Король легкомысленно и светло рассмеялся — он не брал это в голову.
— Я чувствую себя так, будто вы моя дочь, а не просто родственница. Есть что-то в вас до дрожи знакомое, что будит во мне самые лучшие и чистые струны души... Я понимаю, почему все из-за вас на ушах — вы действительно богиня, освежаете душу как эликсир жизни...
Я не слушала. Меня стало беспокоить, что я такое делаю, что на меня так смотрят, а Мари боится сказать открыто, хоть и беспокоится. Я ведь только честно протанцевала всего три танца с королем, может четыре, и все. Мари хотела что-то сказать мне, была бледной, но не решалась. И это меня тревожило.
— Может его жена здесь, потому все на ушах? — внимательно оглянулась я. Но никого не увидела...
В это время к королю подошел мажордом и что-то прошептал ему на ухо, когда тот отклонился чуть назад к нему.
Выслушав, король открыл рот. Потом внимательно посмотрел на меня, и глаза его вдруг постепенно подозрительно расширились. Они стали громадными.
— Терезита!!!! — заорал он мне на весь зал потрясенно. — Так это, оказывается, моя жена, а я то думаю! — сказал он, хватая меня и заглядывая в лицо. — Оказывается, моя жена развлекается, а я служу объектом... — тоном "так-так" злобно проговорил он, заглядывая мне в лицо. — И тебе не стыдно?!?
Я в шоке отшатнулась. Сумасшедший! — забилось в голове.
— Почему я обо всем узнаю последний?!? — рявкнул он. — И никакая это не Мари в зеленом платье, а Дженни, а Мари вон — молоденькая юная весна!!!! И как я сразу не понял, увидев Дженни, что вы, встретившись, снова взялись за старое!!!! — горевал он. — То-то я в карете никого не видел! Обвели меня как дурака, веселились тут весь день со всеми напролет — уж конечно, встретившись и обрадовавшись до небес, вы решили это событие отметить так, чтоб стены зашатались! То-то вы проводили столько времени вместе у нее... И жертвой, конечно, выбрали опять меня, как в юности до замужества!!!! — выплюнул он.
Весь зал напряженно замер, вслушиваясь в слова.
Я не знала, что делать.
— Так это же королева, — тихо ахнул кто-то.
— Я тебе давно говорила, осел! — безжалостно ответила ему жена. — Кому же иному все это сошло бы с рук?
— А почему же все молчали?
— Чтобы она думала, что шутка удалась! Ее же узнают с первого взгляда.
Король яростно смотрел на меня, никого больше не видя.
— Ну погоди, я тебе задааам! — вдруг, повеселев, протянул король. — Никогда я еще не чувствовал себя таким юным! — тихо сказал мне он. — Жду не дождусь, когда мы пойдем спать...
Я ахнула. Он мне говорит такие пошлости и распутности! Что он мне предлагает, малышке?! Я же еще совсем молоденькая девочка!!
Я ошеломленно смотрела на него. Громадными глазами.
— Пошли сейчас, жена, — ласково шепнул он. — Ты еще не была никогда такой красивой и юной... Я думаю, Дженни придется подарить тебе это платье... Ты красивая и притягательная, как звезды!
Он потянул меня за собой...
— Правда, я больше думаю, в отличие от женщин, думающих как надеть, как его снять...
Я вырвалась и в ужасе рванула со всех ног к семье.
Он даже не успел за меня ухватиться.
Я в ужасе спряталась за людей...
Они на меня все глядели.
Хорошо, что король теперь хоть меня не видел.
— Мама... — в ужасе сказала я, хватаясь за весну. — Спаси, он принял меня за свою жену!!!
Та ахнула.
— А меня за какую-то Дженни, — лукаво сказала Мари, которая была рядом и все расслышала, в отличие от мамы. — Он думает, что они с Терезитой опять веселятся неразлучной парочкой, как в юности, а Мари это юная и прелестная "весна" — лукаво сказала она.
Дженни вдруг хлопнула в ладоши.
— И считает, что ты подарила платье Лу королеве, — безжалостно глядя на папá, славившегося своим скупердяйством и жавшегося из-за какого-то миллиона-другого, выброшенного на развлечения, добавила Мари.
