Может, нырнуть следом? Нет, только погибнет напрасно. Оружия, кроме кинжала и ножа, у него никакого. Сам выдохся. К тому же не спал в своей постели много дней. Нужно будет утром здесь всё осмотреть.
Николас отметил кочку крестом и оставил на ней обгоревший факел, чтобы быстро найти в следующий раз, и поспешил в Компанию.
Пришёл он поздно — караульные у ворот ругались и не желали пропускать, но в конце концов сдались.
В центральном корпусе окна горели только в кабинете вождя. На лестнице тускло чадили свечи. Николас хотел прокрасться к себе незамеченным, но на втором этаже заскрипела дверь. От Жерарда вышел человек в глухом тёмном плаще. Аура блёклая, неприметная. Неодарённый в такое время? Вождь же ими брезговал.
Николас врезался в гостя плечом и нащупал амулет у него под рубашкой. Ах, вот оно что!
— Из-з-звините! — пьяно икнул Охотник, заглядывая в стылые глаза убийцы.
Уловив запах нечистот, незнакомец поморщился и приложил ладонь ко рту. Пошатываясь, Охотник поковылял к себе на третий этаж, напевая под нос похабную песенку. Незнакомец выругался и спустился в холл.
Что ж, хотя бы с Умбером всё ясно — ещё одна жертва интриг Жерарда, который заметал следы за королём. Как же ловко вождь убирает всех, кто представляет хоть малейшую опасность. Николасу в пору самому опасаться, как бы не получить порцию яда на завтрак или кинжалом по горлу во время сна. Впрочем, Охотник же служит ключом к силе Безликого. Видимо, лишь это его и спасало в последние дни.
От грязи отмываться пришлось долго. Спать Николас лёг ближе к рассвету и очухался только через день, за что себя очень корил. Песчинки в часах его жизни осыпались на голову самумом, погребая под собой всё больше.
* * *
За следующие дни они с Жюльбером обследовали всё болото, но кроме полустёртых собачьих следов ничего не нашли. Николас показал оборотню выход из катакомб.
— Конечно! — тот хлопнул себя по лбу. — Известняк и гипс из этих каменоломен использовали для строительства Дюарля ещё во время его основания. Но потом и город, и шахты разрослись настолько, что тонкий слой грунта, подмываемый водами Плавны, грозил провалиться. Тоннели укрепили, но камни добывать перестали. Использовали катакомбы как склады и винные погреба, а потом здесь прошлось несколько моровых поветрий. Захоронения перенесли под землю, чтобы избавиться от заразы. А потом про катакомбы забыли. Бродили по ним только любители приключений вроде моих родственников.
Вскоре от Ноэля прибыло известие, что Бри очнулась. Бросив все дела, Николас поспешил в корпус целителей.
Лёжа в отдельной келье, девочка выглядела бледной и измождённой, едва живой. От солнечного света её глаза щурились, а лицо морщилось.
— Не утомляйте её, она всё ещё очень слаба, — предупредил целитель, оставляя их наедине.
— Как себя чувствуешь, красавица? — спросил Николас как можно более мягко.
Она с кряхтеньем заворочалась, захлопала слипшимися ресницами.
— Я не смогла... его спасти, — сипло пробормотала Бри.
— Хочешь рассказать, что произошло? Если ты не готова, я подожду. Просто в любой миг похитят кого-нибудь ещё ... — Николас старался не давить, но между тем объяснить важность её слов.
— Пёс-призрак... он решил покарать нас с братом за обман. Трижды в тумане мы слышали его лай, но братик не верил. А потом... пёс схватил нас... зубами за шиворот. Нас околдовали, мы не могли сопротивляться. Даже дороги не помню... Очнулась только на болоте. Пёс принёс нас к своему хозяину. Безликому. Он злой, ужасный.
Девочка крупно задрожала, по лицу потекли слёзы.
Николас взял с тумбы успокаивающий отвар и принялся поить её. Безликий, конечно, коварный интриган, но представить его в роли детоубийцы не получалось.
— Отдохни, я приду позже, — предложил Николас.
Бри замотала головой.
— Я хочу... освободиться. Пёс, он забрал моего брата под землю.
