Включая Кэйлеба, — печально подумала она. — Ее муж никогда прямо не упоминал о чувствах ее дяди, но сам факт того, что он не упомянул о них, многое сказал такому проницательному человеку, как Шарлиэн.
— Он тоже не единственный, — сказал Сихэмпер, наконец-то позволив себе озвучить хотя бы часть того, что его беспокоило. — Я не лорд, ваше величество, и вряд ли им стану. Видит Бог, я даже никогда не хотел быть офицером! Но я прикрывал вашу спину с тех пор, как вы были девочкой, и, возможно, я кое-чему научился на этом пути, хотел я того или нет. И в Чисхолме есть люди, которым ни капельки не нравится этот брак, эта новая "империя". И им это не понравится, куда бы это ни привело.
— Я знаю, что они есть. — Она сложила руки под грудью и повернулась к нему. — Хотя, думаю, их больше среди знати, чем среди простолюдинов.
— При всем моем уважении, ваше величество, это благородство беспокоит меня больше всего, — откровенно сказал Сихампер.
— И, полагаю, это правильно. Видит бог, у нас гораздо больше шансов увидеть коварных аристократов, чем какой-либо спонтанный народный бунт. По крайней мере, против короны. Но даже если чисхолмцы не такие "наглые", как чарисийцы — пока! — они все еще гораздо менее нерешительны в проявлении своих чувств, чем подданные многих других королевств. Это то, что сам дядя Биртрим помог знати усвоить, и это нужно иметь в виду.
Сихэмпер медленно кивнул, хотя выражение его лица все еще было обеспокоенным. В ее словах был смысл. Простые люди Чисхолма приняли близко к сердцу свою "девочку-королеву", когда умер ее отец. Тот факт, что королева-мать Эйлана пользовалась огромной популярностью, конечно, не повредил, но именно бесстрашие, которое они почувствовали в "простой девушке", на которую так неожиданно и внезапно опустилась корона, по-настоящему покорило их. И магия никогда не исчезала. Даже сейчас, когда он знал, что многие из них лелеяли сомнения по поводу ее открытого неповиновения Церкви, этот глубокий резервуар любви нес их с собой.
Но даже у океана есть дно, — сказал он себе, пытаясь скрыть беспокойство, которое он испытывал, на лице.
— Я просто... не в восторге от того, что так долго отсутствую дома, ваше величество, — сказал он.
— Что? Не боишься фанатичных чарисийских убийц, преданных Церкви? — поддразнила она.
— Что касается этого, то у меня меньше забот на этот счет, чем было до того, как мы прибыли, и это не ложь. — Он покачал головой, печально улыбаясь. — Я признаюсь в этом, ваше величество. Не знаю, как вы это делаете, но чарисийцы тоже едят у вас из рук!
— Чепуха. — Настала ее очередь покачать головой, и она это сделала, гораздо более решительно, чем он. — О, не буду отрицать, что они приняли меня близко к сердцу, но, думаю, это имеет ко мне меньше отношения, чем к Кэйлебу. Они действительно любят его, ты же знаешь. Думаю, они были бы готовы приветствовать кого угодно, если бы думали, что это сделает его счастливым.
— Да? — Сихэмпер сардонически изогнул бровь. — И тот факт, что прекрасная молодая суверенная королева другого королевства, за тысячи миль отсюда, решила сделать их ссору с Церковью своей, не имеет к этому никакого отношения?
— Я этого не говорила.
— Да, вы этого не сделали, — фыркнул Сихэмпер. — Тем не менее, я волнуюсь меньше, чем раньше, и это факт. Конечно, ничуть не повредит, что королевская — я имею в виду имперская — стража точно знает, какой ужасной катастрофой покажется Чарису то, если они позволят, чтобы с вами что-нибудь случилось! Вообще-то не думаю, что ваш народ дома воспринял бы это по-доброму.
— Да, не думаю, что они бы поняли по-другому, — согласилась она с причудливой улыбкой.
