Артём почесал затылок. Час от часу не легче.
— Постойте, но ведь на следящей аппаратуре должен был записаться мой разговор с ним! И его внешний вид!
Оружейник развёл руками.
— Должен был. Но не записался. На записи только ваш голос, и нет изображения Делисса. Как это понимать, я пока не знаю. Видимо, трансляция шла непосредственно в ваш мозг. Но на записи видно, как создаётся стол, шахматные фигуры — видно, как их передвигают. Партия, кстати, очень интересная — мы сохранили её запись, на всякий случай. В общем, следует быть осторожным, не обсуждать Делисса с кем попало.
Артём соображал быстро.
— Чтобы люди не испугались наших новых знакомых с Плутонии?
— Верно. Анкари, по их словам, считают его создателем своих предков, что наводит на мысли. Анкари настроены дружелюбно — пока что они передают нам всё, что обещали, ничего взамен не требуют — но малейший повод, и может возникнуть очень напряжённая обстановка.
— А тех из них, кто приехал в Рим, легко могут начать считать шпионами, — медленно сказал Артём. Мысль совершенно ему не понравилась. — Кому тогда можно доверять?
— Я никому не доверяю в полной мере, — пожал плечами оружейник. — Даже себе. Но вам доверяю достаточно, чтобы обсуждать всё это. Настроение в федеральном правительстве настороженное, единого мнения нет. Данные по Плутонии настолько необычные, что пока рано делать выводы. Скажу только, что ни один другой город не рискнул пока пригласить анкари к себе — все смотрят, как поведут себя наши гости.
— Благодарю за доверие, Q. Правильно ли я понимаю...
— Сэр Джеймс в курсе, — заверил его оружейник. — Он ведь сообщил вам, когда намечена новая экспедиция в «локацию М»? Упомяните об этом, как бы невзначай, в разговоре с вашей новой знакомой и её сёстрами. Посмотрим на реакцию. Естественно, подробно не рассказывать — ссылайтесь на секретность всей операции.
— У меня есть ощущение, что она может считывать мои мысли, — Артём не сразу сказал это, потребовалось секунд двадцать, чтобы решиться. — Не знаю, насколько подробно. Иногда она отвечает на мои вопросы за секунду до того, как я их задал.
— Это меня вовсе не удивляет, — оружейник кивнул. — Заодно и проверим, сэр Ортем. Главное — говорить только правду. Но не всю. Приятного отдыха! Здравствуйте!
— — -
Доктор Ливси выглядел озадаченным — после того, как провёл тщательный медосмотр Канси.
— Впервые вынужден признать, что я ничего не понимаю, — он предложил Канси присесть, вывел на экран регистратора итоги обследования. — Что случилось с вашими будущими детьми?
— Не беспокойтесь, доктор, — и сама Канси, и Карико, сидящая рядом — они вновь пришли вместе — не выглядели обеспокоенными или расстроенными. — Они просто спят, ждут правильного момента.
— Поясните, — доктор повернул экран так, чтобы Канси видела его содержимое. — Я не смог понять, что это за орган. На вид — соединительная ткань, но внутри я обнаружил, — доктор вчитался в показания, — сто восемь участков с ДНК клеток, отличной от вашей, и четыре — где ваша она только наполовину.
— Это то, о чём я говорю, — кивнула Канси. — Они ждут.
— Давайте подробности. Если, конечно, это не секретно.
— Там спят мои дети. Как только я разрешу им, они начнут развиваться — и этот процесс уже вспять не повернуть. Мы вынашиваем детей сто восемь дней, доктор. Если бы всё шло своим чередом, мои дети родились бы раньше, чем у Марины. А так нельзя. Она хозяйка, не я. Я знакома с обычаями Рима. Ортему пришлось бы объявить хозяйкой меня.
— Понимаю, — кивнул доктор. — Невероятно, но факт. То есть я обнаружил четырёх ваших с Ортемом детей. А остальные?
