Если повезет, думал Орочимару, то можно будет попытаться понять, как клан Кагуя работал с костями в теле, вытаскивал и выращивал новые, превращал все тело в одну непробиваемую кость. Такие наработки помогут в будущем улучшить свое тело, только предварительно нужно будет все отработать на "материале" из экспериментальных центров.
Сакон, не дождавшись ответа, поклонился и ушел.
Точнее говоря, молчание Орочимару и было ответом, что Четверка — Пятерка Звука в ближайшее время возрождаться не будет. Сакон не знал, но у Орочимару элементарно не было на это времени. Долгая и тщательная подготовка к нападению на Коноху дала не только сладкие плоды победы, но и горький привкус последствий, одним из которых стало пристальное внимание целой кучи деревень к стране и деревне Звука.
Нарезая Кимимаро, консервируя его клетки и кости, проводя эксперименты над остаточной чакрой в теле, Орочимару, тем не менее, мыслями возвращался к вопросу Сакона. Пятерка Звука была сильным инструментом, полезным, отличным, преданным Орочимару до самого конца. Проблема заключалась в том, что сейчас у Орочимару не было времени тренировать новую Пятерку, или четверку, если поставить во главе Сакона. Собственно, все проблемы Орочимару сейчас упирались в острейшую нехватку времени, сил и помощников, на подготовку которых тем более не было времени.
Список только наиважнейших текущих дел заставлял схватиться за голову, с криками, где взять на все это время и силы? Постройка нового центра вместо сданной южной базы, и переоборудование западной в ловушку для тех, кто ищет, и будет искать следы Орочимару в стране Звука. Консервация Деревни, свертывание связей с двором Даймё, уничтожение следов и улик, требующее особого тщания, ибо ищейки других деревень так и рыли землю носом. Привычные, но, тем не менее, отнимающие массу сил, мероприятия по уходу от внимания Акацуки. Контрразведка в окрестных странах, особенно в странах Огня и Молнии. Набор нового "материала, в конце концов!
И все это помимо основной и важнейшей задачи, перекрывающей все остальное.
Развитие тела Учиха, развитие шарингана, эксперименты по приживлению в тело клеток Хаширамы. И не просто эксперименты, в конце концов, размножить клетки Хаширамы, создать из них массу и пришить к телу — это просто, такое Орочимару делал еще до того, как покинул Коноху. Нет, речь шла о полноценном функционировании, чтобы клетки Хаширамы составляли часть организма, полноценную и рабочую. Пример древесного белого Зецу, состоящего полностью из клеток Хаширамы и нормально живущего, так и стоял перед глазами Орочимару.
Не говоря уже о том, что должно было получиться из развития шарингана, чакры Учиха и полноценно функционирующих клеток Хаширамы в одном теле. В его теле, теле Орочимару, улучшенном и дополненном, с печатями, дающими доступ к энергии природы. Если бы не внешние угрозы, то Орочимару предавался бы опытам над собственным телом двадцать четыре часа в сутки, забыв о сне, еде и питье, забыв обо всем. Ибо цель всей жизни: бессмертие и познание всех техник внезапно стали реальны, из зыбкого призрака превратились в нечто осязаемое, нечто, что можно достичь в ближайшее время.
Терять в таких условиях время на подготовку новой Пятерки?
Орочимару предпочел бы потратить силы на подготовку нового ирьенина, могущего заменить Кабуто. Но, увы, время, время, время! В мире шиноби хватает талантливых детей-сирот, с уникальными талантами, в душу и мозг которых Орочимару умел заползать с искусством настоящей змеи. Некоторые даже приходили сами, как Джуго и Кимимаро, и такие были особенно ценны. Но и остальные дети, которых нашел, вырастил и выпестовал Орочимару, являлись ценными инструментами.
Кто же знал, что у Гермионы есть техника, убивающая сквозь барьеры?
— Время, время, — не выдержав, прошипел Орочимару. — Сколько времени ушло на подготовку всего!
