Огден смотрел на Гедимина застывшим немигающим взглядом. Древний испугался даже, что ввёл сармата в ступор, но тот, расслышав вопрос, вздрогнул и шумно выдохнул.
— Командир, твои планы... Кронион Гварза? Станция "Рута"? Никогда не говорил с ним.
— Проснусь — устрою вам встречу, — усмехнулся Древний, дотрагиваясь до плеч. Шлем, разделившись на лепестки, втянулся в броню.
— Кронион прилетит сюда... на месяц, навряд ли его отпустят на более долгий срок. Для вас будет очень много работы. Выбери себе четверых помощников. Не найдёшь никого на "Идис" — скажи, кто в пределах "Эджина", "Флана" и "Иджеса" тебе подходит, остальное я решу. Это очень существенно, Огден. Выбирай хорошо.
— Разумеется, командир, — Огден низко склонил голову. Изумление ещё светилось в его глазах, когда он подошёл к щиту управления и открыл его. На дне ванны что-то зашевелилось, её стенки разошлись, освобождая место, прозрачная вязкая масса заблестела на дне.
— Устраивайся. Я подобрал хороший состав. Ты нужен станции живым, командир...
Глава 42. Кьюскен
— Что тебя смутило, Фрисс? — Нецис, бесшумно просочившись сквозь пурпурные кусты, выглянул и поманил Речника за собой. — Это и есть наша дорога. Возможно, она выглядит хуже, чем до войны, но не говори, что её трудно отличить от змеиной тропы!
— Да, — вздохнул Речник, перехватывая меч второй рукой и занося его над сплетением веток, — змеиные тропы проще найти. Ох и хорошо сейчас Гелину и Алсагу...
— Ладно, Фрисс, — Нецис легонько дотронулся до его плеча и повернул к кустам раскрытую ладонь. — Мы уже у подножия. Там, внизу, холг так не разрастается. Слишком сыро. Так лучше?
Кусты, вздрагивая в такт его размеренной речи, рассыпались серой пылью. Речник невольно поёжился, ступая на ковёр из вмиг увядших ветвей. Сколько он ни путешествовал с Нецисом, к Некромантии так и не привык.
Лес встретил их затяжным дождём. Каждый лист папоротника или низкорослой кривой Самуны стал руслом для десятка ручьёв, в чёрной воде, доходящей Речнику уже до колена, плавали увядшие лепестки Гхольмы и ошмётки мха, внизу, громко чавкая, пружинила раздувшаяся моховая подушка, а до каменных плит, которые, по идее, были где-то под водой и мхом, ноги Фрисса не доставали. Алсаг катался во мху, с остервенением смывая с себя въевшуюся пыльцу кэгисы. Резкий запах горных цветов облаком окутывал путников — даже Фриссу не хотелось лишний раз вдыхать, что уж говорить о коте, прочихавшем всю дорогу!
— Правильно, Алсаг, — усмехнулся Речник, сдирая с Самуны клок замшелой коры и оттирая им свою броню. Она немедленно позеленела, но запах кэгисы заметно смягчился.
— Нецис, как думаешь, тут можно искупаться? — спросил Фрисс, глядя под ноги, на прибывающую воду — она уже заливалась в сапоги.
— Вреда не будет, — меланхолично отозвался Некромант, выливая на голову пригоршню воды с ближайшего папоротника. Его волосы, пожелтевшие от пыльцы горного цветка, снова обрели привычный цвет. Выловив из-под коры папоротника что-то белое, толстое, длиной с ладонь, маг осторожно надкусил пойманное и отбросил опустошённую шкурку.
— Любопытно, в Эгискене ещё готовят микрин с древесными муравьями? В такую погоду они очень хороши, — мечтательно улыбнулся он. — Главное, не сыпать туда пряности — весь вкус потеряется. Фрисс, не хочешь многоножку или парочку муравьёв?
— Пойдём-ка дальше, Нецис, — только и сказал Речник, старательно глядя в сторону. Некромант выразительно пожал плечами. Фрисс слышал, пробираясь по колено в медленно струящейся воде, как он хрустит пойманными букашками.
