Сам парень получил там максимум пару синяков да порезов, плюс повреждения от техники Врат, но Тен-Тен очень настойчива, и Ли уступает, позволяя ей работать медсестрой. В результате не знает, куда девать глаза, ну да, совсем зеленый еще. В общем, думаю, однажды можно будет записывать себе достижение по успешному созданию новой ячейки общества.
Сам Майто Гай просто радуется пребыванию на суше и энергично подпрыгивает, пытаясь растормошить Какаши. Кстати, да, вот кого надо расспросить про Какаши — так это Гая. Они учились вместе, и вообще "вечные соперники", то есть Гай непрерывно вызывает Какаши на соревнования, в чем угодно, от поедания рамена на скорость, до битвы на кулачках, без использования чакры.
Но пока примеряюсь, как бы подойти с вопросом к Гаю, корабль не только успевает причалить, но и самые шустрые прибегают спасать реквизит. Долина заполняется стонами и воплями, из которых следует, что хрена лысого тут, где новые вещи возьмешь, и теперь фильм загублен, просто категорически загублен. Ну да, драка шиноби, недолгая, но сопровождавшаяся мощными техниками и ударами, перепахала долину, обрушила стены, и безвозвратно загубила не только радужность льда, но и почти весь брошенный при бегстве реквизит. Где брать новый реквизит посреди ледового острова?
Затем крики быстро стихают, когда они находят главного злодея.
Безобидный пожилой дядька не был шиноби и не пережил падения с тороса. Воздух оглашается криками жалости и тихими рыданиями. Даже приехавший сидя в кресле режиссер — чтобы не прерывать правку сценария — останавливается и подходит к телу погибшего.
Расспрашивать Гая на корабле — бесполезно, поэтому решаю сразу зайти с козырей, пока съемочная группа толпится возле погибшего, а Какаши со скорбно-унылым видом сидит в стороне, даже не пытаясь читать. Просто, пока мы шли в Амегакуре, Какаши относился ко всему спокойно. Читал, отвечал на вопросы, тренировался сам и тренировал меня и Наруто, дополнительно объяснял тому какие-то вопросы, которые недопрояснил Джирайя, сторонник самостоятельной работы. В общем, спокойствие и рабочий настрой, уверенность в своих силах. А здесь, с самого начала поездки товарищ Хатаке кислый и унылый, явно "это жжжжж неспроста", как говорил умный медвежонок Пух.
Да и шиноби из местных явно опознал Какаши, какие-то старые счеты вспомнил, опять же.
Гай, к моему удивлению, не отказывается поболтать, и мы отходим в сторону.
— Какаши хорошо держится, хотя со страной Снега связаны не самые лучшие воспоминания, — говорит Гай, показывая глазами в сторону одноглазого.
Товарищ Хатаке продолжает сидеть в стороне от толпы, с самым что ни на есть страдальческим видом.
— Чтобы лучше понимать Какаши, надо вернуться назад, в прошлое, — продолжает Гай, сверкая белоснежной улыбкой. — Его отец, Хатаке Сакумо, знаменитый Белый Клык Листа, которого называли гением. Он был известен даже сильнее, чем Легендарная Троица, и враги боялись его и дрожали от одного лишь имени. Но он покончил с собой, после того, как провалил задание, лишь бы спасти друзей. Какаши в тот момент было пять лет, и он тяжело все это воспринял. Ходил, как в воду опущенный, и с тех пор всегда и везде ревностно соблюдал только правила и еще раз правила жизни шиноби. С головой окунувшись в тренировки, он в шесть лет поступил в Академию, а в семь ее закончил и быстро стал чунином.
— Ого, — невольно вырывается от таких фактов.
— Да, мой соперник — с детства показал себя достойным шиноби. Но веселее от этого он не стал, ходил молчаливый и соблюдал правила, и уже тогда носил маску, не снимая.
Рассказывая это, Гай весьма серьезен, даже понижает голос. Хотя мы и так стороне, почти у ледовой стены, да и Круг Тишины поставлен, но все равно.
