, бедняга, мучается. Раны не заживают, а кровь продолжает сочиться, медсестра рассказывала, что даже швы постоянно расходятся! — Ксения недоверчиво покачала головой, слушая рассказ матери — Другие пациенты его тоже видели, а так же слышали его рев и угрозы, местного охранника вообще чуть не убил, но мужчина до сих пор молчит как рыба, не говорит ни слова. Он только однажды открыл рот, только для того, чтобы заорать благим матом, когда тебя везли на каталке мимо.
— Все равно не верится! — Ксения настаивала на своем — Слишком уж это невероятно и фантастично звучит.
— Я с тобой полностью согласна, дочь, но семь милиционеров, вряд ли будут врать. Они в один голос утверждают, что ты с топором набросилась на людей, тем самым спасла им жизнь. С кучей мертвецов тоже не все понятно, патологоанатом лишь руками разводит и твердит, что это невозможно, но и не отрицает очевидное, потому что сам видел, как со стола в прозекторской встал труп, причем через несколько минут после вскрытия. Тут по больнице целые сутки какие-то мрачные люди бродили, делали какие-то непонятные замеры, снимали показания со свидетелей.
— И что они сказали? — спросила Ксения, непроизвольно заинтересовавшись рассказом.
— А ничего. — безразлично ответила Светлана Николаевна, пожав плечами. — Никто не сказал им ни слова насчет крылатого парня, просто потому, что боятся, я в том числе, к тому же ребята из милиции тебя всячески выгораживали. Посоветовали молчать, о том, что ты топором размахивала, сказали, проблем меньше будет, а твой странный обморок списали на испуг, вот собственно и все. Перебитых оживших мертвецов куда-то увезли и со всех взяли подписку о неразглашении без объяснения причин.
— Свет с ними, ты-то сама веришь, чтобы я кого-то, пусть даже трупов рубила топором? Ну, сама посуди, я лежала в коме неделю, мама, неделю, а это значит, что я встала бы с большими проблемами, не говоря о том, чтобы бегать да топором размахивать. Это же просто с чисто физиологической точки зрения невозможно!
Светлана Николаевна, молча, встав со стула, сняла небольшое зеркало, висевшее над умывальником, затем подала Ксении, спросила иронично — А такое тоже невозможно? — Девушка пораженно замерла, рассматривая свои мягко светящиеся изумрудные глаза с вертикальной щелочкой. — Ты в себе ничего нового не заметила? — Ксения оторвалась от разглядывания себя любимой и медленно перевела глаза на мать, ожидая пояснений. — Посмотри на свои руки, Ксюшка, а потом языком по зубам проведи, да еще взгляни на свою грудь.
Отложив зеркало на прикроватную тумбочку, Ксения вытянула перед собой руки, рассматривая их от плеча до кончиков пальцев, недоуменно посмотрела на маму — Руки как руки. — вновь посмотрела на них — Ну и что с ними не так?
— Да ничего, за исключением того, что они всего два дня назад были тощие, как у дистрофика на грани голодной смерти. Ты дальше смотри, не отвлекайся.
Следуя совету матери, Ксения, провела руками себя по груди, недоуменно пожав плечами, пробормотала — Грудь как грудь, женская, размер второй, великовата правда для моего роста, но мне нравится. — поймав взгляд матери спросила — Да что тут не так-то?
— Ты не находишь в этом ничего удивительного, странного на худой конец? — всплеснула руками Светлана Николаевна.
— Знаешь, — задумчиво пробормотала девушка — когда ты об этом сказала, пожалуй нахожу странность, но вот почему-то удивления не вызывает совершенно. — провела языком по зубам и тут же почувствовала неладное, перепроверила ощущения языка пальцами, после чего посмотрела на маму и прошептала пораженно — Клыки.
— Они самые. — согласно кивнула женщина — Я когда в обморок падала, ты походила на скелет, обтянутый кожей, а после того как стрельба в больнице закончилась и мне разрешили тебя увидеть, я была вне себя от радости, что ты жива, и до сих пор кстати рада. Только отойдя намного, заметила изменения, даже на миг засомневалась, моя ли это дочь?
Ксения посмотрела на Светлану Николаевну и тихо спросила — Что со мной?
— Не знаю, главное ты жива, остальное частности. — отмахнулась женщина, Ксению посетило чувство, что она уже слышала эти слова, тем временем Светлана Николаевна села рядом с дочерью — Я не знаю с небес этот парень или из ада, но мне плевать на это, самое главное, ты, доченька, ожила после его посещения.
