— А разве мне это нужно? — Асура озирался по сторонам, но Индра понимал, что на самом деле, младший Отсутсуки уже определил его местоположение.
— Да... Ведь в глубине души, ты понимаешь, что то, что Кагуя делает неправильно... Чёрт, Асура, по её вине я попал в Ад, из-за её правил погиб отец, не пора ли задуматься о том, что ты не на той стороне?
— И это говоришь мне ты? Ты освободил из Ада того, кто является угрозой для всех, и пошёл против своей же семьи. Скажи, а ты понимаешь, что это неправильно?
— ...Это меньшее из двух зол.
— Слушай, Кагуя не идеальна, но она нужна человечеству. Больше, чем ты можешь себе представить! И у тебя всё ещё есть шанс встать на её сторону! Мы ведь семья, мы обязаны быть вместе!
— Думаешь, что после всего, что было, Кагуя позволит мне не только жить, но ещё и вновь стать полноправным членом семьи? Наивный... Мы уже давно перестали быть семьей. Сейчас между мной и Наруто куда больше общего, и я скорей уж признаю его членом своей семьи. Он, по крайней мере, помог мне сбежать из Ада. А ты хотя бы попытался меня освободить, за десять тысяч лет?
— Ты даже не представляешь, сколько раз я просил Кагую тебя освободить!
— Ха, просил, значит... Много же от этого толку. Подход Наруто мне больше нравится, — было видно, что слова Индры задели Асуру.
— Раз уж ты его так хорошо знаешь, скажи, чем, по-твоему, закончится его битва с Кагуей?
— Наруто её убьёт, — не задумываясь ответил старший сын Хагоромо. — По крайней мере, я надеюсь, что так и будет.
— Но тогда её силы перейдут к нему! Несмотря ни на что, Кагуя рациональна, у неё есть правила, а Наруто — воплощение хаоса и беспорядка! Власть Бога Крови и Верховного Бога не должна попасть в руки такого человека! Если это произойдёт, этот мир обречён!
— Может и так, — Асура поразился безразличию в голосе Индры. — Знаешь, человечество... Пора дать шанс кому-то другому решать его судьбу.
— Ну почему ты такой упрямый! — младшего Отсутсуки окружил поток светло-зелёной чакры и он рванулся к тому дереву, за которым прятался Индра. Тот в последнее мгновение успел телепортироваться до того, как Асура разнёс ствол дерева в щепки.
— То же самое я могу сказать о тебе, брат! — Индра выхватил небольшую стеклянную баночку с солдатскими пилюлями, принял горсть таблеток и бросился в бой.
* * *
— Саске! Саске, очнись! — Кабуто слегка встряхнул Учиху, стараясь не причинять боли, ведь у брюнета остались внутренние повреждения. Шестой приоткрыл глаза и сел при помощи Якуши. Первые несколько секунд он толком не осознавал, где находится, и что происходит, но стоило ему осмотреться, Учиха всё вспомнил. Он всё ещё был на поле боя, до сего момента просто плавал в воде, рядом с другими Каге, которых Кабуто лечил. Сражение всё ещё продолжалось, и ряды обеих армий заметно поредели, а количество тел в воде или хотя бы их останков безмерно возросло. — Несколько минут назад новые Праведники перестали прибывать.
— Неужели... Наруто победил? — тихо произнёс Саске, не способный оторвать взгляда от развернувшейся перед ним картины. Он видел своих товарищей среди уже погибших, сражающихся и умирающих в этот самый момент. Окончательно придя в себя, Саске метнул взгляд к лежащими рядом с ним Каге. Все они были без сознания и изранены, особенно Гаара и Райкаге. — Они живы?!
— Да, но чтобы поставить их на ноги у меня уйдёт ещё много времени. С тобой всё иначе, поэтому я разбудил именно тебя. Используй чакру природы, исцели свои ноги и сообщи всем, что больше Праведников не появится. Люди должны знать о том, что теперь есть хотя бы шанс на победу. Это придаст им сил.
— Но что, если это только временное затишье? Вдруг через какое-то время поток Праведников возобновится?! — Кабуто пронзил Хокаге злобным взглядом, и только сейчас можно было заметить, что Якуши на пределе. Во всех смыслах. Ему приходится подавлять эмоции с того самого момента, когда Орочимару, к тому же держался на одних таблетках, восстанавливающих чакру, которая уже давно иссякла. Саске тут же почувствовал вину перед ним.
