Забуза чувствовал себя хозяином положения. Ему удалось связаться с Киригакуре, и теперь его маленькое восстание получало хорошую финансовую и военную поддержку от Мизукаге, которая не упустила возможности расположить свои наблюдательные пункты как можно ближе к границам потенциального противника. Сам мафиози спокойно сидел вразвалку за своим столом и лениво перебирал многочисленные бумажки, на своей шкуре прочувствовав все перепетии работы Каге. Столь наглое вторжение едва не закончилось ледяным штормом от стоящего в углу Хаку, но, узнав визитера, телохранитель Забузы расслабился, а сам мафиози, напротив, насторожился — хороших новостей от своих шпионов он уже давно не слышал.
— Забуза-сама, границу пересекла группу из пяти АНБУ Конохи, — с порога доложил шпион, позволявший себе некоторые вольности в общении с боссом. Во-первых, он сам был достаточно силен, чтобы одолеть его в честном поединке. А во-вторых, он был его давним, не то что бы другом, но хорошим знакомым.
— Опять? — возмутился Забуза, отложив бумаги в сторону. — Это уже в который раз они безуспешно пытаются меня прикончить? — спросил мечник с плохо скрываемым раздражением в голосе.
— В седьмой, — уточнил главный шпион, криво ухмыляясь.
— И, что думаешь насчет этого раза? — спросил Забуза.
— Будет восьмой, — ответил шпион, брезгливо фыркнув. — Они даже слабее, чем были до этого. А девчонка без формы так и вовсе чунин, если судить по объему чакры.
— Ничему не учатся, старые бараны. Столько людей загубили, что противно становится, — выплюнул Забуза, которого в последнее время завалили отчетами о потерях среди рядов его преступной группировки. Шпион терпеливо ждал, пока босс выговорится — уж если и был у Забузы изъян — так это любовь к пустословию и затянутым монологам.
Заметив, что собеседник, мягко говоря, заскучал, Забуза смутился и поспешил перейти к делу.
— Возьми любых четверых бойцов на твое усмотрение и прикончи их еще на подходе. Мне тут ни к чему новые разрушения — только-только отстроились после их последней атаки, — проворчал Забуза, выбивая барабанную дробь пальцами по столу.
— Будет исполнено, — ответил шпион, кивнув головой.
— Тогда ты свободен, — мафиози махнул рукой и вернулся к своим бумагам. Шпион молча покинул его кабинет и, по-прежнему оставаясь незамеченным, покинул резиденцию, направляясь в таверну. Была у него парочка сильных шиноби на примете, вполне годящихся для борьбы с уже в печёнках сидящими АНБУ.
* * *
Лагерь АНБУ, последний привал перед атакой на вражескую территорию.
* * *
Курама сидела у костра и вяло жевала тушку зажаренного зайца. Целиком, вместе с костями, чем заставляла окружающих неловко отводить взгляды в сторону. Она поражалась тому, как же тяжело и медленно проходила каждая минута без ставшего таким родным джинчуурики. Подумать только — раньше десятилетие одиночества казалось ей сущей безделицей, а теперь от двух дней уже хоть на стену лезь. Кицунэ громко хрустнула черепом грызуна и сглотнула комок пережеванных костей и мозгов.
— Твою же мать, Девятихвостая, ты специально это делаешь? — возмутилась Сакура, швыряя резко ставшую невкусной тушку в кусты. Кицунэ перевела взгляд на дерзящую девчонку и недобро прищурила глаза.
— Если тебя напрягает какой-то жареный заяц, не лучше ли тебе повернуть обратно? Ведь скоро на его месте будут сотни твоих собратьев, живых, кричащих, трепыхающихся, — Кьюби плотоядно облизнулась, глядя прямо в глаза перепуганной куноичи. — Р-рар! — Кицунэ клацнула челюстями, подавшись вперед, и со смехом наблюдала, как Сакура отпрянула назад на добрый метр. — Ой, я не могу, где вас таких только откапывают? — спросила лисица, противно хихикая. Куноичи гордо вздернула нос, презрительно поджала губы и с независимым видом отвернулась в сторону. Курама же вновь получила порцию позитива и растянулась на мягкой траве, закинув руки за голову и ненадолго забыв о тоске по оставленному дома спутнику жизни.
