— Ее отца арестовали, — сообщил он подошедшим друзьям.
— За что? — опешила Гермиона.
— За то, что его журнал карикатуры про Сами-Знаете-Кого напечатал.
— Что ему грозит?
— Амбридж сказала, что Азкабан, — сквозь слезы ответила Луна. — Сейчас он под следствием...
— Нужно... нужно сказать об этом кому-нибудь из Ордена! Возможно, профессор Дамблдор сможет помочь, — предложил Гарри.
— Да, это правильно. Скажем профессору Макгонагал...А что теперь будет с тобой? — обеспокоено спросила Гермиона.
— Амбридж сказала, что я в школе до первого замечания, — Луна уткнулась в плечо Рона. Тот обнял ее.
— Если эта кикимора болотная выгонит тебя, я уйду с тобой, — пообещал он.
— Кхе-кхе! — раздался голос Амбридж. — Попрошу всех встать! — важно сообщила она, усилив голос заклинанием "Сонорус".
— Только что из Министерства Магии прилетела сова с прекрасной и чрезвычайно важной новостью! — торжественно объявила директриса и, как показалось Гарри, даже слегка раздулась. — Вы все знаете, какую честь оказал нам Великий Лорд, вернувшись к нам и снова начав делиться своими знаниями. Вы все заметили, как резко улучшилась жизнь в нашем магическом мире, едва Министерство Магии прислушалось к его советам. Поэтому Министр Магии Люциус Малфой от лица всех волшебников пригласил Великого Лорда стать нашим Верховным Правителем.
Амбридж кивнула в сторону слизеринского стола. Члены Инквизиторского отряда поаплодировали. Их примеру последовали другие школьники. Директриса строго посмотрела на тех, кто ещё стоял в нерешительности. Большинство учеников поспешило присоединиться к аплодисментам, чтобы не было проблем. Гарри демонстративно сел. Сели и все гаффелпаффцы. Гарри посмотрел на слизеринцев. К его радости села едва ли не половина факультета. Амбридж смерила всех сидящих мрачным взглядом.
* * *
В этот же день в Общем зале был торжественно повешен портрет Тома Риддла — Великого Лорда и Верховного Правителя. В отличие от всех остальных картин, украшающих стены Хогвартса, этот портрет был неподвижен. Седой маг холодно смотрел на всех школьников, которые каждое утро слушали новости о Всемогущем учителе и его деяниях во благо волшебного мира. Уменьшенная копия портрета появилась в кабинете Амбридж и в кабинете по ЗОТИ. Кроме того, "в связи с участившимися нарушениями внутришкольного режима" в школе теперь постоянно дежурили два аврора. В замке стало тихо. Школьники ощущали общее тягостное давление, которое, словно невидимое облако, окружило Хогвартс. Гнетущее настроение ухудшило известие о том, что на пасхальные каникулы всем учащимся нужно остаться в школе для тщательной подготовки к экзаменам. Ходили упорные слухи, что на выпускные экзамены приедет сам Великий Лорд.
— Как думаешь, Гермиона, он поставит мне "превосходно" по ЗОТИ? — мрачно пошутил Гарри, остановившись возле нее и Люси, сообщившей эту новость.
— А какие у тебя текущие оценки? — не поняла его сарказма Люси. — Ах, да, профессор Петтигрю... — она хихикнула.
Гарри сжал кулаки.
— А говорят, что он в тебя влюбился, — укусила ее Гермиона. — Или ты в него? Твои частые посещения его кабинета наводят на размышления...
— Он меня про тебя и Поттера расспрашивает, — возмутилась Люси и зашагала прочь.
— Еще одна шутка про Петтигрю, и я ограблю ее тайник, — процедил Гарри.
— Если бы это помогло, я бы уже давно это сделала, — Гермиона взяла его за руку. — Гарри... нам здесь осталось всего ничего. Потерпи, пожалуйста. Давай попытаемся увидеть хорошее в том, что происходит.
— Гермиона, наверное, уже вся школа знает, что этот крыс на меня неровно дышит! — возмутился Гарри.
— Но зато он наказывает Малфоя и не разрешает Амбридж издеваться над тобой.