Дорога смутно угадывалась в насквозь промокших мхах, как неширокий просвет между разлапистыми папоротниками и удобное русло для реки, порождённой ливнем. Вода стекала с гор в низину, и Фрисс угрюмо думал, в очередной раз оскальзываясь на подводной моховой подушке, что, если идти станет совсем невозможно, он просто поплывёт по течению. Алсаг, пару раз провалившись в невидимую яму и нахлебавшись воды, превратился в летучую мышь. Нецис, прикончивший запасы многоножек и не поймавший новых, с невнятными извинениями сменил облик и вместе с демонами повис на перевязи Фрисса. Речник удивился про себя, что Некромант так долго терпел и месил грязь. Если бы Фрисс мог превращаться, он давно превратился бы и забился в любое сухое дупло...
Дождь закончился ещё до рассвета. Речник этого не заметил — он крепко спал в развилке ветвей, привязавшись перевязью к огромной Самуне, ствол которой, испещрённый дуплами, был как будто сплетён из десятка меньших стволов. Утром он открыл глаза и тут же зажмурился от яркого луча, бьющего из переплетения листьев. Свирепое солнце Нерси"ата изгнало облака и позвало пролитую воду обратно к небесным озёрам... туман окутал моховые леса, и в белой пелене Фрисс видел, как иссякает бурный поток, проложивший себе русло по древней дороге. Когда из-под воды показались разбухшие моховые "шапки", он спустился с дерева и отряхнулся от моховых волокон и паутины. Одна из летучих мышей сорвалась с пояса, на лету меняя облик, и остановилась посреди дороги, оглядывая полузатопленный лес.
— Вода уходит, — сказал Речник, наблюдая, как со дна "ручья" всплывают замшелые каменные плиты, острые шпили придорожных светильников, смутные намёки на резную ограду вдоль обочины. — Теперь точно не смоет. Далеко ещё до города живых?
— Дней восемь-десять, если повезёт, — Некромант, судя по недобро сощуренным глазам, пытался мысленно уговорить Гелина на что-то, что Гелину не нравилось, и не преуспел. — Но сначала мы осторожно минуем Кьюскен. Попроси у своих богов новый ливень, чтобы нам хватило ещё на сутки. Чем больше воды вокруг, тем спокойнее будет наш путь.
Он ступил на мокрую, но стремительно высыхающую дорогу и покачал головой.
— Та-а... вода уходит слишком быстро. Идём, Фрисс. Хорошо смотри под ноги...
Они шли ещё долго в полном молчании. Дорога высохла, только моховые подушки чавкали под ногами. Из озера, затопившего весь лес, проступила насыпь — не такая уж и низкая, но недостаточно высокая для такой дождливой страны. Вокруг, как оказалось, было вовсе не болото, а частый, хоть и обкусанный рыбами, кустарник, почти без листьев, но с длинными шипами-тройчатками. Фрисс потянулся к ближайшей ветке — из таких шипов получались хорошие рыболовные крючки — но тихий нарастающий шелест заставил его отдёрнуть руку и вглядеться в зеленовато-чёрные заросли.
— Та-а!!! — вскрикнул Нецис, хватая Речника за руку. Фрисс и глазом не успел моргнуть, как оказался спиной к спине с Некромантом... и лицом с шелестящим тёмно-зелёным морем. Такое он видел уже — далёкой весной, в степи под Орратом... но здесь, в туманных южных болотах, оно было ещё страшнее.
Джунгли сомкнулись вокруг, узким кольцом сошлись по обочинам, загородили дорогу, будто её и не было. Затопив чахлые кусты и похоронив под собой мостовую, с каждой ветви папоротника на дорогу лился живой зелёный поток. Тысячи побегов, сплетённых в клубки и стремительно разворачивающихся, тысячи трёхпалых листьев — "рук", сжатых в кулаки, стебли, покрытые странными шевелящимися пузырями, а среди переплетений — огромные пёстрые коконы. Один из них взглянул прямо на Речника десятком маленьких круглых глаз вокруг усыпанного изогнутыми зубами рта. Фрисс выхватил мечи, вспыхнувшие ярким золотым и белым огнём, воздух затрещал от мелких синих искр.
