"Никаких исключений. Немедленно уезжайте, иначе мы известим полицию."
Я протягиваюсь к окну и нажимаю кнопку. "Пожалуйста сообщите Дэйви, что здесь Кэмерон Филипс и она хотела бы знать, по прежнему ли 'Foxy Lady' его любимая песня."
Нет ответа. Хорошо это или плохо? Трудно сказать.
"'Foxy Lady'?" спршивает Джон.
"Джимми Хендрикса. Это была его любимая песня. Он называл её нашей песней, поскольку именно она играла, когда мы встретились и много-много раз после этого."
"Ты назвала его Дэйви."
"Ему так нравилось."
"Значит вы были довольно близки?"
"Жили в одном доме шесть недель."
Ладони Джона сжимают руль. Он выглядит невероятно расстроенным.
"Значит вы...?"
"Частенько. Так я приободряла его, когда у него опускались руки."
Ладони сжимаются ещё сильнее, костяшки его пальцев белеют. "Что-то не так?" спрашиваю я.
"Ты делала то, что должна была. А я тогда ещё даже не родился. Просто... Я ненавижу мысль о том, что у тебя был секс с кем-то другим."
"Ты не так понял. Я всего лишь танцевала для него."
"Танцевала?"
"Под песню 'Foxy Lady'."
"Значит, секса не было?"
"Однажды он попробовал. У него возникли трудности."
"Какие трудности?"
"Врезала так, что он потерял сознание."
Неожиданно, массивные кованные ворота начинают открываться. Дорожка, ведущая к дому лежит перед нами.
"Похоже, он таки тебя не забыл."
"Я же говорила, меня не просто забыть."
Глава 49
(всё та же) ПЯТНИЦА.
У входа в дом нас встречает высокий мужчина в деловом костюме. Моя программа распознавания лиц безразлично молчит. Это не Дэйви. Он представляется Десмондом, начальником охраны.
"Ребята, босс согласился вас принять. Но обыскать вас всё равно надо. Руки поднимите."
Мы подчиняемся. Это заставляет и без того короткий подол моего платья подняться ещё выше. Хорошо, что я не забыла одеть нижнее бельё, иначе моя ну-ну была бы на виду-виду. Шутка. Это смешно потому, что я взяла повтор от одного слова и применила к другому, сделав их фонетически созвучными. Кажется, шутки становятся не такими уж смешными, если их объяснять.
Обыск проходит быстро, но тщательно. Оружия он не находит. То есть, находит, просто не осознаёт этого.
"Ладно, идите за мной."
Мы проходим в дом следом за Десмондом.
"Вы первые, кого он согласился принять за много месяцев. Даже бывшим жёнам отказано в доступе."
"С чего вдруг?" спрашивает Джон.
"Сами поймёте, когда его увидите," загадочно отвечает Десмонд. Он проводит нас в большую, хорошо обставленную приёмную. "Подождите здесь. Не знаю, когда он появится; он в последнее время какой-то непредсказуемый. Если захочется чего-нибудь перекусить или выпить — вызовите прислугу звонком. По дому слоняться не надо."
Десмонд покидает нас. Я занимаю позицию в углу из которого хорошо просматриваются оба выхода. Неприятностей я не жду. К тому же, неприятности вряд ли ожидают встретить меня.
Джон слишком нервничает чтобы сидеть спокойно. Он курсирует по комнате, разглядывая картинки на стенах — фотографии рукопожатий Дэйви с сильными мира сего, включая и пять последних президентов. Для человека, бывшего когда-то бродягой-хиппаном, он весьма неплохо продвинулся.
На журнальном столике три фотографии в золочёных рамках. Джон разглядывает их. Хмурится. "Посмотри-ка на это. Ничего странного в них не замечаешь?"
На фото Дэйви в разные периоды его жизни. Рядом с ним женщина, на каждом снимке другая. Я ничего странного не замечаю.
"Это его жёны. И они все похожи на тебя. Миниатюрные брюнетки."
"Миниатюрные?"
"Стройные. Карие глаза. Длинные каштановые волосы с пробором по-середине. Минимум косметики. Может я потому отправил именно тебя в прошлое, что ему нравится такой тип женщин?"