— В школе обстановка, как в тюрьме!
— И не один ты от этого страдаешь! Знаешь, почему нам отменили пасхальные каникулы? Чтобы дети не узнали, что в мире творится! Ты знаешь, скольких родителей уже забирали на разговор в Отдел контроля общественной жизни в магическом мире? После этого они поверят не только в то, что Волдеморт — величайший и мудрейший, но и расскажут, кто что про него не так говорил. Для убедительности — на несколько дней или часов в Азкабан, в зависимости от того, насколько опасен инакомыслящий. Тем, кого забирали, запрещено об этом говорить. А некоторые дети до сих пор не знают, что с их родителями "что-то" случалось. Все письма в Хогвартсе перехватываются. Наши охранники-авроры здесь не только для наказаний сидят. Я узнала, потому что Тонкс передала мне письмо через бывший тайник близнецов Уизли.
— Но... надо, чтобы об этом узнали! Она передала "Песню Феникса"? Мы могли бы раздать школьникам.
— Она не сказала, но дала понять, что им сейчас не до "Песен", на Орден идет такая охота! Тонкс очень рисковала, покинув штаб-квартиру. Она передала нам информацию о некоторых волшебниках. Мы можем сами написать об этом в "ДАЛ" или рассказать детям о том, что случилось с их родителями.
— Сегодня вечером.
— Да, — согласилась Гермиона. — И ещё... появилась хорошая новость, которую мы сообщим Луне. Профессору Дамблдору удалось помочь ее отцу.
— Вот это да! Идем скорее!
— "Квиблер" уже давно писал неприятные статьи про Люциуса Малфоя и новое правительство, ну а когда уже дело дошло до карикатур на Волдеморта, то... в общем, для мистера Лавгуда это могло очень печально закончится. К счастью, его удалось спасти до того, как он попал в Азкабан.
Они нашли Рона и Луну в библиотеке. Девушка пыталась писать реферат. Рон листал учебник и что-то подчеркивал карандашом, бросая на Луну преданные, полные сочувствия взгляды. Луна была бледная, но спокойная. Гарри казалось, что узнав, что за спасение ее отца взялся Орден Феникса, она уверилась в том, что все будет хорошо.
— Я знала, что профессор Дамблдор спасет папу, — она улыбнулась, когда выслушала новости Гермионы.
— Возможно, тебя вызовет к себе директриса и допросит при помощи сыворотки правды, — предупредил Гарри.
— Мне все равно. Я не знаю, где папа, и вы мне пока не говорите, — ответила Луна.
— Твой отец спрятался в надежном месте. А то, что ему помог Дамблдор, говори смело, — подбодрила ее Гермиона.
— Знаете что, я все-таки взорву эту жабищу на выпускном, — пообещал Рон.
— До него ещё нужно дожить, — сказал Гарри.
— Тонкс передала от профессора Дамблдора, что нам лучше и безопаснее всего и дальше оставаться в Хогвартсе, — сообщила Гермиона.
* * *
Сегодня наказаний не было ни у Гарри, ни у Гермионы. После того вечера, когда Драко Малфой вымыл полы в кабинете ЗОТИ и Снейп, и Петтигрю больше не назначали взыскания для Гарри и Гермионы. Почему — Гарри не знал. Гермиона предположила, что Петтигрю испугался насмешек учеников, которые давно заметили повышенный интерес преподавателя к школьнику. Но Гарри был с ней не согласен. Петтигрю вяло интересовался школьными делами, выставлял оценки по своей, понятной только ему, методике и все время был погружен в воспоминания о Джеймсе и проделках во время учебы на старших курсах.
— Ты уже выучил уроки, Гарри? — спросила Гермиона, когда они вошли в свою комнату.
— Да, почти, осталось только дописать конспект по заклинаниям, — ответил Гарри.
— Хорошо, тогда ты доделывай, что нужно, а я начну писать статью для "ДАрмейского листка", — Гермиона достала копировальное перо и проверила запасы чернил.
Гарри удобно устроился в кресле. Некоторое время в комнате было слышно только потрескивание огня в камине и поскрипывание пера Гермионы.
— Немедленно открой дверь! — донесся до них приглушенный крик Амбридж.
