— Из двух неприятностей следует выбирать наименьшую, — пожала плечами девушка, переиначив русскую народную поговорку.
Собеседник усмехнулся.
— Хорошо сказано, госпожа Обадо.
И, обратившись к простолюдинам, наставительно произнёс:
— Вот так следует обращаться к госпоже. И запомните: она сестра господина Таниго от наложницы.
— Да, господин, хорошо, господин, — послушно закивали слуги.
Дворянин достал из широкого рукава бумажный свёрток, внутри которого оказался рисовый шарик.
— Поешьте, госпожа Обадо.
— Спасибо, господин Накадзимо, — поблагодарила беглая преступница и, не удержавшись, с жадностью набросилась на колобок.
Отвернувшись, чтобы не смущать её, предводитель продолжил:
— Мы сняли две комнаты в "Приюте странников". Одну специально для вас. Хозяин знает, кто вы. Ему я сказал, что мы едем в Сагаро, чтобы наняться в охрану каравана купцов, торгующих с восточными землями.
— Я всё поняла, господин Накадзимо, — чуть поклонилась Платина и тут же вновь громко чихнула, прикрыв рот рукой.
— Кажется, вы действительно заболели, — нахмурился мужчина.
— Совсем немного, — заверила его Ия и тут же перевела разговор на другую тему. — Сколько я вам должна за платье и... всё остальное?
— Нисколько, — неожиданно ответил дворянин. — Это подарок за то, что вы спасли нашего Зенчи. Он смелый и усердный слуга, хотя порой берёт на себя слишком много.
— Так я же тупой и необразованный простолюдин, господин, — отвешивая церемонный поклон, покаянно вздохнул мужчина.
— Вот и сейчас говоришь, когда тебя не спрашивают, — посуровел Накадзимо.
Слуга смущённо потупился.
— Простите, господин.
— Я ещё при первой нашей встрече тогда в парке понял, что вы очень храбрая женщина, — то ли одобрительно, то ли с насмешкой проговорил предводитель их странной компании.
"Ну, она была далеко не первой", — мысленно возразила приёмная дочь бывшего начальника уезда, скромно умолчав о том, как они вместе прятались на дворе сборщика мочи с подходящим именем Подал Вонючка, и о том, как наблюдала за ними на постоялом дворе в Тучёве.
— Но я даже представить не мог, что бы броситесь в бурную реку, чтобы спасти чужого человека, к тому же простолюдина, — продолжил собеседник, пристально глядя на девушку.
Быстро сообразив, что от ответа на невысказанный вопрос: "Почему ты так сделала?" во многом будет зависеть отношение к ней этих совсем не простых людей, Платина медленно заговорила, тщательно подбирая слова:
— Я видела, как вы и другие господа цените своих слуг, и поняла, что вам очень не понравится, если я не попытаюсь спасти почтенного Зенчи, а нам ещё долго ехать вместе. Плаваю я хорошо, вот и рискнула. Ну и я считаю, что если можешь кого-то спасти, то спасай. Иное поведение просто не достойно благородного человека.
— А вы откровенны, — вновь то ли одобрительно, то ли осуждающе покачал головой дворянин.
— Мы же с вами заключили сделку, — сказала Ия, смело глядя ему в лицо. — И не должны врать друг другу. Если я в чём-то вас обману, вы станете сомневаться и в других моих словах.
Накадзимо удивлённо вскинул брови.
Чувствуя, что её речь ему понравилась, беглая преступница ещё раз поклонилась, скромно потупив взор.
— Для женщины вы рассуждаете на редкость здраво, — после некоторого раздумья заявил собеседник и обратился к явно впечатлённым слугам: — Пошли к фургону. Посмотрим, что там от него осталось?
На первый взгляд, с повозкой ничего не случилось, а вот тушу мула в овраге уже изрядно объели местные падальщики.
— Эх, господин, — вздохнул Кен. — Сколько мяса пропало.
Девушка ни разу не слышала, чтобы аборигены употребляли в пищу конину. Но, возможно, простолюдины не столь привередливы в еде?
