Они помчались прямо в огненный шар. Корабль закричал, корчась в кибернетической агонии.
Затем все было кончено.
Быстрее, чем язык, мысль пронеслась в голове Оже.
— Мы запустили шесть ракет, — сказал ей Тунгуска. — Три вернулись. Еще три, должно быть, все еще где-то там.
С молниеносной скоростью облако машин в ее голове выдало ответ. Ответила ли Оже, или это Кассандра сформулировала вопрос? Она не знала. — Сколько еще попаданий с близкого расстояния мы сможем выдержать?
— Ни одного, — ответил Тунгуска.
В течение следующих пяти минут вернулись еще две ракеты. Первая прихрамывала, поврежденная скользящими столкновениями с облицовкой туннеля. Лучевое оружие вступило в бой и уничтожило ее с высокой эффективностью, взорвав на расстоянии шестидесяти пяти километров, на самом пределе обнаружения.
Другая ракета подчинилась приказу об уничтожении, разлетевшись на части в результате затухающего взрыва, причинившего лишь незначительный ущерб.
— Одна все еще там, — сказал Тунгуска.
— Возможно, в конце концов, это была не такая уж хорошая идея, не так ли? — криво усмехнулась Оже.
— Единственная, которая у нас была, — флегматично ответил Тунгуска.
В течение следующих десяти мучительных минут шестая ракета все-таки прилетела, двигаясь по высокоскоростной траектории перехвата. Она не проявляла ни малейшего желания подчиняться командам уничтожения, даже когда была очень близко. Лучевое оружие Тунгуски вспороло ее, но боеголовка отказалась детонировать. Ракета сделала крутой разворот, затем вонзилась под прямым углом в облицовку туннеля. Несмотря на то, что они были полуслепы, акустические датчики все еще могли отслеживать ее продвижение по мере того, как она пробивалась сквозь напряженный слой искусственного пространства-времени. Где-то глубоко внутри облицовки она наконец взорвалась, и вся стена выпятилась наружу.
— Это был номер шесть, — сказала Оже. — Все шестеро сработали. Мы дома и в сухости.
— Нет, — сказал Тунгуска. — По крайней мере, мы не можем быть уверены. Та, последняя... она была не из наших.
— Но вы послали шесть...
— И пять вернулись. Последняя была подарком от Найагары. Это значит, он знает, что мы здесь.
К тому времени, когда корабль Тунгуски вышел из портала, автоматическое устранение повреждений позаботилось о самом серьезном уроне, полученном кораблем в туннеле. Были некоторые вещи, которые невозможно было исправить без внимания специалистов, но им придется подождать, пока корабль не вернется в пространство Политий. На данный момент он все еще был способен продолжать погоню, хотя и с пониженной эффективностью, в то время как двигатель просачивания был восстановлен до полного уровня.
— Если бы только мы могли быть уверены в маршруте, по которому прошел Найагара, — сказал Тунгуска.
Оже наклонилась вперед, положив локти на мягкую обивку выдвижного стола. Корабль ослабил хватку на своих пассажирах. Все они были накачаны УВ, и крошечные машины теперь плавали по их телам, выполняя безумную миссию по исправлению генетических повреждений, вызванных радиацией от шальных ракетных взрывов. — Я думала, вы надеялись поймать его между порталами.
— Надеялся, — сказал слэшер. — И всегда был шанс на это. К сожалению, Найагара был просто немного слишком быстрым. Возможно, теперь, когда он знает, что мы преследуем его, он несколько снизил уровень безопасности полета.
— Эта ракетная атака действительно обернулась для нас неприятными последствиями, — сказал Флойд.
— С другой стороны, это, возможно, помогло нам, — сказал Тунгуска. — Найагара может поверить, что его ответный удар уничтожил нас. Со всем этим акустическим шумом он никак не мог отследить нас эхом.