Я как раз собираюсь спросить, какой я тип, когда из открытой двери доносится жужжащий звук. В комнату въезжает моторизованное инвалидное кресло. В нём сидит старик с абсолютно седой бородой. Волосы на его голове заметно поредели, но глаза по-прежнему зелёные и светятся интеллектом, тем самым, который заставил меня искать этого человека много десятилетий назад.
"Кэмерон? Это и вправду ты?"
Голос также соответствует, хоть и стал сиплым от старости. А может... не только от неё?
"Здравствуй, Дэйви," приветствую я его. "Давно не виделись."
"Нет, это не можешь быть ты. Прошло больше сорока лет, а ты выглядишь в точности как тогда. Это обман."
"Без обмана."
"Докажи. Какие были первые слова, что ты сказала мне в 69-ом?"
Я сверяюсь с моей базой данных, извлекая информацию из соответствующей ячейки памяти.
"Привет. Можешь помочь мне поставить палатку? Палатки довольно трудно ставить правильно."
"Бог мой, это ты! Но как... это как-то связано с той хитроумной штукой, которую мы построили, так ведь? Я всегда подозревал, что это машина времени."
"Знаю, что подозревал."
Дэйви бросает взгляд на Джона. "А ты кто такой?"
"Меня зовут Джон, сэр. Для меня честь встретиться с вами."
Брови Дэйви сдвигаются. "Джон говоришь? Не тот самый Джон? Кэмерон иногда упоминала о Джоне. Когда я спросил, кто ты такой, она ответила, что ты величайший из когда-либо живших людей."
Джон застенчиво улыбается. "Кэмерон склонна преувеличивать."
"Почему-то я всегда представлял тебя куда старше."
"Однажы," уверяю я его. "Он станет таким."
Дэйви поворачивается ко мне. "Почему ты-"
И начинает кашлять. Лицо его краснеет, ему трудно дышать. Джон подходит ближе и говорит, "Сэр, всё нормально? Может позвать кого-нибудь?"
Дэйви поднимает руку. "Подожди..." Он бьёт по кнопке на подлокотнике своего кресла. Женщина в накрахмаленном наряде медсестры входит, словно по команде. Она прикладывает пластиковую маску к лицу Дэйви. Маска соединена с кислородным баллоном.
Дыхание Дэйви приходит в норму. Кашель прекращается. "Достаточно. Пошла вон!"
Медсестра уходит, не подавая вида, что её хоть как то задевает подобное грубое обращение.
"Вы уверены, что с вами всё в порядке, сэр?" Спрашивает Джон.
"Далеко не всё в порядке, сынок. Рак. Меланома на третьей стадии. Это всё калифорнийское солнце. К счастью, мой организм хорошо реагирует на лечение. Однако, как вы видите, это мне не легко даётся."
"Поэтому вы никого не принимаете?"
"Я глава одной из крупнейших софтверных компаний в мире — что бы этот сукин сын Гейтс не говорил. Если меня увидят хоть на капельку нездоровым, акционеры с ума сойдут. Вон, у Стива Джобса спросите." Дэйви убирает кислородную маску от лица. "Идёмте со мной. Оба. Хочу показать вам кое-что."
Мы следуем за моторизованным креслом-каталкой по коридорам громадного дома. Колёса создают глубокие вмятины на толстом ковровом покрытии и практически никакого шума. Шеф охраны Десмонд появляется в одном из проёмов. "Всё в порядке, сэр?"
"Всё отлично, Десмонд. Меня ни с кем не соединять и не беспокоить."
"Сестра Кармела сказала мне, что у вас снова был приступ."
"Так и сказала? Передай маленькой болтунье — она уволена."
"Сэр, нельзя увольнять людей за то, что они хорошо делают свою работу. Врачи рекомендуют вам отдыхать как можно больше."
"На том свете отдохну."
Десмонд остаётся позади. "Хороший человек," признаётся Дэйви. "Бывший морпех. Наверняка помирает со скуки охраняя этот старый мешок с костями. Ага, вот мы и на месте."
Мы входим в большую комнату с рядами сидений вдоль одной из стен и экраном напротив. Она похожа на маленький кинотеатр.
