— Я уже сказала — это была случайность. Почему вы не хотите мне поверить?
— Почему? То, что ты пытаешься мне внушить — полная ерунда, не стоящая ни внимания, ни того, чтоб к ней прислушивались. Я плохо верю в случайности. А уж тем более, в такие. И мелочей у меня нет. Ты не представляешь, как они, эти мелочи, иногда бывают важны. А твои отговорки просто смешны, даже не можешь придумать толкового объяснения своим поступкам. Ну, так что, будешь говорить?
— Мне нечего добавить. И я уже все сказала.
— Хорошо, тогда я пойду тебе навстречу. Облегчу, так сказать, возможность признания. Тебе ни о чем не говорит тот факт, что рана на руке принца еще только заживает, а на твоей руке она уже покрылась молодой кожей... Такое впечатление, что вы получили раны в разное время. Странно, не правда ли? Слишком быстрое восстановление для обычного человека... Не случилось ли с тобой в прошлом чего-то такого, о чем ты боишься говорить, а? Я имею в виду нечто из запретных обрядов... Не буду скрывать: я всерьез подозреваю, что над тобой в свое время был произведен некий запретный ритуал... Что скажешь?
— Ничего — а у самой сердце екнуло. Ничего не скажешь, в верном направлении у мужика голова работает, — Ну, а то, что у меня раны быстро заживают, так в том нет ничего необычного. Все люди разные...
В допросной на несколько долгих секунд повисло молчание. Дознаватели переглянулись между собой, и Кеир чуть заметно развел руками — ничего, мол, здесь не поделаешь. Уперлась баба, не желает говорить.
— Ладно — устало откинулся Вояр на спинку стула. — Твое дело. Ты мне ничего не сказала, и не пояснила... Ровным счетом ничего. Значит, дальнейший разговор не имеет смысла. Побережем мое время. И ты считаешь, что я оставлю неразгаданной эту загадку? Это даже не глупость, а полная наивность. Больше уговаривать тебя я не стану. Не захотела ты нам жизнь облегчить. Жаль. Но я и так узнаю все, что ты скрываешь, самое позднее, за пару дней, но в таком случае вся ответственность за последствия ляжет на твои плечи.
Когда меня уходили, Вояр еще раз окликнул меня.
— Даю последнюю возможность сказать правду.
И тут снова душа предка во мне голос подала. Дескать, можно ему все сказать, и нужно. Расскажи ему все о себе, этому человеку можно и нужно доверять... Ага, объявился не ко времени, пращур дорогой! Где ж ты раньше был? И, можно подумать, ты не знаешь, что есть вещи, о которых стоит промолчать! Пусть Вояр и глава тайной стражи, и власть у него в руках имеется немалая, но если выяснится, что я — эрбат, да еще и с подсаженной мне душой давно умершего человека, то скрывать подобное открытие не станет даже он. Слишком непредсказуемыми могут быть последствия. Предок умолк, бросив напоследок: " Напрасно...".
— Я уже все сказала, и больше мне добавить нечего.
— Что ж, тогда в дальнейшем не обижайся ни на что. Ты сама подтолкнула меня к иным действиям, куда более суровым и неприятным, и теперь уже я буду поступать так, как сочту нужным...
Пока меня вели назад, в застенок, я снова и снова перебирала в голове наш разговор. Да, лихо он со мной разобрался! А по его внешности и не скажешь, что этот человек выделяется из толпы. Обычный, невзрачный, ничем не примечательный человек. Рядом с тобой пойдет — не заметишь и не запомнишь! Честно говоря, очень неприятны его последние слова, а такие, как этот Вояр, словами зря не бросаются. Можно не сомневаться: он догадывается, какой обряд был поведен надо мной, и кто я на самом деле... Что там еще о нем ребята говорили? Нечто вроде того, что особой щепетильностью начальник тайной стражи не отличается... Невесело. Что же такое он задумал?
Я до того была погружена в свои мысли, что, оказавшись в застенке, не сразу поняла, что меня отвели в другой закуток. Ничего не понимаю: здесь в соседних закутках сидят не женщины, а мужчины... Отчего мне выделили камеру на мужской половине? Что за непорядок?! Ничего не понимаю...