Конечно, стоило признать, что именно длительная подготовка атаки на Коноху, позволила плану в целом осуществиться, хотя отдельные части плана провалились или были близки к провалу. В другое время, в другой обстановке, Орочимару уже искал бы новых помощников, но все вопросы теперь упирались во время. Перепоручить кому-то из ближнего круга не получалось, вопрос личной преданности нельзя решать через кого-то.
— Ку-ку-ку, — задумчиво сказал Орочимару, отмывая руки.
Идею, пришедшую ему в голову, трудно было бы назвать новой, оригинальной.
Вызвать Сакона и дать ему поручение набрать десяток боевиков из "материала" центров. Выбрать самых лучших, самых боевых, и пускай Сакон их натаскивает на драку. Промыть мозги наркотиками, химией и техниками, чтобы не предали, и пусть тренируются. Да, это будет не Пятерка, гибкий и тонкий инструмент. Это будет Десятка, тупой молот, которым можно оглушить врага, которым можно ударить и выбросить, который не жалко и который может пригодиться в экстренной ситуации.
И самое главное, их подготовкой займется Сакон, не тратя драгоценные время и силы самого Орочимару.
Глава 15
29 января 78 года. В 53 километрах от города Янагава, столицы страны Снега.
Главный тракт в столицу пуст и безжизненен уже второй день.
— В стране Снега — всегда снег, и никогда не бывает весны и лета, — говорит Юки кому-то из актеров.
Ну да, вот только непонятно, как тут лес растет, раз всегда снег?
И чем жители питаются? Так что явно где-то что-то да растет и оттаивает, иначе страна Снега давно бы обезлюдела. Тогда как тут такие страсти кипят, что явно до обезлюживания еще далеко, ведь то же Сопротивление — явно не из бесплотных духов состоит.
С другой стороны, за четыре дня после высадки людей видели только в порту.
Мы успешно позавчера достигли точки встречи и остановились, разбив лагерь, в ста метрах от главной дороги, на опушке не слишком густого ельника. Дорога в столицу здесь проходит под горой, ныряя в широкий туннель. Можно было бы, конечно, пройти дальше, но без поддержки отрядов Сопротивления опасно.
И по заснеженным горам скакать тоже.
Будь здесь одни шиноби, еще бы прокатило, но куда девать съемочную группу, актеров и оборудование? Съемки на природе продолжаются, снимают какие-то проходные и пейзажные сцены. Из-за потери большого количества реквизита и отсутствия нормальной съемочной площадки, дело идет медленно. Развлекаюсь тем, что делаю пенопластовые подпопники всем желающим и коврики карематовые, для съемок на снегу. На мой вопрос о точке рандеву, Какаши отмахнулся, мол, место встречи дальше, но этот тоннель отряды Сопротивления не минуют, так что просто сидим и ждем.
Отряды Сопротивления показываются в ельнике и на дороге уже под вечер.
Плохонькое оружие, брони нет, чакры нет, но энтузиазма хватит перетопить все снега вокруг. Радостные крики и славословия в адрес принцессы заполняют округу шумом и гамом. Надо полагать, тут-то нас бы и застали врасплох, но товарищ Хьюга не дремлет на посту.
— Что-то приближается! — внезапно заявляет Нейджи, принимая боевую стойку. — Большое!
— Сонорус! Тревога! — ору, сложив руки рупором, увидев, что никто не реагирует на крики Нейджи.
Все начинают суетиться, но уже немного поздно.
Поезд, йоптель! Самый натуральный бронепоезд катится прямо по дороге, окутывая все клубами черного дыма. Казалось, что после ездовых страусов, меня уже ничем не удивить, но, как выясняется, ошибаюсь. Так и запишем: сила удивления от внезапного бронепоезда — полтора страуса, не меньше.
Поезд, тем временем, громко пыхает и останавливается напротив нас.
Двери шести вагонов-теплушек отъезжают в сторону, и оттуда высовывается куча орудий.
