Настроение окончательно испортилось, и супруга наследника престола щедро вымещала своё раздражение не только на подворачивавшихся под руку рабынях, но и на придворных дамах, весьма озадаченных столь странным поведением сиятельной покровительницы.
Она смогла успокоиться только к вечеру. Однако муж всё же обратил внимание на её озабоченный вид. Не желая посвящать благоверного в свои дела, Силла Тарквина Поста воспользовалась древней, как мир, отговоркой, сославшись на плохое самочувствие.
Лениво посочувствовав, супруг предложил послать за лекарем, а когда она отказалась, тупо завалился спать, даже не попытавшись успокоить или приободрить всё ещё пребывавшую в смятении жену.
Та долго не смогла заснуть, ворочаясь с боку на бок, то лёжа с закрытыми глазами, то таращась в темноту, наполненную ароматом распустившихся цветов и стрекотом цикад.
Тем не менее проснулась она почти одновременно с мужем. Хотя для того, чтобы встать, ей пришлось приложить немало усилий. Не удивительно, что после такой ночи вчерашнее раздражение не прошло, а только усилилось.
Однако, стремясь избежать неуместных вопросов благоверного, будущая императрица всё же смогла взять себя в руки, спрятав недовольство под маской обыденности.
Она спокойно выслушала ежедневный доклад главной няньки о самочувствии детей, тепло попрощалась с куда-то спешившим супругом, но едва уселась перед зеркалом — тут же отправила рабыню за Гермией.
Вернувшись, невольница доложила, что верная наперсница отсутствует. Прочие придворные дамы уже собрались и с нетерпением ожидают выхода её высочества, а вот госпожа Гермия до сих пор не явилась.
Выслушав рабыню, Силла Тарквина Поста мрачно кивнула своему отражению в полированном серебре зеркала, и прикрыв глаза, отдала себя в заботливые руки служанок, уже аккуратно расчёсывавших ей волосы.
Первая принцесса терпеливо дождалась, когда невольницы закончат возиться с причёской, без привычного воодушевления выбрала украшения и вышла к приближенным, переполненная самыми мрачными предчувствиями.
Благосклонно улыбаясь на поклоны и приветствия придворных, супруга наследника престола, обведя пристальным взглядом залитый утренним солнцем зал, без труда заметила стоявшую за их спинами бледную и даже, кажется, дрожащую Пеллу Гермию Вару.
Огромным усилием воли будущая императрица сохранила безмятежное выражение лица, но ясно расслышала скрип крепко сжатых зубов и почувствовала, как сводит скулы от захлестнувшей душу ярости.
"О бессмертные боги! — огнём полыхнула в голове очевидная догадка. — Неужели эта тупая, ни на что не годная корова опять всё испортила".
От жуткого взгляда покровительницы приближенные замерли, а проследив за направлением её ненавидящего взора, озадаченно уставились на свою коллегу.
Та, с видимым усилием растянув ярко накрашенные губы в безжизненную улыбку, пробормотала дребезжащим, как блеяние козы, голосом:
— Доброе утро, ваше высочество. Вы сегодня прекрасно выглядите...
— А вот вы что-то очень бледная, госпожа Гермия, — процедила Силла Тарквина Поста, буквально буравя её взглядом, под которым верная наперсница очень скоро и впрямь начала мелко дрожать, но всё же сумела выдавить из себя:
— Нет, нет, ваше высочество, всё в порядке...
"В порядке?! — едва не заорала супруга наследника престола. — Чего же ты тогда глаза свои бесстыжие прячешь, мерзавка, и трясёшься, как обгадившийся щенок?! Где самозванка?! Неужели она до сих пор жива?! Или твой любовник ничего не сделал? Эх, надо было приказать Метиде проверить: сбежал вчера тот раб из Палатина или нет?"
Чувствуя, что просто не в силах вынести терзающую душу неизвестность, первая принцесса велела, наплевав на предосторожность:
— Оставьте нас.