— К тринадцати годам Какаши стал джонином, под руководством Минато Намикадзе, будущего Четвертого Хокаге. К тому времени Какаши уже официально стал моим соперником, победив меня во время экзамена на чунина, но я не собирался сдаваться и упорно тренировался! — провозглашает Гай. — После миссии к мосту Каннаби, решившей исход третьей мировой войны, Какаши потерял напарника и обзавелся Шаринганом. Вскоре после этого, на задании, он был вынужден убить свою напарницу, Нохара Рин, в которую был влюблен.
Сглатываю комок, подкативший к горлу, и задаю тупой вопрос.
— Эээ, а откуда вы все это знаете, Гай-сан?
— Какаши — мой соперник, конечно, я все это знал! Он мог скрывать от окружающих, но не от меня!
Гай по привычке вскидывает руку, как будто пытаясь проткнуть небеса, а потом продолжает обычным тоном.
— Вскоре после этого, его учитель, ставший Четвертым Хокаге, погиб, защищая деревню от нападения Кьюби, ужасного Девятихвостого демона-лиса. Какаши и без того было нелегко, а стало еще тяжелее, и он ушел из АНБУ, куда его пристроил Минато, после гибели Рин. Не в силах видеть Коноху, Какаши покинул ее и с разрешения Третьего, отправился странствовать. Не сомневаюсь, что он выполнил массу заданий для Конохи, опасных и даже смертельных! В конце концов, его занесло сюда, в страну Снега, как раз во время переворота. Он спас девочку, как недавно я узнал — саму принцессу Коюки, вывез ее из страны и привез в Коноху. Со временем она стала знаменитой актрисой, как ты знаешь, но благодарен я ей за другое. После ее спасения, Какаши все-таки вернул себе рассудок и снова стал первоклассным шиноби и тем соперником, которого я никак не могу одолеть.
Мне, честно говоря, уже нехорошо, от такого описания жизненного пути Какаши.
Терять раз за разом тех, кто тебе дорог, да еще в таком возрасте, и все равно продолжать идти вперед? Неудивительно, что Хатаке чуть крышей не уехал, скорее удивительно, что этого не произошло. Хотя вру, причины понятны. Поступок отца, толкнувший его соблюдать ревностно все правила шиноби. Несомненно, что Какаши противопоставлял себя отцу, и никогда не совершил бы самоубийство в тот период. Не знаю, как сейчас, насколько он пролечил голову, но тогда, в те годы, никакого самоубийства Какаши совершить не смог бы.
Вот это засада, признаем честно.
— Ты же знаешь, что Какаши зовут Опаздывающим ниндзя, — продолжил Гай. — Он подражает своему другу и напарнику, Учиха Обито, который, умирая, отдал ему Шаринган. Обито постоянно опаздывал, а Какаши сердился, потому что Учиха нарушал правила. Также Какаши проводит много времени на могиле Рин, беседуя с ней.
И вот тут мне по-настоящему становится плохо, можно даже сказать приходит животный ужас. Наверное, потому, что легко могу представить себя на месте Какаши, ведь сам стоял в шаге от съезда крыши. И ведь он держится, сражается, идет своей дорогой, защищает Деревню и служит ей.
— В бою и делах он подражал своему учителю, Минато, и, как видишь, был устремлен в прошлое и жил только прошлым. Ходил на миссии, еще служил в АНБУ, но все оставалось по-прежнему. Затем Третий Хокаге мудро решил изменить ситуацию и поручил Какаши учить команды генинов. Какое-то время ему удавалось увиливать от необходимости учить, так как команды не могли сдать тест с колокольчиками. И только недавно все изменилось, когда команда семь все-таки прошла тест, и Какаши стал наставником.
Ну да, вполне понятно, что Какаши никого не хотелось учить.
После таких вот вывертов в жизни, первое, что на ум ему пришло бы — а вдруг придется убить своих учеников на миссии? Или они погибнут, а он ничем не сможет помочь? Короче говоря, Какаши решил не посыпать солью застарелые раны, и прекрасно его в этом понимаю. Но и отказать Третьему Какаши не смог, ага, да тут целая драма в трех актах.