— Без пароля не могу, многоуважаемая госпожа! — ответил сэр Кэдоган.
Гарри вскочил. Гермиона испуганно посмотрела на дверь.
— Я директор школы! Я приказываю! — Амбридж повысила голос.
— Она выследила нас! — воскликнул Гарри.
— О нет! — Гермиона схватила пергаменты и растерянно оглянулась.
— Все равно вы должны сказать пароль, а ты, желторотик, к барьеру! Защищайся!
— Драко, нужно дернуть его за нос!
— Она сейчас откроет дверь! Добби! — Гарри схватил перо и свитки.
— Да сэр! — эльф с хлопком появился перед своим хозяином.
— Вот, возьми и спрячь где-нибудь у себя на кухне, — Гарри быстро сунул в лапки эльфа записи Гермионы.
Дверь с громким скрипом открылась и на пороге появились Амбридж, Люси и староста школы в сопровождении своей охраны.
Гермиона инстинктивно прижалась к Гарри. Члены инквизиторского отряда торжествующе заухмылялись.
— Ну наконец-то я нашла ваше любовное гнездышко, — пропела Амбридж. Последний раз такой счастливой Гарри ее видел на пятом курсе, когда был пойман убегающим из Комнаты по желанию.
Директриса шагнула на ковер, и в следующую секунду он исчез. Исчезла и широкая кровать, и кресло, и маленький столик, и огонь в камине, и зажженные свечи. Теплая уютная комната превратилась в старый пыльный класс, заставленный поломанными партами. Вместе с обстановкой исчезло что-то еще, теплое, невидимое, но ясно ощутимое, дававшее чувство защищенности и успокоения. Растаяло что-то настолько приятное и одновременно привычное, что Гарри стало больно, словно кто-то ударил его в грудь. Он не слышал, что говорила Амбридж, только видел ее выпученные глаза и растянутый в торжествующей улыбке рот и чувствовал внутри пустоту, которую начала заполнять горечь и тоска.
Он перевел взгляд на лицо Гермионы, которая прижала руку к груди и потерянно смотрела на него. Глаза девушки наполнились слезами. Защипало в носу, и Гарри закусил губу.
* * *
Он сам не ожидал, что так тяжело переживет потерю уютного семейного уголка. Ворочаясь в своей кровати в гриффиндорской спальне в тщетной попытке уснуть, Гарри размышлял о том, где он и Гермиона ошиблись, позволив Амбридж или кому-то из членов Инквизиторского отряда узнать об их комнате. И он, Гарри, и особенно Гермиона всегда очень осторожно и незаметно подходили к портрету сэра Кэдогана. Гермиона научилась использовать дезиллюминационное заклинание и отвлекающие чары, чтобы кто-нибудь из прытких младшекурсников не заметил их. Гарри часто прятался под мантией-невидимкой или чарами "не обращайте на меня внимания", как шутливо называла их Тонкс, научившая его этой аврорской хитрости еще летом.
Но все же в душе Гарри признавал, что не всегда был осторожен, особенно когда возвращался в свою комнату усталым или расстроенным. Но все обходилось. И в последнее время, Гарри это помнил точно, он приходил в комнату под мантией-невидимкой, зная наверняка, что за ним никто не следил. Почему же тогда Амбридж нашла их с Гермионой семейный уголок? Где они ошиблись? Как больно и обидно! Гермиона говорила, что на их комнату были наложены Чары Уюта — сложное и хрупкое заклинание, усиливающееся в любви, нежности и взаимопонимании, исчезающее от ссор, равнодушия и грубого вмешательства. У них получились хорошие Чары. Гарри это знал, потому что только в комнате за сэром Кэдоганом полностью не держал блок и чувствовал себя хорошо. Теперь он лишен этого.
Уснуть Гарри удалось только под утро.
* * *
— Джеймс, ты что делаешь? — Лили шутливо отталкивала Джеймса, который пытался поцеловать ее.
— Лили, я же по глазам вижу, что ты выучила трансфигурацию, иди ко мне, — он ловко навалился на девушку, прижав ее к потертой обивке дивана.
