— Я поняла, чем вы с папá занимаетесь наедине, — догадалась я. — Вы Библию читаете!
Мама замахнулась на меня рукой.
— А Мари от ангела, что прилетал в отсутствие папы... — догадалась я.
На этот раз мне все-таки попало. Папа так дал мне, так дал!
— И это мне за мое непорочное воображение и мысли! — завопила я.
— Чудный ребенок правда? — сказал граф подошедшему Логану.
— Я и сам не знаю, как он у меня получился? — сказал Логан.
— От ангела? — с интересом спросила я. — Он и к Логану прилетал...
— Нет, ну это уже слишком! — не выдержал Логан.
— Ты еще просто не привык, — сказала мама. — Когда привыкаешь, начинает даже нравиться...
— Она во всех дозах противопоказана больным и старым людям, — жалобно сказал Логан. — Первым делом, властью отца, ее надо отдать, конечно, в дом благородных девиц для воспитания...
— Что!?!
Шокинг.
Я закрыла глаза. Триста дур, набитый дом, еще и я приеду, что ж там останется...
А эти развлекаются! Мари умерла, только представив это.
Я пришла в себя, только услышав беседу родителей:
— ...Но не может же она оказать вредное влияние на всех знатных девушек Англии? — возмущался Логан.
— Ты ее не знаешь! — мрачно сказала мама. — Для нее нет слова невозможно...
— Се плевело жидко противное, — подошел к нам епископ, услышав разговор; он уже бегал в скачках.
Я мрачно посмотрела на него.
— Не смотри, ты мне ничего не сделаешь... — твердо и надменно сказал тот. — Я рукоположен и охранен господом... К тому же меня защищает святость моей жизни и кусочек святых мощей... И не причинит сатана зла душе святой...
Он перекрестился и забормотал молитву.
Услышав про мощи, вокруг нас начала собираться толпа. Подозрительно глядя на него и стоя себе в стороне с отвлеченным и незаинтересованным видом так, чтоб он не убежал.
— Так это святой, — вдруг, совершенно неожиданно, узнала его я.
Тот споткнулся от неожиданности.
Люди сомкнулись кругом.
— Никакой я не святой! — быстро сказал он. И подавился, поняв, что сказал. Люди сразу придвинулись, переговариваясь. А как же сволочь, только что говорил "святой", а теперь отказывается, путает мозги.
— Мы с Мари сразу увидели, что это святой! — возбужденно, захлебываясь, говорила окружающим я. — Ничего не боится!
Тот начал отступать.
— У него мощи! — умиленно сказала Мари.
Толпа начала узнавала в нем святого.
Он отступал все быстрее, путаясь в рясе.
Толпа поняла, что мошенник убегает.
— Хватай его! — заорал старик слева от меня.
Забыв про свои непобедимые мощи, епископ развернулся и ринулся прочь.
Тут кто-то вспомнил, что это актер.
Толпа завыла.
Узнав, что поймали святого, накормившего его дерьмом, король крикнул:
— Линчевать!
— Капитан, — затравленно кинулся, спасаясь, бедняжка священник-епископ, к офицеру, стоявшему на страже на выходе. И упал перед ним на колени. — Стреляйте!!!
Он имел в виду, что начался бунт. Против церкви и короны. Надо стрелять.
Внимательно посмотрев на него, капитан сообразил, что это мошенник, который, раскаявшись в чудовищном преступлении, сам решил умереть. И поднял ружье, хоть руки у него дрожали.
— Вы действительно хотите, чтоб я вас пристрелил?
— Стойте! — закричал уже знакомый мне женский голос. — А ну отставить!!! Как вам не стыдно, это же всего лишь девочка! — она погладила епископа по голове. Видимо, Джекки уже донес, ябеда, что священник тогда была я.
Мне было видно кусочек картины через людей, и ее руку, гладившую головку на коленях.
Тот поцеловал ее руку в облегчении.
Это было видно мне только с их спин.
— Что, попалась, наконец, стерва, — ласково сказала женщина.