— Он только начал меняться! — восклицает Гай. — Только начал возвращаться к жизни! И тут его команда распалась! Мне больно видеть, как Какаши все это переживает! Я и сам собирался поговорить об этом, Гермиона-сан, но плавание помешало! Раз вы теперь его ученица
Тут Гай ошибается, но это вполне понятно и простительно.
— То не дайте своему наставнику снова погрузиться во тьму прошлого! — пафосно заявляет Гай. — Он должен учить и идти вперед, и однажды мы сразимся с ним как наставники, при помощи наших команд!
Глядя на нахохлившегося Какаши, позволяю себе мысленно в этом усомниться, в соревновании наставников, в смысле. Зато теперь проясняются некоторые моменты. И то, как себя вел Какаши, и почему учил персонально Саске, хотя там наверняка еще и политическая подоплека была. Но именно Учиха Какаши учил охотно, несомненно, перенося на него видение своего погибшего напарника. И Наруто в этой миссии в страну Дождя, в общем, понятно, что тут работа для бригады психиатров. Или психологов? Всегда их путаю.
— Спасибо, что просветили меня, Гай-сан, — низко кланяюсь, — если бы не вы, я бы так этого и не узнала.
— Да, в этом весь Какаши, — вздыхает Гай, — никогда не признается в проблеме и грудью встанет на защиту деревни и друзей, хотя ему и самому не помешала бы защита. Ему бы красивую жену найти!
Вот тут первым делом внутренне скалюсь, решив, что и этот товарищ в зеленых трениках сватает меня. Больной вопрос, что вы хотите? И без того какие-то мутные красавчики регулярно возникают на горизонте, надо будет, кстати, Пятой пожаловаться.
— Да сердце его навсегда занято Рин, — договаривает тем временем Гай.
Глядя в его честное круглое лицо с непомерно огромными бровями, ощущаю стыд. Не собирается Зеленый Зверь Конохи меня сватать, он за Какаши искренне переживает, и думает, как помочь другу. Возможно, именно Гай не дал Какаши окончательно съехать с нарезки, и внезапно ощущаю признательность к товарищу Майто. Раз уж сам побывал в состоянии, близком к безумию, и знаю, насколько ценна там любая, малейшая поддержка.
— Спасибо, Гай-сан, — еще раз кланяюсь.
Когда мы возвращаемся, Какаши косится подозрительно, но не расспрашивает.
Он и сам особо не рассказывает, и других не расспрашивает, одинокий волк, и уж теперь понятно почему. Но что с этим делать? Гай ошибся, и Какаши выступает в роли скорее опекуна, нежели наставника. Если браться править мозги Какаши, если это вообще возможно, то, наверное, вначале надо поговорить с истинной наставницей, то есть Шизуне.
Обдумать все хорошенько, прежде чем влезать.
Стоит ли вообще влезать? Если да, то можно пару примеров из собственной жизни закинуть, в порядке историй и баек, травимых по вечерам у костра. После рассказа Гая, смотреть, как и раньше на Какаши уже просто невозможно. Многое в его поведении становится понятнее, но это то и ужасает.
Как представлю внутренний ад Копирующего, так вообще плохо становится.
Даже врагу такого не пожелаешь.
Пока мы с Гаем беседовали, съемочная группа провела митинг, и теперь приступает к похоронам.
Короткое и печальное погребение, продолжается весьма вдохновенной речью Сандаю, который уже успел пошептаться с режиссером. Тот с удвоенной силой переписывает весь сценарий, бормоча, что уж теперь все будет по-настоящему и это будет шедевр! Надо полагать, даже смерть главного "злодея" обыграет, выставив Казахана Дото мега-злодеем.
