— Нет! Ханнум, я же просил тебя! Отпусти её, Ханнум!!!
Эхо подхватило его крик и понесло по длинной анфиладе пещер.
— Глупо, глупо, — прошептал Эрлин, когда вопль отчаяния наконец замер где-то вдали. — Что толку кричать... Владыка подземного царства, ты мне ничего не обещал, но ты позволил мне взять любое из твоих зеркал. Я возьму это.
Эрлин вытащил из ножен кинжал и принялся ожесточённо долбить по зеркальной колонне, пытаясь отколоть верхний слой, в котором было суннао Гинты. Аллюгин не поддавался. Вокруг, сверкая и переливаясь, свисало с потолка множество больших и маленьких сталактитов. Некоторые из них таяли. Жидкий аллюгин стекал в круглое углубление в полу, где уже образовалось маленькое озерцо. Аллюгин... На какое-то время он делает человека сильнее во всех отношениях. И физически тоже. Вспомнив об этом, Эрлин немного попил из озера и снова взялся за дело. Прозрачная глыба поддалась. Вскоре зеркало с образом Гинты лежало на полу, а Эрлин в оцепенении сидел рядом с ним. Он не знал обратного пути, и чутьё подсказывало ему, что уходить отсюда рано. Он не заметил, как забылся сном.
Ему снилось, что он бродит не то по аллюгиновым пещерам, не то по сказочно-красивому ледяному дворцу. Время от времени в каком-нибудь из дальних залов появляется Гинта. Она улыбается и машет ему, но стоит ему приблизиться, превращается то в глыбу льда, которая тут же начинает таять, то оказывается отражением в зеркальной колонне, которое затуманивается, а потом и вовсе исчезает...
Проснувшись, Эрлин долго лежал, глядя на аллюгиновый потолок, и вспоминал сказки Лорны. Они с Вильдуром любили слушать её сказки. Особенно ту, где говорилось, как бог небесных вод Линд искал свою возлюбленную. Харранг спрятал её во дворце и дразнил Линда, посылая ему ледяных демонов, которые принимали её облик, а потом превращались в чудовищ или таяли. Бог небесных вод... Лорна говорила, что кое-кто в Валлондоле рассказывал эту легенду иначе — будто возлюбленную в ледяном дворце искал не водяной, а солнечный бог. В конце концов он растопил весь лёд и спас свою подругу. Её тоже в разных местах называли по-разному: кто Лайна, кто Гилла, а кто и Гильда. Гилла — богиня земли, а Гильда — богиня леса. Гильда... Гинта... Гинты — сантарийские лесные божества. Одна из них стала супругой солнечного бога и получила имя Санта. Для того, чтобы спасти её, Эйрин ходил за чудесным зеркалом Ханнума. В валлонской легенде тоже что-то есть про это зеркало. Оно висело в ледяном дворце, и при помощи этого зеркала Линду... или, может быть, Эрину удалось увидеть что-то важное. То, что помогло ему заполучить невесту. Линд и Эрин — братья-близнецы. Две ипостаси одного бога, имя которому Эйрлинн. Он сын матери-стихии и двух небесных отцов... Э-эйр-линн... Что он увидел в чудесном зеркале Ханнума? Истинный облик Харранга? Неважно, чей облик... Он увидел что-то важное. То, что ему помогло...
У Эрлина возникло такое чувство, что, кроме него, в пещере ещё кто-то есть. Он сел и огляделся. В одном из гигантских сталактитов проступило суннао. Стройный узколицый юноша с длинными серебристо-голубыми волосами. Молодой лирн. Образ был смутным, но Эрлин не мог не заметить, что этот юноша очень похож на него... Он вздрогнул, как от ожога. Ему показалось, что на грудь ему, чуть пониже ключицы, упала ледяная капля. Эрлин невольно прижал руку к этому месту. И тут же отдёрнул её, потому что такой же жгучий холод пронзил ему ладонь. Подвеска! Камешек-глаз... Он словно превратился в сгусток ледяного пламени. Это должно что-то означать, но что?
— Ральд! — воскликнул Эрлин. И подвеска, которая так жгла ему грудь, что он уже готов был сорвать её, снова стала обычным кулоном.
