Как только они снова окажутся на плаву, они смогут перераспределить оставшиеся орудия, чтобы отрегулировать дифферент, но сначала...
— Эй, палуба! "Соджорн" повторяет сигнал от "Рестлес"!
Абат вскинул голову. Он прикрыл глаза рукой, глядя на мичмана, сидевшего на грот-мачте и быстро листавшего сигнальную книгу, в то время как его помощник-сигнальщик вглядывался в подзорную трубу на восемнадцатипушечную шхуну в пяти милях к юго-востоку от "Тандерера", считывая поднятые сигналы.
— Номер Одиннадцать, сэр! — позвал мичман слегка надтреснутым голосом, и что-то сжалось внутри сэра Брустейра Абата.
Номер одиннадцать был "Враг в поле зрения".
* * *
— "Катлес" подтверждает сигнал "Ланса", сэр, — сказал капитан Маджирс, когда на палубу вышел Поэл Халинд. КЕВ "Суорд", флагманский корабль Халинда под командованием Маджирса, быстро двигался по воде, подняв все паруса, в то время как палуба под ногами слегка, но ощутимо вибрировала.
— Спасибо, Алфрид, — подтвердил отчет Халинд. — Есть еще какие-нибудь подробности от коммандера Снилинга?
— Пока нет, сэр. Но "Ланс" быстро приближается. Уверен, что Снилинг скоро представит нам более полный отчет.
Халинд кивнул и подошел к фальшборту "Суорда". Он посмотрел через низкий борт винтовой галеры на воду, пенящуюся от ее корпуса. Судно, оснащенное шхунными парусами, могло подойти гораздо ближе к ветру, чем любое судно с квадратной оснасткой, а сдвоенные винты, вращающиеся на концах их коленчатых валов, увеличивали его скорость по меньшей мере на четыре узла. Когда они были неподвижными, их сопротивление, вероятно, отбирало у нее такую же большую скорость, даже когда они были зафиксированы в вертикальном положении за своими скегами. Однако сейчас это было не так, и он слегка улыбнулся, размышляя о том, что это может означать в ближайшие несколько часов. День был жарким, легкий ветер становился все более порывистым, и то немногое, что от него осталось, пошло бы на пользу его шхунным парусам гораздо больше, чем любому галеону с квадратной оснасткой. Когда к этому уравнению добавлялось преимущество его винтов...
Он вздохнул с облегчением, когда семафорные сообщения от Симархана сообщили ему, что чарисийцы повернули назад на целый день раньше, чем он сам добрался до реки Хаскин. И все же это облегчение, несмотря на всю его силу, также имело недостатки. Он был благодарен, что миссия чарисийцев по разрушению Симарханского конца канала Хаскин-Варна провалилась, но их отступление также означало, что даже у его винтовых галер было очень мало шансов догнать отступающие галеоны. Тем не менее, всегда был какой-то шанс, особенно с учетом того, что позади чарисийской эскадры шел адмирал Росейл. Если бы Росейл смог заставить их стоять и сражаться достаточно долго или даже просто убедить их уклоняться, пытаясь избежать боя, бронированные корабли Халинда все же могли бы настичь их во внутренних водах залива Хаскин или залива Саут-Швей.
На что он даже на мгновение не рассчитывал, так это на встречу с имперским чарисийским флотом менее чем в семидесяти милях от Ки-до. Он ожидал, что неблагоприятный ветер несколько замедлит их продвижение, но по его самым оптимистичным расчетам, к настоящему времени они должны были, по крайней мере, войти в Коджу-Нэрроуз. На самом деле, он был настолько уверен в преимуществе, которое они, должно быть, получили после того, как снова достигли соленой воды, что шел под одними парусами, давая отдых своим гребцам.
По крайней мере, до тех пор, пока "Ланс" Тимити Снилинга не доложил о том, что заметил чарисийскую шхуну.