— Господи, какая идея, — шептала мама. — Это же решит все наши проблемы... Жена шутит, это не страшно... Все милая шутка, а кто считает иначе, будет иметь дело с королевой и с Тауэром... Переодеться нам с Терезитой!
И тут же тихо приказала:
— Девочки, а ну бегом в нашу комнату переодеваться, снимите платья, я сейчас буду...
Помолодевшая, подхватив платье, она бегом, вертнувшись вьюном, ну тебе вихрь, весело закрутившись в каком-то предвкушении, куда-то исчезла...
Мы с Мари ошарашено посмотрели на друг друга.
— Что это предки себе думают? — ошарашено с взрослым осуждением сказала я Мари, проводив ее взглядом. — Как ей не стыдно себя так вести? Она же взрослая, почтенная и имеет двух дочерей...
Мари тоже, насупившись, поджав губы, недоуменно смотрела на мать. На место, где она только была.
— Ну и ну! — угрожающе сказала она. — Что за поведение?!? Разве можно нас так позорить? Я ей задам!
Я вовсе не считала это милой шуткой. Хоть голова туманилась от действия китайца, и я мало что понимала.
Но тут я увидела короля, и он явно искал меня, и я мигом восприняла всю мудрость маминого плана.
То есть враз исчезла из зала.
Но с ходу врезалась в нечто жирное и мягкое, сбив ее на пол.
— Вай! — заорало оно в ужасе.
О Боже, это оказался старший принц!
Я захолодела, как кролик перед удавом. Вот, я поняла наконец, что чувствуют трусы! Ибо никогда раньше не боялась ничего в принципе, и для меня было загадкой, как женщины (это женщины то!) могут чего-то бояться... Зубы у меня застучали.
— Успокойся, это не твоя невеста, — услышала я со стороны чей-то властный голос.
В шоке обернувшись, я увидела необычайно высокого и чудовищно сильного прекрасного мужчину. Была в нем какая-то внутренняя мощь и крепость, и еще какая-то незыблемость, точно он был из титана. Я во все глаза уставилась на него. Где-то я его уже видела, и не раз.
— Герцог лежит связанный в лазарете... — успокаивающе сказал он принцу. — И при нем два моих телохранителя помогают врачам, они не выпустят его из больницы живым...
Я поняла, что говорил не мне и не обо мне.
— К тому же там достаточно врачей и без них...
Я поняла, что он шутит!
— Не волнуйся, Вооргот (бог войны: игра слов — от английского war — война и god — бог), — буркнул принц, вставая, — я герцога не боюсь!
Я с интересом разглядывала "бога войны"... Мне казалось, что я когда-то что-то слышала про легендарного особенно дерзкого и бесстрашного официального армейского командира, прославившегося своим адским бесстрашием и ураганным вакхическим безумием в схватке, смешанным с холодным расчетом, но я ничего не помнила. Голова туманилась... Я была, как по рассказам пьяные — что-то внутри понималось, но не осознавалось. Но в этом типе было что-то знакомое, потому он не мог быть богом войны. Да и имя было знакомо. Но, как я не тужилась, вспомнить сейчас, где я его слышала, я не могла — китайское лекарство выбило из меня память.
Он, замерев, смотрел на меня.
Я даже повернулась туда-сюда. Чтоб ему было лучше видно платье.
Это его привело в чувство. Я оказалась не богиней. Он цинично усмехнулся и отвернулся.
— Вооргот! — недоуменно сказала я.
Эта сволочь не обращала на меня никакого внимания, будто я была тут столбом, и я гордо потеряла к нему сразу всякий интерес.
Но тут старший принц, наконец, разглядел меня.
— О леди, звезда небесная, кто вы?!? — в шоке воскликнул он.
Я сообразила вдруг, что он меня не видел до сих пор в этом прекрасном платье.
Он растеряно застыл в своей позе циркуля, потом вскочил, потом встал по стойке смирно, потом смутился и так стоял и молчал, потом глупо просительно улыбнулся.
Так длилось пять минут.
Я похлопала ресницами.