— Нырнул вместе с ним в трясину?
Девочка кивнула.
— Безликий сказал... у него такой страшный голос, сиплый, глухой. И он не раскрывает рта...
Но рот Безликого спрятан под маской.
— Слова будто звучали у меня в голове. Картинки проплывали перед глазами. Он сказал, что я спасу брата, если отыщу его в грёзе. Сказал, что всё получится, если я по-настоящему люблю брата. Я нырнула в трясину и оказалась в лабиринте из зеркал. В них отражались наши родители, ещё какие-то люди, наверное, родственники. Они шептались, куда-то указывали. Я думала, отражения помогут, но они сбили меня с пути. Когда отведённый срок прошёл, я увидела в зеркале, как собака перегрызает брату горло, а Безликий срезает кожу с его лица. От ужаса я лишилась чувств, а очнулась уже здесь. Наверное, я любила брата недостаточно сильно.
Она отвернулась и разрыдалась в подушку. Николас гладил её по волосам. Это так походило на страшные сказки, что он слышал в детстве.
— Ты любила его всем сердцем. Злодей просто обманул тебя. Я найду его и покараю, обещаю тебе! Больше никто не погибнет.
Николас показал ей альбом, который взял с собой, чтобы девочка опознала убийцу. Пролистал страницы с изображениями разных подхолмовых демонов от лапийских туатов до авалорских высших ши. Бри отрицательно качала головой. От изображения босоного мужчины в балахоне и маске с тремя царапинами, каким Безликого видел Николас, Бри и вовсе скривилась.
— Это же обычный бродяга. Разве вы сами не видели Безликого? У него жуткое лицо, как будто разрезанное на две половины: одна — живая белая, другая — мёртвая красная. А правая рука серебряная, пальцы как ножи. Ими он и срезает лица.
Николас судорожно выдохнул и открыл последний лист в альбоме.
— Да! Вы всё-таки знаете! Почему сразу не показали? Не поверили моим словам?
Охотник потрепал её по волосам.
— Прости, я не сразу тебя понял. Но теперь знаю точно. Ему несдобровать.
— Но он ведь бог. Как можно победить бога?
— Это мои заботы. А теперь спи, набирайся сил. Завтра проснёшься, а его уже не будет.
Бри послушно закрыла глаза. Николас вышел за дверь.
Самые худшие догадки подтвердились. Подлый двуликий Аруин. Тот, кому подчиняются и у кого просят о заступничестве ши. Вот уж у кого был повод ненавидеть их всех: Ноэля за то, что спас Николаса, Жерарда за то, что воровал дев из подземного царства, короля за то, что неволил их и не признавал брата-полукровку. Лучше способа нет, чем убивать от имени Безликого и уличать их в обмане.
Как же жутко! Всё детство Николас провёл в страхе перед Аруином. Риана и Мидрир внушили, что владыка непобедим, особенно для того, кто отмечен печатью мар. На границе с Эскендерией Охотник даже сопротивляться не смог. Теперь и верного соратника — дедовского меча — лишился, а новым оружием так и не обзавёлся.
Может, объявить тревогу? Или Жерард вновь обвинит Николаса в том, что он узурпирует власть? Нет, нужно действовать, как решил раньше.
Охотник написал записку Ноэлю. Вот и проверят, насколько правдивы пророчества Норн. Ещё хорошо бы заручиться поддержкой надёжных людей вроде Жюльбера. Если что, подсобят.
Николас вернулся к себе. Стоило переступить порог, как взгляд упёрся в собственное отражение в зеркале. Нет, Аруина одолеет только Безликий. Охотник вынул из сундука маску, которую сделал точь-в-точь похожей на его.
"Ноэль один не справится, а я в этой битве бесполезен. Ты не поможешь? Ведь Аруин и тебя оклеветал, убивая людей от твоего имени. Или продолжишь наказывать меня за это дурацкое испытание? Но остальные ни в чём не виноваты. Докажи, что хочешь защитить нас и действуешь на благо, тогда я стану самым преданным твоим слугой. Клянусь!"