Так вот, Сандаю, облачившийся в доспех, толкает речь, завершающуюся принесением клятвы верности принцессе. Все приплел, все обиды упомнил, воспламенил группу и те тоже ринулись присягать, хотя вообще-то живут в Стране Огня. Немного растерявшаяся Юки озирается, как будто выбирая, куда бежать, смотрит на шиноби Конохи, и внезапно решается. Принимает присягу Сандаю, и сообщает, что готова бороться за трон и нести счастье людям. И, отсняв еще эпизод, мы возвращаемся на корабль, немедленно отчаливающий по направлению главного порта страны Снега.
Оттуда же начинается самый короткий путь до столицы.
Вечером, когда уже виден порт, подходит принцесса с усталым выражением лица и красными глазами.
— Гермиона-сан, у меня есть к вам вопрос.
— Спрашивайте, Коюки-химе, — складываю руки на груди.
— Как мы мгновенно оказались на корабле, насколько я знаю, у шиноби нет таких техник?
— Я не шиноби, — пожимаю плечами.
Коюки явно озадачена, неужели не замечала, что не ношу хитайате?
— Там, в Сюнане, вы применяли ко мне техники.
— Это не техники шиноби, — терпеливо.
Рассказывать подробно? Увольте.
— Эти дети-шиноби, — Коюки показывает взглядом в сторону носа.
Там мужественно, несмотря на вернувшуюся зелень и морскую болезнь, пытается тренироваться Рок Ли. Вокруг него хлопочет Тен-Тен, уверяя, что раны разойдутся, истощение и вообще надо полежать, но переговорщик из нее аховый, скажем прямо. Может и вправду ее на курсы к Цунаде подписать, хотя бы дипломатию освоит?
— Они спасли меня и всех нас сегодня, — вздыхает Коюки. — Мне тяжело, я не могу вот так сразу переступить через себя и начать любить детей, не злитесь, прошу, Гермиона-сан!
— Не злюсь, Коюки-химе, — чистая правда, но вот вопрос — чего это принцесса такая вежливая?
— Но все же я признательна им за спасение, за то, что они всех спасли. Прошу, передайте им мою благодарность и извинения за такое отношение.
— Конечно, Коюки-химе, — киваю.
Кланяется и уходит в свою каюту. Вот что это сейчас было? Принцесса все осознала и раскаялась? Чудеса.
25 января. Корабль "Шустрое облако", главный порт страны Снега.
Высадка проходит успешно (Какаши и Гай разгоняют стражу одним видом), и Сандаю сразу отправляется вглубь заснеженной страны к отрядам Сопротивления. Мы должны не спеша продвигаться к столице, проводя съемки и ожидая атаки оставшихся шиноби Снега.
Так решают Какаши и Гай, поразмыслив над задачей.
Также неторопливость должна помочь отрядам Сопротивления догнать нас, ибо мы будем двигаться по прямой, относительной, но прямой. Сандаю же предстоит пробраться в глухие районы, где окопалось Сопротивление (хотя с местными снегами, все районы — глухие), и потом уже вывести их на дорогу, ведущую к столице, и прибыть в условленную точку рандеву.
27 января 78 года. Основная база Орочимару на границе страны Звука и бывшей страны Неба.
Орочимару стоял над телом умершего Кимимаро и размышлял.
— На стол его! — приказал он, закончив размышлять. — Проведем вскрытие сразу!
— Хай, Орочимару-сама, — отозвался Сакон.
Он легко приподнял тело Кимимаро, как будто кости того после смерти стали полыми и ничего не весили. Попутно Сакон подумал, что из бывшей Пятерки Звука теперь уж точно остался только он один, о двух головах, но все же один. Поэтому, уложив мертвого Кагуя на стол, Сакон спросил.
— Орочимару-сама, можно спросить?
— Спрашивай, Сакон, — Орочимару уже вскрывал грудную клетку Кимимаро. — Только быстро.
— Планируете ли вы возродить Четверку Звука, Орочимару — сама?
— Разве появились новые шиноби, готовые добровольно принять печать? — удивился Орочимару.
— Нет, Орочимару-сама, но если взять материал с восточной и северной баз
— Материал! — презрительно фыркнул Орочимару. — К Шинигами эти отбросы!
Слегка высунув язык, он резал и кромсал, раскрывая и разделывая Кимимаро.
