Какое-то время они шли молча.
— Хорошо, что ты это понял, Игорь, — вдруг проговорила Татьяна. — Ведь между нами тоже может возникнуть такая ситуация. Отчуждение между людьми начинается незаметно. А когда люди замечают, то часто уже поздно.
Игорь с некоторым удивлением взглянул на свою спутницу, он не ожидал от нее такой тонкой наблюдательности.
— Ты права. Именно так случилось со мной и с моими родителями. Но это меня нисколько не оправдывает. Я никогда себе этого не прощу. Как вспомню об отце, сразу хочется неудержимо плакать.
— Если хочется тебе сейчас поплакать, поплачь.
Игорь с благодарностью посмотрел на Татьяну, он не ожидал от нее проявления такого сочувствия.
— Я недавно плакал, сейчас не буду. Но все равно тяжело.
Внезапно Татьяна остановилась и посмотрела на него.
— Знаешь, Игорек, мы можем нарушить наше соглашение — не заниматься год любовью. Если хочешь, поедем к тебе.
Искушение было большим, но Игорь решил, что лучше потерпеть и не делать этого. К тому же как-то неловко заниматься сексом всего через неделю после смерти отца.
— Не стоит, Таня, давай поступать так, как договорились.
Татьяна кивнула головой.
— Хорошо, Игорь. Что ты намерен делать?
— Надо поехать в университет за дипломом и готовиться к поступлению в аспирантуру. Других планов у меня пока нет.
92.
За дипломом Каракозов отправился в университет на следующий день. Здание по случаю каникул было пусто. Игорь шел по привычному маршруту с чувством победителя. Он не только поступил сюда, во что мало кто верил, включая него самого, но и окончил его с отличием. Когда он вошел сюда в первый раз, то ощущал такую неуверенность в себе, что впору было ехать обратно домой. А сейчас он чувствует себя уверенным, если не твердо стоящим на ногах человеком, то, по крайней мере, таким, который не боится упасть. У него есть работа, позволяющая ему снимать жилье, достойная девушка, на которой он собирается жениться. И главное перспектива.
Прибыв в Москву из маленького городка маленьким незаметным человечком, он постепенно превращается в заметного члена общества, у которого есть все шансы для дальнейшего роста. Можно сказать, что он выиграл поединок у судьбы, вырвался из мрака безвестности и безнадежности. И теперь надо еще быстрей идти по этому пути. Именно этим он и собирается заняться в самое ближайшее время.
Игорь вошел в кабинет декана. Жемга сидел за столом, потягивая из бокала коньяк.
— Хорошо, что пришел, — проговорил он. — А я уже собирался уходить.
— Евгений Леонидович, мы же договаривались на двенадцать. Сейчас ровно двенадцать, — произнес Игорь.
— Я знаю, ты всегда точен. Это хорошее качество. — Декан встал, подошел к сейфу, достал из него красную книжечку диплома и протянул Игорю. — Очень жаль, что ты не был на торжественном вручении. Сам ректор университета упомянул тебя. Правда, пока в одном предложении. Но таких, которые были удостоены вкраплением в его речь, оказалось совсем немного. Что собираешься дальше делать?
— Я вам говорил — хочу поступить в аспирантуру.
— Ты все же не оставил эту идею?
— Нет.
— И все так же собираешься писать диссертацию по Плотину?
— Я даже начал кое-что писать.
— Иногда я задаю себе вопрос: от того, что ты такой упрямый, это принесет тебе пользу или вред?
— И каков ваш ответ, Евгений Леонидович?
— Не знаю, — развел руками декан. — Интересно посмотреть, что из этого получится. Все же я бы тебе не советовал тратить время на Плотина. Неужели так трудно о нем забыть? Если бы он не жил так давно, я бы подумал кое о чем не о самом хорошем, — откровенно ухмыльнулся декан.
— Я пробовал, не получается. Плотин на все времена.
— Ладно, стране нужны специалисты и по Плотину. Хочу сказать тебе о другом: в администрации Президента составляется список генерального кадрового резерва.