Не сразу поняла, отчего у меня возникло ощущение чужого, тяжелого взгляда. Будто холодок пробежал по коже... Что-то знакомое. Не так давно уже ощущала нечто подобное, только не могу вспомнить, когда именно... Повернувшись, почувствовала, как мое сердце предательски ухнуло невесть куда. Ой, а этот откуда здесь взялся?! Из того закутка, что расположен как раз напротив меня, через неширокий проход, по которому ходили стражники, на меня смотрел Кисс, тот самый хозяин невольничьего каравана, откуда мы с Маридой умудрились увести двоих ребят...
— Ну, здравствуй, змеиная царица — недобро обронил он, по-прежнему не сводя с меня тяжелого взгляда своих до странности светлых глаз. — Наконец-то мы с тобой свиделись, красотка синеглазая...
Глава 13
Я сидела, прижавшись спиной к стене, и уткнув лицо в колени. Все, больше таиться не имеет смысла... Я сама себя выдала. Вон, даже заключенные в соседних камерах недовольно гудят, требуют убрать от них эрбата, или же им на расправу отдать, чтоб покончить с этим мерзким исчадием раз и навсегда... Враждебные, ненавидящие взгляды еще недавно благожелательно настроенных по отношению ко мне людей... Ох, Вояр, ты можешь говорить, что хочешь, а это твоих рук дело! Ты, дрянь такая, конечно, давал какие-то намеки, что некоторые ответы на свои вопросы можешь получить уже сегодня, но мне даже в голову придти не могло, что ты можешь пойти на такое... Вот дерьмо!
Да, мне с самого начала следовало быть более внимательной и осторожной. Должна была понять, что появление Кисса рядом с моим закутком — это всего лишь первая ласточка из немалой стаи ожидающих меня неприятностей. Почему это меня не насторожило? Так нет же, вместо того, чтоб осознать простую вещь: этот тип для того и переведен сюда, чтоб постоянно злить меня и напоминать о возможных проблемах, которых я от него могу дождаться в избытке!, — так нет, я умудрилась при виде его растеряться, и заговорила с ним так, будто мы расстались в поселке чуть ли не лучшими друзьями.
— Кисс?! — ахнула я, увидев его. — Ты? Вот уж кого не ждала, не гадала увидеть! Ты-то, как здесь оказался?
— Тебя искал, цыпа — чуть дрожащим от бешенства голосом прошипел тот. — И, с благословения Темных Небес, отыскал. Правда, добраться до тебя пока не могу. Ну, да это дело поправимое!
— Я тебя серьезно спрашиваю!
— Да я тебе серьезно и отвечаю. Серьезней некуда. Очень мне захотелось встретиться с той красоткой, из-за которой у меня все полетело к... В общем, всю дорогу до Стольграда меня грела одна мечта — с тобой свидеться, и поговорить по душам. Как я жаждал нашей встречи, милая!
А вот мне с тобой, дружок, встречаться совсем не хочется! Да и судя по твоему голосу, дорогуша, если сейчас между нами не окажется решеток, то ничего хорошего от встречи наедине меня не ждет. Хотя лицо у него довольно спокойное, насколько это возможно в застенке, но прутья решетки сжимает так, что костяшки пальцев побелели. Не знаю отчего, но в присутствии этого мужчины я чувствую себя.... ну, неуютно, что-ли. Не хочу его видеть, а может, просто побаиваюсь в глубине души. Хотя я и знаю, что отобьюсь от него, если нам придется схватиться, но, тем не менее, не хотелось бы мне связываться с этим типом. Ну не нравишься ты мне, мужик, совсем не нравишься! А твой наглый взгляд меня вообще выбивает из колеи и злит настолько, что очень хочется нагрубить ему первой!
— Хорошо, если тебе от этого будет легче, тогда, считай, что ты меня напугал! Но пока расскажи, как тебя-то поймали?