Должна быть какая-то причина, по которой они все еще так близко к Ки-до, — подумал он. — Я полагаю, что это может быть какая-то хитроумная ловушка, хотя немного сложно точно понять, как она должна работать. Пятнадцать галеонов — это все еще только пятнадцать галеонов, и не больше, и сомневаюсь, что им удалось протащить еще кучу из них через Швеймут так, чтобы их никто не заметил и не сказал мне об этом.
Он нахмурился, глядя на воду, обдумывая цифры. Любой из чарисийских галеонов превосходил по вооружению его флагманский корабль как пять к одному или даже больше, и у них был по крайней мере один из бронированных монстров, которые сокрушили батареи на острове Кло. И сделал то же самое с обороной Ки-до, если уж на то пошло, — напомнил он себе, — думая о разрушенных огневых точках, мимо которых он проходил по пути через сильно поврежденный порт. У него было всего пятнадцать собственных судов, и, несмотря на их броню, его винтовые галеры были хрупкими и уязвимыми с флангов или тыла. Единственный полный залп в небронированную часть их корпусов с одного из чарисийских галеонов, вероятно, отправил бы одну из них на дно. Два залпа, конечно, сделали бы это с уверенностью.
Но условия почти идеальные, — подумал он, потирая ладонью вверх и вниз по перилам фальшборта, как человек, успокаивающий дорогую, но нервную лошадь. Сам Лэнгхорн не мог бы придумать лучшего дня для тестирования детей мозга Жуэйгейра. Теперь, похоже, он даже предоставил нам возможность сделать именно это.
После рифа Армагеддон было больше случаев, чем Халинд хотел признать, когда он задавался вопросом, о чем могли думать Бог и архангелы, чтобы позволить еретикам такую разрушительную череду побед. Не то чтобы Поэл Халинд верил, что Божьим защитникам нужны какие-то "несправедливые преимущества", но были времена, когда он задавался вопросом, почему Бог не может, по крайней мере, перестать предоставлять еретикам такие преимущества.
Это то, что Он сделал в Харчонг-Нэрроуз, Поэл, — напомнил он себе, — и Ливис надрал там задницы чарисийцам. Нет причин, по которым ты не можешь сделать то же самое здесь. Просто не увлекайся так сильно, чтобы упустить такую возможность. Ублюдки с другой стороны, вероятно, могут заменить целые галеоны быстрее, чем мы могли бы заменить винтовые галеры — или, по крайней мере, их броню. И не забывай, что за ними идет Росейл. Тебе не нужно терять корабли из-за того, что ты решишь сразиться с ними в одиночку!
Все это было правдой, и он это знал. Точно так же, как он знал, что он и его молодые командиры винтовых галер собирались перегрызть глотку чарисийскому флоту, если представится такая возможность.
* * *
— Мы не снимем его вовремя, — категорически заявил сэр Брустейр Абат. Челюсти Дейвина Килмана сжались, и Абат увидел в глазах лейтенанта отчаянную потребность поспорить, но аргументы умерли невысказанными. Килман мог судить о времени и приливе не хуже любого другого.
— Подайте сигнал капитану Варнею, — сказал Абат более оживленно. — Сообщите ему, что я временно передаю ему командование эскадрой. Он знает, что с этим делать. — Есть, есть, сэр. — Затем нам нужны сигналы "Уандереру", "Соджорну" и "Ист уинду".
— Прикажите им сблизиться с "Тандерером" и приготовиться забрать наши шлюпки. И после этого, — он спокойно встретился мрачным взглядом с Килманом, — сообщите мастеру Мулкейхи, что я приказываю подвести взрыватель к погребу.
* * *
— Ты шутишь, — сказал Поэл Халинд, недоверчиво уставившись на Сибастиэна Трейвира. Трейвир, флаг-лейтенант адмирала, решительно покачал головой.
— Нет, сэр. Капитан Маджирс дважды проверил по сигналу. Он даже послал лейтенанта Хейстингса на площадку мачты, чтобы тот сам посмотрел.
Халинд медленно отложил салфетку, его разум пытался переварить новости Трейвира. Он задавался вопросом, не было ли его отчаянное желание, чтобы это было правдой, причиной, по которой в это казалось так трудно поверить. Может быть, он просто не хотел в это верить, боясь разочарования, если узнает, что это неправда?