"Домашний кинотеатр," объясняет Дэйви. "Самый навороченный. Джордж мне всё подключал."
"Джордж?"
"Джорж Лукас."
"Тот Джордж Лукас, который Звёздные Войны?"
"Он самый. Мы знакомы очень давно. Многие из приёмов в программировании, которым я научился у Кэмерон используются в современной индустрии спецэффектов. На самом деле, если бы не она, многих фильмов сейчас просто не было бы."
"Ты понимаешь, что это значит?" говорит Джон, уставившись на меня. "Джа-Джа-Бингс появился из-за тебя!"
Н-да. Виновата.
Дэйви нажимает несколько кнопок на пульте и огромный экран оживает. Начинается воспроизведение фильма. Он чёрно-белый, с зернистой картинкой и без звукового сопровождения. Весьма устаревший для подобной аппаратуры.
"Ух ты..." вздыхает Джон.
На экране молодая девушка в простом платье, едва прикрывающем бёдра. Она босиком, в её волосы вплетены цветы. Глаза её закрыты и она танцует под музыку, которой мы не слышим.
Эта девушка — я.
Периодически в кадре появляется мужчина. Раздетый по пояс, с длинными тёмными волосами и бородой. Он играет на тамбурине.
"Волосатый олух — это я," признаётся Дэйви, глядя на себя молодого. "Мне было 30, когда я был на Вудстоке. За три года до этого я бросил преподавать в Массачусетском технологическом. С головой погрузился в контркультуру. Ганджубас, мескалин, ЛСД... что ни назови — я это принимал. Говорил себе, что расширяю границы сознания. Все так делали. Такие уж тогда времена были."
Смотрю как на экране я делаю пируэт. Непростая задача, когда твои пальцы погружаются в грязь.Ферма Ясгура не была приспособлена для классического балета.
"Тогда то в моей жизни появилась Кэмерон. Она сказала, что ей нужна моя помощь, что сняла для нас дом чтобы жить и работать над проектом, который, по её словам, мог меня заинтересовать. Сам подумай, кем надо быть, чтобы отказаться от подобного предложения, да ещё исходящего от такой прекрасной девушки? К тому же танцующей словно ангел."
"Я вас понимаю, сэр. Поверьте. Я был на вашем месте."
"Как выяснилось, проект и вправду оказался весьма необычным. Он заставил мой интеллект работать как никогда ранее. Или после."
Фильм заканчивается и начинается снова. Видимо он зациклен.
"Шесть недель спустя я проснулся в пустом доме. Хитрая штука, над которой мы трудились, пропала. Как и все записи, что я вёл. Без них у меня не было ни единого шанса повторить всё заново. Резервных копий мы тогда не делали."
Скупая слеза, появившись на правом глазу Дэйви, скатывается по его морщинистой щеке. Он по-прежнему смотрит на экран, словно загипнотизированный видом молодой пары.
"Когда моя софтверная компания встала на ноги, я нанял команду частных детективов, чтобы попытаться отыскать её. Они искали в каждом штате девушку по имени Кэмерон Филипс и с её приметами. Ничего. Ни следа. Пока наконец, тринадцать лет назад Кэмерон Филипс не объявилась — в школе в Нью Мексико. Я к тому времени потерял всякую надежду. Когда мой частный детектив добрался туда, учитель сошёл с ума и открыл стрельбу по ученикам. Это, вроде, называется"опочтарение". Одной из застреленных учениц была Кэмерон Филипс. Дюжина свидетелей подтвердили это. Хотя тела так и не нашли."
Дэйви наконец отворачивается от экрана и смотрит на меняe.
"Это была ты, ведь так?"
"Да."
"Очевидно, тебя не застрелили и ты не умерла."
"Я сильнее, чем выгляжу."
"И готов поспорить на что угодно, тогда ты выглядела точно также, как и сейчас."
"Волосы были на дюйм короче."
Дэйви кивает, потом начинает плакать с громкими натужными всхлипываниями, сотрясающими его хилое тело. "Сколько раз я признавался тебе в любви?" спрашивает он.
Ответ появляется на моём информационном дисплее. "Сорок восемь. Семьдесят три, если считать разы, когда ты говорил, что обожаешь меня, что конечно совсем не то же самое."