— Меня, цыпа, даже не ловили — криво усмехнулся Кисс. — Стыдно признаться, но меня взяли прямо у городских ворот. Попался, как сопливый, неопытный мальчишка. Попросили с коня сойти — дорожные сумки, мол, проверить надо. А дальше все пошло по давно накатанной колее... Я после дороги расслабился, злой был и уставший, контроль над собой и окружающими потерял, вот и лопухнулся, как... Самое смешное и нелепое в том, что эти фокусы, при помощи которых меня взяли, предназначены для зеленых фраеров, а я на них попался, как последний лох! Даже не знаю, как правильней себя назвать за подобный кретинизм! Все мозги, как видно, по дороге растряс! Таким разиней я не был с детства! После встречи с тобой, цыпа, у меня все идет наперекосяк... Похоже, удачу ты у меня умыкнула. Так что со вчерашнего дня я отдыхаю на государственных харчах. Ну, и как я уже говорил, все это время мечтаю о встрече с тобой!
— А я думала, тебя сегодня схватили...
— Нет, цыпа, вчера.
— И где же ты был эти сутки?
— В другом месте прохлаждался, куда темней и хуже этого — в подземном застенке. Тут, к твоему сведению, имеется немало очень неприятных тайных уголков, в которые лучше не попадать. В одном из таких милых мест я с дознавателем долго беседовал. Он, кстати, цыпа, тобой очень интересовался. Там же, в подземном застенке, мне и посидеть довелось. А сегодня вдруг, ни с того, ни с сего, перевели меня сюда, по соседству с тобой, радость ты моя ненаглядная. Так что, считай, мы с тобой свиделись, как я того и ожидал. Правда, несколько не так, как бы мне того хотелось, моя милая змеиная царица.
— Как ты меня назвал?
— Змеиная царица. Правда, запамятовал, как ее по-настоящему зовут. Может, ты напомнишь? Похоже, вы с ней в родстве состоите...
— Ну, Кисс, ты даешь! — заржали из соседних закутков. — Красотку этак обозвать! Хотя и верно — все бабы змеи! И все, как одна, ядовитые!
— Она меня прекрасно поняла. Ведь так, цыпа?
— Отстань! И хватит молоть чушь!
— Да, хорошо ты тогда меня кинула! И я, как пацан, купился! А уж такой чистый и невинный взгляд у тебя был тогда, на вашем деревенском постоялом дворе, горел таким праведным гневом и любовью к сирым и обездоленным, что я ему сдуру поверил, размяк... Артистка ты у нас отменная, сумел оценить достоверность игры на собственной шкуре... Что ж, век живи, век учись...
— Ты его проживи вначале, этот век!
— Проживу, сколько отмеряно. Но вот ты, как только я до тебя доберусь... В общем, когда мы встретимся без этих решеток, или просто окажемся рядом... Цыпа, я сверну тебе башку. Это не угроза, просто я предупреждаю тебя, чтоб и ты начала отмерять положенный тебе срок жизни на этом свете.
— Давай, Кисс, пугай красотку! Может, в дальнейшем посговорчивей будет — засмеялись уже с другой стороны.
Негромко переругиваться на потеху соседей нам пришлось недолго. Пришли стражники, загремели ключами, и увели в другие клетушки заключенных из закутков справа и слева от моей камеры. С чего это меня оставляют одну, без людей по соседству? От неприятных предчувствий сжало сердце. Поневоле вспомнились слова Вояра о том, что правду обо мне он может узнать и иным способом... Вон, и Кисс замолчал, с интересом наблюдает за дальнейшим развитием событий...
Долго ждать не пришлось. Гомон, ругань стражников, звон оружия... По коридору вели заключенного, высокого, крепкого, совсем молодого мужчину, причем оружие у стражников, окруживших этого мужчину, было наготове. Чувствовалось: ворохнись парень, или сделай хоть шаг в сторону — враз зарубят, без раздумий и колебаний. Да и поглядывали тюремщики на этого человека мало того, что зло, так еще и с плохо скрываемой ненавистью. Чем это он перед ними так провинился? Что, этот мужчина тоже кто-то вроде Клеща? Иначе с чего бы стражникам на него так зло глядеть? Мужчину втолкнули в закуток справа от меня, и быстро заперли за ним дверь.
Но, вместо того, чтобы уйти, стражники остались возле камеры с запертым в ней человеком. Подошло еще несколько тюремщиков... И у всех теперь, после того, как за парнем закрылась дверь в камеру, оказались донельзя довольные лица. Судя по их донельзя пакостным усмешкам, парню в соседской клетушке сейчас придется несладко...