— Хокаге здесь ты, а не я. Говори, что сочтёшь нужным.
— В-верно... Прости, — Саске незамедлительно принялся концентрировать чакру природы. Он не мог сесть в позу лотоса со своими травмами, поэтому Учиха просто лёг на спину. Его клонило в сон, и лишь гулявший по венам адреналин помогал брюнету оставаться в сознании.
По мере того, как Саске переходил в режим отшельника, он чувствовал прилив сил, боль постепенно отступала, но было и неприятное последствие: в режиме отшельника он чувствовал чакру любого человека поблизости, и мог даже не глядя сказать, кто вот-вот погибнет, а кто всё ещё сражается.
У Дейдары уже давно кончилась взрывная глина. К счастью, ангелы тоже больше не налетали, поэтому, Тсукури сделал единственное, что позволило ему продолжить биться. Он спрыгнул со своей глиняной птицы в воду и высвободил Исобу. Благо, трёххвостый ладил со своим джинчурики, к тому же, находился на своей территории. Оставалось только следить за тем, чтобы не задеть своих же соратников атаками Санби.
— Сражайтесь, жалкие ублюдки! — во всё горло вопил Хидан, снося голову очередному врагу косой, у которой уже обломились два лезвия из трёх. Всё его тело было в колотых ранах, залито кровью, но он продолжал биться и подгонял других шиноби, продавших Наруто свои души. — Ни шагу назад!!! Любого мудака, который остановится хоть на секунду, лично порублю на куски!!!
Ли открыл Семь Врат из Восьми, чтобы сражаться подольше и с достаточной силой, но у противников было численное превосходство. Пусть, один из сотни, или даже из тысячи, Праведник, напавший в подходящий момент, ранил его. Судьба Ли была решена, ведь чем ярче горит свеча, тем скорее она погаснет. В какой-то момент, его силы иссякли, и он упал. В его тело было воткнуто столько кунаев и сюрикенов, что ими можно было наполнить ведро.
"Неужели, я уже умираю?... ведь я... так молод..." — пронеслась в голове Ли последняя мысль...
Веки Учихи потемнели, как и белки глаз, а зрачки стали змеиными. Он открыл глаза и поднялся на только-только зажившие ноги. Тут же чуть не упал, но Норои подставила ему плечо и стала опорой. Саске смахнул слёзы, набежавшие от осознания того, скольких они уже потеряли и, прихрамывая, зашагал вперёд, намереваясь громко объявить всем, что победа не за горами, и осталось сделать "последний рывок". И не важно, так ли это на самом деле. Он просто обязан сказать именно эти слова, чтобы люди не думали, что они гибнут напрасно. И где же Наруто, когда он им так нужен?
Ад
ОБЯЗАТЕЛЬНО читать дальше под Audiomachine — Blitzkrieg
Сейчас, Кагуя казалась совершенно беззащитной. Её ноги были примотаны друг к другу цепями и едва касались земли, поскольку цепи, что были на руках, держали её в приподнятом положении, а пребывание в Аду и пара трюков с различными печатями сильно ослабляли Отсутсуки, так, что она даже не могла управлять своими волосами. Не говоря уже о том, что она была нагой перед обезумившим от злости Богом Крови, который знает толк в пытках.
Отсутсуки плюнула кровью Наруто в лицо, попав в щёку. Капля крови скатилась к губам, и Узумаки облизнулся. В это же мгновение лицо джинчурики озарила вспышка гнева и он нанёс новый удар дубинкой, за которым последовала целая серия. Руки Узумаки дрожали, он был как никогда близок к грани, зайдя за которую можно окончательно лишиться разума. Вопреки тому, что он так долго представлял себе этот момент, все заранее заготовленные планы и кровавые аттракционы для Кагуи почему-то вылетели из его головы. Из-за этого, всё происходило спонтанно, Бог Крови поддавался любому приходящему на ум порыву, неважно, каким бы жестоким этот порыв ни был. Для него временно перестало существовать всё на земле, за пределами этого небольшого участка Ада. А раз остальной мир сейчас не существует, нет смысла себя сдерживать, ведь остатков морали тоже больше нет. Мораль для мира людей, а в Аду её нет.