Придворные дамы растерянно переглянулись, явно не понимая, что может означать столь странное и непривычное повеление?
— Выйдите все! — не выдержав, повысила голос будущая императрица.
Женщины торопливо устремились к дверям, испуганно косясь на окаменевшую покровительницу.
Зыркнув на застывших у стены рабынь, та рявкнула, топнув ногой в изящной сандалии из белой кожи.
— Я сказала: все!
Невольниц как ветром сдуло. Не успела последняя из них закрыть за собой дверь, как Гермия рухнула на колени, уткнувшись лбом в мозаичный пол.
— Пощадите, ваше высочество! Сколько лет служила вам, себя не жалея... Смилуйтесь над верной слугой...
Подскочив ближе, Силла Тарквина Поста зашипела в отчаянной надежде:
— Что с самозванкой?
Обтянутые дорогой зелёной тканью плечи приближённой затряслись, и она как-то скукожилась, словно стараясь сделаться как можно меньше.
— Отвечай! — прикрикнула супруга наследника престола, ощущая сильнейшее желание вцепиться в вычурную причёску неудачницы и рвануть так, чтобы все волосы повылазили. Однако представив, какие пересуды пойдут по Палатину, если Гермия выйдет от неё с потрёпанной шевелюрой, передумала. Подтянув повыше подол платья, первая принцесса от души врезала ей ногой в правый бок.
— Я не знаю, ваше высочество! — взвизгнула женщина, валясь на пол и со стоном прижимая колени к груди.
— Как? — будущая императрица застыла от неожиданности. — Разве её не было в доме Вакуса?
— Б-была, — с трудом пересиливая боль, выдавила собеседница. — Но она не пошла с Декаром...
"Неужели мерзавка всё ещё там, и Камий её сегодня схватит?" — хватаясь за соломинку в своих упованиях, подумала Силла Тарквина Поста и ещё раз, но уже гораздо слабее, ткнула носком сандалии в ягодицу скрючившейся на полу придворной дамы.
— Ты же клялась всеми богами, что самозванка испугается казни, и не задумываясь, сбежит с ним в Либрию? А теперь ты утверждаешь, что девчонка не захотела уйти с ним? Ты же уверяла, что раб без ума от неё. Так почему не смог уговорить её спасти себе жизнь. Самозванка так торопится на кол?
— Декар сказал, что они уже собрались выходить из дома, — улучив момент, когда покровительница замолчала, набирая в лёгкие воздух для новой порции брани, пробормотала приближённая, глотая слёзы и по-прежнему не смея поднять головы. — Чтобы добраться до порта, где их должен был ждать господин Латус, но тут неожиданно пришёл человек от принца Вилита...
— Что?! — невольно отпрянув, вскричала супруга наследного принца. — От Вилита? Кто?
— Декар говорил, что какой-то громила — бывший легионер или наёмник, — чуть слышно пролепетала женщина. — Из тех, кто живёт за счёт меча. Раб не знает, о чём они болтали с самозванкой. Только после этого она отказалась плыть в Либрию и сказала, что останется в Радле...
— И где она сейчас?!! — голос первой принцессы сорвался на визг.
Та подумала о предстоящем разговоре с братом, который обязательно поинтересуется: зачем сестре понадобилось спасать самозванку, откладывая её арест? Почему она сначала настоятельно требовала от Камия всемерно ускорить поиски беглой невесты Вилита, обещая щедрую награду, а потом помешала претору её схватить? Чем вызвана подобная забота о девице, чьи отношения с младшим сыном государя разрушили все замыслы пенерийских Септиев? Или у её высочества имеются какие-то свои планы, которые та почему-то тщательно скрывает от своих ближайших родственников?
И что она ответит? Какой дурой будет выглядеть в глазах родного брата и влиятельного сенатора?
— Не знаю, ваше высочество, — подвывая, отозвалась верная наперсница. — Латус оставил одного из своих людей следить за квартирой, но он ничего не заметил. Раб потом сказал, что самозванка с тем человеком вышли через кухню.