— И не без оснований, — прорычал Сихэмпер, и выражение его лица снова стало серьезным. Затем он склонил голову набок. — Тем не менее, — признал он, — не буду отрицать, что почувствовал облегчение, когда оценил их как следует.
— Ты признаешь, что на тебя произвели впечатление чужие оруженосцы? — Она отступила назад, драматически прислонившись к зубцам стены для поддержки, прижав одну руку к сердцу, ее глаза расширились, и, несмотря на себя, он усмехнулся. Но он также укоризненно покачал головой, глядя на нее.
— Это не повод для смеха, ваше величество, и вы хорошо это знаете. А если вы этого не сделали, то это сделает барон Грин-Маунтин! Хотите послушать, что сказал мне барон перед тем, как мы отправились в Теллесберг?
— Пожалуй, нет. — Она поморщилась. — Я ожидаю, что он сказал мне много того же самого, если не так сильно. Хотя, знаешь, настоящей причиной, по которой он был таким... капризным, было мое решение оставить его дома в Черейте.
— "Капризным", не так ли, ваше величество? — Сихампер снова фыркнул.
— Среди прочего. Но в конце концов он также признал, что я была права. Мне пришлось оставить его, чтобы он присматривал за происходящим.
— Что вы имеете в виду, ваше величество, — немного мрачно сказал Сихэмпер, — так это то, что он единственный человек, которому вы можете доверять, даже если он не попадается вам на глаза четыре или пять месяцев кряду.
— Ну, да, — признала Шарлиэн.
— Думаю, что это то, что беспокоит меня больше всего, ваше величество, — откровенно сказал Сихэмпер. — Я на самом деле не беспокоюсь о вашей безопасности здесь, в Чарисе. Если бы я был склонен оставаться таким, капитан Этроуз уже вылечил бы меня. В некотором смысле этот человек даже более впечатляющ, чем рассказы о нем. Но я беспокоюсь о том, что происходит в Чисхолме, пока мы здесь.
— Честно говоря, это и меня больше всего беспокоит. — Она оглянулась на гавань. — Но это шанс, которым мы должны воспользоваться, и, по крайней мере, у меня есть мама и Марак, которые управятся за меня, пока я нахожусь в Чарисе. И, честно говоря, думаю, что Кэйлеб прав. Одному из нас первому придется провести время в королевстве другого, и, учитывая решения, которые должны быть приняты — и тот факт, что даже самый туповатый дворянин в Черейте должен знать, что в данный момент Чарис является военным стержнем — это должна быть я в Чарисе, а не он в Чисхолме.
— Я знаю это, ваше величество. — Он немного удивил ее, отвесив поклон. — Только надеюсь, что вы правы насчет способности барона жонглировать всеми драконьими яйцами, которые мы оставили.
— Я тоже, Эдуирд, — тихо сказала она, снова посмотрев на галеоны, стоящие на якоре далеко внизу. — Я тоже.
* * *
— Можно тебя на минутку, Мерлин?
Услышав вопрос, Мерлин повернулся и оказался лицом к лицу с коммодором Симаунтом. Довольно дородный офицер — чем-то, — решил Мерлин, — напоминавший ему князя Нармана — держал под левой мышкой толстую папку, а правый рукав его форменной туники был густо испачкан меловой пылью, верный признак того, что он был в своем кабинете над главным пороховым складом цитадели, нацарапывая диаграммы, вопросы и заметки на его покрытых сланцем стенах.
— Конечно, милорд. — Мерлин слегка поклонился, и Симаунт фыркнул.
— За нами больше никто не наблюдает, — отметил он. Мерлин выпрямился и выгнул бровь, а Симаунт пожал плечами. — Ценю вашу любезность, сейджин Мерлин, но разве у нас с вами нет более важных дел, чем тратить наше время на поклоны и расшаркивание?
— Вежливость, милорд, никогда не пропадает даром, — немного уклончиво ответил Мерлин.
— Гладко сказано, сейджин, — усмехнулся Симаунт. Мерлин смотрел на него еще мгновение, затем сдался.