Тору тяжко вздохнул и едва заметно покачал головой. Он не был уверен, что его собственные нервишки не сдадут, когда в бой вступит это милое и пушистое чудище, не говоря уже об остальных членах команды. Хоть они и были в рядах АНБУ уже далеко не первый год, но действительно жестоких мясорубок в их карьере не было. Тут же намечался локальный апокалипсис с участием биджуу, и Тору понятия не имел, как ему уберечь гражданских — не выгонять же каждого из них в лес своими руками? А если Забуза возьмет заложников? Хотя почему если — обязательно возьмет. Тогда жертв точно не избежать... Впрочем, насколько он понял — больнее всего смерть гражданских ударит по самой Кьюби, которая останется без награды, так что она наверняка будет держать себя в руках... ну или в лапах. Тору посмотрел на валяющуюся возле костра Девятихвостую и подумал, что с одной стороны он боялся увидеть ее истинный облик, а с другой ему было очень любопытно, каких она была размеров и как выглядела. Кицунэ приоткрыла один глаз и с легкой ухмылкой на лице посмотрела на капитана — ее эмпатия, развившаяся до небывалых высот от долгого контакта с излишне эмоциональным джинчуурики, позволяла ей едва ли не с точностью до последнего слова улавливать мысли окружающих. И то, что Тору проявлял к ней неподдельный интерес, было определенно приятно. Столкнувшись взглядом с кицунэ, капитан смутился и принялся играть в гляделки с напыженной Сакурой. Лисица снова прыснула со смеху — как же ей нравилось, когда ее боялись шиноби, считавшиеся одними из сильнейших в Конохе.
Спустя несколько минут, Курама задремала, беззаботно раскинув руки и сладко улыбаясь во сне. АНБУ последовали ее примеру и улеглись спать в заблаговременно развернутых палатках. Только Тору остался стеречь залитую лунным светом поляну, с помощью продвинутого ниндзюцу замаскировавшись под пенек. Не прошло и получаса, как растерявшая бдительность на вражеской территории группа АНБУ подверглась нападению без предупреждения. Девятихвостая, нагло развалившаяся посреди поляны, первой попала под удар. Здоровенный тесак, ускоренный чакрой ветра, пронесся в воздухе по замысловатой параболической траектории и насквозь пробил грудную клетку кицунэ. Холодный клинок рассек сердце лисицы пополам и ушел в податливую плоть по самую рукоять, пригвоздив биджуу к земле. На палатки АНБУ тут же обрушился настоящий шквал из метательного оружия, но, в отличии от беспечной биджуу, гарантированно попасть в шиноби сквозь матерчатую преграду было весьма затруднительно. Обделенный вниманием 'пенек' изучил окружение с помощью бьякугана. Обнаружив пятерых нападающих, кружащих возле поляны и обстреливающих лагерь метательным оружием, Тору предпочел не искушать судьбу и не раскрывать свою истинную сущность у всех на виду, иначе быть ему человеком-ежиком с полной задницей кунаев.
Обстрел стих. На границе поляны показался невысокий, но коренастый силуэт, направляющийся прямиком к погасшему костру с парой клинков наперевес. С другой стороны поляны, которая находилась ближе к палаткам, из кустов вынырнула худощавая, болезненного вида, тень, тут же принявшаяся складывать печати, явно намереваясь стереть временное убежище АНБУ вместе с его обитателями с лица земли. Проходя мимо пригвожденной к земле красноволосой девицы, мечник решил удостовериться, что она мертва. Занося клинок над головой жертвы, он невольно залюбовался ее прекрасным лицом, задержавшись взглядом на паре помутневших, широко распахнутых кроваво-красных глаз с вертикальным зрачком, в которых застыли шок и неверие.
— Надо же, уродка, а такая красавица... — едва слышно пробормотал он, перехватывая рукоять тесака поудобнее. Тору не мог поверить, что разобраться с Девятихвостой было так просто, и буквально разрывался, не зная, кого защищать — товарищей в палатках или безвременно почившее супероружие. К счастью, Девятихвостая избавила его от этого нелегкого выбора. Прежде, чем противник успел осознать происходящее, рука кицунэ с чудовищной силой сдавила его голень, размозжив плоть и превратив кости в труху. Мечник едва не потерял сознание от болевого шока. Стоило ему лишь открыть рот, чтобы закричать, и прикинувшаяся мертвой демонесса повалила его на землю, оторвав наглецу голову голыми руками.