Он понял — это поощрение, и сразу пошел в атаку.
— Кто бы вы ни были, звезда моя, — сладко и выспренно сказал он. — Я предлагаю вам руку и сердце...
Я поняла — он меня не узнал. Его не было здесь до этого момента. И платье мое он еще не видел.
— А как же ваша невеста? — в оскорбленном достоинстве спросила я. Мне было больно за себя. Я была зла.
— Какая?!? — спросил он.
— У вас их несколько!!????!!! — отшатнулась я.
— Герцог категорически отказался, — ляпнул тот и вздрогнул от того, что сам сказал.
— А вы предлааагааалиии? — раскрыла рот я.
— Нет, он сааам набивааался, — поспешно завыл тот.
— Ой, я ему побегу скажу... — засуетилась я.
— Нннет!!!! Это наша семейная тайна!
— Аааа, супруги, — догадалась я. — Тайный брак, да?
— Аааа, — ответил он, опускаясь обратно на пол.
Похоже, его разбил все-таки удар за сегодня.
— У него инсульт! — обвиняюще сказал Вооргот, сурово взглянув мне в лицо.
— Семейная болезнь, да? — с интересом спросила.
Он сжал зубы.
— А вы тоже из этой семьи, дааа? — с заинтересованностью невинно спросила я. — Вы мусульмане, да?
Вооргот медленно начал краснеть.
— Ой, вы стыдитесь, дааа? — закрыла я щеки руками, ведь такой бестактный вопрос, да.
Вооргот стал как свекла. Бедняжку всего перекосило. Кулаки его сжимались и разжимались.
— Все вы красивые, стервы... — прошипел он.
— Ой, — я растеряно пискнула. — Я открыла вашу тайну, дааа?
Он делал странные упражнения для развития дыхательной техники.
— Это мне наказание за то, что первую минуту я был вами потрясен, и забыл, что имею...
— Вы высокой нравственности и не допускаете измены принцу, дааа? — я вела себя словно болтушка, и сама себя не узнавала — аж сама себе покачала головой в укор.
— Невесту!!!! — рявкнул он.
— Герцога! — прошептала я в шоке, всплеснув руками от его слов. Аж присев и раскрыв рот такого его сообщения. — Ах, я такая недогадливая... Не бойтесь, — наконец, заговорщицки прошептала я, — я ценю вашу откровенность и вас не выдам...
— Слушай, англичанки чопорны и тактичны, ты же не англичанка! — вдруг рассмеялся он.
— А кто же? — обиделась я.
— Ты — сволочь!
Я вдруг повела себя не так.
— Чего вы смеетесь?!? — подозрительно спросил он.
— Но мы же соотечественники! — не печалясь, удивляясь его вопросу и давясь от смеха, ответила я.
— Ты — единственная! — крикнул он.
— Первый комплимент... — констатировала я, высунув кончик языка от удивления. — Дальше будет легче...
Он раскрыл рот.
— Попробуйте, попробуйте еще... — подбодрила я.
— Вы находитесь наедине со мной, ведь девушка, оставшаяся наедине с мужчиной считается в Англии безвозвратно скомпрометированной, — вдруг переменил тактику он. — Так нельзя, я вас скомпрометирую!
Он был сама забота.
— Вы мне угрожаете?
— Мммм... — простонал он, закидывая голову.
— Что вы делаете? — в ужасе вскинулась я. — Вы меня компрометируете?!? Но почему в одиночестве?
— Оооо... — в отчаянии вскинул он руки, и лицо его перекосила страдательная гримаса.
— Вы хотите на мне жениться! — догадалась я. — Но не умеете!
Он ахнул.
— Но я не хочу за вас замуж! — тут же пискнула я сама и сама же испугалась его намерений. — Я не хочу! Вы ненормальный!!!
— Аааа...
— Не надо!
— Оооо...
— Что означают ваши намеки?!? — в ужасе воскликнула я. — Может вы слышали под дверью мамы и папы эти звуки, и теперь думаете, что получаете удовольствие как все? О, я поняла, почему у вас среди женщин репутация неуловимого и разочарованный байронически-циничный вид... Вы всегда так делаете и теперь разочарованы, дааа?