— Все женщины Плутонии носят сто восемь возможных зародышей. Всегда. Даже если останется всего одна из нас, она сможет воссоздать человеческий род.
Карико кивнула. Доктор потёр затылок.
— Вам не позавидуешь, если до такого дойдёт, — признал он.
— Мы умеем строить инкубаторы, доктор. Даже если меня одну, без снаряжения и припасов, оставить на планете, где есть, чем дышать, есть жидкая вода и органическая жизнь, я сумею построить такой аппарат. Если вдруг не сумею — значит, все сто восемь родятся естественным путём. Мы с детства готовы к такой ситуации.
Доктор потёр виски, помотал головой.
— Вы полны сюрпризов. Чувствую, об этом пока не стоит докладывать федеральному правительству. Ещё один вопрос тогда. Что, если...
— Мужчина тоже сможет воссоздать наш вид. Нет, ему не придётся менять пол, — улыбнулась Канси. — Но придётся построить инкубатор, уже без вариантов. Остальное произойдёт в течение ста восьми дней, автоматически. Потом, конечно, нужно ухаживать за детьми и воспитывать их — будет много забот. Но в такой ситуации жаловаться не приходится, верно?
Доктор кивнул.
— Доктор, — Канси взяла его за руку. — Я вас испугала? Создатель специально выбрал такой дальний уголок для нашего дома. Он предполагал, что само существование Земли под угрозой. Мы могли бы стать её последней надеждой. Но теперь Плутония и Айур вместе, и надежда стала сильнее. Спрашивайте, если хотите. У вас теперь очень много вопросов.
— Спрошу, чуть позже. Мне бы это вначале правильно понять. К тому же, ваш перерыв заканчивается — вас ждут в доме Кратум. К слову, там всё хорошо? Больше не было инцидентов?
Канси помотала головой.
— Мы нашли общий язык. Хозяйка дома строга, но это её право — она устанавливает порядки. Благодарю, доктор! — она обняла его. — Вам не нужно бояться нас. Мы просто немного другие. Карико будете обследовать?
— Давайте завтра, если вам спокойнее приходить вдвоём. В это же время.
Проводив девушек, доктор Ливси вернулся к регистратору.
— Чёрт его знает что, — почесал он в затылке. — Как такое могло случиться? Ладно, — он набрал номер. — Сэр Ортем? Не отвлекаю от важных дел? У вас будет время зайти ко мне в клинику?
— — -
Доктор Ливси, не без удовлетворения, наблюдал за ошеломлённым выражением лица Артёма.
— Представить трудно, — признал Артём в конце концов. — То есть выбросить её на любую планету, где есть условия для органической жизни — и она сама, в одиночку, её колонизует? Даже в голову не приходило. Я знаю, что для посвящения во взрослые их дети должны выжить в диком лесу.
— С этого места подробнее, — доктор Ливси посмотрел на экран регистратора. — В отчёте об этом было, но я считал, что это относительно формальный ритуал.
Артём рассказал про две попытки Канси. Теперь настала его очередь лицезреть ошеломлённое выражение лица доктора.
— Я бы назвал это дикостью, — доктор побарабанил пальцами по крышке стола. — Но, с другой стороны, какое право у меня судить их обычаи? Значит, три четверти планеты занимает дикий лес, джунгли, и там преимущественно водятся доисторические животные, динозавры?
— Точно так, сэр. По словам Канси, их создатель без ума от этих животных, специально восстановил тех из них, для которых на Земле нашёлся достаточно полный генетический код.