— Так что все может пойти и так, и эдак, — сказала Оже. — Это верх и низ всего, верно?
— Признаю, что есть ряд неизвестных.
— Было бы лучше, если бы мы знали, в какую дверь он вошел, — заметила Оже.
Переход через гиперсеть отбросил их на тысячи световых лет через всю галактику. Оже не нужно было знать подробностей. Впереди у них был еще по крайней мере один переход, а может быть, и несколько. Учитывая запутанную топологию гиперсвязей, они могли оказаться практически где угодно, если им когда-нибудь удастся пройти по следу Найагары до АКС.
— Даже если Найагара совершил свое следующее проникновение в горловину до нашего появления, — сказал Тунгуска, — я все еще надеялся на однозначный признак того, каким порталом он воспользовался.
— И что? — нетерпеливо спросила Оже, постукивая ногтем по столу.
Тунгуска уже вызвал отображение непосредственного объема пространства вокруг четырех соседних порталов. Все они были прикреплены к безымянным скалам, вращающимся вокруг компактной темной двойной системы, где никогда не происходило существенного планетообразования. Это было мрачное, адское место, кишащее высокоэнергетическими частицами, пережевываемыми и снова выплевываемыми искривленной сиамской магнитосферой двойной звездной системы.
— На максимальной тяге, при отключенных ограничениях прочности, он мог достичь любого из трех выходящих порталов за секунду до нашего появления, — сказал Тунгуска. — Он, должно быть, был уверен, что устройство Молотова сможет выдержать такое ускорение без отказа его собственных механизмов сдерживания... но опять же, возможно, это был риск, на который он был готов пойти.
— Вы видите след от входа? — сказала Оже.
— Нет. Слишком много окружающего излучения, чтобы мы могли уловить продукты ионизации.
— А как насчет порталов? — спросила она. — Разве персонал не видел, какой из них он использовал?
— Здесь нет персонала, — сказал Тунгуска. — Помимо обычных посещений для технического обслуживания, эти порталы здесь заботятся сами о себе.
— Тогда машины...
— Все трое рассказывают одну и ту же историю, — сказал Тунгуска, на шаг опережая ее вопросы. — Все они были активированы, ориентированы на вход в горловину и контролируемый коллапс. Найагара послал сигналы активации всем трем — как человек, открывающий все двери в коридоре, чтобы замаскировать ту, через которую он действительно вошел.
— Умный парень, — сказал Флойд. — Следует отдать ему должное.
Оже обхватила голову руками. Она чувствовала огромное, нарастающее разочарование в Тунгуске. Несмотря на всю его технологию, всю его хладнокровную, спокойную слэшерскую мудрость, он все еще был бессилен против одного-единственного проворного противника. Она знала, что это было несправедливо, но ничего не могла с собой поделать. В присутствии волшебника ей хотелось чудес, а не оправданий.
— Это нехорошо, — сказала она. — Разве у вас нет никаких зацепок? У него был только один корабль. По-настоящему использовался только один из этих порталов.
— Это наша единственная соломинка, — сказал Тунгуска. — Как бы то ни было, один из порталов показывает немного иную сигнатуру коллапса по сравнению с двумя другими, которые он, возможно, использовал. Если бы мне пришлось поставить на это деньги, я бы сказал, что это тот, через который действительно протиснулся корабль.
— Сколько денег? — спросила она, улыбаясь.
— Вам лучше этого не знать.
— Хорошо, — сказала Оже. — Если это наш единственный вариант... мы должны принять это. Как только мы окажемся внутри, сможем ли мы услышать эхо от него?
— Возможно, — сказал Тунгуска, — но отсутствие эха не обязательно доказывает, что мы выбрали не ту дверь. Возможно, он просто слишком далеко опередил нас, чтобы это дошло до него.
— У нас есть какие-нибудь другие варианты?
— Нет. Вот почему я уже привязал нас к порталу со странной подписью. Как только ремонт двигателя будет завершен, мы увеличим тягу до максимальной.