Складывающий цепочку печатей противник, приближающийся к палаткам, осекся от увиденного зверства, и между его ладоней прогремел внушительный взрыв, отшвырнувший горе-шиноби далеко в лес и сорвавший палатки со спящих АНБУ. Разумеется, тех уже и след простыл — в густой листве вокруг поляны послышался звон металла и рокот мощнейших ниндзюцу. Сориентировавшийся Тору сбросил маскировку и бросился к Девятихвостой, желая удостовериться, что она в порядке.
— Кьюби, ты как? — обеспокоенно спросил шиноби, опустившись на одно колено перед окровавленной биджуу, сжимающей в руках оторванную голову противника. Кицунэ презрительно фыркнула и бросила оторванную голову мечника ошеломленному капитану, крепко сжав рукоять тесака и эффектно выдернув клинок из своей груди одним движением.
— Ерунда. Вот если мне отрубят голову — отращивать новое тело будет неудобненько, а это так — царапина... — словно в подтверждение ее словам, сквозная рана засветилась ярко-красным, словно раскаленная сталь, и ее края стянулись в мгновение ока, не оставив и следа на молочно-белой коже, серебрящейся в лунном свете.
— М-ма, — только и ответил Тору, от удивления выронив кровоточащую голову вражеского мечника на землю. Лисица негромко хихикнула и вскочила на ноги, задорно оскалившись.
— Чего ты расселся? — кицунэ вздернула недоумевающего капитана за шкирку. — Здесь еще целая куча самонадеянных придурков, посягнувших на наши жизни! — демонесса без лишних раздумий бросилась в самую гущу боя. Тору собрался с силами и поспешил за ней.
Первым под горячую руку Девятихвостой угодил горе-подрывник, только было оклемавшийся от обернувшегося против него дзюцу. Биджуу хотела было сразу схватить неудачника хвостами и высосать из него душу, но потом осознала, что есть большая вероятность побега одного из нападающих и преждевременное нарушение конспирации может привести к побегу Забузы, ради которого она, собственно, и полезла во всю эту авантюру. Раздраженно фыркнув, кицунэ сделала глубокий вдох и буквально испарила часть леса вместе с землей перед собой, изрыгнув облако белоснежного пламени, горячего, словно само солнце. К чести подрывника, он хотя-бы попытался сбежать, зарывшись в землю на добрый метр. Только его это не спасло — из земли торчала лишь обугленная грудная клетка, а попавшая под удар нижняя часть тела попросту перестала существовать. Самодовольно фыркнув, лисица приметила следующую жертву, в одиночку противостоящую Ли и Чену. Причем АНБУ уже практически вымотались, а нападающей был свежим, как огурчик. Секрет его успеха раскрылся довольно просто — Кьюби стоило немалых усилий просто посмотреть на врага — голова сама собой поворачивалась куда угодно, но не туда, куда нужно.
— Гендзюцу, значит... — пробормотала кицунэ, рассерженно поджав губы. Она ненавидела игры разума, в которых жертва могла ей что-то противопоставить. Впрочем, их было трое, а этот мозгоправ — один. Заметив красноглазую союзницу за спиной противника, АНБУ собрались с силами и обрушили на фигуру в сером плаще настоящий шквал ниндзюцу воды и огня. Курама же, максимально незаметно, подкрадывалась к яростно отбивающемуся плащеносцу со спины. Разумеется, опытный шиноби ощутил приближение источника чакры и обернулся, чтобы отразить новую угрозу, но было уже слишком поздно. Лисица со всей силы ударила кулаком в лоб шиноби сверху вниз. Череп шиноби не выдержал мощи биджуу и разлетелся кровавыми ошметками, а рука кицунэ по локоть погрузилась в туловище жертвы. Лисица схватила все еще бьющееся сердце уже мертвого противника и вырвала его из растерзанного трупа, самодовольно ухмыляясь. Ли и Чен застыли от шока, а потом попадали на землю без сил, тяжело дыша, неотрывно глядя на свою кровожадную спасительницу. Человеческие тела, пусть и усиленные чакрой до состояния бетонного блока, даже в подметки не годились телу кицунэ из чистой чакры, по ее желанию способному становиться тверже стали. Но радоваться было рано — в паре сотен метров от поляны все еще шла ожесточенная схватка между двумя куноичи.