— Вы уже как-то мне говорили о нем.
Шемга покачал головой.
— Это другой список, в том, ты уже состоишь. А это шорт лист тех, кто будет востребован в первую очередь в течение ближайших примерно десяти лет. У них карьера не пойдет, а полетит. Нужно непременно попасть в этот круг самых избранных.
— Думаете, у меня есть шансы?
— Не было бы, не заводил такой разговор. Но надо очень постараться, один неверный шаг — и ты будешь навсегда отлучен от этого списка. Всякий раз тщательно думай, прежде чем что-то сказать или поступить. Твое преимущество — это мозги, а сегодня — к сожалению, это очень редкий дар. Но их надо использовать себе на пользу, а не во вред.
— Я постараюсь.
Шемга как-то странно посмотрел на него.
— Когда у вас свадьба с Татьяной? — спросил он.
— Еще почти год.
— За это время может многое произойти, — задумчиво произнес он. — Уделяй больше внимание работе, это тебе поможет. Хочешь коньяк?
— Надеюсь, вы не будете считать, что я отдаляюсь от вас, если откажусь?
Жемга засмеялся.
— Не буду, но отказами не злоупотребляй. Запомни золотое правило: с кем пьешь, с тем и дружишь. Если будешь ему следовать, оно тебе непременно поможет.
93.
Виолетта вошла в свою уборную и стала смывать с себя грим. Чувствовала она себя утомленной, при этом сама не понимала, почему спектакль дался ей с таким трудом. Впрочем, это случилось не в первый раз, она заметила, что в последнее время уставала на сцене гораздо сильней, чем раньше. Да и радости игра приносила меньше. Еще совсем недавно она этим жила, каждый выход в постановке делал ее счастливой. А сейчас от этих чувств мало, что осталось, наоборот, приходилось затрачивать усилия, чтобы заставить себя вживаться в роль.
Виолетта не знала, стала ли она играть хуже; ей казалось, что пока нет. Да никто ей и не говорил, что она делает что-то не так. Если бы это действительно случилось, ее бы непременно тут же известили об этом. А что еще можно ожидать; то, что она постепенно, но неуклонно становится примой театра, многим не нравится. Это она ощущает по бросаемым периодически на нее взглядам своих коллег. Но она, насколько это позволяла выдержка, не обращала на эти проявления недоброжелательства внимания.
Виолетта почти закончила разгримироваться. Хотелось одного — как можно скорей оказаться дома, принять душ и лечь спать. Внезапно в дверь постучали. Виолетта не успела сказать: "войдите", как на пороге появился мужчина. Лица у него его было не видно, так как его целиком закрывал огромный букет.
Мужчина подошел к ней и протянул цветы. Ей пришлось их взять.
— Виолетта Сергеевна, извините, что нарушаю ваш покой после спектакля. Но вы настолько были великолепны, что я не удержался от желания выразить вам свое восхищение.
— Спасибо, — поблагодарила актриса. — Вот только я вас не знаю.
— Не удивительно. Позвольте представиться: Дмитрий Николаевич Зенин, для вас просто Дмитрий.
Виолетта напрягла память, пытаясь вспомнить, кто это такой. Но она такой информации не хранила.
— Извините, но мне ваше имя ни о чем не говорит, — сказала она.
— Не удивлен. Да вам и не нужно до сего момента было знать мое имя. Но не стану играть с вами в прятки, хотя в каком-то смысле это моя профессия — я руководитель местного управления ФСБ.
Виолетта испытала некоторую растерянность, она не знала, как реагировать на этот факт.
— Понимаю, ваше затруднение, Виолетта Сергеевна, но прошу не воспринимать меня в этом качестве. Перед вами просто восхищенный вашим талантом и красотой мужчина. Не более того.
— Хорошо, Дмитрий Николаевич, пусть так. Но что вы хотите?
— Пригласить вас поужинать со мной. Я уверен, что после такого спектакля, где вы выложились по полной, вы сильно проголодались.
Это было действительно так, Виолетте очень хотелось есть.