— О боги! — в бессильной ярости взвыла сквозь зубы Силла Тарквина Поста, чувствуя, как глаза застилает кровавый туман, а в душе поднимается мутная волна бешенства. Опять ужасно захотелось вцепиться в волосы тупой бестолочи, но не рвать их, а колотить её глупой башкой об пол и стены, в кровь разбивая смазливое личико до тех пор, пока душа идиотки не провалится в Тарар!
— Из-за этой мерзкой, похотливой меретты я сама спасла самозванку от казни! — выдохнула первая принцесса, невидящими глазами уставившись на покрытую росписями стену.
Нет, она больше и пальцем не тронет бывшую приближённую. И так муж начнёт приставать с расспросами, когда узнает, что она выгнала одну из своих придворных дам.
"Ещё и ему надо будет что-то говорить, — мелькнула на границе сознания очевидная мысль. — И брату, и с самозванкой что-то делать".
— Ваше..., — заскулила Гермия. — Ваше высочество... Не иначе бессмертные ей помогают. Ну кто же мог угадать, что Вилит как раз в тот вечер своего человека за ней пришлёт? Мы же с Латусом всё правильно сделали. Она уже согласилась с Декаром идти, а тут... этот пришёл. Из-за него всё. Может, это колдовство какое?
Женщина замолчала, не решаясь даже пошевелиться.
— Встань, — переведя дух, сказала супруга наследника престола. — Приведи себя в порядок и уходи. Я больше не хочу тебя видеть.
— Ваша милость безгранична, ваше высочество! — прерывисто дыша, проговорила бывшая наперсница, вытирая платком заплаканное лицо. — Я никогда не забуду вашей доброты. Пусть боги пошлют вам счастья и долгих лет...
— Проваливай! — поморщилась первая принцесса.
Продолжая кланяться, женщина стала пятиться к выходу, но у самой двери вдруг остановилась, пробормотав:
— А с рабом-то тем, что делать, ваше высочество?
— С каким? — сразу не поняла будущая императрица, погружённая в свои мысли.
— С Декаром, ваше высочество, — робко напомнила собеседница. — Латус пока его в подвал посадил. Вдруг он вам ещё понадобится за чем-нибудь?
— Пошла вон! — поморщилась Силла Тарквина Поста, которой не было никакого дела до беглого невольника.
— Да, ваше высочество, — испуганно втянула голову в плечи Гермия. — Слушаюсь, ваше высочество.
Недолго посидев в одиночестве, супруга наследника престола крикнула:
— Эй, кто-нибудь!
Приоткрыв дверь, в зал осторожно заглянула Метида.
— Принеси холодного вина, — приказала хозяйка.
— Слушаюсь, ваше высочество, — поклонилась рабыня.
— И где там все? — ворчливо поинтересовалась первая принцесса.
— Здесь, ваше высочество, — бросила быстрый взгляд за спину невольница.
— Пусть заходят, — махнула рукой будущая императрица.
Появившиеся в дверях придворные дамы с испуганным любопытством косились на застывшую в кресле покровительницу.
"Даже этим тупым коровам надо всё как-то объяснять, — лихорадочно подбирая слова, с досадой думала та. — Иначе они сами такого насочиняют, что устанешь оправдываться перед Ганием".
Дождавшись, когда все приближённые окажутся в зале, Силла Тарквина Поста величаво поднялась со своего места, и надменно вскинув подбородок, объявила:
— Как почитающая священные традиции предков радланская аристократка и супруга наследника престола Империи, я отвечаю перед бессмертными богами за нравственное состояние и моральный облик тех, кто меня окружает. Поэтому предосудительное поведение госпожи Пеллы Гермии Вары заставило меня отказать ей в своём благорасположении.
Собравшиеся дружно ахнули.
— Что случилось, ваше высочество? — дрогнувшим от волнения голосом спросила одна из них.