Вот теперь то я и увидела лицо епископа.
— Пошли я тебя переодену в женское платье... И никогда больше не надевай мужское платье... — нежно, по-матерински добавила она.
Проклятое питье — подумала я. — Никак не могу вспомнить, где же я слышала голос и эти нежные интонации.
Логан стоял рядом с женщиной и ржал как лошадь, закинув голову.
— Ты бы вместо ржанья хоть отшлепал ее что ли, для порядка, раз она у тебя такая, — недовольно сказала Логану та.
По лицу епископа, отвернутому в сторону, шли подозрительные гримасы ужаса и отчаянья. Но, наконец, по его лицу стало видно, что он совсем смирился. И, закатив глаза к небу, как кролик, умильно слушал этот диалог с дебильной ласковой улыбкой.
— Девочка, не бойся, ничего тебе не будет... — еще раз ласково сказала та, видя, что того бьет припадок.
Епископ окончательно смирился со своей судьбой...
— Хотелось бы мне поглядеть на него в белом платьице... — ошалело сказала я.
Мари рядом изнывала от сострадания к бедной девочке и не могла говорить, печально уткнувшись в руки. Оказывается, чуткая душа, она просто плакала!
— Не волнуйся, я сама подберу тебе мужа, — добродушно сказала та.
Мне было видно, как рот епископа в ужасе раскрылся. Это, видимо, достало его до самого его сердца.
— Но я не женщина!!!! — сдавлено закричал он. Попытавшись вырваться из дающей руки.
— Понятно, еще девочка... — кивнула та. — Так и надо! Достанетесь мужу девственной... Вот, кстати граф, с которым хочу тебя познакомить, — лукаво и радостно протянула она, похлопывая епископа, который уже доходил. — Примите невесту...
Епископ в ужасе вскочил, не дожидаясь графа, и лицо его было перекошено.
— Ааа!!!! — закричал он, задирая рясу в такт и поворачиваясь этим самым ко всем, чтоб убедить их, что он мужчина. Соображение у него лопнуло. — Ааааа!!!!
Ошалев, он подымал руки с рясой синхронно с вырывавшимся воем. Аааа...
— Кошмар! — сказала я, трясясь.
Бедный граф, которому предназначалась невеста, шедший так мило, полез от ужаса на стенку.
Внимательно рассмотрев предложенную невесту снизу.
Женщина, которой не было видно, не поняв, что он делает, сама приподняла епископу рясу.
Ее тоже потрясло. То, что ей открылось там...
— Как смели вы!!!! — заорала она, в шоке запахивая обратно.
— Но я мужчина!!! — кричал в ужасе епископ. — Вы же меня хорошо знаете... Я епископ и святой отец!!!
И чтоб это показать, он высоко подымал рясу ей, чтоб никто не усомнился!!!! Отец!
Я дошла до точки.
Невоспитанный Логан лежал посреди зала, а Джекки повис, как тряпка, на перилах.
Папа бил меня по затылку и кричал: — Прекрати! — хотя мы были в другом конце зала, и я никак не влияла на представление.
— Прекрати, — простонала я. — Мне же плохо видно...
Папа озверел.
— Я же их даже не вижу... — поправилась я.
— Никогда не могла понять, как это тебе удается, даже не участвуя прямо в этом, — печально сказала мама.
— Ей всегда удавались многоходовые комбинации и стратегическое планирование благодаря знанию психологии людей, — печально ответил граф. — Она просто чувствует, что они будут делать при этом...
— Ну и что в этом плохого?
— Все хорошо, когда за границей... Но очень плохо по отношению к королевскому дому...
— Но мы же приехали сюда развлекаться! — рассердилась я. — Ты же сам говорил!!! Вон и Рихтер сказал — чувствуйте себя дома...
— Он это всем говорит!
— О Господи, какой ужас! Значит, все эти люди сейчас будут развлекаться на полную катушку?!? Мама...
— Ты не поняла, это оборот английского такой... Говорится каждому...
— Какой кошмар! И он всех обманывал?!