— Огонь!! — разносится команда над заснеженным и пустынным лесом.
29 января 78 года. Суна, страна Ветра.
Пятая Казекаге, Сабаку Темари, старательно примеряла церемониальную шляпу Каге — хаори. Утвержденный традициями стандартный вид шляпы — в виде четырехскатной крыши, с красными надписями поверх — удручал Темари. Хаори, особенно в сочетании с церемониальной накидкой Каге, давила на голову и хвостики прически, угнетала, придавала Темари совершенно нелепый вид. Она больше привыкла к вольной одежде, открытым ногам, привыкла быть свободной, как ветер, которым повелевала. Не говоря уже о том, что в церемониальной одежде Каге на нее никто не смотрел, как на женщину.
Темари уже начала подумывать о том, чтобы властью Каге взять в помощники нравящегося ей чунина Цуруги. В близкие помощники, все равно времени на свидания ходить нет, а так, кто знает? Ее привычно бросило в жар от картины как она и Цуруги на столе Казекаге, но не менее привычно Темари сдержалась. Увы, чем больше власти, тем менее свободен ты в своих словах, поступках, даже мыслях! Темари искренне завидовала Гааре, который стал свободен, не утратив силы и не приобретя власти.
— Вызывала, сестра? — в кабинет зашел Гаара.
— Да, — не оборачиваясь, сказала Темари. — Предстоит поездка к Даймё страны Ветра, и я хочу, чтобы ты меня сопровождал.
— Что-то важное случилось? — удивился Гаара.
— Нет, просто плохое предчувствие, — Темари сняла шляпу и бросила ее на стол. — Что-то происходит в деревне, что-то назревает. Как будто вокруг меня плетется сеть заговора.
— Но ведь тебя выбрали и Совет, и Старейшины, и Даймё утвердил, — недоуменно сказал Гаара.
— И кому-то это не по вкусу, — вздохнула Темари. — Под охраной твоего песка мне будет спокойнее, и заговорщики не встревожатся, ты мой брат, так что совместная поездка — нормально.
— Надо провести расследование! — воскликнул Гаара.
— Надо, — кивнула Темари, убирая заколки из волос и собирая их в новую форму, подходящую для хаори. — Конечно, надо, но у нас, у меня нет верных людей. Доверять, полностью доверять, я могу только тебе, Гаара.
— А как же люди отца? — спросил Гаара. — Они не служат тебе?
— Они, — вздохнула Темари. — Они служат, но они не безоговорочно преданны мне как Казекаге, понимаешь? Повсюду люди Совета, а также Старейшин, вот уж кому преданы до конца. Чиё и Джоуджи играют какую-то свою игру, и она мне не нравится.
— Почему?
— Потому что направлена против Конохи! Не время сейчас ссориться с Конохой, наоборот, надо было бы принять их предложение о союзе, сплотиться, забыв об обидах, тем более, что за нападением стоял Орочимару. Но Старейшины почему-то вбили себе в голову, что это такой хитрый ход Конохи по ослаблению Суны, и не желают ничего слышать. У меня же не хватает силы, влияния, преданных шиноби, чтобы просто отстранить их от власти.
— Только скажи, и я, — из тыквы Гаары потек песок, повинуясь желаниям владельца.
— Нет, Гаара, — устало вздохнула Темари, снова надевая хаори, — не выйдет. Я думала об этом. Твоя жуткая слава в Суне, эта печать, поставленная в Конохе и слухи о ней, распускаемые невесть кем.
— Глупости! — пылко закричал Гаара. — Мне же стало лучше, разве не видно? Коноха только защищалась от нашего нападения, как можно этого не видеть?
— Увы, очень даже можно. Те, кто был с нами в Конохе, их горстка, их не слушают. Те, кто остался здесь, считают, что во всем виновата Коноха, и кто-то старательно раздувает настроения. Наверное, те же шиноби, что плетут заговор против меня и тебя.