— Джеймс, ну не здесь же, — Лили изо всех сил попыталась сказать это строго, но улыбка выдавала ее игривое настроение.
— Здесь сейчас никого нет, — Джеймс прижался губами к ее щеке, коснулся шеи, а затем и рта.
— Джеймс, ну пожалуйста, не надо... Нас может кто-нибудь увидеть... — Лили отталкивала его, впрочем отвечая на град быстрых горячих поцелуев.
— Малышня уже спит давно, а взрослые школьники должны понимать, что люди имеют право иногда целоваться возле камина.
— А если каждый влюбленный старшекурсник будет так рассуждать, то здесь соберется целая толпа желающих целоваться, — Лили заулыбалась.
— Так, как я, влюбляются только раз в жизни, — Джеймс положил голову на грудь Лили. — А значит, имею полную монополию на это уютное местечко возле камина.
Лили ласково погладила его растрепанные волосы.
— И за ушами... пожалуйста... — разомлевшим голосом попросил Джеймс.
— Давай уйдем отсюда, — Лили поцеловала его в лоб и нежно пощекотала за ушком.
— Хорошо, только ещё раз поцелуй меня...
За поцелуем последовал еще один и ещё...
— Мне жарко, Джеймс, уйдем... ладно?
— Угу, — он неохотно выпустил ее и жадно пронаблюдал, как девушка поправляет растрепанные волосы.
— Крыса! — вдруг взвизгнула Лили, указывая в темноту.
— Где? — Джеймс обернулся.
— Вот! Нет, уже убежала. Толстая такая! — Лили передернула плечами. — Я слышала, что они живут здесь, но ...
— Ты боишься их? — Джеймс рассмеялся.
— Нет, ещё чего не хватало! Просто противно. Идем, Джеймс, — Лили поднялась с дивана.
— Смотря какие крысы. Идем, Лили...
* * *
Ну конечно это Петтигрю! Гарри резко сел на кровати. Кто ещё мог выследить его и Гермиону! Сказал тихонько Амбридж, а сам даже не пришел выгонять, вроде он вовсе ни при чем! Гарри сжал кулаки и зажмурился от злости. Спать больше не хотелось, но к счастью, уже можно было вставать и не спеша собираться к завтраку.
Едва Гарри увидел Петтигрю в Общем зале, как сразу понял, что его подозрения совершенно справедливы. Хвост сидел за преподавательским столом и, ни на кого не глядя, ел. Амбридж устроилась рядом с ним и упоенно рассказывала о вчерашней находке. Петтигрю несколько раз украдкой посмотрел на Гарри.
С Гермионой удалось поговорить только на зельях. Девушка выглядела плохо: припухшие покрасневшие глаза красноречиво свидетельствовали о бессонной ночи.
— Это ужасно, Гарри, — тихо пожаловалась она, — мне так плохо... Как жалко нашу комнату. Кто мог сказать Амбридж про нее? У меня есть только один вариант — Петтигрю.
— Я тоже так думаю, — ответил Гарри. — Он мог выследить нас, превратившись в крысу.
В крысу... Это значит, что он мог узнать и об анимагической форме! Гарри похолодел. Если это так, скоро об этом может узнать Волдеморт!
— Гарри, ты обычно летал по утрам, — успокоила его Гермиона. — Даже если предположить, что Петтигрю превращался в крысу и проникал в нашу комнату, то вряд ли он там сидел все ночи напролет. Да мы бы и почувствовали его... Ведь в нашей комнате ты не держал блок, я тоже.
В нашей комнате, теперь уже бывшей. Снова защемило в груди. Гермиона вытерла скатившиеся по щекам слезы.
— Приступаем к приготовлению зелья, — словно издалека донесся до них голос Снейпа. Гарри несколько раз перечитал рецепт, написанный на доске, но так и ничего не понял.
Снейп стал возле котла Драко и с непроницаемым лицом принялся наблюдать за тем, как староста школы пытается приготовить зелье. Малфой нервно поглядывал то на декана, то на Поттера, которого очень хотелось подразнить за рассекреченное любовное гнездышко. Но в присутствии декана, явно пребывающего не в духе, Драко вынужден был сосредоточится на резке жабьей печени.