В это время кошмар со священником подходил к своему закономерному концу.
— Все, мы поняли, что вы мужчина, — противным и таким себе писклявым тоном ехидны заявила епископу какая-то старая карга. — Но докажите, что вы не святой...
— Ложитесь, — отчаянно сказал ошалевший епископ. — Буду доказывать...
Он махнул рукой, закусил губы, дошел до точки и сам стал снимать рясу.
— Нет, — сказала старая карга.
Тот успокоено вздохнул.
— Не здесь! — вредно сказала она. — Среди цветов, при луне и на крыше замка!
— А подарки даррить? — противным скрипучим голосом спросила тишина.
— После свадьбы! — провизжала та, быстрей хватая быка за это самое, входя в раж.
Бедный бык в муке мукнул. Замычал, скотинка!
— Замуж, замуж его выдавайте! — завопила я.
— Нет, это уже слишком! — рассержено сказала та властная женщина, что его хотела выдать замуж. Я так поняла, она возражала. Она, очевидно, уже пришла в себя от потрясения, и все у мужчины рассмотрела хорошо, окончательно.
— Святой отче, как вы могли!
— Я могуууу! — не поняв, но чувствуя, что за ним наблюдают, провыл он в полубеспамятстве.
— Вынесите его! — рявкнула та.
— Нет, — завизжал тот, наконец поняв, что его будут венчать... — Не надо, не надо! Я мужчина! Я докажу лиично! Молю вас, — простонал он, — об аудиенции... Дайте мне только шанс доказать...
Его подхватили на плечи, и, чтобы заглушить его рев, оркестр громко наигрывал — ой, люли, люли... Дамы танцевали...
— Каждому докажу!!! — дойдя до крайней степени отчаянья и решившись на все, закрыв глаза завизжал тот, окинув громадный зал.
Женщины хотели... Но мужчины не давали.
Поняв, что святого уносят, люди заволновались.
— Пусть докажет, какой он мужчина, — истошно вопила скрипучим голосом старая карга. — Прикинуться каждый может! А потом доказывай, почему от святого дети не рождаются, — противным голосом провизжала она.
Мужчины стали закатывать рукава. Они разбились на фракции — экстремистскую, садистскую и умеренную. Самая умеренная предлагала сжечь его живьем. Предложения отщепенцев из офицеров вообще не рассматривались. В виду их исключительной вульгарности...
— Ага, они чувствуют себя, как дома... — догадалась я. — Раздеваются...
Меня дернули.
— То-то они голые бегали, это же кошмар сейчас будет, когда каждый...
Меня дернули заметно сильней.
— Отстань, дура! — не выдержала я, одернув Мари даже не оглянувшись.
Меня дернули еще резче, уже несколько рук.
Я обернулась. Там стоял король и с глупым видом, засунув один палец в рот, дергал меня за платье.
Папа с мамой закусили губы и смотрели строго прямо мимо меня укоризненным неподвижным взором. Головы у них механически покачивались. Будто говорили — это не хорошо. Одна бабушка дяди Джорджа, пришедшая с самыми добрыми намерениями, я так понимаю, защитить меня от распутника, нормально держалась за сердце по-человечески.
Весь зал смотрел на нас, ибо крики священника уже были неслышны. Теперь уже наигрывала веселая музыка на одесский мотив — кто украл мой чемоданчик.
Так мне, побывавшей в разных портах и говорившей на всех языках мира, показалось...
Король прокашлялся.
— Я пришел сам пригласить вас на первый танец... — заискивающе, торжественно сказал он. — Ги-ги...
Я внимательно посмотрела на него. Где-то я его уже видела — мелькнула противная мысль. Но голова, затуманенная китайской семидесятиградусной водкой, почему-то не работала.
— Я сам хочу посмотреть на ту, кто очаровала моих сыновей...
Ну где же я его видела? — не могла вспомнить я. Но ведь до этого момента, мне сказали, я его никогда и не касалась.
— Позвольте мне начать с вами бал? — мечтательно сказал он.
Я посмотрела в его глаза! Вот!
