Начало партии осталось за русскими. Японский командующий с уважением относился к бывшему командиру "Варяга", и еще раз отдал должное Рудневу, когда интуитивно почувствовал, что противник ведет рискованную, но согласованную игру. На выходе из восточного прохода Цусимского пролива прихватить его не удалось. Легкие крейсера, сторожившие возможный маршрут русских к Ляодуну так же ничего не обнаружили. На "Микасе" начали склоняться к тому, что владивостокцы проскочили у них под хвостом, и идут на юг встречать Чухнина... А где он находится, пока тоже не известно. И до сих пор нет ни одного радиоперехвата!
Но Того колебался недолго. К демонам всю эту историю с десантом на Рюкю! Решение было принято: первая линейная эскадра, развернувшись в 120-ти милях южнее островов Ики, легла на курс, практически неизбежно приводящий ее к встрече с соединившимися эскадрами Чухнина и Небогатова. Камимура был срочно вызван на присоединение к флагману. Постфактум все военные аналитики и историки сошлись во мнении, что интуиция и расчет японского командующего вполне могли привести к тому, что через два дня судьба войны могла бы быть решена где-то в районе мыса Шантунг... Там она, в итоге, и решится. Но на два месяца позже.
Принятая вскоре на "Микасе" информация о безжалостной бойне купцов на рейде Кобэ-Осаки, ничуть не поколебала решимости "молчаливого адмирала". Пощечина была звонкой. Но Того был уверен, что эта провокация намеренно подстроена русскими, дабы сдернуть с позиции одну из его эскадр. В пользу этого говорил и состав участников с русской стороны — нашлись наконец их "пропавшие" броненосцы береговой обороны...
Но примерно через шесть часов телеграф вновь взорвался истошным призывом на помощь: западнее пролива Токара, практически на долготе островов Удзи погибал вспомогательный крейсер "Гонконг-Мару". Камимура должен был быть в каких-то шестидесяти милях... Того был поражен: судя по всему Руднев и в самом деле шел к Рюкю! Пошел ведь! А раз так, то там, в полном соответствии с развединформацией, нужно ждать и Чухнина с десантом. Теперь только бы не упустить...
Следующие двое суток Соединенный флот пунктуально исполнял поставленную ему флотом русским задачу: ловил в темной комнате черную кошку, которой там не было.
Но всему хорошему приходит конец, и покинув район островов Дондзе (Первая эскадра пришла туда, когда сложилось впечатление, что русские, гонимые Камимурой вот-вот побегут восвояси, то есть в расставленную на их пути смертельную западню), Того приказал Камимуре немедленно, полным ходом, идти на присоединение к главным силам, двинувшимся к Циндао. Командующему первому стало окончательно ясно, что в районе Рюкю оперируют лишь два 23-х узловых бронепалубника Владивостокской эскадры, и, следовательно, хваленая японская агентурная разведка вновь катастрофически облажалась, а сам он клюнул на заботливо подставленного живца. Камимура, между тем, так увлекся отловом "Варяга" с "Богатырем", что позволил им оттащить себя на юг аж до Окинавы...
Миттельшпиль тоже остался за русскими. Вечером адмирал Того оставшись в каюте один долго молча рассматривал узор клинка своего фамильного вакидзаси. Второй раз за семь месяцев...
Предчувствуя, что туман позволил третьей эскадре русских пройти Формозу незамеченной, японский командующий двинул дозоры на север на максимально возможной 18-узловой скорости, игнорировав опасение начальника штаба по поводу запаса угля на кораблях. "Сейчас это уже не важно. Русских нужно найти, пусть разведчики идут до полной выработки угля. Попросите Токио, чтобы англичане помогли им потом с бункеровкой. Нам сейчас НУЖНО найти русских!" Соединившись, обе японских броненосных эскадры на 15 узлах начали "бег к Циндао". Но почти 12-часовая задержка с присоединением второй боевой эскадры спутала все карты.