— Ич-вакати! — заорал Речник, неотрывно глядя на зубастый кокон, и опомнился лишь тогда, когда ошмётки иссохших стеблей посыпались на него. Они падали под ноги, извиваясь и расплёскивая красноватый сок. В спину дохнуло могильным холодом, джунгли зашелестели и забулькали, распространяя запах гнилья, но Фриссу некогда было оглядываться. Его сапоги, залитые красной жижей, шипели и дымились, разлезаясь в клочья, дымилась и забрызганная броня. Ещё десяток побегов сорвался с ветвей, разворачивая листья, утыканные мелкими шипами, Речник ударил наотмашь и сам зашипел от боли. Запачканная соком рука на глазах краснела и опухала. Фрисс выпрыгнул из остатков сапог и отскочил от них прямо на мокрую моховую подушку — ему казалось, что ноги горят.
— Фрисс?! — Некромант развернулся, странно оскалился и вскинул руки. Речник шарахнулся от него, но догадался посмотреть за спину — там превращались в гнилую слизь хищные побеги. Все деревья вокруг Нециса тускло мерцали и текли слизью, ползучие лианы отступили — но Фрисс видел, как вторая зелёная волна прибывает, тихо чавкая, из туманных зарослей.
— Сзади! — крикнул он. Некромант обернулся и молча посмотрел на новую зелёную орду. Джунгли зашипели, запах гнили стал невыносимым.
— Вот это колдовство! — широко усмехнулся Речник. — Да устрашится ползучая мерзость! Нецис, ты как, цел?
Некромант повернулся к нему и, не говоря ни слова, цапнул за руку повыше локтя и провёл ладонью над покрасневшим предплечьем Речника. Тот поморщился — краткое ледяное дуновение не смягчило боль, руки горели, ступни тоже.
— Ну и дрянь же тут растёт! — нахмурился он. — Их там ещё много...
Нецис покосился на лес. Гнилостный ветер дунул Речнику в ухо, тот даже не скривился.
— Надо уходить, — сказал Некромант, каменея лицом. — Очень быстро. Фрисс, что с ногами?
— Идти могу, — кивнул Речник, ступая на холодный камень и стискивая зубы от боли. — Может, Гелин...
Нецис качнул головой и обхватил Речника пониже лопаток.
— Он не пролезет, — маг указал на деревья и мхи, оставившие от дороги узенькую тропу, слишком тесную для огромного демона. — Иди так быстро, как можешь. Пробьёмся в Кьюскен — будем живы. Илкор ан Ургул!
Новая волна зубастых лиан нахлынула, наткнулась на ледяной взгляд Некроманта и растеклась мутной лужей. Фрисс продирался сквозь мох, хромая на обе ноги. Нецис не отпускал его ни на миг.
— Что это за пакость? — тихо, как будто растения могли услышать, спросил Речник, когда ноги, остывшие в мокром мху, перестали болеть. — Я от неё весь опух. Как думаешь, чем это смазать? "Кийольти" сработает? Пальцы не гнутся, меч не удержать...
— Бесполезно, Фрисс, — Некромант перехватил его руку, разогнул пальцы. — Я не знаю противоядия. Не останавливайся, я попробую найти помощь... Это Ил-Хси, трава, созданная для смертельных ловушек. Против врагов, а не мирных путников. Я надеялся, что мы на неё не нарвёмся...
"Ещё один дар Аойгена..." — поморщился Речник. "Повелитель случая, вот зачем тебе мои сапоги?! Как я босиком пойду в город живых..."
Ползучая трава не отступала. Две живые реки текли вдоль обочины, блестя на солнце и сочась красной жижей. Нецис походя отшвыривал побеги от тропы, ненадолго они отползали в сторону, часть оставалась дымиться и мерцать во мху, но новые клубки приползали из зарослей.
Заросли стали плотнее, под ногами захрустел щебень. Деревья впереди сомкнулись стеной, сплетаясь стволами, Фрисс хотел разрубить ветки — и меч лязгнул о камень.
— Добрались, — выдохнул Нецис, хватая Речника за плечи и заталкивая в дыру меж камней и корней. — Теперь беги. Остановишься по приказу первого же двуногого, но до тех пор — беги со всех ног!
Он бросил вслед Фриссу летучих мышей и повернулся к нему спиной. Вал, поросший деревьями, зашипел на сотни голосов. Трава Ил-Хси уже была здесь — на каждой ветке и под каждым камнем. Фрисс попытался выхватить меч — пальцы бессильно скользнули по рукояти.
— Беги!!! — не своим голосом заорал Нецис. Речник стиснул зубы и бросился вперёд, в заросли, к странным каменным зубцам, торчащим из-подо мха.