— Понимаю, — сказал он. Он заставил себя допить бокал вина, затем отодвинул стул и потянулся за туникой. — В таком случае, полагаю, мне следует вернуться на палубу.
Путешествие от изнуряющей жары его крошечной каюты к палящему солнечному свету тесного юта "Суорда" не заняло много времени, учитывая размеры небольшого корабля, и Маджирс ждал его, когда он прибыл.
— Так понимаю, нам выпала неожиданная удача, капитан? — сказал адмирал, склонив голову набок, и Маджирс кивнул.
— Я посылал Джирома наверх, чтобы он увидел все своими глазами, сэр, — сказал он, слегка коснувшись плеча своего первого лейтенанта. — Джиром, почему бы тебе не рассказать адмиралу о том, что ты видел?
— Один из них сел на мель, сэр, — ответил лейтенант Хейстингс. — Во всяком случае, так это выглядит.
— Думаю, это, должно быть, отмель Шингл. — Указательный палец Маджирса постучал по харчонгской карте, развернутой на нактоузе. — Сомневаюсь, что кто-то зайдет так далеко, чтобы назвать эту карту надежной, но, Шан-вей, она намного ближе к этому, чем все, что может быть у еретиков, сэр. Вероятно, он даже не предвидел, что это произойдет, и с отвратительными приливами в заливе...
Его голос затих, и настала очередь Халинда кивнуть, когда он уставился на карту. Было достаточно легко понять, как корабль может сесть на илистую отмель посреди пролива Эгг-Дроп, как предположил Маджирс, и капитан был прав насчет трудностей в том, чтобы снова вытащить корабль из него. Но чарисийцы явно поняли, что он приближается — он все еще не мог понять, как они узнали, но это была единственная причина, которую он мог придумать, чтобы они начали подниматься по реке Хаскин в это конкретное время (и повернуть назад, когда они это сделали) — так почему они просто не сожгли застрявший галеон и не продолжили отступление? Ни один командир эскадры не хотел бросать один из своих кораблей без боя, но, учитывая шансы вытащить его из грязи до того, как на него налетят винтовые галеры, любой твердолобый флаг-офицер (а Лэнгхорн знал, что все флаг-офицеры Чариса казались одинаково твердолобыми) должен был стиснуть зубы, сжечь корабль и направиться в бухту Саут-Швей. Если не....
— Вы сами его видели, лейтенант? — спросил он, поворачиваясь обратно к Хейстингсу.
— Да, сэр. Я видел сам.
— Не могли бы вы разглядеть какие-нибудь детали?
— Не на таком расстоянии, сэр. Он почти кормой к нам, так что, черт возьми, прошу прощения, я мог видеть немного. У него действительно есть крен на левый борт; это одна из причин, по которой я уверен, что он сидит на мели. Но кроме этого — ну, этого и шхун и лодок вокруг него — я действительно ничего не видел.
— Понимаю. — Халинд на мгновение потер подбородок, затем снова посмотрел на паруса "Суорда" и резко вдохнул, прежде чем снова повернуться к флаг-капитану.
— Сигнал "Лансу", — сказал он. — Я хочу, чтобы капитан Снилинг продолжал приближаться, пока не сможет получше рассмотреть нашего друга в грязи. В частности, я хочу знать, сколько у него вооруженных палуб. — Он увидел, как глаза Маджирса сузились в понимании и предположении, но флаг-капитан не перебивал, ожидая продолжения. — После того, как подадите сигнал Снилингу, поднимите номер Шестьдесят Три.
— Есть, есть, сэр!
Маджирс коснулся груди в знак воинского приветствия и отвернулся, чтобы начать отдавать приказы. Словарь сигналов королевского доларского флота оставался довольно примитивным по сравнению с тем, который был разработан для имперского чарисийского флота, но номер шестьдесят три был присвоен одному из заранее спланированных — и хорошо отработанных — боевых планов галерного флота.