— А как ваши ножки... — пролепетала я.
— У меня нормальные ноги, — со злобой сказал он и несколько раз упруго подпрыгнул на них действительно как зайчик.
— Ой, папа, а ты еще клялся, что не будешь прыгать перед ней на задних лапках, — не выдержал и схватился за живот укоризненно хохочущий Джекки.
Я думала, что король надорвется.
— Оркестр, музыку!!! — рявкнул король.
В общем, мы открыли бал...
Если б я только подозревала, чем он кончится!
Глава 59.
Наконец то я начала танцевать. Первый танец на первом балу и с королем — это здорово.
Я долго не могла прийти в себя — мне все казалось, что король чокнутый.
Он тоже старался на меня не смотреть. Видимо, ему сказали про меня что-то плохое. И он поверил!
В общем, мне сказали, я была звезда бала, и даже король не мог вынести моего сияния. Отворачивался с отвращением.
Это уже граничило с вызовом.
Он боится, что у меня во время танца появятся клыки! — догадалась я.
— А у нас, вампиров... — сказала я.
Он вздрогнул.
— А у нас, правоверных, не принято гордится своими недостатками... — быстро сказал он, начиная нервничать. — Мы скрываем это самое в отличие от вас...
— Ну, кто сколько человек съел, — догадалась я. — Но мы тоже не хвастаемся завтраками и кто что ел... В конце концов, в приличном обществе это просто неприлично...
Он опять вздрогнул и занервничал.
— Но, по крайней мере, это невежливо! — чуть не завопил он.
— Говорить об этом в присутствии завтрака, — догадалась я.
Он, наконец, догадался, что над ним издеваются.
— Шлепнуть бы вас, — наклонился он к моему уху.
Я заливисто засмеялась.
Уже через несколько минут я увлеченно рассказывала ему историю с китайским императором, а он весело смеялся.
Мы не заметили, как станцевали еще один танец, а потом еще один.
— Какое смешное ощущение, — мне все завидуют! — улыбаясь, проговорил король.
— Потрясающе! — сказала я. — Наверное, приятно это ощущать?
— Беседа с вами освежает, как чистый холодный лесной родник, — честно сказал тот.
Холодный душ по-английски — поняла я его сложный английский оборот.
Все с ужасом смотрели на меня. Так мне казалось.
— Никогда мне не было так легко на душе...
Я еще долго смеялась, выслушивая его комплименты, и мы весело кружили, забыв обо всем, пока я не услышала прямо за собой сдавленный шепот Мари.
— Лу, что ты делаешь?!?! Одумайся! — это было сказано просто с болью.
— Что я делаю? — изумилась я, даже открыв и закрыв глаза, чтоб протереть их. И увидеть то, что я творила такое плохое, но сама же даже не видела! Господи, да где же пакость?!?
— Ты не должна! — отчаянно шептала Мари. — Он же король!
— Что не должна?! — не выдержала я шепотом. — Выражайся четче, а то я не могу понять, что еще сделать!
Меня прямо взбесило, что все видят, а я пропускаю шутку, а Мари вдруг прикусила язык.
— Да говори же быстрей!!! — не выдержала я и прошипела, когда опять в танце она оказалась за спиной короля, а я к ней лицом. — А то шутка уйдет без следа...
Король, наконец, заметил мои переговоры.
— С кем это вы шепчетесь за моей спиной? — ревниво спросил он, оглядываясь. — С каким это молодым охламоном? — впрочем, это прозвучало скорей шутливо. — Джекки?
— Нет, Мари, — ответила я. — Сестра беспокоится за меня — меня долго нет! Она спрашивает меня, — чем я занимаюсь?
— А вы что ответили? — с интересом спросил тот.
— А я никак не могла понять, чем же я занимаюсь... — честно сказала я. И тут же поправилась. — Что же я такого делаю шокинг, что все они стали на уши? — с тоской и недоумением сказала я, впервые почувствовав себя ущемленной. Я ведь честно ничего не делала, лишь послушно танцевала с королем всего четыре танца.