Но бог оставался нем. В солнечных лучах сверкнуло отполированное лезвие проклятого клинка. Вынув его из сундука, Охотник убрал оружие в ножны у себя на поясе и спрятал за пазуху маску.
В коридоре раздались гулкие шаги. Дверь распахнулась, в проёме показались королевские гвардейцы.
— Лорд Комри, вы арестованы по обвинению в многочисленных убийствах, — объявил капитан. — Их величество, король Орлен XIII, желает видеть вас немедленно. Проследуйте за нами, прошу отдать своё оружие.
— Это клинок Безликого, такой же проклятый, как и книга, — предупредил их Николас. — Убивает всякого, кто возьмёт его в руки. Так что не советую.
Тянувшиеся к мечу гвардейцы отпрянули.
— Ведите меня к королю. Я готов выслушать, что значат эти смехотворные обвинения, — решительно объявил Охотник.
* * *
Ноэль заканчивал тренировку с мечом во дворе штаба, когда к нему подбежал мальчик-посыльный и вручил записку.
— Просили никому не говорить.
Вложив в его ладонь пару медек, Ноэль развернул клочок бумаги. На нём торопливым почерком было выведено: "Сегодня в парке на закате. Будь готов". Без подписи. Видно, Николас боялся, что перехватят.
Отправив мальчишку предупредить Бианку, Ноэль вернулся к себе, умылся и принялся собираться. До заката оставалось всего пару часов. Чем быстрее они уберутся отсюда, тем лучше.
Ничего лишнего брать не стоило. Только оружие, деньги, неприметные драгоценности, которые можно будет быстро продать, тёплый плащ. Должно хватить на первое время, пока они не обретут новый дом.
Ноэль успел многое разузнать про Лапию — суровый северный край, границу владений человека. Города там управлялись независимо друг от друга, бургомистров выбирали на народном собрании за заслуги, а не по родству. Ремесленники и фермеры трудились свободно и подати платили лишь на нужды города, в котором жили и работали. Там привечали всех, даже беженцев из единоверческих стран, если те желали честно трудиться. Но если их троицу не примут, они поселятся на отрогах Полночьгорья, рядом с Червоточиной, куда даже одарённые не забредают. Вместе они всё смогут!
Воодушевлённый, Ноэль скрылся от охраны при помощи небольшого ветропрыжка. Нельзя тратить силы понапрасну, ведь чтобы перенести с собой двоих, понадобится весь резерв. Пронзительно каркнул Мунин и спустился с небес.
— Тоже хочешь со мной? — спросил Ноэль.
Мунин сел ему на плечо и снова каркнул. Ноэль погладил птицу по мягким перьям и поспешил в парк. Бианка уже ждала его на лавке под раскидистым платаном. Тоже взяла с собой только тёплую одежду и немного еды.
Увидев Ноэля, манушка поднялась. Лицо скрывала маска — Бианка до сих пор боялась показывать свой шрам. Ничего, подальше о Компании и шумного Дюарля она быстрее излечится, хотя бы от душевных ран.
— Если это из-за меня, то всё же не стоит, — робко начала Бианка, протягивая к Ноэлю руки.
Вдалеке залаяла собака. Выходит, они здесь не одни. Хоть бы их не заметили.
— Кра-а-апасть! — встревожился Мунин.
Ноэль взял хрупкие ладони Бианки в свои.
— Тут никому из нас жизни не будет. Я долго терпел, со многим мирился, но больше не могу. Не хочу быть таким, как мой отец: слепо вести доверившихся мне людей на бойню, потому что не могу ослушаться тех, кто дал мне власть. Лучше мы отправимся на поиски собственного пути и способа спасти одарённых. Вместе мы ... хотя бы просто выживем.
Бианка погладила его щёку и приникла к губам, осмелев. Иногда Ноэль не верил, что добился её любви, что она перестала вздыхать по его лучшему другу. Но нет, Николас же говорил, не унывай и оставайся собой — всё приложится. Если это обман, то Ноэль рад обманываться вот так.
Снова раздался заливистый лай, уже совсем рядом.
— Кра-а-апасть! Кра-кра! — повторил предостережение Мунин.
Ноэль вздрогнул и отстранился.