В том, что русские соединились, Того уже не сомневался. И бой с ними обещал быть трудным и кровавым, куда более сложным, чем только с одной балтийско-черноморской эскадрой. Но он жаждал этого боя. На бумаге силы противника были даже чуть больше, чем у Соединенного флота, но у Чухнина за спиной трансокеанский переход, что неизбежно сказалось на физическом состоянии моряков и техническом состоянии кораблей. Плюс проблема защиты обоза. К Рудневу же у него накопились особые счеты, хотя оба адмирала до сих пор ни разу не видели даже флагов друг друга.
В то же самое время самому Рудневу очень хотелось этой встречи избежать. По крайней мере, пока. До Дальнего. Гвардию нужно было довезти в целости. Что в случае прибытия для выяснения проблем в отношениях адмирала Того, а прибытие это неизбежно состоится во главе Объединенного флота, становилось довольно проблематичным...
Хейхатиро Того внешне невозмутимо сидел в кресле в просторной ходовой рубке "Микасы". Временами японскому командующему казалось, что счет времени идет на часы, на минуты, и русские должны быть вскоре открыты...
Однако времени на выдвижение третьей линии дозорных вспомогательных крейсеров от Рюкю к материку, у японского флота уже не хватило. Более того, именно гибель двух таких кораблей от снарядов и торпед "Варяга" и "Богатыря" стала роковой. Их позиции были нарезаны в варианте переразвертывания дозора западнее, чем у четырех других менее быстроходных пароходов. И когда один из них — "Цуруга-Мару", вышел, наконец, в точку, где 10 часов назад в 80-ти милях от китайского берега должен был бы находиться утопленный "Богатырем" "Гонконг-Мару", там, восемью часами ранее, разрезая форштевнем мутные бурные волны Восточно-китайского моря, уже прошел броненосец гвардейского экипажа "Император Александр III", ведущий за собой третью эскадру Флота Тихого океана. Но море, как известно, следов не оставляет...
Штаб Соединенного флота смог разобраться в положении, когда был получен доклад от дежурящего в 30-ти милях восточнее входа в Талиеванский залив "Читосе". Тот, будучи одним из лучших ходоков в японском флоте, не только смог пересчитать русские броненосцы. Учитывая, что делать ему это пришлось лавируя между падающими снарядами "Богатыря", "Олега" и "Очакова" — весьма не тривиальная задача. Он смог еще и доложить об увиденном Того, а потом уйти от погони. Будь на его месте любой японский крейсер, кроме разве что его же систершипа "Касаги", кормить бы ему рыб. "Читосе" же отделался попаданием шестидюймового снаряда в корму.
Получив вскоре телеграмму о выходе из Артура Макарова с тремя броненосцами и несколькими крейсерами, Того осознал окончательно, что войну нужно начинать по новой. Отныне он стал обороняющейся стороной. Командующий Соединенным флотом уже морально был готов к такому повороту событий, хотя они и несколько отличались от его ожиданий. Причем даже в худшую сторону. Потому, что был упущен и последний, пусть крошечный шанс перехватить Чухнина и Руднева до соединения с Макаровым...
Когда вчера, в рассчитанное им время доклада об обнаружении Владивостокских крейсеров или 3-й тихоокеанской эскадры так и не поступило, для командующего Соединенным флотом все стало ясно. Вопреки предложению начальника штаба и его офицеров продолжать идти к Шантунгу и далее к Артуру полным ходом, Того улыбнувшись приказал сбросить ход до 12 узлов и не насиловать механизмы.
— Успокойтесь, господа, успокойтесь. Нам до Артура почти полтора суток, а птичка наша, я полагаю, уже упорхнула за Шантунг. Завтра русские будут служить благодарственные молебны. Сегодня наши боги были к нам холодны... Так что, все начинаем сначала. Новый расклад таков: сейчас у русских на шесть линейных судов больше. То, что случилось — это прекрасная иллюстрация высказывания Сунь Цзы о том, что самая лучшая победа это та, ради которой не просвистела ни одна стрела...