— Ты же Казекаге! У тебя титул и власть! Давай соберем Совет, Старейшин, потребуем, принудим их, принять меры, перестать интриговать! — Гаара сжимал кулаки, волнуясь, и говорил горячечно, глотая окончания слов. — Те, кто не согласятся — предатели Суны, их надо казнить на месте, и мой песок поможет навести порядок в деревне Песка!
— Эх, младший брат, какой же ты еще ребенок, — ласково сказала Темари, обнимая Гаару. — Нельзя так сделать, понимаешь? Деревня расколется, начнется гражданская война, как в Амегакуре, и кто знает, сколько шиноби Суны погибнет в братоубийственной войне?
— А сколько их погибнет из-за того, что мы отказались от союза с Конохой?!
— Не знаю, — вздохнула Темари, гладя Гаару по голове. — Никто не знает.
— Тогда что нам делать?
— Ждать и пытаться исправить ситуацию. Попробую получить помощь от Даймё, не знаю.
— Зачем нужна такая власть, где грязь, предательство, заговоры против своей деревни? — с горечью спросил Гаара. — Темари, я всегда буду на твоей стороне, всегда поддержу тебя, что бы ни случилось!
— Спасибо, брат, я знала, что ты не оставишь меня. Собирайся, через час мы отправляемся.
29 января 78 года. В 53 км от города Янагава, столицы Страны снега.
Не знаю, на чем основана эта артиллерия на колесах, но выглядит страшно, аж обосраться.
Несколько вагонов, обычные такие теплушки, но только внешне. Стенки их, разъехавшись в стороны, обнажают пачку стволов, составленных в квадратные батареи. Уже потом мне рассказали и показали, что действие их основано на том же принципе, на котором работают свитки Тен-Тен.
Она распахивает свиток и оттуда несется масса холодного оружия, и все прямо в цель.
Или мимо, тут уж от мастерства зависит, но главное, что оно вылетает из печати с ускорением, такое вот устройство у местных оружейных свитков. Настоящего огнестрела в мире шиноби нет, но есть схожие техники Воды и Земли, и вот такие вот свитки. В общем, после команды "Огонь" из всех стволов — а на каждый вагон их приходится по несколько сотен — летят кунаи, сенбоны и сюрикены.
Этакая местная установка залпового огня, накрывающая огромную площадь.
Даже если кто-то и успеет убежать, или спрятаться в снег, то большинство останется валяться трупами на снегу. Наверное, поэтому бронепоезд и прикатил, решили ловить момент, чтобы истребить живую силу Сопротивления, но пославшие его просчитались. И зачем, спрашивается, на острове нападали? Сейчас-то хотя бы понятно, расчет на массированный удар, и что шиноби Листа не успеют прикрыть всех. Или просто у Дото паника, делает что-то, лишь бы сделать?
Ладно, мой выход, так сказать пересъемка эпизода. Телепорт к принцессе.
— Протего Максима!! — и раскинуть руки, молясь, чтобы щит прикрыл хоть какую-то значимую область.
Щит вовремя закрывает самую большую и оживленную группу: лидеры Сопротивления, включая Сандаю, стоящие вокруг принцессы, сама Коюки, плюс те, кто рядом из съемочной группы, включая невозмутимого режиссера, который сразу командует не прекращать съёмку. Еще успеваю мимолетно пожалеть, что не могу прикрыть всех, и тут залп железа накрывает всех нас.
Воздух наполняется лязгом и скрежетом сталкивающегося железа.
Кунаи, сенбоны, сюрикены, просто железки и шарики градом стучат, сталкиваются, ударяются и опадают бессильно, не в силах пробить энергощит. Будь в них хоть капля чакры, щит бы проломило как картонку, за счет массовости и слабости щита, поставленного без палочки, но противники то ли пожалели чакры, то ли не предполагали такого противодействия. И все равно, это страшно, страшно до усрачки и дрожи в коленях, стоять лицом к целой куче заостренных железяк, летящих прямо в тебя, и не иметь возможность пошевелиться.