— Похоже, нас уже ищут с собаками. Где же Николас? Неужели ему не удалось выбраться из штаба?
— Вроде всё тихо, — пожала плечами Бианка. — Погоди, солнце ещё не закатилось. Ты же знаешь, у Николаса вечно тысячи дел. Всегда удивлялась, как он успевает везде одновременно.
От тёкшей через парк речки повалил туман. Плотный, беспроглядный, пока он укутывал только ноги, но поднимался выше и выше, затапливая всё вокруг.
— Не бережёт себя, я ему говорил. Будто на Тихий берег торопится.
— Я... я кое-что видела, когда гадала ему, — созналась Бианка.
Собака залаяла совсем близко. В тумане вырисовался силуэт мохнатого зверя ростом с телёнка. Мигнули красные глаза.
Мунин закаркал, захлопали переполошено крылья.
Демон!
— Бианка, берегись! — Ноэль оттолкнул её и выхватил меч.
Собака нападать не спешила. В тумане показался ещё один силуэт, на этот раз человеческий.
— Николас? — позвал Ноэль.
— Иди ко мне, милое дитя, я отведу тебя в волшебную страну, — полилась в уши завораживающая песня. Голос такой чистый и звонкий, каким не похвастали бы даже лучшие барды королевства. — Иди ко мне, милое дитя, настало время игр в моих тенистых садах.
Демон, ещё один демон!
Плотнее сгущая вокруг себя щит, Ноэль замахнулся и рассёк воздух мечом.
— Следуй за мной, милое дитя, я укажу тебе путь свозь боль и печаль. Не кручинься, милое дитя, так уж повелось, что жизнь полна предательств и обмана.
Незнакомец вскинул руку, серебром блеснули пальцы.
Ноэля словно пронзило молнией, вздулись жилы на руках и шее, аж стало трудно дышать. Меч выпал из ослабшей ладони. Последним усилием Ноэль развернул запястье внутренней стороной — кожу покрывала красная сыпь. Он уже видел такую. На границе с Эскендерией. Николас говорил... Печать мар! Но как? Почему?
Незнакомец двигался незаметно: мгновение — и он уже рядом. Одна половина лица — прекрасная белая, вторая — уродливый красный ожёг. Со злорадством смотрел единственный живой золотистый глаз, крапинки в нём водили хоровод и утягивали в колдовскую песню. Серебряные пальцы коснулись щеки Ноэля, кусая морозом.
— Спи, милое дитя, завтра вы с братом поплывёте в утлом челноке к Тихому берегу (*).
Мунин с воинственным граем рухнул на демона, но тот отбросил его взмахом серебряной кисти. Ворон едва успел перевернуться у самой земли, чтобы не разбиться.
Ноэль судорожно вздохнул. Ноги подвели, и он распластался на земле не в силах пошевелиться. Незнакомец, не двигая ногами, приблизился к застывшей в ужасе Бианке.
"Передай ему, — сипло, совершенно не так, как пел, заговорил владыка Аруин. — Если он хочет увидеть брата живым, пускай спустится в мою грёзу. Если любит его достаточно сильно, то отыщет путь сквозь отражения зеркального лабиринта. Если нет, то к утру его не будет среди живых".
Пронзительно каркнул ворон в вышине. Тоскливо, словно прощался навсегда.
(*) Вольный перевод нескольких куплетов песни "Garden of Shadows".
Глава 39. Сквозь отражения зеркального лабиринта
1571 г. от заселения Мунгарда, Норикия, Дюарль
Николаса повели не в темницу, а в кабинет к королю. Видимо, хотели припугнуть, а не всерьёз покарать по смехотворным обвинениям. Даже меч не отобрали.
Орлен стоял у стола осунувшийся и бледный. В пышной каштаново-рыжей шевелюре проклюнулась ранняя седина, на лбу залегла вертикальная морщина.
— Скажите одно: за что? Ведь мы верили в вас и старались помогать везде, где только могли! — выкрикнул он, завидев Николаса.
— Если речь об Умбере, то вы прекрасно знаете, что я не виновен, — холодно ответил Охотник. — Но я вычислил, кто и зачем это сделал. И не собираюсь уносить эту тайну в могилу.