— Ааааааааа!!!
— Женщины смеются, да, и вы думаете, что они стервы, дааа?
— Я вас сейчас убивать буду, — честно сказал он.
— Вы большой шутник! — обрадовалась я.
Он развернулся, и, закрыв лицо руками от отчаянья, запрокинув к небу с криком "Господи, за что!?!" — побежал прочь по коридору.
— Стойте! — не выдержала я. — Вы же забыли сделать кое-что!
Он, услышав это, лишь ускорил свой бег до безумия. Я недоумевала, что ему вонзилось в зад.
— Вы забыли забрать труп своего толстяка!!!! — ужаснувшись, что он мне его повесит на шею, а мне надо бежать, отчаянно заорала я.
— А вы оказывается, шутница! — встал с пола толстяк.
Я замерла от потрясения. Еще бы — труп встал!
Он понял — я смутилась.
И тут же стал брать быка за выпирающие рога!
— Когда мы поженимся... — мечтательно начал он.
— Но у вас же есть невеста! Пятнадцатилетняя девочка! — получив под зад прилив нравственного оскорбленного чувства порядочности перед другими, заорала на него я. — Как вам не стыдно!
— Ах, эта безродная и безобразная стерва, — поморщился принц. — Еще и дурно ужасно воспитана... Понять не могу, как я мог ей увлечься... Сейчас пришло прозрение... Богиня удач, я люблю только вас!
Во мне начал разгораться праведный гнев на такого повесу и соблазнителя, и циника, и изменника, с легкостью оставившего свою пятнадцатилетнюю невесту ради первой же вертихвостки!
— Выслушай же меня, — притянула я его к себе в упор. — Ибо этого здесь тебе никто не скажет! Ты мерзкий, подлый и распутный отвратительный толстяк. За всю жизнь свою ты ничего не сделал полезного и ничего не достиг своими силами... Ты ничто, хоть подхалимы поют тебе славу из-за твоего титула, но душевно ты ничтожество и отвратителен людям... Ты ничто, ибо дух твой слаб и ничтожен, и душа твоя дерьмо и не привлечет женщин... В тебе нет ни воли, ни силы духа, ни мужества... У тебя большой титул, но у тебя нет величия духа и ты сам дерьмо!!! — я с силой оттолкнула его, холодно глядя на него.
Кажется, я его убила словами, ибо на него было ужасно смотреть, таким он был жалким и убитым.
— Имей же мужество хоть признать это и изменить себя, иначе ты навсегда останешься дерьмом, — сурово и страшно сказала я. Холодное спокойствие заливало меня, и голос мой был как сталь, ударным и неотвратимым. Даже мои близкие не могли представить меня такой, а он дрожал. — Что страшно для тебя и для государства...
Он испуганно смотрел на меня так, точно на моем месте появилось вдруг что-то ужасное и страшное. Ему никогда не говорили правды.
Краем глаза я заметила Вооргота (дурная кличка!). Таинственный незнакомец странно замер у стены и был как-то странно серьезен и напряжен, и смотрел на меня странными широко открытыми глазами.
Я резко развернулась и пошла прочь.
Они молча остались там и не сделали ни шагу вслед...
Я шла по коридорам, ища нашу комнату. Мама, похоже, не сообразила, что я немного под шафе. Черт его знает, где моя комната, если мне ее не показывали. Голова была тяжелая и я плохо помнила, что было — все недавнее просто вылетело, как после пьянки...
Вслед себе я слышала самую страшную клевету от собравшихся в коридоре дам.
— Кто она?
— Она гувернантка и служанка, воспитанная конюхом и сейчас являющаяся компаньонкой дочки графа...
Там раздался вздох удивления.
— Да не может быть!
— Совершенно гадкая, избалованная и распутная девчонка, — знающе сказала немного близкая мне дама — я на нее опрокинула соус. — Говорят, она чуть не запорола до полусмерти герцога Д... — дама понизила голос, и я не расслышала, — и хотела его кастрировать! Боже, что она себе позволяет! Пользуется тем, что официально она считается дочерью прислуги!