— Хорошо, — сказала Оже. — Я бы предпочла гоняться за тенью, чем сидеть здесь и говорить об этом.
— К сожалению, погоня за тенями может быть всем, чем мы в конечном итоге занимаемся. Даже если эта подпись настоящая, она находится на пределе возможностей чтения. Если бы Найагара сократил время своего прибытия еще на час, мы бы этого никогда не увидели.
— Тогда нам лучше не терять ни минуты.
— В этом-то и проблема. — Тунгуска заменил схематическое изображение системы с четырьмя порталами на карту галактической гиперпаутины в виде разбитого стекла. Он увеличил изображение на одном маленьком участке, выделив соединение четырех нитей. — Вот где мы сейчас находимся, — сказал он. — И это — учитывая наше лучшее предположение — то место, где появится Найагара после восьмичасового перехода.
Он обратил их внимание на другую часть карты, расположенную дальше по огромному циферблату галактики.
— Еще одно скопление порталов, — сказала Оже.
— Всего их шесть, включая тот, через который мы выйдем. Там нет АКС, так что это не может быть его конечным пунктом назначения. Он воспользуется другим порталом.
— Нам просто остается надеяться, что один и тот же трюк сработает дважды.
— Боюсь, этого не произойдет, — сказал Тунгуска. — Разница во времени между его отлетом и нашим прибытием будет слишком велика. Между порталами не будет заметной разницы, независимо от того факта, что только через один из них пролетел корабль.
— Что это значит?
— Это означает, что если ему не повезет в промежутке между этим и тем — мы его потеряем.
— Мы не можем потерять его, — сказала Оже. — Это просто неприемлемый исход.
— Возможно, нам придется с этим смириться. Он знает дорогу к АКС. Мы нет. Это так просто.
— Кассандре следовало бы ознакомиться с этими документами более подробно, — сказала Оже со странным чувством самокритики, как будто она упрекала себя за какое-то неприемлемое упущение или неудачу.
— Она сделала все, что могла, — сказал Тунгуска. — В то время у нее было лишь смутное представление о том, что они могут иметь стратегическое значение. Нам повезло, что у нас получилось то, что мы сделали.
— Повезло? — щелкнула Оже. — Груз нам ничего не сказал.
— Мне жаль, — сказал Тунгуска. — Если бы я мог что-нибудь сделать... Мы, конечно, продолжим погоню и будем надеяться на удачу.
— Это лучшее, что вы можете предложить?
— Боюсь, что так.
Никто ничего не сказал, пока Флойд не поднял руку и не заговорил. — Никто не возражает, если я внесу небольшой вклад?
ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ
Двигатель просачивания все еще не был готов к максимальной тяге. Пока они неторопливо продвигались к подозрительному порталу, Флойд повел Оже и Тунгуску обратно в свою каюту.
— Лучше бы это того стоило, — сказала Оже.
— У тебя есть какие-нибудь жизнеспособные альтернативы?
— Я просто имею в виду... не вызывай здесь ложных ожиданий, Флойд. Я знаю, ты пытаешься помочь, но на самом деле.
Он оглянулся на нее с уязвленной гордостью на лице. — Что "но на самом деле"?
— Это очень технический вопрос, — сказала она.
— Что она говорит, — вмешался Тунгуска примирительным тоном, — так это то, что есть некоторые вещи, по которым от вас можно было бы разумно ожидать полезного мнения... и некоторые вещи, по которым можно было бы разумно ожидать, что у вас не будет полезного мнения.
— Понятно, — коротко сказал Флойд.
— И боюсь, что вопрос навигации по гиперпаутине относится ко второй категории, — продолжил он.
— По крайней мере, выслушай меня, Джек.
— Флойд, я знаю, что ты желаешь мне добра, — сказала Оже, — но нам действительно следует подготовиться к тому времени, когда привод просачивания снова заработает.