Тут был город — скоро ноги Фрисса зашлёпали по мостовой, скоро он увидел очертания башен, стен и колонн, похороненных под лианами, мхом и торчащими отовсюду папоротниками. Поваленный, как старое дерево, гранитный обелиск преградил дорогу, Речник перелез через него, ломая папоротники и погружаясь по щиколотку в мягкий талхис. Сзади что-то шипело. Фрисс уже узнавал едкий запах красного сока — Ил-Хси шла по пятам, проворная, как Живая Трава гвельских степей...
В лицо Речнику дохнуло жаром, что-то щёлкнуло над его плечом, и он молча повалился в мох, пропуская над собой крохотные горящие стрелы. Они взорвались далеко за его спиной, окутав развалины удушливым дымом. Фрисса схватили за ворот, крепкие горячие пальцы вцепились в его запястья. Вокруг мелькали красные и серые тени, позади что-то взрывалось, всё пахло гарью и кипящим травяным соком.
— Вставай! — крикнул тонкий злой голос. В лицо Речнику смотрела дымящаяся арбалетная стрела. Краснокожий карлик с причудливым самострелом стоял в паре шагов от Фрисса, ещё двое — поодаль, и ещё десятки — там, где дымилась и бессильно корчилась хищная трава. Речник медленно поднялся, выставив вперёд пустые ладони. Так или иначе, с форнами не стоило шутить...
Связывать его не стали. Двое форнов сопровождали его на заросших, поглощённых джунглями улицах мёртвого города, и, стоило Речнику обернуться, он видел красное свечение форнских стрел. Идти оказалось недалеко, но повторить путь в одиночку Фрисс не рискнул бы. Лес превратил развалины в лабиринт, ощетинившийся шипами и истекающий жгучим соком. Фриссу казалось, что тут каждый лист нестерпимо жжётся или колется...
В одном из переулков к нему подтолкнули Некроманта, потрёпанного и вывалянного в болотной жиже. Он криво усмехнулся, взглянув на Речника. Фрисс облёгчённо вздохнул и коснулся его плеча. Форны ждали, не опуская арбалетов.
За узким проломом в очередной стене, когда-то украшенной странными плетёными узорами, лежал ещё один поваленный обелиск. Между ним и длинным каменным зданием в два этажа, окружённым грубо вытесанными колоннами, раскинулась площадь, мощённая светло-серыми плитами. В щелях меж ними не было ни травы, ни мха. Множество ворот в стене вдоль площади, слишком маленьких для человека, было прикрыто лиственными завесами. По ту сторону слышался перестук молотков, каменный грохот и странный звон.
Путникам указали на обелиск. Речник сел на горячий камень, неловко выставив в стороны непослушные руки. Вокруг, не обращая внимания на чужаков, толпились форны.
Их было много — десятков пять или шесть, и все с оружием. Лиственные накидки на их плечах разваливались на части, дымясь от едкого сока, все форны были в саже и лесном мусоре, кто-то приглушённо проклинал всё на свете, отдирая клочья накидки от рваных ран, одного форна двое сородичей несли на руках. Фрисс хотел подойти к нему, но на него направили стрелы, и он опустился обратно.
— Чужие знорки, — сказал, остановившись невдалеке, форн в доспехах из кусков коры. — Не с гор и не с болота. Что вы забыли в Кюске?
— Мы спасались от Ил-Хси, — негромко ответил Нецис, кивнув на обожжённые руки Речника. — Только у форнэй хватит сил победить проклятую траву. Мы надеялись на ваше оружие... и на вашу отвагу. Мы сражались, но были ранены.
— Ты не ранен, — покосился на него форн. — Ранен этот знорк — и наши воины. Вы с умыслом привели траву в Кюску! Вот что вы наделали.
Он махнул рукой на потрёпанную толпу низкорослых хесков. К сборищу присоединился ещё десяток форнов — они с сердитыми криками попрыгали со стены. В их быстрой речи Фрисс разобрал несколько слов — "озеро", "Ил-Хси" и "отрава". Тот форн, что говорил с Нецисом, охнул и быстро пошёл к новым вестникам, о чём-то быстро и сердито спрашивая. Взгляды, направленные на Фрисса и Некроманта, становились всё менее дружелюбными.