"Ты что-то вроде гениального учёного, да? Это объясняет силу твоего интеллекта, целеустремлённость и твоё ко мне безразличиe. Тогда я, конечно, об этом не догадывался. С другой стороны, знание это нисколько не облегчает душевную боль."
Дэйви утирает слёзы рукавом. В голосе его появляются сердиты нотки. "Я, наверное, тысячу раз в одиночестве сидел в этой комнате и смотрел этот фильм. Почему ты вернулась сейчас, когда я состарился?"
За меня отвечает Джон. "Нам нужна ваша помощь, сэр."
"Ах, вон оно что. Мог бы и догадаться. Вам нужны деньги. Ну конечно. Я выпишу чек."
"Не деньги, сэр. Нам нужны ваши знания." Он достаёт чип из кармана куртки. "Я хотел бы, чтобы вы взглянули на это."
-0—
"Это просто невероятно. Где вы это взяли?"
"Боюсь, этого я вам сказать не могу, сэр."
Сейчас мы в другой части здания. Полностью оборудованная лаборатория. Всё по последнему слову техники. Компьютеры и электронные микроскопы, вроде того, через который Дэйви сейчас разглядывает чип вице-Кэмерон.
"Удивительная архитектура. Ничего подобного раньше не видел. Здесь, похоже, несколько миллионов терабайт памяти, скомпонованной совершенно невообразимым образом. Я дам вам за него миллион."
"Не продаётся."
"Десять миллионов."
"Извините. Никак не могу."
"Подумай, сынок, юноша с десятью миллионами может позволить себе кучу потрясающих приключений."
"Приключений в моей жизни более чем достаточно, сэр, спасибо, не надо."
"Но ведь это же перевернёт индустрию! Уж ублюдка Гейтса-то точно с насеста скинет. Виндоусэйт ему в зад! Двадцать лямов."
"Профессор, не хотите нам помогать — отдайте чип и мы вас оставим."
Дэйви неохотно поддаётся на блеф Джона. "Хорошо, хорошо. Зашифрованные файлы, значит?"
"Именно. Есть мысли, как их можно взломать?"
"Не узнаю, пока не попробую."
-0—
И Дэйви пробует. Он трудится над чипом несколько часов к ряду, для человека его возраста — почти подвиг. Изредка он спрашивает что-нибудь у меня или Джона. В основном же он погружён в решение задачи.
По прошествии четырёх часов у Дэйви случается новый приступ кашля. Призывается сестра Кармела. Кислородная маска снова в деле, её сопровождает подкожная инъекция. По видимому стимулятор. Из дверного проёма за процедурами наблюдает Десмонд, губы его неодобрительно сжаты. Дэйви игнорирует все просьбы об отдыхе. Голова его полностью занята другим. Я помню его таким. Может, старость и завладела его телом, но ум его по прежнему силён и гибок.
В полночь Дэйви наконец расслабленно откидывается на спинку кресла. "Получилось," объявляет он, в его усталом голосе слышны нотки триумфа.
"Вы открыли файлы?"
"Не файлы, сынок. Всего один видеофайл. Довольно короткий, но расшифровать его было дьявольски трудно. Кто бы это не сделал, они хорошо разбирались в компьютерах. И во многом другом тоже."
"Спасибо, сэр."
"Включай и работай." смеётся Дэйви. "Господи, на старости лет начал разговаривать как Гейтс! Идёмте, можно посмотреть его в кинотеатре."
"Оставайтесь на месте."
Мы оборачиваемся все разом. В дверях стоит Десмонд. В его руке пистолет.
"Десмонд? Что всё это значит?"
"Я взял несколько снимков с наших камер наблюдения и отправил своему знакомому в полицейский участок. Парня зовут Джон Баум. Его сестра — Кэмерон Баум. Вместе с их матерью их разыскивают за совершённое убийство и другие преступления за последние годы."
"Это, наверное, ошибка. Это Кэмерон Филипс. Я её очень хорошо знаю, и очень давно."
"Ошибки нет, сэр. Полиция уже едет. Как и ФБР. И эти двое с места не двинутся, пока они не прибудут.