— Очень хорошо, милорд. Что могу сделать для вас сегодня?
— Так-то лучше! — Симаунт ухмыльнулся, затем вытащил папку из-под мышки и помахал ею перед носом Мерлина.
— Я так понимаю, в папке что-то есть? — вежливо спросил Мерлин.
— Да, есть. Это мои последние заметки по артиллерийскому проекту.
— Понимаю. — Губы Мерлина дрогнули, и он подергал себя за навощенные усы. — Ах, и что же это за артиллерийский проект, милорд?
— Все сразу! — нетерпеливо сказал Симаунт, и Мерлин покачал головой.
Официальная причина визита Кэйлеба и Шарлиэн на остров Хелен заключалась в том, чтобы встретиться с Брайаном Лок-Айлендом, генералом Чермином, их старшими офицерами и их штабами, чтобы доработать свои планы вторжения в Корисанду и официально привести этот проект в действие. Или, скорее, обсудить изменения, которые потребуют эти планы после резни в Фирейде, о чем уже стало известно. В течение довольно долгого времени они не смогут брать никаких абордажных войск, после того, как карательной экспедиции адмирала Рок-Пойнта был отдан приоритет над всем остальным, и в некотором смысле это было хорошо. Во всяком случае, это дало им больше времени, чтобы справиться с неизбежной неразберихой в последнюю минуту.
Однако истинная причина поездки на остров Хелен во многих отношениях заключалась в том, что Шарлиэн хотела увидеть место, откуда вышло так много инноваций, которые помогли Чарису выжить. И потом, конечно, был тот факт, что Кэйлеб никогда не стеснялся ухватиться за любую возможность выбраться из дворца.
Фактически встречи с Лок-Айлендом, Чермином и их офицерами прошли более гладко, чем позволял себе надеяться Мерлин. Никто в Чарисе (или где-либо еще на Сейфхолде) никогда не пытался перебросить пятидесятитысячную армию вторжения через тысячи и тысячи миль морской воды. С другой стороны, королевский чарисийский флот накопил огромный опыт, когда дело касалось чисто военно-морской логистики. Навязанная Фирейдом неизбежная задержка также помогла. Это не только дало им больше времени, чтобы закончить изготовление оружия сил вторжения — от кремневых ружей до нагрудников, седел и уздечек, полевой артиллерии Симаунта, — но и дало планировщикам вторжения дополнительное время, чтобы снова и снова пересматривать свои расчеты (используя новые арабские цифры и счеты, которые Мерлин ввел через королевский колледж). В результате по тщательности планирования они превзошли любую военную операцию, в которой когда-либо участвовала Нимуэ Элбан, включая операцию "Ковчег".
Конечно, это не гарантирует, что планы сработают, — размышлял он. — Но, по крайней мере, если это случится, то не потому, что не было времени расставить все точки над i и перечеркнуть все черточки над t!
Из-за этого вся конкретная серия встреч во многих отношениях была почти формальностью. Но они были полезной формальностью, особенно когда речь шла о том, чтобы полностью ввести Шарлиэн в курс дела. Одно это, по мнению Мерлина, сделало бы поездку стоящей того.
И я бы хотел, чтобы Братья оторвались от своего коллективного... грошика и решили, что мы можем полностью ввести ее внутрь! Черт возьми, эта женщина даже умнее, чем я думал! Нам нужны ее мозги, и нам нужна ее проницательность, и все это нужно нам сейчас, а не через четыре или пять чертовых лет!
На его лице не отразилось ни малейшего признака разочарования, и он снова напомнил себе, что Шарлиэн была императрицей Чариса меньше месяца. Иногда это было трудно вспомнить, учитывая, насколько полно она участвовала в планировании и проектах, которые Кэйлеб уже запустил в действие. Некоторые из ее предложений, особенно на дипломатическом фронте, привели к значительным улучшениям, и Кэйлеб обнаружил, что она, вероятно, была лучшим собеседником, который у него когда-либо был. Что, конечно, только усилило его собственное разочарование осторожностью братьев Сент-Жерно.