В то время как "Ланс" продолжал двигаться к "чарисийцам" на своей максимальной скорости, развивая почти восемь узлов, несмотря на порывистый ветер, нужные сигналы взлетели на верхушку мачты "Суорда", плывущего на полном ходу под парусами и полностью укомплектованными обоими кривошипными валами. За кормой остальные четырнадцать винтовых галер замедлили ход, собираясь в четыре колонны, две из трех кораблей и две из четырех, и начали выстраиваться в узор, выровненный, как четыре пальца вытянутой руки. "Суорд" был первым кораблем в колонне из четырех кораблей в позиции "безымянный палец", и когда строй успокоился, Маджирс снова повел всю эскадру вперед, немного более степенно, чем "Ланс", но все же быстрее, чем мог бы справиться любой чисто парусный корабль.
Помогает то, что мы все тоже покрыты медью, — подумал Халинд, с глубоким удовлетворением наблюдая, несмотря на ощущение пустоты и пения в животе, как его хорошо обученные экипажи направляются к врагу. Ловкость и скорость — это будет нашим настоящим оружием сегодня, хотя стопятидесятифунтовые пушки тоже не помешают.
Три массивных орудия, установленные в бронированном каземате каждой винтовой галеры, весили по четыре тонны, не считая лафетов, и стреляли снарядами калибром десять дюймов. Каждый раз, когда одно из них стреляло, отдача была достаточной, чтобы у человека могли буквально вылететь зубы. Это также достаточно серьезно сказывалось на корпусе, и Халинд приказал, что пушки должны были стрелять по отдельности — последовательно, но не одновременно, — а облако дыма могло задушить дракона, но их поражающая сила была невероятной. Он не знал, пробьют ли они один из броненосцев чарисийцев, но он видел, что они делали с небронированными галеонами, не говоря уже о каменных стенах или других удобных препятствиях, во время пробных стрельб. Он сомневался, что у них будет какая-либо возможность использовать лонжеронные торпеды, которые несла каждая винтовая галера в дополнение к пушечному вооружению, но он также сомневался, что они им понадобятся.
— Сигнал от "Ланса", сэр, — сказал ему лейтенант Трейвир. Халинд оторвался от своих мыслей, и улыбка его флаг-лейтенанта, казалось, расколола его лицо. — Дозорные капитана Снилинга хорошо все разглядели, адмирал! Он показывает только одну линию орудийных портов.
Халинд улыбнулся в ответ, и капитан Маджирс удивленно посмотрел на него.
— Как вы догадались, сэр?
— На самом деле это была скорее надежда, чем предположение, Алфрид, — признался Халинд. — Тем не менее, если бы я был тем, кто там командует, я бы не болтался без дела, если бы у меня не было действительно веской причины. У них полно обычных галеонов — видит Бог, они взяли достаточно призов в Марковском море и на Итрии! — так что это почти наверняка был один из их бомбардировочных кораблей.
— Или "броненосец", сэр? — карие глаза Маджирса сверкнули, и Халинд покачал головой.
— Давай не будем слишком жадничать, Алфрид. Если Лэнгхорн счел нужным предоставить нам бомбардировочный корабль, для меня этого достаточно.
— Но если это броненосец, сэр? — Маджирс настаивал, и улыбка адмирала была намного, намного холоднее, чем у его флаг-лейтенанта.
— Что ж, в таком случае, Алфрид, я думаю, нам пора воспользоваться возможностями, которые посылает нам Бог.
* * *
— Все эвакуировались, сэр. Все, кроме вас и вашей команды.
Лейтенант Килман не упомянул ни себя, ни Эдуирда Мулкейхи, артиллериста "Тандерера", — с мрачным юмором отметил Абат.
— В таком случае, Дейвин, я думаю, тебе и мастеру Мулкейхи тоже пора быть за бортом, — сказал он.
— Если вам все равно, сэр Брустейр, я уйду в то же время, что и вы, — категорично ответил Килман.
Абат подумал, не отдать ли ему прямой приказ, но потом посмотрел на лицо своего первого лейтенанта и передумал. Взгляд на Мулкейхи показал то же упрямство — и несчастье — и капитан пожал плечами.