Зенчи открыл рот, намереваясь что-то сказать, но тут со стороны обвала донеслись возбуждённые голоса.
Накадзимо со слугами тут же поспешил в ту сторону. Поправив висевшую на плече котомку, Платина пошла за ними.
На противоположной стороне обвала возбуждённо гомонили носильщики. Заметив дворянина в шёлковом халате и широкополой шляпе, они привычно поклонились.
— Давно случился обвал, господин? — почтительно спросил один из них, поправляя шапочку со смешными белыми помпонами.
— Вчера днём, — сообщил Накадзимо. — Во время дождя.
— Простите, господин, — заискивающе улыбнулся собеседник. — Знает ли благородный начальник уезда о том, что здесь случилось?
— Мы ещё вчера стражникам у городских ворот всё рассказали, — ответил дворянин. — А уж доложили ли они начальству, мне неизвестно.
— Спасибо, благородный господин, — поклонившись, носильщик обернулся к своим спутникам. Какое-то время они горячо обсуждали, стоит ли идти в обход или попробовать перейти через обвал?
Возвращаться никому не хотелось, поэтому решили рискнуть и стали по одному перебираться через гору земли и камней, стараясь держаться ближе к скале.
Двое поскользнулись, под одним поехала рыхлая почва, и он едва не рухнул вместе с ней в овраг. К счастью, всё обошлось благополучно, и отважные носильщики отделались лишь синяками и шишками.
Когда их группа подошла к повороту дороги, из-за него показалась запряжённая осликом тележка и два всадника.
Подъехав, они спешились, и Таниго сразу же отыскал глазами Ию.
— С вами всё в порядке, сестра?
— Всё хорошо, благородный брат, — почтительно поклонилась девушка, помня, что по "легенде" является лишь дочерью наложницы, а её якобы родственник — сыном супруги.
— Вам бы стоило отвести госпожу к лекарю, — неожиданно посоветовал предводитель. — Она простудилась.
— Это правда? — нахмурился собеседник.
— Господин Накадзимо очень великодушен, — отвесила церемонный поклон приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Ничего страшного. Немного першит в горле, и всё.
— Мастер Валас! — окликнул лжебрат одного из приехавших на тележке простолюдинов.
— Что, господин? — отозвался пожилой мужчина, внимательно осматривавший скособоченный фургон.
— Есть ли в Канори хорошие лекари? — спросил Таниго.
— Конечно, есть, господин, — солидно кивнул, качнув аккуратно подстриженной бородкой, собеседник. — Почтенный мастер Кэтсу, чья лечебница недалеко от канцелярии. У него лучшие люди уезда лечатся. Есть ещё мастера Локр и Дамбу. У одного лавка на базаре, у другого лечебница возле Северных ворот.
— Понятно, — хмыкнул вполне удовлетворённый столь обстоятельным ответом дворянин, тут же интересуясь: — Долго ремонтировать будешь?
— Тут делов часа на полтора, — сведя густые брови к переносице, объявил простолюдин. — Но если ваши люди помогут, конечно, управимся быстрее.
— Зенчи, Кен! — тут же скомандовал внимательно слушавший их разговор Накадзимо. — Усердно помогайте мастерам.
— Да, господин! — отозвались слуги.
Тут Платина почувствовала, как её желудок недовольно заурчал. Всё же пара рисовых колобков — слишком мало даже для девушки.
— Потерпите, госпожа Обадо, — усмехнулся помалкивавший до этого дворянин. — Вот приедем в гостиницу и закажем целую кучу еды. Там совсем неплохо кормят.
— Простите мою несдержанность, господин Сенто, — чуть поклонилась Ия, предложив: — Может, пока вскипятить воду для чая?
— Если вам нетрудно, — опережая её собеседника, согласился Накадзимо.
Пока Валас с помощником и двое слуг занимались ремонтом, приёмная дочь бывшего начальника уезда набрала чистой воды из лужи, набрала хвороста и, сложив веточки шалашиком, попросила лжебрата добыть огонь. Ещё раз пользоваться зажигалкой ей не хотелось.