Того сделал паузу, собираясь с мыслями, а затем продолжил:
— Нам противостоит чрезвычайно опасный и достойный противник. Разбить его — высшее счастье и честь для сынов страны Ямато. Сегодня, однако, мы оказались не на высоте. В первую очередь я... Что касается чести флота и штаба, не беспокойтесь. Я сам отвечу перед Императором за эту неудачу...
Потом Того признавал, что поступи он согласно мнения штабных и командира "Микасы", шанс прихватить русских у него все-таки был. Более того, послевоенный анализ времени и прокладок русской эскадры и японского флота показал, что в тот вечер был момент, когда концевые корабли русских колонн и один из японских крейсеров — "Цусиму" — шедшую на правом фланге дозорной завесы впереди Того, разделяло всего-то 40-45 миль... Но, как говориться "история не любит сослагательного наклонения". Эндшпиль в этой партии тоже остался за русскими.
* * *
Всеволод Федорович Руднев, он же Петрович, стоял с офицерами "Варяга" на левом крыле мостика крейсера. Встретивший их "Изумруд" весело убегал вперед, размазывая над морем клубы дыма...
Щемило сердце. И на глаза почему-то наворачивалась влага. "Что это со мной творится сегодня, Господи?— Петрович нервно теребил снятые перчатки, — Только бы не заболеть. Может быть перепсиховался так, когда Ками Стеммана чуть не словил? Да, прусак наш восточный едва не доигрался, ведь минут пять шел практически под накрытиями! А если бы Камимура поставил "гальюна" не четвертым в колонне, а головным? Вряд-ли "Богатырь" шел бы сейчас нам в кильватер. Тоже мне, "Рейн-2", блин... Но своего второго Владимира с мечами заработал. Три вымпела за поход...
Нет, это все не то...
Стоп! Доехало в чем дело, кажется... Я ведь их никогда так... Так... Да просто вообще никогда не видел! Вот они идут — линкоры российского флота! Как же потрясно смотрятся в море эти корабли, рукотворная стальная мощь Империи! Нет, ребята, любые фотографии и модели такого никогда не передадут. Даже кинопленка или киноцифра не передадут. Наверное, только Айвазовский смог бы. Сейчас вот Верещагину шанс может представиться... Это ведь не просто сила... Это гордость, это вообще ТАКОЕ... Кто не видел, кожей этого не ощущал, тот не поймет, наверное, никогда! Не зря янки в нашем мире этот термин выдумали — "проекция силы". Кстати, правильный термин. Пора бы нам вводить его и здесь"...
— На "Ослябю" сигнал Николаю Ивановичу: "Сделано хорошо!", — коротко приказал Руднев и вновь ушел в себя.
В легкой голубоватой дымке, впереди слева по ходу крейсера, постепенно обретали форму и объем громады кораблей Небогатова и Чухнина. Вот они уже совсем рядом, стальные колоссы, идущие навстречу битве, которая, как очень хорошо понимал Петрович, должна избавить Россию от десятков миллионов будущих смертей... Но если большие крейсера для него стали уже чем-то привычным, хотя "Громобой" и "Россия" поначалу тоже потрясли, то эти плавучие крепости... Вот под флагом Иессена по борту проходит закованный в британскую и французскую броню "Три Святителя". Могучий, приземистый, "отягченный сам собой"... Вот его младший брат, трехтрубный "Потемкин", единственный в мире с 8-ю шестидюймовками на каждый борт. Ну, здравствуй, Светлейший князь! Вот ты какой! Оп-с-с... А нос-то ему добронировали! Молодец Вадим. И Шотт не подкачал, успели-таки! Хорошее имя у хорошего корабля... Вот разводят волну высоченные гиганты "бородинцы", ощетинившиеся броневыми башнями... Вот и "Александр", красавец он какой, все-таки... И это... Это все потому, что некий лузер Карпышев... С пьяну!...
Это были минуты сумасшествия. Из ступора Руднева вывел усиленный рупором голос вице-адмирала Чухнина: "Ну, мы уж и заждались Вас, Всеволод Федорович..."