— Вижу по вашему лицу, что я угадал, — обрадовался Зенин. — Поверьте, для вас ужин со мной не станет дополнительным расходованием сил. Я вас привезу на машине в ресторан, а из ресторана — домой.
Виолетта поймала себя на том, что не знает, как себя вести в такой странной ситуации. Не будь этот мужчина руководитель местного ФСБ, она бы отшила его под каким-нибудь благовидным предлогом, но человеку, занимающему такую должность, отказать не просто. Да и неизвестно к каким последствиям может привести такой поступок.
Зенин в очередной раз понял ее внутренний монолог.
— Виолетта Сергеевна, знакомством с таким человеком, как я, лучше не пренебрегать. Могут возникнуть разные ситуации, когда вам понадобится моя помощь.
Мысли Виолетты мгновенно переместились к кружку Несмеянова и его невесте Ирине. Она вдруг ощутила тревогу — не связан ли визит этого человека к ней каким-либо образом с этими людьми. По крайней мере, можно сделать попытку это выяснить.
— Хорошо, — сказала она, — поедемте ужинать.
Ресторан ее приятно удивил. Он был совсем небольшим, но очень изящно оформленным. Таких со вкусом выполненных интерьеров Виолетта встречала не часто. Но не это большее всего поразило ее, а то, кроме них, не было других посетителей. Актриса с изумлением оглядывалась вокруг.
— Я попросил на этот вечер закрыть ресторан на спецобслуживание, — уже не первый раз угадал ее мысли Зенин.
Виолетта подумала, что у этого человека очень хорошо налажено умение чтения чужих мыслей. Это обстоятельство отнюдь не обрадовало ее, ей как раз хотелось от него их скрывать.
Они заняли место за столиком, на котором лежали два меню. Виолетта хотела открыть свой экземпляр, но ее остановил голос Зенина.
— Виолетта Сергеевна, вам не обязательно читать меню, я уже все заказал. Мне хорошо известны ваши вкусы, так что останетесь довольны. А меню тут лежат на всякий случай, вдруг захочется что-то еще. Но это маловероятно.
Зенин улыбался ей широкой приятной улыбкой, но Виолетте от нее было немного не по себе. Какие еще сюрпризы ждут ее этим вечером?
Обслуживающий их официант быстро поставили все на стол, разлил вино по бокалам. Виолетта успела посмотреть на этикетку; это было, в самом деле, одно из любимых ею напитков. Значит, Зенин не обманывал, говоря, что изучил ее вкусы. По крайней мере, кулинарные уж точно, все те блюда, что поставили перед ней, она бы выбрала и сама.
Зенин поднял бокал.
— У меня только один тост и другого быть не может: хочу выпить за вас и ваш талант. В последнее время я регулярно смотрю спектакли с вашим участием и могу твердо заявить: ваше место на столичных подмостках. Если вы захотите, я могу вам с этим помочь.
— Мне нравится наш театр, меня устраивает коллектив и режиссер, — ответила на тост Виолетта, ставя пустой бокал на стол.
— Но одно другому не мешает, — возразил Зенин. — Можно любить свой театр и желать играть в других, в более именитых. Согласитесь, все же центр театрального искусства в Москве.
— С этим невозможно спорить. Но обязательно ли находиться в центре?
Руководитель управления ФСБ внимательно посмотрел на свою сотрапезницу, затем улыбнулся.
— Достойный ответ. Но что-то мне говорит, что это ваше временное состояние, пройдет какой-то период — и вам захочется большего. Такое непременно случается с людьми, наделенными большим талантом.
— Не исключаю, но сейчас я живу одним днем и не думаю о переезде. И пока по-другому не хочу.
— Могу спросить: почему? С моей точки зрения это странно. Вы еще молоды, впереди вас ждут долгие творческие годы. В такой ситуации невозможно не думать о будущем.
— А вот я не думаю. — В голосе Виолетты прозвучали упрямые нотки.
— Что же, коли так, то должны быть на то веские причины.