— Да он просто волшебник. Ладно, о динозаврах потом. Джозеф Делисс, насколько я смог узнать, по большому секрету, в какой-то момент стал на Земле персоной non grata. Настроил против себя и власти, и учёное сообщество. И это всё, что известно — его работы изъяты из архивов Земли, данные о его дальнейшей биографии или изъяты, или засекречены. Если Канси права, а данные обследования трудно объяснить по-другому, мы имеем дело с евгеникой. Искусственным улучшением человеческой природы. Я проводил и другие испытания. Канси сумела поднять, без последствий для себя, и держать на протянутых руках вес в полторы тонны. На больший я не осмелился. Держала десять секунд и, по её словам, могла и дальше держать. На беговом тренажёре она развила скорость в четыреста двадцать стадий в час и удерживала её две минуты. Даже не запыхалась потом. При этом — в крови, в составе тканей только биологические, естественные, так сказать, образования. Никаких нанороботов и всего такого.
— Кому вы об этом доложите? — поинтересовался Артём. — Я ничего нового пока добавить не могу. То, что она намного сильнее, физически, меня, я с первой минуты понял. Что быстрее — тоже.
— Евгеника такого рода безусловно запрещена, — доктор встретился с Артёмом взглядом. — Я проведу завтра обследование младшей сестры Канси. После этого я хотел бы, с вами вместе, поговорить с лордом Стоуном. В новостях пока не было никаких эксцессов — наши гости не пытаются прилюдно демонстрировать свои сверхчеловеческие способности. Очень надеюсь, что и не будут какое-то время. Нам только паники среди населения не хватало. И ещё: вы заметили, что самое большее с третьей фразы они начинают говорить на родном для вас языке? Не заметили? Я сам не заметил, пока записи не изучил. Я пока не узнавал, как это получается. Не удивлюсь, если у них есть аналог наших раций — встроенный, так сказать.
— Всё, доктор, хватит, — Артём помахал руками перед собой — брэк! — Не то я сам испугаюсь. Я расспрошу её, осторожно, если получится. Канси сказала, что хочет предложить двух детей госпожи Хатори вам — в подарок клинике, и вам лично. Котят, то есть. Кота и кошку.
— С огромным удовольствием. Необычайно милые существа. Придётся, конечно, нанять кого-нибудь следить и ухаживать, я ведь не смогу уделять им достаточно времени.
— Это вам так кажется, доктор, — Артём не удержался от улыбки. — Буду ждать вашего звонка. Здравствуйте!
— — -
Вечером в студии у Миранды собрались почти все: Марина с Артёмом, Миранда, Лилия, Мари, Арлетт, Канси и обе её сестры.
Увлекательное получилось чаепитие. Все с большим удовольствием знакомились с работами Миранды, и просто поддерживали светскую беседу.
Артём узнал, среди прочего, что Арлетт за один из своих тортов получила приз на кулинарном соревновании. В магазине её теперь нет отбоя от покупателей — пришлось нанимать и начать обучать помощников. Видно, насколько довольна Арлетт. Артём, правда, отметил, что Арлетт избегает быть рядом с ним, прикасаться к нему. Но старается вести себя так, словно это само собой выходит.
Миранда не отстаёт: успела уже провести свою вторую выставку — и также с большим успехом. Мари, пожалуй, одна не стремилась ничем похвалиться — но по её довольному виду Артём понял, что есть, чем. Одна беда: вначале её достижения придётся, видимо, рассекретить. Акира подарила салфетки своей работы и призналась, что уже подумывает оставить на несколько недель научную работу — в Риме большой интерес ко всем изделиям ручной работы. Канси рассказывала — по её словам, не забыла спросить разрешения на это у госпожи Кратум — о своих буднях гувернантки. Доставила всем немало удовольствия — она и рассказчица хоть куда.
— Ортем, — Акира, когда наступила очередная пауза — Марина и Арлетт ушли готовить новый чайник чая — подошла к нему. — А вы что молчите? Всё-всё, понимаю, секретно. Может, вы нам споёте? Я слышала записи — очень красиво. Та первая ваша песня, с совершенно непонятными словами — особенно понравилась. А ещё что-нибудь такое можете исполнить?
Ну, сами напросились. Артём дождался возвращения Марины и Арлетт, и исполнил «Три сестры» Гребенщикова. Не без удовольствия смотрел на выражение лиц аудитории.