Как она и предполагала, тот прислал ей на помощь Зенчи, и слуга наконец смог запалить высушенный кусочек хлопка искрой от удара железом по кремню.
У девушки оставалось ещё немного вчерашних ягод. Их-то она и залила кипятком.
Поначалу дворяне заартачились и отказались пить отвар. Но когда сам господин Накадзимо, сделав приличный глоток из своей чашечки, одобрительно кивнул, приятели последовали его примеру, удобно расположившись на траве и поглядывая на возившихся у фургона простолюдинов.
Беглой преступнице показалось, что им понадобилось гораздо больше времени, чем было обещано, чтобы поставить повозку на оба колеса. Тем не менее Валаса даже похвалили. А всё дело в том, что час у аборигенов длится примерно в два раза дольше, чем в том мире, откуда пришла Платина.
Когда Накадзимо уже расплачивался с мастером, со стороны Канори показалась запряжённая волами телега. Пожилой, бородатый селянин с открытым ртом выслушал известие о перекрытии дороги. А глядя на кучу земли, чуть не расплакался, сетуя на то, что теперь неизвестно, когда попадёт домой.
Накадзимо, видимо в шутку, посоветовал несчастному обратиться к начальнику уезда, чтобы тот как можно скорее организовал ремонт дороги.
Вот только Ие показалось, что простолюдин отнёсся к подобной рекомендации совершенно серьёзно, пообещав сейчас же отправиться в управу.
Тем временем слуги запрягли в фургон коня господина Таниго, поскольку тот, являясь "братом" госпожи Обадо, мог ехать с ней в повозке, не нарушая правил приличия.
— Господин Накадзимо попросил рассказать вам о моей семье, — криво усмехнулся он, присаживаясь на покрытую плетёной крышкой корзину, жалобно скрипнувшую под его весом. — Вы же теперь как бы моя сестра.
— Это ненадолго, господин Таниго, — с иронией успокоила его девушка, но, заметив тень недовольства на лице собеседника, торопливо добавила: — Он прав, о своих родственниках брат и сестра должны говорить одинаково. Иначе это будет очень подозрительно.
— Хорошо, что вы это понимаете, — сварливо проворчал дворянин.
Фургон тронулся, и он заговорил:
— Наш род происходит из южной провинции Хайоконо. Но ещё мой дед Нинуто перебрался в столицу. Он умер двенадцать лет назад, а бабушка Умово — восемь. Наш отец служил сначала десятником, а потом сотником лучников в полку "Летящих перьев". После ранения в битве у Серой скалы вышел в отставку и проживал в городе Далан в провинции Дайлао, недалеко от столицы...
Рассказывая с явной неохотой, дворянин постепенно увлёкся. "Ударившись" в воспоминания Замо Таниго поведал случайной знакомой о том, как его отец, сперва женившись на дочери богатого помещика, взял в наложницы двух девушек из семей торговцев. Так Платина узнала имя своей якобы матери и некоторых родичей с её стороны.
Собеседник не стал скрывать, что его отец желал для сына чиновничьей карьеры, но Замо папу разочаровал, дважды провалившись на государственных экзаменах. Однако о том, чем занимается в настоящее время, рассказчик скромно умолчал.
Пришелица из иного мира знала, что всё, так или иначе связанное с древней, исчезнувшей когда-то цивилизацией, у подавляющего числа аборигенов считается проклятым и приносящим несчастья.
Поэтому тех, кто разыскивает всякого рода артефакты, хоть и не преследовали по закону, но старались всячески избегать, особенно люди простые и малообразованные.
Помня об этом, Платина не задавала своему якобы брату никаких вопросов, касающихся рода его деятельности, посчитав ранее данное название "чёрные археологи" вполне подходящим для кампании Накадзимо.
Пока она старательно усваивала информацию о своей новой родне, их маленький караван добрался до Канори.