— Можно подумать, Дмитрий Николаевич, что вам о них ничего не известно. — Теперь в ее голосе прозвучал плохо скрытый вызов.
Виолетта вдруг ясно увидела, что ее собеседник немного смутился. Она догадалась, что он не ожидал от нее такой дерзости.
— Что ж, Виолетта Сергеевна, давайте говорить более открыто. Вы не возражаете?
— А какой смысл в моем возражении, я же знаю, что вы все знаете.
— Всего знать не дано никому, разве только Богу.
— Тогда скажу так: гораздо больше, чем другие.
— С этим соглашусь, — кивнул головой Зенин. — Но это моя профессия. Как вам еда?
— Спасибо, очень все вкусно.
— Не жалеете, что приняли мое предложение?
Виолетта поняла, что, в самом деле, не жалеет. От нее даже отлетела усталость, сейчас она чувствовала себя достаточно энергичной. Разговор с этим человеком ее сильно бодрил.
— Нет.
— Вот и прекрасно. Я опасался с вашей стороны другой реакции. Да, я знаю, вы переживаете по поводу состояния Игоря Теодоровича. Вас связывали близкие отношения.
— К чему эвфемизмы, вы прекрасно знаете, что мы были любовниками. Хотя не совсем так, мы любим друг друга. Вы случайно не это хотели услышать?
Зенин покачал головой.
— Вы смелая женщина, Виолетта. Могу я вас так называть?
— А вам можно отказывать?
Зенин засмеялся.
— Смотря, по каким вопросам, — уже серьезно ответил он.
— Называйте. Только не просите называть вас Димой или даже Дмитрием.
— Я понимаю, хотя был бы рад. Губернатора вы называли Игорем.
— Было бы смешно иначе, учитывая наши отношения.
Зенин внимательно посмотрел на нее и неопределенно кивнул головой.
— Могу же я о чем-то мечтать, Виолетта.
Теперь внимательно посмотрела она него, желая понять, насколько серьезны эти его слова.
— Уж это я вам точно не могу запретить. Но вот, что могу сделать, — это не давать повода для воплощения ваших мечтаний в жизнь.
— Вы умеете защищать себя, — с некоторой досадой произнес Зенин. — Это заслуживает уважение.
— У меня нет иного выхода. Если не буду себя защищать, меня точно уничтожат.
— Но для такой женщины, как вы, всегда отыщется покровитель-мужчина. Разве не так? Конечно, сейчас ситуация для вас не из легких. — Зенин ненадолго замолчал. — Мы отслеживаем состояние губернатора в ежедневном режиме. Пока врачи уверяют, что оно без изменений. Он, в самом деле, вам так дорог?
— Нашему знакомству, Дмитрий Николаевич, нет еще двух часов. А вы хотите, чтобы я обсуждала с вами самые интимные вопросы своей жизни.
— Простите, я зашел слишком далеко. Просто, когда находишься рядом с вами, с тобой происходит что-то не совсем понятное. Вы это замечали у мужчин?
— Я не такой большой их знаток. Но кое о чем могу догадаться, — улыбнулась Виолетта.
— Давайте послушаем музыку. Надеюсь, она не помешает нашему разговору.
Зенин сделал знак музыканту, и тут же полилась музыка. Она звучала негромко и действительно не мешала разговаривать.
— Так будет приятней, не правда ли, Виолетта?
— Да, очень люблю музыку.
— Ваши любимые композиторы: Шопен, Моцарт и Рахманинов.
— Откуда вам известно? Совсем забыла. Я бы добавила Шнитке.
— Обязательно это запомню. — Зенин одарил ее улыбкой, и Виолетта невольно отметила, что улыбается он очень приятно.
— Я хочу немножко рассказать вам о себе. Надеюсь, эта информация вам будет полезна, — произнес Зенин.
— С интересом послушаю.
— Есть устойчивые представления по отношению к людям моей профессии. Во многом они верны, но, как и любые стереотипы, не до конца. Что касается меня, то во мне сочетается прагматизм с романтизмом. Вот в данную минуту я сплошь романтик.