Наруто просто не мог заставить себя остановиться, а потому бил, пока не разбил дубинку. Дубинка не выдержала и переломилась после очередного столкновения с рёбрами Кагуи, а Наруто сразу же отшвырнул повреждённое орудие.
— Кха! — Отсутсуки попыталась что-то сказать, но вместо этого из её рта вырвался очередной сгусток крови. И всё-таки, что-то в реакции Отсутсуки совершенно не устраивало Бога Крови. Она не скрывала, что ей больно, но не визжала во весь голос, не молила о пощаде, в её глазах не было ни страха, ни унижения. Это только подливало масла в огонь. — Что... ха... Думал, что я буду вопить? Ха-хах... — удивительно, что в её состоянии Кагуя ухитрялась смеяться. Наруто был уверен в том, что у от последнего удара у неё свернулось лёгкое.
— Заткнись. Не заставляй меня снова выбивать тебе зубы, — прошипел Наруто. Он отошёл от неё на несколько метров и щёлкнул пальцами, отчего в его руке из пламени возникла плётка. Не какая-то там игрушка для людей, которым нравиться лёгкая, быстро проходящая боль, а настоящий инструмент инквизиции, способный за один "хороший" удар пронзить плоть до самой кости.
— Ты глуп. Думаешь, за всю свою жизнь я не познала боль, куда более чудовищную, чем ты? Поверь, нет ничего такого, что ты мог бы со мной сделать, чтобы сломить меня. В этом ведь суть любой пытки? Ты пытаешь кого-то до тех пор, пока не сломается воля или тело, а в нашём случае, тело может выдержать всё, что угодно.
— Ты как всегда меня недооцениваешь. Это твоя самая первая... — Узумаки замахнулся на Кагую, со свистом разрезая воздух "хвостом" плётки, — и главная ошибка!
Первый удар, оставивший на всём туловище Отсутсуки красную горизонтальную полосу. Первые несколько секунд боль не чувствовалась совсем, но последовавшая волна боли окатила её с такой силой, что Богине пришлось стиснуть зубы со всей силы, чтобы не закричать. Она вся выгнулась, ноги задёргались в сводивших их от напряжения судорогах, но Отсутсуки выдержала это. Едва Кагуя расслабила мышцы и смогла свободно вдохнуть, Наруто вновь хлестнул её, а затем ещё и ещё, словно разгоняясь с каждой секундой. Капли крови взлетали в воздух каждый раз, когда джинчурики замахивался, попадали на него, окропляли землю, а под Кагуей уже образовалась алая лужица стекавшей по её ногам жидкости. Кагуя безостановочно сжимала зубы с такой силой, что в какой-то момент от них начали отламываться небольшие кусочки.
Наруто до сих пор не увидел столь желанной реакции, и это выводило его из себя ещё сильнее. Он на собственной шкуре ощущал удар этой плётки и знал, что это действительно нестерпимо больно. Что уж там, первые лет сто в Аду он не мог сдержать слёз, истерики и воплей каждый раз, когда Джашин пускал её в ход. И в этом заключалось то унижение, через которое он прошёл и которому хотел подвергнуть Богиню Кроликов.
— Ты! — выкрикнул Бог Крови, нанося новый удар. — Чёртова!!! — заорал блондин громче и ударив ещё сильнее. — Свинья!!! — последние три удара Узумаки сконцентрировал на лице Отсутсуки, так что в данный момент рваные лоскуты кожи на лице оголяли кости, дёсны и зубы. Впрочем, конечно же, скоро все её раны снова излечатся. Наруто со злостью отбросил плеть, как и дубину, подскочил к Кагуе и ударил её в живот, не пробив его насквозь лишь потому, что он этого и не хотел.