Когда "Варяг" с "Богатырем" догнали объединенные силы Небогатова и Чухнина, а "Ура!" отгремели, крейсера уравняли ход с флагманским броненосцем. И вот тут-то у Руднева волосы и встали дыбом. Эскадра шла на прорыв на скорости аж ...в одиннадцать узлов! На вопрос "Но, почему?" с высокого мостика "Александра" последовал невозмутимый ответ — "машины "Камчатки" больше, увы, не выдают". Пришлось заняться убеждением Григория Павловича в расстановке текущих приоритетов, сославшись даже на авторитет Макарова.
Конечно, перевозимые на "Камчатке", разобранные на отдельные секции батопорты ворот порт-артурских сухих доков, старого и нового, достраивающегося на южной стороне Восточного бассейна — это очень важно. Спроектированные нашим знаменитым механиком Шуховым и изготовленные питерскими корабелами, они должны поставить точку в приведение в должный вид судоремонтных мощностей базы. Так же важны и лежащие в трюме транспорта-мастерской стальные сети для боновых заграждений, которые должны дать возможность флоту без лишнего риска находиться на внешнем рейде.
Однако обеспечить приход в Артур семи броненосцев, шести броненосных, семи бронепалубных крейсеров и гвардейского десантного корпуса целыми, то есть без встречи с Того, все же немного важнее... Так что пришлось "Камчатке" уходить под китайский берег, и пытаться пройти к Артуру под прикрытием "Мономаха". На встречу им потом, после прорыва, обещали выслать быстроходные крейсера. А пока — эскадре ход держать не ниже пятнадцати узлов, а коли кто отстанет — тому вечная память...
Последним "приключением" перед Дальним стал подрыв "Урала" на русском же минном заграждении, который оповестил штурманов эскадры, что они не совсем верно определились с местом. Молодец, все-таки Хлодовский, что предусмотрел все до мелочей. Не вызови они заранее, сразу по открытии японским крейсером, из Артура буксиры, ох покорячились бы...
И Степану Осиповичу спасибо. Не утерпел, пришел с ними сам на "Аскольде" в сопровождении "Новика", "Полтавы", "Ретвизана", "Цесаревича" и 7-и дестроеров. Таким образом, в районе залива Талиеван находились 10 русских эскадренных броненосцев и 6 броненосных крейсеров. Впервые за всю войну Россия смогла наконец-то сосредоточить в единый кулак морскую силу, превосходящую японский Соединенный флот. А с учетом еще четырех броненосцев находящихся в Артуре, перевес этот становился вполне решительным: в шесть броненосцев, даже после вступления в строй второго гальюна. Однако оценивать историческую значимость момента было некогда.
Пока не зажегся маяк на входе в порт, и не отмигал об обесточивании крепостного минного заграждения, Руднев успел, за полчаса, изгрызть ногти на руках по локоть. Русские бронепалубные крейсера уже вовсю отгоняли появляющиеся из утренней туманной дымки японские миноносцы, того и гляди пожалует сам Того, Макаров торопит, поскольку хочет японцев встретить в море, а не под берегом, а из Дальнего ни ответа, ни привета...
Наконец, проследив за втягивающимися в гавань транспортами, и отдав указания об организации огня по берегу, Руднев осознал, что этот акт большой игры у Того, пожалуй, выигран вчистую. И будь на месте японцев менее склонный идти до конца противник, можно было бы уже думать о мирном договоре. Но, самураи, увы, это не тот случай...
Решив проблему доставки подкреплений, русские объединенные эскадры развязали себе руки и были способны встретить японский флот и побить его. Но гневить судьбу не стоило, и сразу по окончании высадки, надо идти в Артур. Позади трудный поход. Надо дать передышку людям и кораблям, провести переформирование, ведь мы теперь стали ФЛОТОМ. Помочь снять с крепости и базы флота ближнюю осаду, много чего другого еще надо сделать... Прав Хлодовский, да и Молас его поддерживает: ситуация на море изменилась кардинально, но чтобы не выпустить инициативу, не наделать ошибок, необходимо продумать дальнейший план компании. Судя по всему, Степан Осипович придерживается такого же мнения. По крайней мере никаких телодвижений, чтобы немедленно двинуться Того навстречу он не делает.