— Разве вам не хотелось бы убедиться, что вы движетесь в правильном направлении, прежде чем зажечь этот факел?
Он открыл дверь в обширное помещение, служившее ему временным жилищем. Они втроем подошли к кровати и небольшому набору сопутствующей мебели.
— Флойд, дай мне подсказку, ладно?
— Ты сама это сказала, Оже: как, черт возьми, они смогли разобраться в цифрах, выдаваемых этой антенной, если им пришлось делать это в тысяча девятьсот пятьдесят девятом?
— Просвети меня, — сказала Оже.
— И меня, пока вы этим занимаетесь, — сказал Тунгуска.
— Мы искали микроточку или что-то в этом роде, — сказал Флойд, — потому что думали, что ищем только десять или двенадцать цифр — привязку к карте АКС.
— Продолжай, — сказала Оже, чувствуя легкую дрожь возбуждения, несмотря на свои опасения.
— Что ж, я думаю, мы были чертовски неправы.
— Флойд — не тяни.
Флойд сел на кровать и предложил Тунгуске и Оже два оставшихся стула. — Признай это: всегда было безнадежно искать что-то подобное. Ты сама сказала, Оже — сообщение могло быть скрыто где угодно, в малейшем пятне или малейшем изменении положения или веса некоторых печатных символов. Ты должна была бы точно знать, что ищешь, чтобы найти это.
— Флойд... — предостерегающе сказала она.
— Но это все еще оставляет без ответа большой вопрос: как они получили эти цифры? Одно дело было построить эту антенну, но разобраться в том, что она им сообщала — что ж, даже вы предположили, что это было бы трудно, учитывая, как обстоят дела в моем тысяча девятьсот пятьдесят девятом.
— В мире Флойда компьютеров не существует, — объяснила Оже Тунгуске. — Они отстают даже больше, чем наши пятьдесят девять, поскольку у них никогда не было Второй мировой войны в качестве стимула для компьютерного прогресса.
— Понятно, — сказал Тунгуска, поглаживая подбородок. — В таком случае трудно понять, как вообще могли быть обработаны данные с устройства для измерения гравитационных волн. Даже сейчас это было бы непростым упражнением.
— Надеюсь, не слишком сложно, — сказал Флойд, — потому что я думаю, тебе придется это сделать.
— Что ты нашел? — спросил Тунгуска.
Флойд сунул руку в коробку, стоявшую в ногах кровати, и вытащил из нее одну из пластинок. Оже увидела этикетку: Луи Армстронг.
— Это, — просто сказал он.
— У меня сложилось отчетливое впечатление, что ты был немного не в восторге от этих дисков, — сказал Тунгуска.
— Ты был чертовски прав.
— И что теперь?
— Я задаюсь вопросом, не было ли это той зацепкой, которую мы искали все это время. — Флойд приподнял конверт так, что рифленый диск скользнул ему в руку. — Я думаю, информация, которую вы ищете, находится здесь, — сказал он.
— В микроточке на этикетке? — спросила Оже, все еще озадаченный.
— Нет. Что-то более сложное, чем это. Я думаю, это могло бы быть в самой музыке. Не просто десять или двенадцать цифр, а реальные сигналы с антенны. Ты была права, Оже: в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году не было никакого способа интерпретировать данные. Так что они даже не пытались.
Эта дрожь возбуждения теперь превратилась в полноценное покалывание, от которого каждый волосок на затылке Оже встал дыбом. — Так что же они сделали? — нетерпеливо спросила она.
— Они отправили информацию обратно через портал. Ребята Найагары взяли это в свои руки и проделали все умные штуки с другой стороны.
— Значит, в музыке что-то закодировано? — спросила Оже.
— Кто-то наводнил Париж дешевыми подделками, — сказал Флойд. — Это продолжается уже несколько месяцев. Теперь мы знаем почему.