Суннао Ральда! Оно должно было сохраниться, ведь у Айнагура в кабинете до сих пор стоит его статуя. Сколько ему там? Лет тринадцать-четырнадцать. Ральд погиб, когда ему было двадцать два. Видимо, его статуй в этом возрасте не осталось. Гинта говорила, что суннао умершего может сохраняться в аллюгине, даже если остались каменные изваяния, запечатлевшие его в более юном возрасте, правда, такое суннао будет нечётким. Чем больше разница в возрасте между умершим и его изображением, тем слабее суннао. Если бы Ральд умер старым или пожилым, его суннао вообще бы не сохранилось. Каменное изображение, сделанное с подростка, не смогло бы удержать его в Нижнем мире... А тут разница не так уж и велика. Это действительно Ральд. Один из величайших инкарнов. Он многое помнил о прошлых жизнях. Когда-то он был Вальгамом. А Вальгам был участником Великой войны и заклятым врагам Тунгара. Колдуна, который ухитрялся обманывать Каму, умел входить в камень и выходить из него.
"Если бы я мог ненадолго обрести силу Ральда, его могущество, его способность погружаться в прошлые жизни, — думал Эрлин. — Наверное, он бы сумел на время стать Вальгамом и увидеть прошлое его глазами. Он бы вспомнил даже то, чего не помнит Кама. Придётся снова пить эту воду, но много ли мне это даст?"
Эрлин заметил, что образ Ральда в аллюгине постепенно бледнеет. Сталактит, в котором находилось его суннао, почему-то очень быстро таял, и вода не то что капала... Она тонкой струйкой стекала в маленькое круглое озерцо. А там всё чётче и ясней проступало ещё чьё-то суннао. Это опять был стройный юноша с узким лицом и голубоватыми локонами... Да это же Ральд! Слой, в котором хранилось его суннао, таял и стекал в углубление в полу. Через некоторое время образ юного инкарна оказался в маленьком озере. Суннао Ральда! Оно было здесь, в этой воде... Часть его тонкого тела. Частица его силы!
"Я же просил Ханнума о помощи... Владыка Нижних пещер благосклонен ко мне. Разве он не привёл меня в это место, послав мне образ водяного зверя? Я мечтал о могуществе Ральда, и вот передо мной его суннао. Сперва он испытывал меня. Потом стал посылать путеводные знаки и, наконец, даёт возможность, о которой я мог лишь мечтать..."
Эрлин опустился на колени и склонился над озером, из которого на него смотрел юный Ральд, его великий предок, его другое я. Это озеро — расплавленное зеркало. Чудесное зеркало Ханнума... Эрлин видел в нём себя самого... Вернее, того, кто жил более двухсот лет назад, и всё же он видел себя. Вот уж действительно чудесное зеркало. Оно показывает только истинный облик. Всё, что оно показывает, правдиво.
"Пусть эта вода поможет мне докопаться до истины, — подумал Эрлин и сделал несколько больших глотков. — Зеркало Ханнума, помоги мне получше увидеть себя, заглянуть в своё прошлое. Я должен увидеть прошлое и его героев глазами Вальгама".
Но сначала он увидел мир глазами Ральда. И глаза эти застилала пелена смерти. Он лежал на берегу какого-то озера и умирал. Ему не было больно. Уже не было. Он чувствовал на лице ветер — холодный и резкий. Такой бывает только в горах, Эрлин это знал... И запах воды... Чистый, свежий. В нём было что-то первозданное. Запах его родной стихии, готовой принять его, чтобы дать ему новую жизнь...