К несчастью, я оказалась права. Вначале стражники просто дразнили человека, будто сами подзадоривали себя на дальнейшие неправедные действия... Бедный парень, как мне кажется, не понимал ничего из того, что ему с насмешками и оскорблениями бросали тюремщики. Пытался им что-то сказать на чужом языке. Так он не из нашей страны...
А потом началось нечто такое, отчего во мне стала подниматься безотчетная волна ненависти. Длинными пиками и копьями тюремщики стали тыкать в парня, пытаясь если не убить его, то причинить нешуточную боль. Самое страшное в том, что запертого в клетку человека они ударяли не тупыми концами копий, а острыми наконечниками. Это у них что, развлечение? Игра такая? Если так, то придумана она лишь для полных идиотов! Не похоже, что стражники из их числа...Скорее всего то, что я сейчас вижу — это обычное издевательство над тем, кто не может ответить тюремщикам так, как они того заслуживают. Совсем как тот теткин домоправитель... Но почему они так накинулись на этого заключенного? Стражники будто мстили парню за тот страх, который только что испытывали перед ним. Мужчина растерянно прижался к стене, в тщетной попытке спрятаться от своих мучителей. Правда, напрасно... На стражников напал азарт, они как бы соревновались между собой в том, кто точнее попадет в пленника, кто причинит ему больше боли, кто нанесет глубже рану... И это у них успешно получалось. На одежде парня стали появляться расползающиеся пятна крови, что только подстегнуло стражников к дальнейшим атакам.
— Ну, что? — довольно ухмыльнулся один из мучителей. — Не нравится? Ничего, скулить меньше будешь, на воздух проситься.
— Что вы делаете? — не выдержала я. — Заняться больше нечем?
— А ты бы, девка, не орала понапрасну — хищно осклабился один из тюремщиков. — И отойди от решетки подальше, а не то схватит тебя такой за руки — выдерет их запросто!
— Да вы же его убьете, мерзавцы!
— Нашла, кого жалеть! Это ж эрбат!
— Что? — растерянно спросила я.
— Что слышала! Иначе, думаешь, с чего это мы с ним так себя ведем? Неделю уж здесь сидит, придурок иноземный, с тех пор, как его поймали. Надоел до того, что видеть эту рожу не хочется! Не может он, видишь ли, тут сидеть, на волю просится...
У меня в памяти мгновенно всплыл вечер в домике Райсы, голос Даян " ...приходила тетушка Кей. Сказала, что в городе поймали эрбата. Уже второго на этой неделе...". Значит, речь шла об этом мужчине. Здоровый, крепкий парень... Немногим старше двадцати лет... Судя по рукам, по коже на лице, по крепким мускулам, выделяющимся под легкой рубашкой — кузнец. Смуглый, темные волосы, немного коротковатые ноги, чуть раскосые глаза... Похоже, он уроженец той же южной страны, откуда родом и великий мастер Тасс — Лен...
— Перестаньте! — чуть ли в голос закричала я. — Вы же его убьете!
— А ему и так подыхать...
— Он же человек! Такой же, как все мы!
— Он — эрбат Ты что, ни разу не видела, что они выделывают, когда не в себе бывают? Ну, сейчас поглядишь! Да отойди же ты, наконец, от решетки! Он тебя прибьет, если дотянется, а нам потом ответ перед начальством держать!
— Остановитесь! Вы сами с ума посходили! — закричала я, но меня не слушали. Судя по всему, тюремщиков охватило нечто, похожее на чувство опьянения кровью у охотников, забивающих пойманную ими дичь. Стражники чуть ли не на спор пытались дотянуться своими острыми пиками до прижавшегося к стене заключенного, а уворачиваться от раздирающего тело и больно жалящего наконечника у парня не всегда получалось. Да и кололи они бедного не в шутку, а всерьез. Казалось, я наяву вижу один из своих ночных кошмаров. На моих глазах острый конец копья пробивал, светлую одежду пленника, погружался в живое тело... Выходящий из раны блестящий металл, и яркая кровь, иногда просто окрашивающая эту рану, а иногда выходящая из нее крохотными толчками... Крики боли заключенного и гоготанье стражников... Одежда пленника краснела все больше и больше... Когда же кончится это издевательство?! Пресветлые Небеса, или же все те великие боги, в которых верят на родине этого несчастного парня! Молю: сделайте так, чтоб его мучения прекратились!