Курама на долю секунды замешкалась, размышляя о том, стоит ли ей спасать ту, кто доставал ее все то недолгое время, пока они были вместе? Но потом биджуу решительно фыркнула, швырнула затихшее сердце на изуродованный труп и в два прыжка преодолела расстояние, отделяющее ее от поля битвы, пестрящего воронками от огненных шаров. Кицунэ хотела убить противника Сакуры так жестоко, чтобы наглая девчонка и пикнуть в ее пристутствии больше не посмела. Пара куноичи стояла друг напротив друга, тяжело дыша, но все еще крепко сжимая рукояти практически одинаковых длинных мечей с прямым лезвием. Лисица облизнулась в предвкушении — так будет даже лучше, ведь ассоциировать себя с ее будущей жертвой Сакуре будет легче легкого. Но стоило биджуу только сделать шаг за пределы густой листвы, как за спиной вражеской куноичи приземлился запыхавшийся Тору, холоднокровно вбивший кунай под сердце врага. Куноичи тут же рухнула на землю, как подкошенная.
— Р-рар, чертов засранец, ты пару секунд подождать не мог? — возмутилась биджуу, чей план демонстрации силы полетел коту под хвост. Раздраженная кицунэ выпрыгнула в узкую полоску лунного света, прислушиваясь и принюхиваясь к окружающему лесу — не затаился ли где еще самонадеянный вражок.
Вымотанная Сакура, осознавшая, что она находится в кругу друзей, села там, где стояла, выронив клинок и прикрывая левый бок дрожащими руками.
— Мы не бессмертны, в отличии от тебя, Кьюби. Промешкай я эту пару секунд, и Сакура могла быть мертва, — ответил Тору укоризненным тоном, оглядываясь по сторонам, проверяя близлежащий лес на наличие противников с помощью бьякугана. Биджуу стушевалась, с удивлением ощутив жалость к трясущейся от усталости Сакуре. Она единственная из всей команды боролась с врагом в одиночку.
— Ты как, в порядке? — спросила кицунэ, подойдя поближе к сокоманднице.
— А тебе-то какое дело? — спросила Сакура, морщась от боли и радуясь, что биджуу не видела ее слабости из-за керамической маски.
— Ну, я могла бы тебя вылечить, но если ты не хочешь... — биджуу демонстративно повернулась к куноичи спиной. Сакура сглотнула подступивший к горлу комок — меньше всего она хотела остаться в долгу у этой хвостатой твари. Но раны были слишком серьезными, чтобы их игнорировать, и через пару секунд гордая куноичи зашлась в надрывном кашле, плюясь капельками крови.
— У нее пробито легкое! Кьюби, если ты действительно можешь помочь, так приступай! — возмутился Тору, копаясь в подсумке в поисках аптечки. Биджуу посмотрела через плечо на страдающую сокомандницу и тяжко вздохнула — она слишком привыкла к ней, чтобы позволить ей просто так умереть.
— Руки убери, — проворчала кицунэ, опускаясь на одно колено перед Сакурой. Куноичи подчинилась и обнажила глубокую колотую рану, из которой с шипением вырывался воздух. Курамя зябко поежилась — от подобной травмы ее джинчуурики стал беспомощным инвалидом. Но теперь у нее накопилась прорва опыта по лечению легких и прочих частей тела, и сомнений в собственных силах у биджуу резко поубавилось. Кицунэ раскалила свои руки до нескольких тысяч градусов, мгновенно испарив покрывающие их физиологические жидкости поверженных жертв и испепелив любую возможную инфекцию. Сакура испуганно дернулась, но когда огонь угас, а руки хвостатой благодетельницы перестали напоминать пару нагретых до температуры плавления стальных рельсов, сделала глубокий вдох и успокоилась. Положив тускло мерцающую алой чакрой ладонь на кровоточащее отверстие, кицунэ принялась сращивать каждый слой поврежденного легкого по отдельности, после чего восстановила ребра и закрыла брешь в мускулатуре грудной клетки. Вся процедура заняла не более двух минут, и после нее остался лишь аккуратный шрам в виде маленького пятнышка свежей розовой кожицы. Сакура вздохнула с облегчением и с нешуточным удивлением посмотрела на кицунэ, ведь ей совсем не было больно.