— Я не желаю об этом говорить, госпожа Навция! — презрительно скривилась первая принцесса, искоса поглядывая на озадаченные физиономии слушательниц и внутренне давясь от истерического смеха: "Вот пусть и гадают: что такого она натворила?"
Наблюдая, как придворные дамы обмениваются многозначительными взглядами, Силла Тарквина Поста с удовлетворением думала, что теперь все их разговоры будут вращаться вокруг каких-нибудь особо постыдных подробностей жизни бывшей товарки. А поскольку, подобно им всем, госпожа Гермия не отказывала себе в удовольствиях, то отыскать её поступок, который можно будет объявить "безнравственным", труда не составит.
— Да, ваше высочество, — поклонилась приближённая. — Я всё поняла, ваше высочество.
Её более сдержанные коллеги, сообразив, что место доверенной наперсницы будущей императрицы внезапно освободилось, тут же принялись наперебой осыпать покровительницу комплиментами и спешно пересказывать самые свежие городские слухи.
Весьма озабоченная предстоящим разговором с братом, та привычно не обращала внимания на их болтовню, не забывая, однако, время от времени кивать и благосклонно улыбаться.
Однако сперва пришлось отвечать на вопросы Медьи Тарквины Уллы, которая отыскала её в саду. К счастью, невестку интересовала только внезапная опала Гермии. Понимая, что от снохи императора просто так не отделаешься, первая принцесса отвела её подальше от придворных, и понизив голос до шёпота, сообщила:
— Дорогая сестра, я просто не могла поступить по-другому! Презрев наши обычаи и стыд, эта женщина вступила в кровосмесительную связь со своим двоюродным братом! Столь безнравственным особам нет места в императорском дворце!
Будущая государыня рассчитывала, что сумела вполне натурально изобразить искреннее возмущение, однако, судя по промелькнувшему в глазах собеседницы сомнению, та, скорее всего, её словам не поверила.
Тем не менее Медья Тарквина Улла в лучших традициях Палатина понимающе кивнула, делая вид, будто полностью удовлетворена полученным объяснением.
— Только я очень прошу вас никому об этом не рассказывать, — будущая императрица строго свела брови к переносице. — Мне не хочется давать лишний повод для сплетен. Всё-таки госпожа Гермия долгое время провела рядом со мной, а тень от её проступка может пасть и на меня.
— Понимаю, ваше высочество, — поджав губы, кивнула принцесса. — Разумеется, я сохраню всё в тайне.
Распрощавшись с невесткой, Силла Тарквина Поста подумала, что для мужа всё же следует подобрать более правдоподобное объяснение.
Однако пожелавший обедать в кругу семьи Ганий Тарквин Потес не проявил никакого интереса к причинам опалы одной из придворных дам супруги, сразу же огорошив её сногсшибательной новостью.
— Вчера вечером какие-то негодяи напали на господина Тарберия Сциния Дуба.
Заметив недоуменный взгляд благоверной, досадливо поморщился, с хрустом разгрызая перепелиные косточки.
— Да вы его знаете. Он всё время сопровождает моего младшего брата.
— Высокий такой, у его отца обширные имения в Кардакии, — вспомнив, кивнула собеседница и лениво поинтересовалась, поначалу не придав большого значения услышанному. — А что случилось?
— Парню зачем-то понадобилось на ночь глядя отправлять в поместье какую-то рабыню, — насмешливо фыркнул наследник престола, знаком приказывая служанке наполнить бокал.
"Вечером... рабыню... за город, — тремя вспышками отпечатались в голове женщины слова мужа, вызвав напрашивавшуюся догадку. — Не самозванку ли он вывозил из Радла? Не к Сцинию ли она пошла, когда отказалась идти с рабом? Но Гермия сказала, что человек был от Вилита? Ну, чего молчишь, говори, что дальше было?!"
Двумя богатырскими глотками осушив вместительную посуду, рассказчик, словно испытывая её терпение, утробно рыгнул, потом небрежно вытер платком мокрые губы.