Следующие несколько фрагментов Эрлин даже не запомнил. Всё это походило на утомительно-длинный сон, из которого многое тут же забывалось. В Эрлине сейчас уживались два человека — участник событий и наблюдатель. И последний знал, какой фрагмент следует просмотреть особенно внимательно. Ужасы Великой войны потрясли его настолько, что позже он не только не хотел рассказывать об увиденном, но и старался об этом не вспоминать. Тунгара он так и не увидел, зато стал свидетелем того, как великан в высоком шлеме погрузился на дно Мёртвого озера. Правда, в те времена его ещё не называли Мёртвым. Вальгам пролетал над ним на одноместном дайвере, похожем на модель "Стринг". Стояла тихая лунная ночь. При ярком свете Санты он видел, как гигантское изваяние тонуло в серебристо-чёрной воде. Он знал, что это маррунг. Статуя, которой управляет душа гиннарского колдуна. Страшное оружие, которое разрушило множество городов. В том числе и его родной город. Вальгам не понимал, зачем понадобилось топить статую в озере. Какой в этом смысл? Впрочем, для него уже ничто не имело смысла. Война подошла к концу, а победителей не было. Обе страны лежали в руинах, а в душе была такая пустота, что хотелось умереть. Он вдруг понял, что больше не злится на Диннувира. Пропади они пропадом, эти чертежи. Сейчас он бы и сам их уничтожил. Увы... Уже ничего не исправить. И никого не вернуть.
На первый взгляд берег казался пустым, но у самой воды Вальгам заметил одинокую фигурку. Волосы незнакомца сияли в лунном свете, как серебро. Наверное, кто-то из своих. Наверное, этот человек нуждается в помощи... Описывая над озером круг за кругом, Вальгам начал снижаться. Вскоре он обнаружил, что незнакомец на берегу — женщина. И вела она себя довольно странно. Она скинула одежду и заходила в воду. Вальгам заметил, что на груди у неё что-то сверкает, а спустившись ещё ниже, он смог получше её рассмотреть... И увидел её волосы. Серебристо-голубые. Такие же, как у него самого. Такие даже у истинных лирнов из самих древних родов встречаются довольно редко. Женщина уже по пояс зашла в воду. Она подняла лицо, и Вальгам узнал свою сестру Мирильду.
Как?! Значит, она жива! Впервые за последние два года Вальгам ощутил радость, но Мирильду, похоже, не радовало то, что её тут обнаружили. Какое-то время она напряжённо смотрела вверх, сжимая в руке свой заветный кулон — камешек гальфинит, подаренный ей ещё в детстве одной колдуньей, дочерью земли. Чудесный камень, помогающий вызывать водяных богов. Правда, чудесным он становился только в руках лирнов. Боги води редко говорили с кем-то, кроме своих родичей... Что она тут делает? Мирильда скрылась под водой. Больше Вальгам её не видел. Зачем ей понадобилось нырять в озеро, да ещё в том месте, где только что затонула эта огромная статуя... Статуя, в которую вошёл колдун. И скорее всего, это был Тунгар... Проклятая девчонка! Она всех разыграла. Её считают мёртвой, а она по-прежнему с ним!
— Лучше бы ты и вправду погибла, — прошептал Вальгам.
В следующее мгновение его ослепила вспышка. Он ведь давно понял — с машиной что-то не то, но ему в последнее время было всё равно... Ни страха, ни боли. Огонь вдруг превратился в воду. Эрлин... или Вальгам? плыл под водой, а бородатый великан в высоком шлеме смотрел на него со дна озера... Нет, это уже не Вальгам. Это снова Ральд. Он вынырнул. Братья помогли ему забраться в лодку.
— Тебя что-то напугало? Что ты опять увидел, малыш? Каменный великан? Странно... Ну и пусть он там лежит. Это всего лишь статуя.
— Он такой огромный! Может, лирны испугались его, потому и ушли из этого озера...
— Нет, что ты! Лирны не боятся статуй, даже огромных. Каменные демоны им не страшны. Всё как раз наоборот... Сам Маррон побаивается водяных богов. Вспомни, как Линд спас Гиллу, когда Маррон заточил её в своём каменном царстве и усыпил вечным сном. Линд послал дождь. Капли воды проникли в каменный дворец, и Гилла ожила.
— Сколько дождей пролилось на меня за три тысячи лет, — жалобно сказал неизвестно откуда взявшийся сингал. — Они так и не освободили мою душу из камня. Помоги мне, Эрлин... Помоги...
— Эрлин... Эрлин...
А это чей голос? Гинта! Она была здесь. Она стояла над ним, но она его не видела.