Услышав доносившиеся снаружи голоса, Таниго настороженно умолк.
Но стражники у ворот лишь почтительно поинтересовались у господина Накадзимо, не пропало ли что-нибудь из вещей, пока повозка стояла на дороге?
Дворянин спокойно ответил, что верные слуги всю ночь стерегли его добро, а Вечное небо оберегло их от разбойников.
Похоже, обвал на дороге и авария фургона заезжих путешественников станет главной новостью в городе на ближайшие дни. Если, конечно, не случится ничего более экстраординарного.
Очень скоро Ия вновь убедилась в том, что все местные гостиницы построены словно бы по одному типовому проекту. Обеденный зал и служебные помещения на первом этаже, номера для постояльцев на втором.
Выслушав строжайший наказ господина Таниго устроить его сестру со всеми удобствами, владелец заведения, мужчина средних лет, с красивым, но озабоченным лицом, поклонившись, проводил её в комнату, расположенную в дальнем конце П-образной галереи, протянувшейся по периметру зала.
Своим размером помещение больше всего напоминало старинный шифоньер, что девушка видела у бабушки, с той лишь разницей, что здесь имелось затянутое бумагой окошечко, из которого просматривался двор и часть улицы перед воротами гостиницы.
— Постой, почтенный! — окликнула она владельца заведения, передавшего ей маленький навесной замок и уже собиравшегося закрыть за собой дверь.
— Вам что-то нужно, госпожа? — деловито осведомился тот.
— Мне бы помыться после дороги, — высказала своё пожелание Платина.
— А вы что, обедать не будете? — удивился собеседник, пояснив: — Ваш брат приказал накрывать на стол.
Сглотнув мгновенно набежавшую слюну, Ия торопливо поправилась:
— Буду, конечно. Я сначала поем, потом помоюсь. У вас можно это сделать или надо в город идти?
— У нас нет отдельной бани для благородных дам, — виновато развёл руками хозяин гостиницы. — Но если хотите, можете снять всю её для себя одной. Только это будет стоить семнадцать лян за полчаса. В банях Кикака на Лебяжьей улице здесь неподалёку сможете прекрасно вымыться за пять.
— Спасибо, почтенный, кивком поблагодарила его девушка и, помня местные обычаи, сказала: — Я поговорю с братом.
Какая-либо мебель, кроме узкой кровати, в комнате отсутствовала. Для неё просто не хватало места. Вытянув руки, Платина легко доставала до противоположных стен.
Непохоже, что Накадзимо сильно стеснён в деньгах, раз подарил ей шёлковое платье, но тут или решил сэкономить, или в данном заведении просто нет одиночных номеров? А тут всё-таки отдельная комната и на дверях засов. Но с помывкой надо что-то делать.
Баня в городе, конечно, стоит дешевле, но там она общая. Не то чтобы Ия стеснялась раздеваться перед чужими тётками, только вот под одеждой у неё не только две чужие пайзы и завёрнутый в тряпочку нож, а ещё и пояс с деньгам.
Вспомнив, что не расспросила хозяина гостиницы о месторасположении уборной, заглянула под кровать, обнаружив там слегка помятый медный горшок с крышкой.
В дверь постучали.
— Кто там? — выпрямившись, спросила девушка.
— Я, — донёсся знакомый голос.
— Брат? — уточнила Платина, тут же исправившись: — Господин Таниго?
— Да, — отозвался собеседник. — Идёмте обедать.
— Сейчас, — откликнулась Ия, доставая из сумки зеркало.
Видок у неё, конечно, так себе. В глазах нездоровый блеск, кончик носа покраснел, волосы грязные. Но могло быть хуже. Намного хуже.
Поправив причёску, она вышла из комнаты, заперла дверь на замок и, машинально отметив хлипкость петель, направилась к лестнице на первый этаж.
Традиционное время обеда уже прошло, а до ужина оставалось ещё далеко, и зал пустовал. Поэтому для девушки накрыли отдельный стол, чтобы та не смущалась в присутствии мужчин.