«Три сестры, три сестры
Чёрно-бело-рыжей масти.
В том далёком краю,
Где не ходят поезда...»
Видел, что Карико едва заметно шевелит губами — подпевает, если можно так выразиться, молча. Заметив взгляд Артёма, она улыбнулась и спрятала лицо в ладонях.
«Три сестры, три сестры
Разорвут тебя на части —
Сердце вверх,
Ноги вниз,
Остальное — что куда...»
Аплодисменты вполне можно было назвать овацией.
— Потрясающе, — Акира или хорошо притворяется, или и в самом деле очень довольна. — Ещё! Пожалуйста, ещё!
Её поддержали. Ладно. На добавку был «Фикус религиозный», и ещё несколько песен — пока, наконец, Арлетт не заявила, что нужна пауза — торт может высохнуть, а чай — остыть.
— — -
Вечеринка, определённо, удалась — разошлись все довольные, далеко за полночь. Артём проводил Канси в её комнату — она обняла его, едва закрыла дверь — и замерла, мурлыча и прижавшись к груди Артёма.
— Я не хотела пугать вас, — она посмотрела в его глаза. В сумраке её глаза ярко светились. — Мы пришли, чтобы помочь. Поэтому не стали рассказывать всё сразу. Анчири сказал, что я могу ответить на все вопросы. Может, кроме самого личного — то, что доктора не касается. Теперь тебе лучше?
— Да, — Артём не сразу нашёлся с ответом. — Теперь лучше.
— Она ждёт тебя, — Канси смотрела в его глаза. — Сейчас ты гораздо нужнее там, рядом с ней. Добрых снов!
Дни 79-85. Погружение [оглавление]
Будильник не помог: Артём проснулся в семь почти часов утра — чтобы увидеть, что Марина, бодрая и довольная, уже сидит за столом — работает.
— Не хотела тебя будить, — она присела на краешек кровати. — Очень уж хорошо ты спал. У вас сегодня экспедиция — лучше уж отоспаться.
Если нельзя, но очень хочется, то можно, подумал Артём, выбираясь из-под одеяла. Руки и ноги ноют так, словно всю ночь не спал после весёлой вечеринки, а тяжёлые мешки ворочал. Но утренняя гимнастика всё равно воспоследовала — проспал или нет, а это делать нужно. Когда нужно делать что-то каждый день круглый год, припомнил Артём старую шутку, труднее всего заставлять себя последние триста шестьдесят четыре дня года.
Спустился по лестнице — никого не встретил, все заняты делами. Отчаянно захотелось заняться чем-нибудь полезным — хотя вроде и не бездельничал. Втянулся, подумал Артём. На Айуре вполне можно не работать — и минимум пропитания, и крыша над головой, и прочий минимум потребностей будут. Не будет одного, но самого существенного: уважения окружающих. И ведь непохоже, что заметное число людей предпочитает бездельничать — это позор. Репутация на Айуре значит очень и очень много...
Оружейник позвонил минуты через три после того, как Артём вышел из дома. Прибыть на экипировку и инструктаж к часу пополудни. Как раз есть время спросить у доктора Ливси о планетарной вычислительной сети.
— — -
— Странно, что вы ко мне обратились, — доктор Ливси озадачен — иначе на кой ему чесать затылок и поправлять несуществующий парик. — В такие подробности я не посвящён, да и не было повода интересоваться. Но то, что медицинская база данных доступна отовсюду — факт. Да вы сами возьмите походный диагност и попробуйте включить его за пределами города. Как именно это работает, я не вникал. А почему спрашиваете?
— В прежней жизни я работал в этой области, — пояснил Артём. — Мне показалось немного странным, что на Австре мы долгое время видели не то, что на самом деле на поверхности. Если была планетарная сеть — вероятно, её можно восстановить и вновь начать ей пользоваться. Из любой точки.