— Гинта! — Эрлин вскочил и едва не ударился об аллюгиновое зеркало, прислонённое к огромному сталагмиту. Маленькое круглое озерцо молочно светилось среди прозрачных колонн. Эрлин склонился над ним, но не увидел ни своего отражения, ни суннао Ральда. Суннао там, разумеется, было, просто оно стало непроявленным, как говорят нумады...
Эрлин ополоснул лицо. Пить эту воду он больше не будет. Это уже ни к чему. Кажется, он близок к разгадке. Главное — сосредоточиться и правильно выстроить все детали, добытые им с таким трудом.
Маррон боится воды. И водяных богов... Гинта тоже что-то такое говорила. Марги — демоны камня — обитают высоко в горах, там, где вода существует только в виде снега и льда. А ниже есть озёра и реки, склоны покрыты лесами, на горных лугах зеленеют травы, распускаются цветы. Там идут дожди, которые дарят растениям жизненную силу, освобождают их души, помогая им пробиваться к свету даже сквозь камни... Но статуя золотого зверя остаётся маррунгом, хотя дожди поливают её уже три тысячи лет. Не всякий дождь приносит избавление... "Лирны могут уйти при сильном дожде..." В Сантаре тоже говорят, что во время дождя водяные боги поднимаются над поверхностью рек и озёр, а когда льёт сильно и долго, даже переходят из одного водоёма в другой. Но что им делать там, на пустоши, где стоит золотой зверь? Там и водоёмов-то никаких нет до самого восточного леса, а лес далеко. Он полон злых демонов, и озёр тем гораздо меньше, чем топких болот. Линны не любят болот... Линны, лирны... Всё дело в них. Мирильда умела колдовать. Она недаром зашла в воду там, где утонул каменный великан. И разумеется, не она столкнула в озеро такого гиганта. Тунгар, чья нафф была в этом изваянии, сам завёл его в озеро. Вальгам догадался, что происходит. И тут же погиб. Мирильда была любовницей Тунгара. Вот почему они с братом не ладили. У неё был кулон с гальфинитом — чудесным камнем, помогающим вызывать водяных богов. Но пользоваться им могли только лирны, люди с божественной кровью, и то не все. Мирильда помогала Тунгару выходить из камня! Она вызывала лирнов. В ту ночь она, похоже, очень спешила освободить душу своего любовника, потому и не остановилась, даже когда увидела, что за ней наблюдают. Эрлин вспомнил, как Гинта рассказывала ему о валлонской красавице с таким же кулоном из гальфинита, как и у него, которую им с Амнитой показывала Трёхликая. "А зачем вы обращались к богине?" — спросил он. — "Просто так, — ответила Гинта. — Хотели узнать побольше о Великой войне. Ты же знаешь, в "Хрониках" много неясного. И разные авторы толкуют события по-разному. И часто друг другу противоречат". Потом-то Эрлину сказали, что ей известно заклинание, вселяющее душу в камень. Она нашла его в записях Диннувира. И Эрлин понял, зачем они с Амнитой обращались к богине. Они хотели побольше узнать о Тунгаре. Оказывается, великий колдун умел обманывать Трёхликую. Он скрыл то, что они с Мирильдой делали, но Кама не случайно показала подругам эту женщину. Не сумев дать точный ответ на их вопрос, она показала то, что могла...
"Лирны не боятся каменных демонов. Это лирны освобождают души. Судьба не зря послала мне этот кулон. Но я не колдун... Зато я лирн. Я должен попробовать. И если этот камень оказался у меня не случайно, то всё должно получиться. Гинту всегда удивляло, почему эти статуи оказались на дне водоёмов. Круглолицый великан в Наулинне, мангур на дне высохшего озера в Улламарне... И "болотный великан" не сразу стал болотным. И на дне Мёртвого озера он тоже оказался не случайно. Странно... Ральд этого не помнил... А точнее, не вспоминал. Не было необходимости. Получив на время силу Ральда, его способность видеть прошлое, я заглянул туда, куда не заглядывал он сам... То есть я, когда был Ральдом... За мгновение до гибели Вальгам догадался... Вальгам — это тоже я... С ума можно сойти!"