Кагуя вновь сплюнула обильное количество крови и посмотрела на Узумаки, величаво, гордо, несломлено. У неё на лбу было написано: "И это всё? Неопытный мальчишка...". Вблизи, Наруто пришлось признать, что он заворожён и испытывает трепет. На коже Кагуи, покрытой кровью, как и в зеркальных глазах, отражался приглушённый свет от пламени Ада, а длинные белые волосы прилипали к обнажённому мокрому телу, прикрывая бюст. Узумаки невольно подумал, что если бы он был художником, картина, что находится перед его глазами, стала бы его главным шедевром, только вот лицо бы выглядело перекошенным от ужаса и боли, а не таким, как сейчас.
Наруто взял её за подбородок, сжав щёки пальцами. Он окинул Богиню голодным, жаждущим зрелища взглядом, пытаясь определиться, что же с ней делать дальше. И тут ему пришло в голову, что, возможно, он выбрал неверную тактику. Главное различие между ним и Кагуей в том, что она — женщина, а у них свои болевые точки. К тому же, раз человечество создано по её образу и подобию, у неё должны быть те же слабые места, что и у обычных женщин. А для них всегда существовали особые орудия пыток.
Джинчурики ухмыльнулся и снова щёлкнул пальцами, сразу после чего цепи, державшие Кагую за руки, рывком подняли её в воздух метров на пять. Не успела Отсутсуки опомниться, как прямо под ней возникла массивная деревянная пирамида на длинных ножках. Достаточно длинных, чтобы вершина пирамиды оказалась буквально в сантиметре от лона Кагуи.
— Ч-что это такое? — с трудом сдерживая дрожь в голосе спросила Богиня.
— А ты разве не знаешь? — донёсся злорадствующий голос снизу. Между дном пирамиды и землёй было достаточно пространства, чтобы Наруто мог стоять прямо под ним и не задевать его головой. — Это — колыбель Иуды. Сейчас покажу, как она работает.
— Я не... АААА!!! — а вот и долгожданный крик сорвался с губ Отсутсуки, как только Наруто взял в руки ещё две цепи, обмотал ими ноги Богини Кроликов и со всей силы потянул на себя. Вершина пирамиды вонзилась в промежность Отсутсуки, и, под давлением её собственного веса и содействием Бога Крови, начала медленно, миллиметр за миллиметром проникать внутрь. Если бы одновременно Наруто не тянул её за ноги вниз, а руки не фиксировали в поднятом положении цепи, Кагуя бы изогнулась пополам.
— Больно? Больно ведь, Кагуя?! — Отсутсуки тут же закусила губы до крови, чтобы хоть как-то сдержать вопль. Узумаки ни чуть не растерялся, он тут же приподнял ноги, не отпуская цепи, и начал раскачиваться на них взад-вперёд, словно это какие-то качели. Пирамида от такого начала лихо рвать в клочья вагинальные мышцы Богини, и вновь та завопила, на этот раз уже совершенно не сдерживаясь и издавая звуки, похожие на визжание свиньи на убое. — Раз уж это колыбельная, тут нужна песня! Mein Sohn! Nur Mut!... Подпевай, сука! — Узумаки вдруг упёрся ступнями в дно пирамиды и с ещё большей силой потянул на себя цепи. С колыбели Иуды начала стекать кровь, но он этого даже не замечал. — Подпевай, и я ослаблю хватку! Wer Gott vertraut, baut gut! Ха-ха-ха-ха!!!
Спустя минут десять пронзительного визга, Кагуя затихла. Наруто не чувствовал, как идёт время, ему казалось, что всё это веселье продлилось всего минуту, и естественно, ему этого было мало. Уже в который раз щёлкнул пальцами, и Колыбель Иуды, а так же все цепи исчезли. Так как её больше ничто не держало, Богиня Кроликов упала в огромную лужу собственной крови, образовавшейся под деревянной пирамидой. Наруто навис над лежавшей на спине Богиней и взглянул на результаты своих стараний: влагалище было растянуто и изорвано настолько, насколько это вообще возможно, и кровь оттуда хлестала рекой. Любой человек бы уже давно скончался от боли или кровопотери, но Кагую это убить не могло, и в этом была вся прелесть ситуации. Богине оставалось лишь сходить с ума, постигая всё новые уровни страданий. Последнее можно было понять по застывшему выражению на её лице. Глаза у неё были широко раскрыты, зрачки практически полностью закатились, по подбородку стекала вспенившаяся слюна, а по щекам — слёзы. Это выражение боли, граничащей с потерей рассудка.