Я бы сказал, их ледниковой осторожностью, за исключением того, что никто в Чарисе никогда на самом деле не видел ледника, — едко подумал Мерлин, затем мысленно встряхнулся и вернул свое внимание к Симаунту.
— Все они занимают довольно много места, милорд, — указал он. — Не могли бы мы быть немного более конкретными?
— Ну, хорошо, — сказал Симаунт. — Вы хотите обсудить их здесь, в коридоре, или нам лучше пройти в мой кабинет?
* * *
Мерлин заметил, что стены кабинета Симаунта действительно были усеяны свежими диаграммами. Некоторые из них были довольно интересными. Было очевидно, что Симаунт сосредоточился на способах разработки разрывных снарядов для гладкоствольных артиллерийских орудий, что имело смысл, учитывая количество таких орудий, уже находящихся на вооружении. Не говоря уже о том незначительном факте, что нигде в мире на вооружении не было нарезных артиллерийских орудий.
— Самая большая проблема с разрывными снарядами — я подумываю о том, чтобы назвать их "снарядами", поскольку они в основном представляют собой полые гильзы, наполненные порохом, — заключается в том, чтобы заставить их взрываться, когда и где они должны, — сказал барон.
— Да? — подбодрил Мерлин нейтральным тоном, тщательно подобранным, чтобы поддразнить Симаунта. Чарисиец тоже это знал, и его глаза заблестели.
— Ну, есть одна небольшая трудность, — сказал он. — Проще говоря, им нужен взрыватель. Я полагаю, что одной из возможностей было бы использовать короткоствольное оружие — что-то еще более короткое, чем карронада, которое, вероятно, могло бы выбрасывать снаряды так же, как катапульта выбрасывает камни. В любом случае, что-нибудь со стволом, достаточно коротким, чтобы один из стрелков мог дотянуться до него и поджечь запал на гильзе после того, как она будет заряжена в пушку. Конечно, полагаю, что большинству людей было бы немного неприятно подносить зажженный фитиль к гильзе внутри орудия, которое может выбрать именно этот момент для выстрела. — Барон покачал головой. — Подозреваю, что ожидание взрыва может быть немного тяжелым для нервов.
— Я вижу это, — согласился Мерлин, мужественно сопротивляясь сильному искушению улыбнуться.
— Я зашел так далеко, — продолжил Симаунт более серьезно, — когда мне пришло в голову, что нет необходимости поджигать фитиль вручную, если я могу использовать дульную вспышку орудия для выполнения той же работы, поэтому я начал пытаться придумать взрыватель, который мог бы быть "самовоспламеняющимся" и обеспечивать достаточно надежное и стабильное время горения. Я пробовал медленный фитиль и быстрый фитиль, а также другие подходы. Тот, который, по-видимому, работает лучше всего, по крайней мере, в пробах, — это полая деревянная вставка, заполненная мелкозернистым порохом. Наконец-то нам удалось создать состав, который действительно горит с предсказуемой и надежной скоростью, а используя довольно тонкостенную вставку, мы можем выбирать разное время горения. Мы обнаружили, что если разметить внешнюю часть вставки с шагом и пробить в ней отверстие так, чтобы пороховой заряд взрывателя воспламенялся в другой точке канала взрывателя, можно регулировать интервал между выстрелом и взрывом снаряда с удивительной степенью точности.
В этом случае Мерлин знал, что "мы" на самом деле означало "я", и он скрестил руки на груди, позволив своему собственному выражению лица соответствовать возросшей серьезности чарисийца.
— Понимаю, где это было бы трудно, — сказал он. — Однако из того, что вы уже сказали, подозреваю, что настоящая проблема не в этом.
— Да, это так, — сказал Симаунт с тем, что Мерлин распознал как огромную сдержанность. — Проблема, сейджин Мерлин, в том, что не имеет значения, насколько надежно может быть рассчитан проклятый запал, если метательный заряд сам взрывает этот запал в гильзе и делает это внутри пушки!
